Что-то вроде тысячи и одной ночи.

***

      До Кёнсу посещает Бекхена на следующий день после обыска. Во дворце уже было известно, что этого мальчишку всю ночь пытали в подвалах. Переступив порог, принц застыл. Будучи хладнокровным юношей, он мог с лёгкостью наблюдать за казнью, убийствами, однако картина, представшая перед ним, выбила из него дух. Белые простыни были перепачканы кровью, двое слуг очищали раны отваром из целебных трав. Следы от плети и бит с шипами были четкими до ужаса. С какой же силой надо бить, дабы оставить такой след? Взяв себя в руки, он берет ещё один кусок материала.        — Молодой господин, вам не следует этого делать, — подаёт голос старший слуга. Но До не останавливается, аккуратно стирает кровь в подбородка. — Мы справимся, молодой господин, — ещё раз пытаются остановить его. — Просто продолжайте, — работают они теперь в три руки. Бекхен выбит из сил настолько, что не чувствует, как Чондэ держит его на руках, пока остальные сменяют постельное белье. Когда Бекхена снова укладывают, Кёнсу проводит рукой по его волосам, искренне желая приятных снов. В этот же день он пишет письмо Тао, передавая то через своего слугу.       Пару дней, пока Бён приходит в себя и не начинает шутить, Кёнсу посещает его по нескольку раз за день, тщательно следит, чтобы каждую царапину намазали лечебной мазью, чтобы тот выпивал хотя бы одну чашку бульона. — Отец всегда говорил о Вас с омерзением, — примерно на пятый день, Бекхен уже мог спокойно садиться. — Мы росли, ненавидя вас. Грязные, темнокожие, невежественные. Чонин именно такой.       До молчит. Братик его до сих пор без сознания, хотя говорят, что он поправляется. — Мне кажется, ты не истинный эйриец. Младше меня, но порой мыслишь, будто бы на десяток лет старше. — улыбается Бек. — Ты добр ко мне. Почему? — Я младше лишь на год, — До сам не знает ответа на этот вопросы. Почему поверил торговцу ружьём, почему желает видеть их счастливые лица. — Ответ я тебе дам сегодня вечером. Приходи в мои покои.       Бен напрягается. Зачем принц зовёт его к себе? Что он задумал?       Весь день оба ходили тише воды, ниже травы. Кёнсу сомневался, правильно ли было верить дикарю, Бекхен же единственный человек в этом проклятом дворце, который может предать его. Лириец даже оставил несколько свечей в комнате зажженными. — Итак? — едва переступив порог, спрашивает чужеземец. — Что? — Почему ты добр ко мне?       Кёнсу долго думает над ответом, что начинает раздражать его собеседника. — Отвечай уже, — срывается Бён. — Я встретил своего альфу. Признаюсь, это незабываемо. Тепло, которое дарят тебе, любовь, в которую окунаешься с головой, все это заветы предков, как однажды сказали мне. — К чему эти длинные речи? — Я, будучи убежденным, что истинность важнее всего, выхожу замуж по расчету, — держит он паузу, — чтобы мой альфа остался в живых.       Бекхен поджимает губы. Это ведь кошмар — разделить жизнь с нелюбимым человеком. Он — Бён, который будет спать не с тем мужчиной, может и вовсе с каким-то подростком, пить снотворные чтобы засыпать после ночей «любви». Представив всё это, старший омега закусил нижнюю губу. — Кто-то сообщил, что может подарить такой счастье тебе, — эйриец медленно подходит к шторам и отодвигает их. — Скажи, что чувствуешь хотя бы что-то.       Появляется высокий, стройный, даже немного худой парень. Отросшие жесткие волосы с сухими концами собраны в неаккуратный пучок, одет в какие-то лохмотья. Но эти залегшие круги под глазами запомнились Беку на том вечере. Думая о словах Кёнсу, он делает пару шагов, глубоко вдыхая, чтобы понять, его ли это человек. — Бен Бекхен, наложник принца Ким Чонина, — скривив губы, произносит омега. Он не чувствовал ничего такого, что описывали люди, прежде встречавшие своих истинных. Зачем этому парню обманывать их? — Безымянные цветы, растущие в горах, красные, порой светлее. Ты пахнешь ими, — шепчет альфа на ухо омеги, когда тело того покрывается мурашками. Он, пугаясь своей реакции, на дрожащих ногах делает шаг назад. Его тело сковало, но этот был не тот страх, как раньше, как с Чонином. — Я Тао, — говорит он, протянув руку. Бён неуверенно пожимает её, и даже если он не мог определить точного запаха, его тело давало знать, что тот его не обидит. — Я могу оставить тебя с ним? — До обращается к другу. — Да, — коротко отвечают ему, не отрывая глаз от Тао. — Кто ты? — со слезами на глазах спрашивает Бён. Впервые он чувствует себя в безопасности. Плевать, что этот альфа выглядит гораздо опаснее, менее надёжнее, чем Чонин. Без слов было понятно всё. — «Тао — какое же дурацкое имя» — Бекхен улыбается своим мыслям. Омега, заметив чайник, спешит налить напитки. Тао начинает спрашивать о том, откуда он, как оказался в стенах эйрийского дворца. Они разговаривают, на замечая, как время летит. — Я хочу забрать тебя. — Как ты это сделаешь? Я все-таки не последняя фигура в этом дворце. — Я так рад, — торговец ружья обнимает своего истинного. — Чему? — руки в ответ обвивают талию альфы. — Что я оказался прав. Ты мой. Я заберу тебя. — Это не может быть правдой, — несколько месяцев омега был жертвой насилия, как морального, так и телесного. Надежды на спасение, а уж тем более на истинного, не было. — Просто жди, — говорит альфа. — У нас очень мало времени, поэтому я прошу тебя поверить мне. — Я буду, — он укладывает голову ему на плечо. Но услышав стук в дверь, тут же отстраняется. — Время вышло, — Кёнсу виновато улыбается. — Спасибо, Ваше Высочество, — положив руку на грудь, альфа кланяется, а затем, вытащив верёвку из-за штор, завязывает один конец к колонне и выпрыгивает в окно. — Я жду твоих впечатлений, — принц откидывается на постель, Бекхен присаживается рядом и начинает беседу. — После того чувства безопасности рядом с ним, я не могу понять, почему ты, будучи в здравом уме, отказываешься от своего альфы? — Ты уверен, что тот торговец — твой человек? — Я не знаю. В наших краях истинным был тот, кто пробуждает… В тебе омегу, — щеки старшего окрасились в ярко-красный. — Течку? — До не совсем понял, чего стеснялся этот юноша. — Да. Не принято говорить о подобных вещах так прямо. — Так ты… — фраза не заканчивается, потому что Бекхен набрасывается на Кёнсу, закрывая ему рот. — Нет, нет, нет, — уши чужеземца так же мгновенно краснеют. — Этого не произошло, поэтому я не знаю. — Ты бы убежал с ним сейчас? — Да, — не задумываясь, отвечает Бен. Кёнсу лишь улыбается.