***
— Он шумный, ни черта не умеет и учиться не хочет, — закончил лаконично Наруто. — Забуза-сан говорит, что ты в детстве был таким же. — Хаку, одетый в пёстрое кимоно, разливал по пиалам саке. Узумаки который раз поймал себя на том, что любуется красотой мальчишки. Изящными движениями тонких рук, которые без труда и жалости ломают кости, плавными движениями тела, густыми, текучими. — Наруто-кун, — лицо Хаку было совсем близко, — ты так внимательно смотришь. — Я не виноват, что ты напялил кимоно. Хаку улыбнулся и сел напротив. Узумаки же, не дожидаясь Момочи, опрокинул в себя саке. Для храбрости. Нужно не забыть все веские аргументы, которые он мысленно составлял в список, пока следил за цирком, устроенным Конохомару. — Даже не трудись мне что-то говорить, — раздался голос Забузы за спиной. — Я видел билет. Момочи опустился на пол рядом с Хаку и Наруто видел, как радостно загорелись глаза последнего. Да, их связывают явно непростые отношения. — Я должен вернуться. — Мертвецам всё равно, мстишь ли ты за них, — тяжело обронил Забуза. Повязка, что скрывала его лицо и всегда напоминала Узумаки грязный бинт, странно белела в полутёмной комнате, отчего глаза учителя казались колючими, почти чёрными. — Я должен. — Наруто взял предложенную Хаку пиалу и прямо встретил взгляд Момочи. — Иначе все погибали зря. — Упрям, как и всегда. Не жди, что я так же легко приму тебя в следующий раз. — Ну конечно, — улыбнулся Узумаки, прекрасно зная, что означают эти слова. Учитель доволен тем, что он смог выйти на связь и даже найти их, что было очень непросто. — Я желаю тебе удачи, Лис. — Наруто вздрогнул от этого обращения. — Отныне это твоя война. — Я знаю. — Хотя, думаю, в Конохе тебя будет ждать сюрприз.***
Интересно, о каком таком сюрпризе говорил Забуза? Вряд ли это как-то связано с Хаку, тогда бы он точно не улыбался. Тогда что же учитель имел в виду? Коноха встретила его ослепительно голубым небом и ярким солнцем, привычным гомоном людей, спешащих по своим делам, гулом транспорта и реклам с огромных экранов. Может, стоило всем привезти сувениров из Страны Воды? Хотя это бы лишний раз показало, где он был, и могло вывести на Хаку и Забузу. Итак, с чего начать? С посещения важного места. Когда он в спешке покидал Страну Огня он так и не смог побывать там. А по дороге можно присмотреть местечко и для жилья. Ну, или того, что этим словом можно назвать. Старая берлога в трущобах на западной окраине, увы, отныне не подходила по причине того, что уже не существовала. Ветхие, грязные дома снесли, район теперь благоустраивают и отстраивают, так что Наруто там не место. Конечно, можно было бы спокойно и роскошно жить в квартире, что ему оставил Извращённый отшельник, кто спорит. Но он — не Джирайя. Чем больше существует вещественных доказательств твоего существования, тем легче тебя найти и уничтожить. Узумаки знал это слишком хорошо. Момочи постарался вбить в его голову немало. Если у тебя ничего и никого нет — ты невидим. Ты просто не существуешь. Пока нет могущества и весомого авторитета — он никто. Его сотрут в порошок, уничтожат, даже не заметив. Каким бы крутым он ни был, какие бы планы ни строил — это реальность. Здесь не бывает хорошо, просто и легко. И Наруто отлично знает, насколько эта реальность сурова и жестока, абсурдна и несправедлива бесчисленными убийствами и невинными жертвами. Знает достаточно, чтобы не похерить всё из прихоти комфортно пожить. От мрачных мыслей отвлекает ослепительный луч солнца, внезапно решивший покуситься на его зрение. Узумаки выходит из тени деревьев старого парка, глядя в голубое небо и щурясь из-за желтобокого шара в небе. Улыбка сама появляется на лице, и он продолжает идти, нежась в тёплых лучах весеннего солнца, едва сдерживаясь от желания прилечь прямо на лавку, вытянуться во весь прибавившийся рост и, закинув руки за голову, подремать. И лежать так, лежать, пока проблемы и беды не пройдут сами по себе, без его участия. Да, было бы здорово. Знакомый запах защекотал ноздри и Узумаки, радостно вскрикнув, рванул в сторону ничем не выделяющейся палатки. За те два года, что его не было в родной деревне, Ичираку ни капли не изменился. — Старик, — Наруто радостно уселся на стул у стойки, — порцию рамена. — Будет сделано. А вкус всё такой же, будто бы ел только вчера. Узумаки радостно сёрбал, потягивая лапшу, и еле сдерживался, чтоб не застонать от удовольствия. — Спасибо, старик, сестрёнка. Наруто уже приподнял ткань над входом, когда девушка его окликнула: — Простите. Мы раньше… Вы раньше сюда не приходили? Вы кажетесь мне знакомым. Узумаки глянул через плечо и открыто и широко улыбнулся, а после, ничего не сказав, вышел. Сестрёнка догадалась, судя по расширившимся глазам.***
— Привет, извращенец. — Наруто опустил цветы на холодную плиту. — Прости, что так долго. Он представил, как одобрительно бы хмыкнул Джирайя, потрепал бы его по волосам. А затем бы улыбнулся, как улыбался всегда сам Наруто. Только у Джирайи собирались морщинки в уголках глаз и губ, отчего иногда он походил на простодушного старичка. Узумаки горько усмехнулся, понимая, что ему и сказать то нечего. Да, наверно, и не зачем было. Джирайя знал всё куда лучше него. Как же бесило это «знал». Рука скользнула в карман, вынимая измятый и потрёпанный листок. Последние слова ещё одного его учителя. Последнего. Чиркнула зажигалка, выплёвывая из своего нутра огонь, который тут же жадно набросился на бумагу, пожирая строчки, написанные там. Пальцы обожгло, и Наруто выпустил листок. Тот, охваченный племенем, устремился к земле и напомнил слова Джирайи. Хотя, кажется, их говорил ещё третий Хокаге. Там, где танцуют листья, горит огонь. Тень от огня ложится на деревню, и вновь новые листья распускаются! Я шёл за третьим, за мной шёл Минато. Ты новое поколение листвы деревни. Мы все едины и должны защищать её. — Наверное, ты прав, Извращённый отшельник. Но… Может, листья и растут на одном дереве… Но умирают они в одиночестве. Ты ведь теперь это знаешь? Ветер, кружащийся у ног, вначале придавил и разбросал серый пепел, а затем, словно одумавшись, подхватил его и развеял в пыль, унося прочь. Вместе с прошлым Наруто. Здесь и сейчас, перед могилами, с их немого согласия, начнётся настоящее.***
— Кажется, здесь набивают татуировки, нет? Канкуро дёрнулся и оторвался от журнала, глядя на посетителя. Голос казался знакомым, но вот самого парня он видел впервые, это уж точно. Такую внешность забыть трудновато — растрёпанные золотые волосы (точно крашеные), озорные голубые глаза — просто картинка ходячая. Да и людей со шрамами на лицах среди его посетителей не было. — Вы хотите что-то конкретное или просто спросить? — татуировщик отбросил журнал, собираясь слушать очередные бредовые вопросы типичной модельки, судя по виду парня: «а больно?», «а правда навсегда?» и прочее. Посетитель по-хозяйски уселся в кресло, наклонился как можно ближе и, ткнув пальцем в собственную щёку, уверенно заявил: — Хочу забить это. — Спятил? Зачем? — Канкуро вытаращился на него, как на больного. — А есть разница? — Я не бью на… — Всё ты делаешь, Канкуро, мне-то не заливай. — И парень поднял футболку, показывая голый живот и… Собственную татуировку не узнать Канкуро, конечно, не мог. И не мог не помнить, что делал этот бредовый рисунок лишь единожды. — Наруто?***
Саске казалось, что радостно галдящая толпа студентов у входа обожралась лепестками сакуры, норовящей залететь прямо в рот, не иначе. Ладно ещё первогодки, но его курс куда? Учиха устало прикрыл глаза, мечтая о тёмной тихой комнате. — Саске-куууууун! — раздалось из реальности, и Учиха тихо застонал, а после попытался сделать самое равнодушное лицо, которое мог, параллельно отбирая у Нары пачку сигарет. Шикамару и бровью не повёл, выкидывая собственную, докуренную, и лениво бросая остальным: — Идёмте, иначе опоздаем. Вся компания послушно потянулась за ним, а Саске лишь махнул рукой, показывая, что придёт, как только докурит. Жуткое желание свалить в первый же день оседало в горле вместе с дымом. Наверно, так бы он и сделал, если бы не знал, что где-то здесь пасётся Итачи, который из природной братской вредности заставит потом идти на занятия. Студенты медленной людской волной вползали в здание университета, словно слепой безмозглый червяк. От сравнения стало тошно, и Учиха поспешно отвернулся, доставая новую сигарету. Поток почти иссяк, но Саске предпочёл подождать, пока у входа не останется никого — люди в последнее время бесили его всё сильнее. Особенно их большое скопление. — Боже, у тебя всё такое же стрёмное выражение лица. Сигарета едва не выпала изо рта. Учиха резко обернулся и… Несколько опешил. Нет, точно! Он только что слышал голос Наруто, его-то он ни с каким другим не спутает. Тонкие брови нахмурились, и взгляд, наконец, остановился на единственном человеке, стоявшем у входа, вальяжно привалившись к стене. Саске пару раз хлопнул глазами. С Узумаки у неизвестного парня общего не было ничего: начиная от цвета волос и глаз, уж карие от голубых отличить можно с довольно приличного расстояния, и заканчивая полосами на щеках — тремя на каждой. — Ты такой тормоз, теме! Ну вот, должный эффект достигнут — теперь Наруто знает, что такое удивление на вечно спокойном и холодном лице. — На… Наруто? Узумаки в ответ лишь задорно смотрит, а затем улыбается как идиот — во все зубы, и Саске кажется, будто он светится изнутри. Да, точно, Узумаки — только он похож на человека, у которого путём хирургического вмешательства отняли мозг и имплантировали вечную батарейку в задницу. Хотя, с его новой внешностью он действительно как-будто светился. — Тц, — Учиха щелчком отправляет сигарету в полёт и подходит к распахнутым дверям. — Не путайся под ногами, добе. Наруто улыбается ещё шире и входит в здание следом. У лестницы они расходятся, кидая друг другу уничтожающие взгляды и понимая, что всё вернулось на круги своя.