Мисс Хиддлстон

      В студии звукозаписи стояла неестественная тишина, даже Теру перестал перебирать струны на гитаре и, бережно поставив ее к стене, вытаращился на вокалиста.       Зин только что объявил о помолвке с Эммой Хиддлстон. Эта новость повергла музыкантов в шок.       - Ты серьёзно? И она согласилась?– не верил ушам фронтмен группы, Хизаки. Еще чуть-чуть, и он покрутил бы пальцем у виска. Где у Зина мозги? На кой чёрт ему сдалась эта иностранка?!       - Ну, да… - смутился Зин. Улыбка сползла с лица. Почему ребята не верят ему? Они слишком настороженно отнеслись к известию о помолвке. А ведь они были первыми, кто узнал. Впрочем, родителям не особо понравилась идея Зина жениться на европейке.       - Что я слышу? Малыш Зин готовится к свадьбе?       Камиджо собственной персоной зашёл в студию. В последнее время он частенько бывал здесь, видимо, готовил с Хизаки совместный проект.       - Да, Камиджо-сама, так и есть, - подтвердил Зин, теперь уже не испытывая радости.       - На европейке женится, - ввернул Масаши.       - Да ты не промах! - удивленно вскинул брови Камиджо.       - Спасибо, но, похоже, ребятам эта новость не пришлась по вкусу, -горько усмехнулся Зин. – Я буду работать так же, как и раньше. Ничего не изменится.       - Они не рады? – возмутился Камиджо, искоса взглянув на Хизаки и Теру. Последний пытался спрятаться за гитарой. – Ну да, этим задротам неплохо живется со своими электрическими детками. Они просто завидуют тебе, Зин.       - Я не завидую! – заявил Теру, показавшись из-за гитары. – У меня все нормально.       - У тебя особенно, - хохотнул Камиджо, а потом пустился в пространные воспоминания времен Версаля: - Я помню, как на одной автограф-сессии очень миленькая девчушка дотронулась до Теруяки, так он так нервно дёрнулся, что завалил на себя столик, а сверху его еще и стендом с нашим плакатом накрыло.       - Ой-ой, сейчас умру со смеху, - покраснел Теру под дружный хохот музыкантов.       - На самом деле жалкое зрелище. Такой вот наш Теру скромник. В этом он весь. Отаку и ярый любитель журнальчиков с…       - Камиджо-сама, я тебя сейчас убью! – воинственно заявил Теру, но самому было смешно. Конечно в шутке бывшего вокалиста была лишь доля шутки, и все это понимали. Ребята не завидовали Зину, но были бы не прочь завести отношения, потому как зверски устали от одиночества. Ничего не скажешь, одиночество тяготило их, но с плотным гастрольным графиком им только и оставалось, что коротать время в номере отеля за журнальчиком, реже, очень редко, практически нереально – со случайными фанатками.       Тем временем Камиджо развалился в кресле и предался воспоминаниям. Музыканты с удовольствием его слушали, по ходу вспоминая каждый своё. Но Зина не трогали ни шутки, ни веселая дружеская атмосфера. В этот день Зин был поглощён мыслями о предстоящей свадьбе, знакомстве с роднёй Эммы, возможной морокой с документами. Зин так и не спросил Эмму, будет ли она жить в Японии, либо вернется в родную Англию. И что тогда будет с ним? Хизаки обязательно скажет: «Я же говорил, она бросит тебя!»       Родители Зина отнеслись к выбору сына с прохладцей, что было очевидно и предсказуемо: своенравная европейка никогда не подчинится традициям его страны и особенно матери мужа. Поэтому на семейном обеде атмосфера была сдержанной, если не излишне напряженной. Родители Зина говорили на японском и преимущественно обращались к сыну, будто Эммы и вовсе не существовало.       - Я не понравилась твоим родителям, - расстроилась после обеда Эмма, когда с Зином возвращалась домой.       - Не стоит. Они же думали, что я обязательно женюсь на японке.       - Да, я немного не то, о чем они мечтали, - горько усмехнулась актриса. Она готова была расплакаться. Первые семейные трудности здорово её пугали.       Стоп! Ещё не поздно одуматься и вернуться домой, забыв всё, как страшный сон. Но нет, не может ведь Эмма так предать Зина. Он хороший, он заслуживает хорошего отношения к себе.       - Я всё улажу. Эмма, слышишь меня?       Голос Зина вывел Эмму из предательских мыслей. Зин любил её, он старался ради их отношений и, возможно, поссорился с родителями. Он поставил на карту самое главное – репутацию примерного сына, пошатнул веками устоявшиеся традиции японского общества, выбрав в жены девицу из далёкой туманной Англии - актрисы, а значит, по определению девушки лёгкого поведения.       - Давай распишемся по-тихому, - предложила Эмма. – Обойдёмся без гостей.       - Я согласен.       - Даже ребята из группы не принимают меня.       - Да брось, - не выдержал Зин, остановив машину. - Не обращай внимания.       - Кого ты обманываешь? Я всегда буду чужой. Неправильным, временным вариантом. Не знаю, выдержу ли я…       - Но я люблю тебя, - севшим голосом произнес Зин. Ему было не просто признаваться в любви, но он чувствовал, что Эмма ждёт этих слов. Ох, уж эти европейки!       - Прости меня.       - Я изо всех сил стараюсь бороться за тебя, - развёл руками Зин. – Но, кажется, у меня ничего не выходит, да? Девушка погладила его по лицу и сказала:       - Ты всё делаешь, как надо. Я рада, что ты есть у меня.       Вечером того же дня Эмма связалась со своей семьей и упрёки приходилось выслушивать уже ей. Болтая с родственниками через скайп, Эмма услышала вот что:       - Эмма, ты выходишь замуж за… кого?! – не могла понять мама, глядя на фото дочери с блондином или блондинкой… Слишком нелегкой оказалась задача распознать пол этого существа с густо подведёнными глазами. Существо вроде бы относилось к мужскому полу (по словам Эммы), но выглядело оно, как женщина. Красивая женщина. Красивее, чем Эмма.       - Давай, Эмс, расскажи маме, кто такие джей-рокеры, чтобы её удар хватил, - хохотнул Том Хиддлстон, сидя по правую руку от матери. – Нет, я не спорю, Зин, возможно, классный малый. Ну и что с того, если он красится лучше всякой девчонки?       - Просто верх остроумия, Том! – криво усмехнулась Эмма.       - Я прилечу к тебе в гости, клянусь! И ты познакомишь меня с ним!       Эмма разговаривала с родными, когда Зин находился в ванной. Конечно он многого бы не понял из слов брата и матери Эммы, но общее напряжение в разговоре уловил бы.       - Слушай, ты сказала, что свяжешься с родственниками и расскажешь им о нашей свадьбе, - сказал Зин, выходя из ванной. – Сейчас самое время, я как раз умылся.       - А я уже поговорила, - натянуто улыбнулась Эмма, осторожно обнимая его. Без косметики Зин становился другим человеком. Так странно Эмме было принять сей факт.       - Надеюсь, они не перепутали меня с твоей подружкой, - улыбнулся мужчина, обнимая Эмму за талию.       Зин хотел было поцеловать её, но Эмма проворно вырвалась из его объятий.       - Мне нужно приготовить ужин, - зачем-то стала оправдываться Эмма. Но Зин прекрасно знал, что готовкой она особо не забивала голову.       - Ужин подождёт, - сказал Зин, обнимая сзади.       - Нет, я очень устала. Прости.       Зин резко убрал руки и отстранился, посмотрев на Эмму, как на сумасшедшую.       - Могла бы сразу сказать, что не хочешь, - обиженно добавил он.       Зин уныло поплёлся в спальню один. Для ужина было поздно, и вряд ли Эмма хотела заниматься готовкой. Это дело она всей душой не любила. Она врала, не краснея, и Зин полностью уверовал в то, что её родственникам не понравилась весть о предстоящей свадьбе.

***

      Эмма не стала морочить голову свадебным нарядом. Да и свадебная шумиха, суета и ненужные декорации прошли мимо, ведь гостей должно было прийти не так уж и много. На деле их было еще меньше, чем планировалось: родители Зина не приехали, так же, как и родные со стороны Эммы. Том очень хотел навестить сестрёнку, но не смог – был занят на съёмках. Даже ребята из группы явились не в полном составе: у всех нашлись дела, кроме Масаши. Со стороны Эммы присутствовало несколько коллег по фильму. Режиссёр, Кеннет Бранна, в самый последний момент улетел в Лондон «по делам».       - Ну вот, здорово, - улыбалась Эмма, вертя в руках букет. – Неплохо посидели, тихо… по-домашнему.       - Не о такой свадьбе ты мечтала, - понимал Зин, обнимая невесту.       - Для меня глупая свадебная мишура значения не имеет, - честно призналась Эмма. Она чувствовала себя счастливой независимо от настроения гостей. – Я люблю тебя, несмотря на обстоятельства. Гори оно всё!