Чай с корицей

Кирилл медленно шел по улице. Было прохладно. Дул достаточно сильный ветер, небо было затянуто тучами, и вот-вот грозил полить сильный дождь. А в том, что он будет, Марков не сомневался. Не зря же и в газете писали, что ожидаются затяжные дожди! Он бы, может быть, и забыл о этом прогнозе, да мама не дала, буквально впихнув в руки любимого и единственного сына отцовский зонтик, по неаккуратности забытый дома, и завязав на его шее шарф. Что ни говори, а вид получался просто потрясающий - что-то в стиле Домового, который, учитывая теперешнее состояние Наташи и ее капризы, появившиеся во время беременности, стремился исполнить каждое желание своей жены. Кирилл часто слышал от Димы благодарности в свой адрес - что-то вроде, если бы он тогда не настоял о приходе всех на День Рождения с девчонками - дурацкое влияние Акентьева, черт его побери! - он, Домовой, с Наташей бы так никогда и не встретился. А ведь и вправду хорошая идея получилась, задумался Кирилл, присаживаясь на рядом стоящую скамейку - все равно идти в "Аленушку" было еще очень рано, оставалось часа два точно до начала дискотеки. Если бы он тогда не настоял, то не только Дима не увидел бы свою ненаглядную дальневосточную художественную гимнастку. Он бы сам не увидел Наташу, и в жизни бы тогда не появилась цель завоевать ее. Цель была очень хорошей. Мешало осознание только одного факта - Наташа Забуга уже была замужем за Димой Иволгиным, его лучшим другом. И попытка успокоить себя тем, что, мол, Наташа и Домовой - две вещи целиком и полностью несовместимые - а это на самом деле было так, и без всяких уверений, - тоже обычно ни к чему хорошему не приводила - совесть ненадолго, где-то часа на два успокаивалась, а потом начинала зудеть с новой силой. Хорошо было Акентьеву. Он всяких девушек клеил за одну минуту, наплевав при этом на то, что у них, может быть, есть парень, и этот парень может страдать, и не испытывал абсолютно никаких угрызений совести. Вспомнить хотя бы ту историю с Альбиной Вихоревой, никогда не испытывавшей отказа во внимании, и Женькой Невским, типичным книжным червем. До поры, до времени. Кто испортил эту дружбу, о которой знал чуть ли не весь класс, о чем Альбина с Женькой даже и не подозревали и упорно думали, что их якобы все еще тайна никому не известна? Правильно, тот же самый Александр Акентьев! Воспоминания об этом приходили к Кириллу достаточно часто. Он не знал, что тогда случилось с Невским. Этого никто не знал, а подозрения о самоубийстве - не в счет, они на то и были подозрениями, что их нужно было подтвердить. Но найти подтверждение или отрицание этому факту не удавалось никому. А ведь когда-то они были друзьями. Ну, друзья - это, конечно, сильно сказано, помимо той самой Альбины Вихоревой и то не надолго у книжного червя Женьки Невского друзей не было. Хотя нет, все же были. Книги. Но речь сейчас шла не о книгах, а об обычных людях. Из тех, что в мире больше миллиона. Или меньше - численностью людей на планете Земля Кирилл никогда особо не интересовался - это лучше было бы спросить у того же Невского, который наверняка знал ответ на этот вопрос. Но Невского тут не было... Ну так вот, друзьями они не были. Приятелями - вот точное слово. Приятельство, грозящее перерасти в дружбу. Не переросло. Не успело. - Кирилл! - услышал он веселый и немного удивленный голос Наташи Забуги. - Что ты тут делаешь? Гуляешь по просторам Ленинграда и рассматриваешь достопримечательности? Тут же сейчас жутко холодно! - девушка зябко поежилась, поправляя на себе свою красную курточку и одергивая юбку в тон куртке. - И как вы, ленинградцы, тут не мерзнете? - Как-то не мерзнем! - в тон ей ответил Кирилл. - Что же ты тогда на улицу на улицу вышла, если так холодно? - К врачу ходила! - нисколечко не смутившись, фыркнула Наташа. - Кирилл, слушай, может быть, заглянешь к нам? Димки пока, правда, нет, он должен был сходить в поликлинику обследоваться... - Что-то серьезное? - встревожился Марков, ломая голову над тем, что могло затянуть в поликлинику на обследование Домового, никогда особенно врачей не любившего. Уж не дали ли ему опять в многострадальный глаз, не выбили? - Да нет, - улыбнулась девушка. - Он пирог пек очередной, с творогом и яйцом, чуть-чуть не доглядел - ну ты же знаешь, Кирилл, он сейчас практически постоянно витает в облаках! - и сильно обжег руку. Его Гертруда Яковлевна в поликлинику отправила, сам бы он ни за что не пошел! Так ты зайдешь к нам? - Зайду, пожалуй, - кивнул Кирилл. И решил проявить чудеса просто элементарной галантности - накинул на мерзнувшую и ежившуюся от холода Наташу свою куртку. Ему от нее все равно никакой пользы не было, а девушке пригодится! - Ах, мерси, мерси! *** В квартире Иволгина было пусто - никого не было. Видимо, беспокоясь за своего любимого сына, родители Домового решили тоже пойти в поликлинику последить за ним, не особо приспособленным к житник человеком, а заодно и самим обследовать на предмет всяких неприятных болезней. Ну что ж, это было вполне разумно, решил Кирилл и, толкнув дверь в зал, придержал ее перед Наташей как истинный джентльмен. - Спасибо, - улыбнулась Наташа, заходя вовнутрь. - Будешь чаю по рецепту Димки? - спросила она, присаживаясь на подлокотник изрядно потрепанного полосатого раскладного дивана. - Я уже запомнила, как это готовится! - Не откажусь, - заметил Кирилл. Наташа змейкой выскользнула из комнаты, а Марков остался в той комнате, где бывал уже раз двести, не меньше. И, что самое интересное, в каком бы состоянии он сюда не попадал, уходил он отсюда в неизменно приподнятом настроении. Аура какая-то волшебная у этого дома и конкретно у этой квартиры была, вот в чем дело. На полочке как обычно лежали аккуратными стопочками книги. Тут была и Молоховец с ее рецептами, и Пастернак, и какой-то географический справочник... Вдоль книг стояла вереница фарфоровых слоников. Стоп. Почему квартира Иволгина выглядит как комната Невских в коммуналке? Кирилл моргнул. Вереница слоников испарилась. Вместо нее появилась какая-то баночка, из которой пробивались перья зеленого лука. Мистика какая-то... В это время в комнату вошла Наташа, держа на руках черный жостовский поднос. На подносе возвышались две чашки, от которых плавно поднимался в воздух пар. - Чай заказывали? - улыбнулась она и поставила поднос на стол. На нем оказалась еще и тарелочка с печеньем - печеньем Димы Иволгина, которое тот всегда пек с запасом как минимум на год, а как максимум - на всю жизнь. Смерть от голода семье Иволгиных точно не грозила. Кирилл вдыхал аромат заваренного Наташей чая с корицей. Необычный запах - как, впрочем, и у всех чаев по рецепту Домового. Точно зелье какое-то. Да, на самом деле как зелье - завораживает. Быть может, сейчас поцеловать Наташу, а потом соврать ей да и себе тоже, что его загипнотизировало этот чай, под видом которого скрывалось приворотное зелье? Чем не идея? Чаинки плавали на поверхности чая, прилипая к стенкам чашки. И, глядя на этот круговорот чаинок в чашке, Кирилл понял - он так ни за что не поступит. Не предаст друга. Одного он уже потерял, хоть и не по своей вине. Хватит. Не надо! - Не надо! - задумавшись, он произнес это вслух. - Чего не надо? - удивленно посмотрела на парня гимнастка. - Что с тобой? - Да так ничего, - отмахнулся Кирилл, поднося ко рту чашку и опустошая ее за один раз. Корица отдалась терпким, но сладким вкусом во рту. - Просто задумался. Ладно, Наташа, спасибо за прием, за чай, но мне пора. - Ты не будешь ждать Димку? - удивленно приподняла брови Наташа. - Ну... ладно. Тогда пока, что ли? - Пока, - согласно кивнул Марков. - Еще увидимся. Натянув свою куртку, шапку и шарф, парень выскользнул из квартиры. С неба падали осенние листья. Накрапывал мелкий дождь. "Все, пришла настоящая осень", - понял Кирилл и, приподняв воротник куртки, раскрыл зонтик - болеть ему было некогда.