Дэйв

Младенец лежал в люльке. На запястьях, и на лодыжках, и – самое главное – на висках его были прилеплены круглые пластины с металлическим отливом. Никаких проводов, но пластины передавали все основные показатели его жизнедеятельности на приборы. Дыхание ровное, пульс 78 ударов в минуту – быстровато, но в пределах нормы, давление тоже отличное. По всем показателям этот маленький человечек был близок к идеальной выживаемости. Только одно смущало медсестёр – стоило оставить его на пару часов, и… Вот, и в этот раз опять. Бесшумно разъехались двери, и медсестра вошла в комнату. Она подняла с изголовья кроватки малыша прозрачный кругляшок и попыталась прилепить его обратно на висок ребёнка. Тот недовольно заурчал, перебирая крошечными кулачками, будто протестуя. - Глупенький! – Улыбнулась девушка. – Ты ещё не знаешь, какие сладкие сны приготовил для тебя доктор. А ещё ты научишься говорить, и сможешь сказать своей мамочке, как сильно ты её любишь! Она потрепала малыша по щеке. Он серьёзно посмотрел на неё – светло-серые глаза, слишком уж серьёзный взгляд для месячного младенца. Ей стало не по себе. Весь штат медсестёр недоумевал, как это ребёнок постоянно снимает программирующие пластины с висков. В итоге к нему приставили дежурную, каждый день одна из них следила за этим боксом. Но один-два раза в сутки дежурной всё-таки приходилось заходить сюда и прилеплять их обратно, и конечно выставлять заново программу. Это было не трудно, скорее досадно. Обучение для этого малыша шло медленнее, чем обычно, но сам он был на редкость сообразителен и мил. - Ладно, Дэйви, хватит баловаться. Давай вот так, - она изловчилась и аккуратно прилепила пластинку к виску мальчика. – А теперь спи, сладкий. Глазки малыша уже закрывались, медсестре осталось лишь поставить обучающую программу. Выходя из помещения, она ещё раз взглянула на малыша. «Ох, Дэйв, много же ты нам приносишь хлопот» - подумала девушка, и, зевнув, пошла в комнату наблюдения. Через двадцать минут её должны сменить, а ей надо будет пойти в отдел скрещивания. * ** Дэйв принял душ, накинул халат и пошёл на кухню. Лиза уже доставала из духовки что-то потрясающе пахнущее и наверняка такое же прекрасное на вкус, как и на запах. Что она сочетала в своих блюдах и откуда брала такие ингредиенты, Дэйв не знал, но всегда был в восторге от её стряпни. В новостях говорили что-то про бунты в бедных районах и Лиза поморщилась. - Представляешь, Дэйви, в бедных кварталах уничтожают центры размножения, чтобы они не могли дать потомства… И ещё в новостях говорили, что с ними проводят какую-то процедуру, им что-то вырезают, я не совсем поняла что, но в общем, они даже если захотят, не смогут обратиться в центр и сделать ребёнка… - Лизи, ну что ты говоришь. По-твоему было бы лучше, если бы этот генофонд убийц, наркоманов и воров продолжал своё существование? Я вообще не понимаю, почему их просто не уничтожат. -Дэйв! Как ты можешь такое говорить! Ведь там не все убийцы и воры. Может быть, стоило делать проверку генов, или что-нибудь в этом роде. Женщина, у которой я покупаю на рынке, например… - Лизочка, ты же умница. Ты же понимаешь, что нормальных людей там один на миллион. – Досадливо ответил Дэйв. Эта тема начинала ему надоедать. Эти люди (или то, что называлось людьми) из бедных районов, не могли позволить себе даже будильник. Собственно, это было главное, что они не могли позволить себе в жизни. Лиза закусила губу и обиженно замолчала. - Лиза, ты что, обиделась? По-моему, эти новости не стоят того, чтобы портить столь прекрасный вечер. Давай поужинаем. – И Дэйв решительно выключил новости. Она поставила на стол блюдо и две тарелки, достала из охлаждающего шкафа бутылку белого вина, вилки и салфетки уже лежали на столе. Он быстро вытащил два бокала. Дети уже спали, сегодня Дэйв пришёл поздно, Лиза уложила их сама – каждому включила будильник. Весь остаток вечера Лиза, не смотря на все его старания, хмурилась. Устройство современного мира ей категорически не нравилось, и они часто спорили из-за этого. Примерно семьдесят процентов населения находилось за чертой бедности, проживали в специально отведённых для бедноты кварталах, у большинства из них не было работы. Лишь редкие из них работали обслуживающим персоналом в домах богатых, хотя уже давно существовала техника, способная заменить людей на таких должностях, как домработница или официант. В основном же люди из бедных занимались разбоем, охотились друг на друга, и говорили даже, что они не брезгуют человечиной. Такое положение вещей не способствовало долгожительству в тех кварталах. По чести сказать, сейчас никто долго не жил, нормальным сроком было двадцать пять – тридцать лет. И если с бедными кварталами было всё ясно, то причины столь ранних смертей в благополучных кварталах учёные искали уже многие годы. Там, в отличие от бедноты, у людей были все условия для здоровой жизни и развития, но максимальная продолжительность жизни составляла от силы на пять лет больше, чем у бедноты. Благополучные кварталы представляли собой замкнутый мир многоэтажных офисов, блестящих улиц и красивых домов. Здесь заключались браки на основе генной совместимости, здесь не знали, что такое голод и страх, здешним обитателям жители бедных кварталов казались лишь страшной сказкой из новостей. После ужина Дэйв загрузил посуду в мойку, а Лиза ушла в свою комнату, просмотреть какие-то отчёты, которые захватила с работы. Дэйв решил пораньше лечь спать. Он зашёл в свою комнату, включил ночник, откинул с кровати одеяло и взял в руки будильник. «Так, что бы такое на сегодня включить?» - подумал он. – «Может японский язык? Или просто приятный сон?». Промучившись с выбором минут десять, он остановился на искусстве рукопашного боя, прибавив к этому сон, где они с Лизой гуляют по берегу моря, установил программу, заглянул к Лизе – она с головой погрузилась в отчёты – и лёг в кровать. Две круглые пластины почти прозрачного цвета пальцами прижал к вискам, и уже через несколько секунд сон накрыл его с головой. Сначала всё шло нормально, море шумело ласково, солнце погружалось в него где-то на горизонте, разбрызгивая оранжевые лучи по всей поверхности океана, дул лёгкий ветер и они шли по самой кромке прибоя, держась за руки, по горячему песку. Дэйв смотрел только на их ноги, на Лизины аккуратные пальчики и на свои – растопыренные в стороны, но внезапно в идиллию звуков и света вмешались крики, грубый голос рыкнул: - Эй! Ты! А солнце полыхнуло ярко-алым, ослепляя Дэйва, когда он поднял глаза. Навстречу им шли трое, такого вида, будто только что прорвались из бедного квартала, что было невозможно даже теоретически – благополучные кварталы надёжно охранялись лазерными ограждениями и сетями психического воздействия, в руки патрулей из таких сетей попадали уже безвольные существа. Тем не менее, эти трое были тут. - А ничего у тебя девка. – Выдал самый крупный из них сиплым голосом. – Сейчас мы её попробуем, так ли она хороша внутри, как снаружи! – И он мерзко заржал. - Лиза! Быстрей! Мне за спину! – крикнул Дэйв, и сам сделал шаг вперёд, оттесняя Лизу. Он встал в позицию для классического боя, но эти драться по правилам не собирались. Если бы не его реакция, тот, что заходил слева, уже огрел бы его по голове какой-то дубиной. Дэйв поднырнул под дубину и врезал ему в солнечное сплетение, но промахнулся. Впрочем, удар всё равно получился достаточно сильным, чтобы левый согнулся пополам. Правый тем временем попытался ударить Дэйва ногой в открывшийся бок, Дэйв поставил блок, одновременно хватая неудачника за ногу и опрокидывая его на песок. Третий из нападавших, тот, что начал разговор, быстро и без затей ударил Дэйва в висок кулаком. Как ему удалось нанести удар, непонятно, реакция у Дэйва была отменной, но здесь и сейчас тяжёлый кулак стремительно его настиг. Дэйв успел только удивиться многообразию красок в окружающем мире, и отключился. Когда он пришёл в себя, в запястья врезалась верёвка, висок ныл, во рту стоял мерзкий привкус меди. Он сидел прислонённым к камню на песке пляжа. - Ага, очухался. Значит можно начинать с твоей бабой. – Знакомый сиплый голос. – А то я тут своих еле удержал, смотри какая! – и он кивнул головой влево. Именно влево Дэйву было больнее всего повернуть голову, но он сделал это, стиснув зубы, и застыл в недоумении. Лиза лежала на травяном покрове, руки и ноги привязаны к вбитым в землю колышкам, грудь нервно вздымается, цветное платье испачкано, юбка-солнце приподнята, открывая простые белые трусики, волосы растрепались, а на щеках горит яркий румянец. В обе стороны от уголков глаз по щекам, по вискам, скатываются слезинки и путаются в волосах. Она не говорит ни слова. Дэйв попытался что-то прошипеть, но голос ему отказал. Такое чувство, что пока он был в отключке, ему засыпали песка в рот. Главарь тем временем подошел к Лизе и занес нож, сердце Дэйва подскочило куда-то к горлу, но главарь лишь распорол её платье – ровно посередине, так что оно расползлось, открывая два холмика грудей и плоский животик. - Видали, какая баба! Двое детей, а сиськи как орехи крепкие и брюха нет! – Просипел главарь. - Конечно, - Ответил один из его помощников – Если детей в пробирке делать, откуда ж тут брюху быть… - Ничего. – Прервал его главарь. – Мы ей сейчас кое-что расскажем про жизнь. И покажем с удовольствием. Мысли Дэйва путались. Какое брюхо? Откуда они знают, сколько у них детей? И как же ещё, если не через пробирку?... Додумать он не успел, главарь с мерзкой ухмылкой склонился над Лизой, и рванул трусики, белевшие флагом мирного переговорщика – только эти люди понятия не имели о переговорах. Трусики, отчаянно затрещали и остались малюсенькой белой тряпочкой в огромной грязной руке. Главарь с явным удовольствием поднес их к лицу и с шумом втянул в себя запах Лизиного белья. Лиза дышала часто, слёзы лились, уже не останавливаясь. - Ну, всё, девочка, я больше не могу ждать! – Рыкнул главарь. Голос его стал совсем глухим, он рванул пряжку ремня, держащего брюки камуфляжной окраски, и только в этот момент Дэйв заметил, что там! Там, под брюками у этого типа, вздулся ощутимых размеров бугор. Дэйв смотрел на всё происходящее в полном потрясении и ужасе за свою Лизу, не понимая, что же именно собрался делать главарь шайки, и что делать сейчас ему? Он рванулся, веревка резанула запястья – вязали на совесть. Главарь уже распустил ремень и брюки упали на песок, обнажив перед угасающими лучами солнца и двумя другими бандитами его раздувшийся до ненормальных размеров член. Лиза затряслась от ужаса, явно не понимая, как и Дэйв, намерений этого верзилы. А тот наклонился к Лизе, постепенно опускаясь на неё всем своим огромным телом. На нём осталась лишь майка, когда он успел скинуть тяжёлые ботинки - Дэйв не заметил. Главарь завис над Лизой, опираясь на одну руку, а Лиза зажмурила глаза и почти перестала дышать. Он провёл огромной ручищей по её стройному телу, от бёдер вверх, и остановился на груди девушки. Чуть сжал её своей лапищей, и из горла Лизы вырвался всхлип, Дэйв дёрнулся в верёвках ещё раз – всё без толку. Надо что-то делать! Он закрыл глаза и попытался уйти в себя, туда, где у каждого человека хранился невосполнимый ресурс. Он зачерпнёт оттуда хотя бы немного, чтобы разорвать верёвку, а дальше будет проще справиться. Если взять оттуда слишком много – смерть неминуема, но в таких вот экстренных ситуациях можно воспользоваться этим ресурсом. Да, возможно через месяц после этого у него откажут какие-то органы, или нарушится речь, или ещё что-то, но ждать дальше и смотреть на Лизины мучения он не мог, и других выходов уже не видел. Он постепенно уходил туда, где мог взять сил, для этого надо было покинуть добровольно сознание, на несколько секунд, но все же, уйти очень глубоко. Дэйв уже не видел, что происходит, только слышал участившиеся всхлипы и стоны своей Лизы, а потом звуки будто отделила ватная стена, он потянулся к резерву… И очнулся в своей спальне. Левый висок ныл и горел, пластина на нём была ощутимо горячей, простыни - мокрыми насквозь от его собственного пота. Дэйв подскочил с кровати сразу в оборонительную позицию, но верзил не было… Сон. Кошмарный сон. Он содрал с виска почти обжигающую пластину и выругался. Ощущение реальности произошедшего не отпускало его, и он почти бегом кинулся по коридору в спальню Лизы. Не думая, шумит или нет, он влетел к ней в комнату. Мерно горит ночник, окно закрыто панелью, защищающей от света фонарей, Лиза, раскинув руки в разные стороны (почти как в его кошмаре) лежит посередине кровати, мягкий свет ночника играет на ровной коже – она всегда спала нагишом и не признавала одеял. Зачем? Ведь можно выставить идеальную для себя температуру в комнате. На лице её безмятежная улыбка, она видит во сне что-то очень приятное. Дэйв на всякий случай подошёл к панели управления будильником, но всё работало совершенно нормально. Часы показывали 4:38. Программа, которую Лиза поставила себе на ночь, шла ровно, без перебоев. Дэйв присел на край её кровати и нежно положил руку ей на бедро. Рука сама собой скользнула вверх, остановилась на аккуратной небольшой груди Лизы и слегка сжала её. Дэйв отдёрнул руку, словно обжёгся, но в нем неожиданно поднялось очень странное и волнующее чувство, переворачивающее всё внутри и путающее мысли. Он резко встал с Лизиной постели и обхватил голову руками. Что происходит? Будильник сломался, это понятно, но что за странный сюжет кошмара? И почему он повторяет действия главаря бандитов, ведь тот хотел причинить Лизе вред! Он сам хочет причинить Лизе вред?? Пальцами Дэйв взлохматил голову, провёл ладонями ото лба к затылку и обратно, сильно сжал виски. Левый ныл, как от настоящего удара. Он направился на кухню, заглянув по дороге в спальни детей. Всё в доме было спокойно, всё, кроме него самого. Мысли метались в голове, путались, ему не удавалось сложить в единую картинку ничего. О чём говорили бандиты, когда упоминали детей из пробирки? Да откуда, чёрт побери, взял будильник этот сюжет?! Его надо отнести в мастерскую, пускай починят и проверят хорошенько, что это за чушь! Член, увеличенный в три раза по сравнению с нормальным его состоянием! Этот человек чем-то болел что ли? Почему Дэйв провёл по телу Лизи так же, как это делал бандит в его сне? Надо будет сходить к врачу, это явно какое-то отклонение от нормы. Может быть, это он сходит с ума? За последние полгода будильник у Дэйва ломался третий раз. Этот был специально куплен новый, чтобы исключить вариант поломки от износа, хотя чисто теоретически, они служили хоть сто лет, и одним будильником могли пользоваться несколько поколений. Так может быть, это проблемы в его голове? Да, доктора посетить нужно обязательно. Дэйв заглянул в собственную спальню, но оставаться там у него не было желания. Простыни смяты, одна пластина от будильника, покореженная, валяется на полу, на самом будильнике вместо цифр непонятные символы. Тут Дэйв вспомнил, что вторая пластина до сих пор у него на виске. Он отлепил её и положил на тумбочку возле кровати. Вторую, испорченную, поднял с пола и положил рядом. Расправил все ещё влажные простыни. Уснуть можно и не пытаться. А через полтора часа на работу. И он пошёл на кухню. На кухне было тихо, бытовые приборы работали бесшумно, тускло поблескивая в темноте. Дэйв налил себе стакан воды, выпил залпом. Налил следующий, и начал цедить уже медленно, маленькими глотками. Подошел к окну, приоткрыл защитный экран и уставился на пустую улицу, залитую холодным светом голубых фонарей. Ни шороха, ни звука, ни одного живого существа. Город спит. Интересно, если залезть сейчас в чей-либо дом, умудрившись обойти охранную систему, они так и будут спать непробудно, пока… Пока что? Пока бандиты будут выносить из дома ценности? А какие ценности люди хранят сейчас в своих квартирах, кроме собственных жизней? Разве что эти будильники, да и те индивидуально прошиты, настройки нельзя изменить, и каждый конкретный аппарат подходит к конкретному человеку. Так что же ты хочешь забрать у этих мирно спящих людей, Дэйв, неужто их жизни?.. Дэйв вздрогнул, сам испугавшись своих мыслей, и попытался переключиться на что-то иное, но в этот момент он заметил шевеление на улице. Из-за низкого, одноэтажного здания администрации вынырнула тень. Вынырнула и побежала наискосок по улице к проёму между двумя высотками. С пятнадцатого этажа сложно было рассмотреть, да и костюм непонятного человека скрывал его фигуру (что-то слитное, свободного кроя, с накинутым на голову капюшоном), но Дэйву показалось, что это женщина. Посередине проезжей части человек вдруг остановился и сомнений не осталось – женщина. Она скинула с головы капюшон, обнажив копну огненно-рыжих волос, и посмотрела наверх. Ровно туда, где из своего окна наблюдал странную незнакомку Дэйв. Ему даже показалось, что взгляды их скрестились, сердце его заколотилось в бешеном ритме, но касание это длилось лишь мгновенье. Она снова закрыла горящие рыжим огнём волосы капюшоном и быстро скрылась из виду. А Дэйв, вместо того, чтобы логично задёрнуть защитный экран и отойти от окна, так и остался стоять, пытаясь разглядеть, куда именно ушла девушка, и не появится ли она снова. Кто Она? Что тут делает? Может быть, как раз то, о чём он думал пару минут назад? Пока все крепко спят в своих домах, она что-то выносит? Но ЧТО? Нет ответа. А как она увидела Дэйва, стоящего на пятнадцатом этаже? В том, что увидела, Дэйв не сомневался. Может быть, он был следующей жертвой, и сломавшийся будильник спас его от ограбления? Святые угодники, что за ерунда! В благополучных кварталах не бывает ограблений! Но кто эта девушка и что ей здесь было надо? Многовато вопросов для одной ночи. И все без ответов. Дэйв закрыл защитный экран, поставил давно опустевший стакан на стол и пошёл в ванну. Он долго стоял в душе, стараясь сделать так, чтобы ноющая голова прошла. Боль разливалась от левого виска пульсирующими волнами по всей голове, но под почти обжигающими струями воды понемногу отступала. Когда он вышел из ванной комнаты, в белом махровом халате на голое тело, от боли остался лишь отголосок. Он не любил колоть себе лекарства, хотя всё было в их домашней аптечке, да и в любом доме имелся весь необходимый набор, вплоть до противоядий. Почему не любил – никогда не мог объяснить. Просто питал к этому прибору, в который заправлялись ампулы с нужным веществом, необъяснимую неприязнь. Не страх, а именно нечто, сродни брезгливости. Голова, тем не менее, у него болела часто. Врачи разводили руками, говорили, это от перенапряжения, больших нагрузок на работе. Предлагали принять обезболивающее и пораньше ложиться спать. Но Дэйва всегда спасал горячий душ и десять минут покоя. Просто лечь, закрыть глаза и полежать, ровно дыша, на кровати. Что он решил сделать и в этот раз. В свою спальню возвращаться по прежнему не хотелось, поэтому Дэйв пошёл в гостиную, нажал пару кнопок на панели при входе – зажглись мягким светом встроенные в стены лампочки а из стены выехал диван. Дэйв растянулся на диване без подушек, на спине, руки свободно вдоль тела. Поверхность дивана была лишь слегка податливой, из приятного телу материала. Что это за материал, Дэйв не знал, да это было и неважно. Важно было, что тут было идеально лежать, когда болела голова. Дэйв прикрыл глаза и ровно глубоко задышал. Боль отступала с каждым вдохом, мысли возвращались к привычным, ежедневным заботам. Ещё ведь нужно сегодня зайти в мастерскую будильников. Утром не получится, сегодня ежемесячный отчёт, значит, надо будет уйти с работы пораньше, чтобы успеть. Часы работы этой мастерской он уже знал, последние два ремонта помогли запомнить, но надо уточнить на всякий случай, как они сегодня работают. Чинили они всегда быстро, так что, может быть, уже сегодня вечером в его распоряжении будет отремонтированный будильник. А вот что делать с врачом? Наверное завтра зайду… Или прямо на работе – дежурный терапевт был в каждой компании, на случай недомогания сотрудников. О головной боли напоминало уже только лёгкое покалывание в левом виске, но Дэйв решил полежать ещё немного. В будничных мыслях потерялось недоумение от сна, но в голове прочно засела девушка с огненными волосами. Она никак не желала покидать его размышлений, ведь в такое время обычно на улицах можно было увидеть только сотрудников специальных служб уничтожения отходов, озеленения или наблюдения за порядком, но всех их отличала вполне узнаваемая спецодежда. А девушка была в странном чёрном плаще. Может быть, она была из этих служб, но не успела переодеться? За такое нарушение работникам подобных служб полагалось серьёзное наказание, и ему даже стало её жалко – влетит теперь рыженькой. Притянув за уши правдоподобное объяснение появлению этой девушки в столь ранний час на улице, Дэйв почувствовал, что голова совсем прошла. Неторопливо потянулся, встал с дивана. Часы в гостиной показывали пять тридцать. До выхода на работу оставался час – вполне хватит, чтобы спокойно собраться. Он прошёл в свою комнату, ещё раз заглянув в спальни детей и Лизы. Все крепко и спокойно спали.