Прыгай ко мне, Джордж!

Джордж до позднего вечера работал в своем магазине. Сортировал товары, дорабатывал Плащи-невидимки, копался в документации. Его это очень увлекало. Отвлекало. Он совсем отдалился от друзей, почти не общается с семьей. Некогда молодой беззаботный весельчак превратился в молчаливого взрослого парня. Он как будто бы стал половиной, всего лишь частью… После гибели Фреда, Джордж долго винил себя. Если бы он тогда был рядом, если бы не этот взрыв, если бы стена не обрушилась и если бы Фред не отвлекся на Перси, чтобы, как обычно, легкомысленно поддеть его… Сколько же этих ЕСЛИ БЫ… Да если честно сказать, то он и сейчас винит себя в смерти Фреда. Он съедает себя изнутри. Он проклинает всех и вся. Он ненавидит! Он ненавидит Пожирателей смерти, Пия Толстоватого, Волан-де-Морта, Хогвартс, Дамблдора. Даже Гарри Поттера! Да что там, даже всю свою семью! Но больше всего он ненавидит себя. Он ненавидит день, но любит ночь. Луна отвлекает его от мыслей, словно кислотой, разъедающих душу. Джордж сядет на ступеньки перед магазином и мечтает. Ему чудится, что Фред сидит на месяце, беззаботно покачивая ногой, и улыбается. — Фред, ты же свалишься! — Джордж, ты шутишь? Я же главный весельчак Гриффиндора! Я нигде не пропаду! — Ты хотя бы за край держись, ведь это очень опасно, брат! — Когда это ты стал таким осторожным? — Было время… — Ой, да брось! Лучше прыгай ко мне! — Как же? — А вот так, Джордж! Вот так! И Фред подпрыгнул. Прямо на этом узком и маленьком месяце. И еще раз. И еще. И еще. — Вот так, Джордж! Видишь? Вот так! — Я не могу так, братишка. — А ты попробуй, я знаю, у тебя получится! — Фредди, осторожнее! Не упади! — Я больше никогда не упаду! Я теперь только летаю! Представляешь, Джордж, это даже круче, чем с летучим порохом! Даже круче, чем на метле! Ты представляешь, Джордж? — Представляю, брат. — шептал Джордж и вытирал счастливые слёзы. — Джордж, ты рад за меня? Мне здесь очень хорошо. — Конечно, рад. — Ты веришь, что мне здесь хорошо? — Да, верю. — А мне кажется, что ты мне не веришь. — Я верю, верю, Фред! — Ты скучал по мне? — Конечно, скучал! — Тогда давай сюда! — Куда, братишка? — Сюда, на небо! На месяц! Будем вместе прыгать! Будем вместе летать! — Фред, но я не умею летать! — Я тебя научу, не бойся! — Но ты слишком высоко, я не допрыгну до тебя. — А ты залезь на крышу. Я здесь тебя поймаю. — А ты обещаешь, что не уронишь меня? — Клянусь, Джордж! И он полез. Полез, сдирая руки в кровь. Не видя перед собой ничего, кроме счастливой улыбки брата. Не видя света. Не видя тьмы. Только месяц и улыбка. Месяц и улыбка. И вот он уже на крыше. На коньке. Он может в любой момент рухнуть вниз. Но он стоит, широко расставив руки. И смеется. Смеется громко и счастливо. Он видит глаза Фреда и слышит его крик: — Прыгай, Джордж! И он прыгает. Уже близко. Он почти касается своими пальцами руки Фреда, но… Он падает… Вниз… Улыбка Фреда гаснет, в его глазах испуг. Страх. Джордж скользит по крыше, обдирает колени, срывает ногти. Ему страшно. Вот уже край крыши, и… Он удерживается. Он не падает. Он не срывается. Он жив… Спускается вниз по пожарной лестнице и смотрит на небо. Месяц висит в воздухе, но на нем уже никого нет. Фреда опять нет. — Нет, братишка, я еще нужен маме…