Обман

Он раскрыл свои объятия, и Гарри вошел в воду. Она оказалась ледяной и будь ситуация иной, Гарри бы с воплем выскочил на берег. Но он совершенно не чувствовал прошибающего его конечности холода. Он видел перед собой Драко. Такого красивого, тепло на него взирающего и нежно улыбающегося. Гарри протянул руки, и они сомкнулись вокруг тонкой талии. Драко обнял его за шею и прижался. Кожа его была липкой и холодной, а мышцы под ней — твёрдые как камень. Они не могли принадлежать живому человеку, но Гарри об этом совершенно не думал. Он этого совершенно не чувствовал. Кожа под его пальцами была гладкой и теплой, мышцы — мягкими и упругими. Его шею опаляло чужое дыхание, а сердце пело. Драко поднял голову и посмотрел ему прямо в глаза. Серые омуты затягивали Гарри. Его дыхание участилось, а в паху потяжелело. Легкая усмешка растянула губы Драко и он резко накрыл рот Гарри своими губами. Требовательный язык принялся по-хозяйски орудовать внутри. Было мокро и липко, но не так как с Чжоу, этот поцелуй нравился Гарри гораздо больше. Казалось, Драко вытягивал из него кислород, потому что очень скоро Гарри оторвался от него, глотая воздух ртом. — Пойдем со мной, — прошептал Драко, опаляя жарким дыханием губы Гарри. Его и просить не нужно было. Стоило лишь потянуть за собой и Гарри не раздумывая, последовал. Сознание будто плыло. Гарри ничего не замечал вокруг, был лишь он, Драко, и смыкающаяся вокруг них вода. Гарри не слышал воплей ужаса за своей спиной, не видел пролетающие мимо цветные лучи заклинаний. Его ладонь крепко сжимали пальцы Драко, и он смотрел только в его серые глаза. Вдруг тот резко притянул Гарри к себе и снова страстно впился в губы. В ту же секунду Гарри ощутил, как вода сомкнулась над его головой. Он больше не видел перед собой Драко. Взгляд его впился в огромные выпученные глаза с маленькими черными зрачками. Они смотрели жадно и голодно. В них не было ни капли разума. Вода перед глазами окрасилась в нежно розовые цвет, и губы Гарри прошибла острая боль, будто в них разом всадили множество иголок. Взгляд его опустился на то место, где всего мгновение назад были тонкие нежные губы Драко. Сейчас там зиял растянутый в дьявольской усмешке черный рот, полный тонких длинных острых зубов. Перед ним больше не было красивого и нежного Драко. В него вцепилась озерная тварь, разрывающая его плоть своими когтями. Гарри закричал, и вода поглотила его ужас.

* * *

Просыпаться было больно. Тело ныло, в голове гудело, горло пересохло. Не открывая глаз, он попросил воды, и ко рту тут же приставили стакан. С жадностью осушив его, Гарри медленно поднял веки. Над ним склонилась мадам Помфри. Взгляд её был одновременно строгий и обеспокоенный. — Лежите смирно, мистер Поттер, — сказала она. — Я дам ещё немного снотворного. Вам необходимо больше спать. Во сне не так больно. Он покорно принял горькое лекарство и мгновенно уснул. Гарри снова видел Драко. Но тот не превращался ни в какого монстра. Он радостно улыбался, обнимал Гарри и лез целоваться. Он жался к нему и жмурился, когда Гарри гладил его волосы. Взгляд серых глаз был полон жаркой неги и томления. Драко умолял взять его и сделать своим. — Я не в силах больше терпеть, — шептал он. Драко был громким, развратным и удивительно покорным. Противоположность тому, к которому Гарри привык: холодному и грубому. Во второй раз просыпаться было не так больно. Тело не ныло, в голове не гудело, но в этот раз пить хотелось ещё больше. На этот раз рядом с ним была не только мадам Помфри. У койки стоили Рон и Гермиона, чуть дальше — Дамблдор и профессор Снейп. Гермиона заговорила первой. Глаза её покраснели от слёз, а в голосе слышалось облегчение. Она гладила его по руке и говорила, как хорошо, что они с Роном успели. Гарри понимал, о чем она. Они его спасли. — Это ведь была не обычная русалка, — сказал он. Директор и Снейп подошли ближе. — Ты прав, Гарри. Страшно подумать, что было, если бы твои друзья не подоспели вовремя. — Дамблдор бросил короткий взгляд в сторону улыбающейся Гермионы и мрачного Рона. — Это была нездешняя русалка. Местные не нападают на людей, если те не вторгаются на их территорию. — И они не питаются людьми, — вставила Гермиона. Директор посмотрел на неё с легким укором, и она тут же смолкла, покраснев. — Та, что напала на тебя, — продолжил он, — приплыла с моря. Только там водятся русалки и тритоны-людоеды. Они принимают облик тех, кто более всего дорог нашим сердцам, и заманивают в свои смертельные объятья. — Гарри, — снова перебила Гермиона, — она стала Сириусом? Пять пар глаз уставились на него. Гарри не сумел сдержать стыда, и тот ярким румянцем разлился по его щекам. Он неуверенно кивнул, а шестеренки в его голове закрутились. Кто более всего дорог нашим сердцам. Неужто Малфой является для него таковым? Более всего. Больше родителей, Сириуса? Гарри отогнал от себя эти мысли. Нет, такого просто быть не может. Он признавал, что был влюблен, но не настолько же, чтобы сердце пренебрегало теми, кто был ему по-настоящему дорог. Он попытался сосредоточиться на словах директора, но случайно задел взглядом Снейпа. Тот впился в него глазами, отчего тело прошиб озноб. Пронзительный взгляд проникал под кожу, уходил вглубь, желая увидеть саму суть, выведать все тайны. Гарри отвел глаза, стараясь не смотреть на Снейпа. Пусть этот ублюдок делает, что хочет, хоть использует легилименцию; Гарри приложит максимум усилий, чтобы тот не добрался до его самых сокровенных мыслей. Хотя и без этого было ясно: Снейп не поверил ему. Не Сириуса он видел. Вскоре директор и профессор ушли. Дамблдор не расспрашивал о том, как его занесло на озеро, и Рону с Гермионой сказал этого не делать. — Гарри необходим покой. Как физический, так и духовный. Не зачем ему сейчас мучить собственную память. Потом ушел Рон. Он ни слова не произнес, и Гарри это беспокоило. Друг был мрачен и выглядел уставшим. Как только дверь за ним закрылась, Гермиона проговорила: — Он очень за тебя испугался. Слышал бы ты как он закричал, когда мы увидели, как тебя потащили в воду. — Я не слышал. Точнее слышал, но не понимал. Я смотрел вперед на... Гарри резко себя оборвал. Ещё чуть-чуть и он произнес бы имя Драко. Никто не должен был знать, кого по-настоящему он видел. Гермиона поняла его молчание по-своему. Она легко поцеловала его в щеку и пожелала скорейшего выздоровления. Гарри проспал весь день. Пару раз его будила мадам Помфри. Она поила его горькими зельями, колдовала над его телом, а потом он быстро засыпал. Сам проснулся он уже когда стемнело. Лампы потухли, но в лазарет через окна проникал яркий свет луны, отчего Гарри мог разглядеть находящегося рядом человека. Драко смотрел прямо на него. Он даже не шевельнулся, когда заметил, что Гарри очнулся. — Ты настоящий? — прозвучало раньше, чем Гарри успел это осознать. Драко чуть нахмурился. — Отчего же мне быть не настоящим? Гарри попытался сесть и поморщился: боль всё же ушла не полностью. Губы пересохли, и он провел по ним языком, чувствуя сладковатый вкус крови. — Ты всю школу поставил на уши, Поттер, — произнес Драко с нечитаемым выражением на лице, — студентам запрещено выходить на улицу. Занятия отменили, а все преподаватели спустились к озеру. Что там произошло? — На меня напали. Гарри не нравилось, как Драко с ним разговаривал. Как он смотрел на него. Его лицо не выражало абсолютно ничего, и Гарри почувствовал легкий укол обиды. Неужто Малфою всё равно, что он валяется в лазарете весь в ссадинах и следами от укусов. С самого ухода друзей он с нетерпением ожидал Драко. Оттого и проспал весь день, ибо так время пролетело незаметно, а он точно знал, что средь бела дня Малфой к нему не заявится. А теперь он сидел здесь с кислой миной и даже не прикоснулся к Гарри. Не удостоил даже легким проблеском теплоты во взгляде. — Кто? — продолжал допрашивать Драко. — Ты, — выплюнул Гарри и возликовал от испуга, исказившего лицо Малфоя. Тот резко вскочил, смотря враждебно, как зверь готовый защититься. — Ты в своём уме, Поттер? — сквозь зубы проговорил он. — Весь вечер я проторчал в Выручай-комнате. Меня и в помине не было на озере. Какого черта? Гарри на мгновение обрадовался, что Драко больше не притворяется ледышкой, но радость эта тут же померкла, уступив место обиде. Малфой переживал за себя. — Хм, странно. Я видел тебя. Ты улыбался мне, обнимал, а потом потащил за собой в воду. — Ты явно не в себе, Поттер. Я не мог напасть на тебя, и ты прекрасно знаешь, почему. Сердце смягчилась, и Гарри слегка улыбнулся. Он очень старался, чтобы улыбка не вышла виноватой. Да, его слова были жестокими по отношению к Драко, но и тому не нужно было строить из себя айсберг. — Прости, просто... Дамблдор сказал, что это была морская русалка. Чтобы заманивать к себе людей, они принимают облик их любимых. — Хочешь сказать, что... — Драко замолк и отвел глаза. Он не мог произнести это вслух. Они никогда не произносили это вслух. Они не давали названия своим отношениям. Они попросту не знали, как их назвать. Драко доверился Гарри и рассказал ему о задании Волдеморта. Гарри доверился Драко и рассказал ему о занятиях с Дамбдором. Один случайный поцелуй перерос во множество других. Но они никогда не разговаривали об этом. Они оба знали, что это неправильно не только потому, что они парни. Была ещё война, в которой не было места таким отношениям. Прежде Гарри никогда бы не решился рассказать Драко о своих чувствах. Никогда бы, но сейчас его что-то толкало говорить правду. Не врать, что он видел Сириуса или кого-то ещё. — Ты смотрел на меня как будто лю... — Замолчи! Гарри не подумал о том, что Малфой своим криком разбудил мадам Помфри. Его мысли замерли, а кулаки сжались. Драко смотрел на него испуганно и умоляюще. Серые глаза блестели, и Гарри хотелось прижать его к себе, успокоить. Но тот резко встал, что-то пробормотал и быстро ушёл. Гарри какое-то время смотрел на дверь, за которой скрылся Драко. В голове было пусто, на душе тоже. Он лег, завернувшись в одеяло. Хотелось, чтобы профессора поскорее разобрались с новоявленной тварью из озера. Чтобы больше никто не был так жестоко обманут как он. На границе сна и яви Гарри думал о том, что уж лучше бы Рон с Гермионой не успели. Лучше бы его затащили поглубже в озеро, где он остался бы навсегда, но со своей улыбающейся и нежной мечтой. Он бы крепко прижимал ее к себе, а она пила из его губ жизнь, но в глазах её застыла любовь.