Он всегда знал о любви больше

Казу лежал на мятой кровати в позе эмбриона, закусив большой палец, который, кажется, уже начал кровоточить. Глаза его были широко распахнуты. Мысли крутились в голове, не желая подарить и минуты покоя. Поначалу он еще пробовал уснуть, ворочался, включал плеер с любимой музыкой – ничего не помогало. После нескольких подобных попыток, Нино оставил это бесполезное занятие. Желая хоть как-то привести себя в порядок, он забрел на кухню и налил себе кофе. С отсутствующим взглядом он пил этот горький напиток, так и не вспомнив о существовании сахара и своих вкусовых предпочтениях. Проезжающие мимо окон пожарные сирены отвлекли внимание Нино лишь на секунду, но и этого хватило, чтобы ясная мысль все же проскользнула в изнуренное сознание. Сатоши. Можно обратиться к нему! Лучший друг никогда не отказывал в помощи, только с ним Нино мог поговорить о волнующем. Казу еле дотерпел до открытия студии йоги, в которой работал Сатоши. Туда он влетел взмыленный, сильно хлопнув стеклянной дверью, дребезжащий звук которой заставил обратить все внимание к вошедшему. – Оно... мне нужен Оно Сатоши... срочно! – задыхаясь, выпалил Нино, требовательно глядя на ошалелого администратора. – У него уже началось занятие, – опомнился парень. – Вы можете подождать его здесь. Не став слушать протестующие выкрики, Нино рванул по лестнице на второй этаж, где обычно проводил свои занятия Оно. Взбежав наверх, он заглянул внутрь зала. Первое, что он увидел – Сатоши перед большим зеркалом, выгнувшийся в причудливую фигуру, и кучка девиц, повторяющих то же самое. Нино как будто окунулся совсем в другой мир, где царила атмосфера спокойствия и гармонии. Тенью он пробрался внутрь и забился в угол дивана, наудачу оказавшегося прямо у входа. Подтянув ноги к самому подбородку, он наблюдал за гибким телом Сатоши и безмятежными расслабленными чертами его лица. Казалось, Оно сейчас общается с чем-то, что было намного выше, чем кто-либо мог себе представить. Только сейчас Казу смог выдохнуть и успокоиться. Как будто и не было проблем и тревожащих мыслей, они все растворились в плавных движениях Сатоши. Нино расслабился и не заметил, как уснул. *** Измученное лицо Казу было непривычно худым и изможденным. Он, видимо, опять ничего не ел и всю ночь не спал – Сатоши это было знакомо. Он прекрасно помнил те школьные годы, когда Нино постоянно ругался с родителями и убегал из дома, мечтая зарабатывать достаточно и не нуждаться ни в ком и ни в чем. Он занимался круглыми сутками, изнуряя себя до предела. Сатоши уже привык к постоянному гостю, который приватизировал его компьютер и стал чуть ли не членом семьи – так часто он ночевал у них. Мама Тоши любила Казу как родного, поэтому не возражала против его присутствия. Сатоши поддерживал друга, как мог: ходил извиняться за поведение Нино к его родителям, кормил Казу, когда тот забывал, какой сегодня вообще день и что такое еда, укрывал пледом, когда тот засыпал прямо за клавиатурой. После окончания старшей школы Нино смог выгодно использовать разработанный за время учебы проект и съехал от семьи Оно уже в собственную квартиру. С родителями, впрочем, он до сих пор не поддерживает никаких контактов. А Сатоши нет-нет да заходит к другу по привычке проверить как у того дела. *** Нино приоткрыл один глаз и встретился с улыбающимися веселыми глазами друга. Друг как солнце, которое светит даже во тьме. Как хорошо, когда он у тебя есть, он может стерпеть все, что угодно, пока ты пробуешь разобраться в себе. Казу тепло улыбнулся в ответ. – Добрый вечер, соня! Ты так сладко спал, что мы с девчонками не стали тебя будить. Я их, правда, пытался удержать, но они меня не слушали и галдели, что ты слишком милый, так что если увидишь свои фотографии в интернете – не удивляйся! – оправдывался друг. Нино не удивился, его вообще сейчас мало что волновало, тем более такие мелочи – он мог удалить эти фотографии в любой момент и с любого сервера. А то, что он проспал до вечера – так даже лучше, он бы не решился говорить о подобном днем, а ночью... ночью Нино мог многое, даже то, что ему было несвойственно. Ночь пройдет и скроет за собой следы любого присутствия. День же напротив – полон тревог и страхов... – О чем ты хотел поговорить? – спросил Сатоши, так как Казу никак не реагировал на его слова. – Ты же за этим пришел, верно? – А? Поговорить?.. оу... – Нино вспомнил бессонную ночь. Он до сих пор не мог понять, что его, собственно, удивило больше всего: откровенные намеки со стороны Масаки или то, что Казу и раньше замечал за собой странные мысли в сторону Айбы, или то, что, пусть даже и на секунду, ему понравилась эта близость с Масаки, ему была приятна эта близость и, чего таить, – даже немного возбудила. Что вообще имел ввиду этот Айба своей выходкой?! И что теперь Нино хочет услышать от своего друга? Череда мыслей сменяла друг друга, глаза бегали из стороны в сторону. Казалось, Нино сейчас взорвется от переполняющих его мыслей и чувств, которые были столь противоречивыми, что не умещались в голове. Мысленная мозаика определенно не складывалась, нужны были другие детали, необходимо было расширить взор. – Казу?.. – то ли спрашивал, то ли утверждал Сатоши. Он как будто сомневался в присутствии своего друга здесь, поэтому мягко обхватил его за плечи, призывая вернуться к реальности. – Что случилось? – Кажется... я запутался, – последние слова прозвучали настолько тихо, что Сатоши пришлось напрячь слух, чтобы ни в коем случае не переспрашивать – это могло бы сейчас спугнуть всю смелость Казу. Но Нино не вымолвил больше и слова. – Вполне нормально теряться. И ошибаться нормально. Это необходимые части любой жизни. Все хорошо, пока ты пытаешься разобраться, ищешь, как для тебя будет лучше. Этот голос всегда успокаивал и поддерживал Нино в трудную минуту, что позволило ему решиться. – Тош, как ты относишься к отношениям Джуна и Шо? – начал он издалека. – А как к ним можно относиться? Они же наши друзья, если они любят друг друга, то все хорошо, разве нет? – улыбаясь, ответил Сатоши. Такой простой. Неужели все может быть так просто? – Но они же оба мужчины, разве это нормально? – А ты сам как думаешь? – Я... я не знаю, отношения Джуна и Шо не кажутся мне плохими, но... – А они разве какое-то исключение из правил? Они просто люди, чьи души желают быть вместе. Этого недостаточно? Если смотреть с этой стороны... Нино никогда не размышлял с этой позиции. Все, на что его хватало – это рассматривать проблему с физической и социальной сторон, но не с личной, не с позиции собственных чувств. Это заставляло задуматься. Есть ли у меня возможность размышлять подобным образом? – Айба себя странно ведет. Я не знаю, что делать... он решил, что он мне нравится. – И он прав? – спокойно спросил Сатоши, ни капли не удивившись. Непрошибаемый парень! Молчание. – В любом случае, сначала задай себе вопрос, чего ты сам хочешь, и верный ответ не заставит себя ждать. Верный ответ?.. Бывают ли такие? – Если тебя что-то волнует и не отпускает, значит, оно требует твоего непосредственного присутствия и принятия твоего решения, – тем временем продолжал Сатоши. – Может, это впервые, когда тебя так настойчиво зовет собственная душа. Может, пора встретиться с ней лицом к лицу, рассмотреть ее доводы и взглянуть, что из этого выйдет? Что?.. А до этого как я жил? И при чем здесь Айба? О чем ты, Тоша? Казалось, что Оно был готов развивать тему личностного развития вечно, но Нино на этот раз повезло (хотя, с уверенностью такого и не скажешь) – его желудок исполнил гневную трель, возвещающую о нежелании мириться с мыслями о высоком, пребывая совершенно пустым. – Ха-ха, я должен был раньше об этом подумать! На голодный желудок многого не усвоишь! Пойдем кушать! – смеялся духовный наставник Тоша, поднимая Казу с дивана. Внизу все уже было готово к закрытию: выключен свет, закрыты окна, персонал отпущен домой. И лишь хмурый администратор провожал эту парочку недовольным взглядом. Видимо, у кого-то созрела жалоба, вот только высказать ее было себе дороже, ведь именно к Оно ходило большинство клиентов. Ох уж этот Оно, вечно от него какие-то проблемы и неразбериха! *** – Я подумываю устроить вечер в европейском стиле, как ты на это смотришь, Шо? Приедут мои коллеги и друзья из Америки и Франции, да и наши ребята не будут возражать, – радостно начал Джун. Он был полон энтузиазма уже с самого утра. – Тебе видней, как лучше, – произнес Шо, вставая с постели и натягивая брюки. – Ммм, а вино? Какое бы ты хотел? – воодушевленно продолжал Мацу. – Нам же еще понадобится бармен! И угощением нужно заняться! – Я думаю, любое подойдет, – ответил Сакурай, не поворачиваясь. Он уже справился с рубашкой и завязывал галстук. – Шо! Ты же сам предложил устроить новогоднюю вечеринку! Почему только я этим занимаюсь?! – вспылил Джун. – Что бы ты ни делал – получается чудесно. Ты внимателен к деталям и к людям вокруг себя. А твои изысканные показы... ты же всегда сам их организовываешь! Поэтому здесь я тебе доверяю во всем, – заверил Сакурай, наклоняясь к Мацу и чмокая его в щеку. – Ладно, вот увидишь, я устрою для тебя замечательный вечер, – растаял Джун. – Не сомневаюсь. Все, я убежал! – Хорошего дня. *** На работе не клеилось – продажи альбомов и рейтинги падали, что вызывало жалобы клиентов и обостряло недовольство начальства. Шо мог думать только о работе и как бы побыстрей ее закончить. Приходилось даже убегать утром пораньше из дома, чтобы успеть все сделать в срок. Сакурай успевал лишь на скорую руку принять душ, а на завтрак времени уже не хватало. Но это была не единственная причина, еще одной выступала чувствительность Джуна к ситуациям «что-то здесь не так, Шо». С недавних пор Мацу замечал любое изменение в своем партнере, чувствовал, что его тревожит и не дает покоя. Однако сейчас он был так увлечен организацией вечеринки, поэтому мало что замечал вокруг себя. Он был окрылен этой идеей – сделать что-то для любимого Шо. Сакурай, честно говоря, на это и рассчитывал, предлагая так встретить Новый год. В этот раз Шо не хотел разочаровать Джуна, как делал много раз до этого, поэтому выкладывался на работе в полную силу. Он приходил домой очень поздно, когда Джун уже сладко спал, поэтому зачастую они виделись только утром. Измотанный Шо проходил в спальню, не включая нигде свет. Он опускался прямо на пол рядом с Джуном, устало положив голову на край кровати. Мацу любил спать, подперев кулачком щеку, а другая рука обычно свисала с кровати. Иногда он забывал снять свои любимые кольца, и на его лице появлялись характерные следы той формы, какое кольцо было на нем в этот раз. Попытки Джуна наутро хоть как-то от них избавиться всегда умиляли Сакурая. Вот и сейчас он улыбнулся, вспоминая об этом. В эти моменты ночного покоя время как будто останавливалось для них. Шо нравилось вот так сидеть и разглядывать спящее лицо любимого. Оно было умиротворенным и таким невинным... Наверное, только во сне мы действительно можем быть самими собой, не размышляя о том, что о нас подумают другие. Там мы можем воплотить все свои мечты, говорить о своих настоящих чувствах. Там мы можем летать, не боясь упасть. Там не существует преград, поэтому, когда реальность зла, нам так хочется забыться во сне. Спастись хоть где-то. Но разве это невозможно сделать в реальной жизни? Разве здесь нет спасения? Неужели нет никакого выбора, кроме бегства? Так временами размышлял Сакурай. Ему приходилось прилагать немалые усилия, чтобы не начать целовать Джуна, благодарить за то, что он есть на свете, что Шо может всегда к нему вернуться. От Мацу пахло шампунем с ароматом каких-то экзотических цветов, волосы были еще чуть мокрые. Шо любил гладить их, очень осторожно, чтобы не разбудить спящего. Разглаживать завивающиеся пряди, убирать их со лба. Джун во сне будто чувствовал эти прикосновения, и порой его лицо вдруг освещала счастливая улыбка. Видимо, ему снилось что-то хорошее в эти моменты. Все это придавало Сакураю сил стараться еще больше. Он улыбался в ответ, затем быстро раздевался и тихонько залезал под одеяло, к теплому Мацу. Шо обнимал его, а последний инстинктивно сжимал руку Сакурая в своей и прижимал к груди, поближе к сердцу. Так Шо и засыпал, уткнувшись в нежную спину Джуна, вдыхая его аромат и чувствуя ровное биение родного сердца. Джун же даже не подозревал о том, что творилось в душе Шо.