На небе только и разговоров, что о море и о закате...

На небе только и разговоров, что о море и о закате. Там говорят о том, как чертовски здорово наблюдать за огромным огненным шаром, как он тает в волнах. И еле видимый свет, словно от свечи, горит где-то в глубине…

Он вспоминал эти слова довольно часто последние двадцать лет… Странно, что человек был способен утверждать подобное. Наверное он был безумцем или гением… но ошибся лишь в одном: говорить было не с кем… Смотрящий вдаль, по виду юноша лет восемнадцати, а по взгляду… Пожалуй никто не сможет описать ТОТ взгляд. Говорят, некоторые, из тех немногих, что посмотрели в Его глаза, сходили с ума… Другие становились отшельниками, отказываясь от общества кого-либо. Были и те, кто прослыли в истории своего мира гениями и отважными героями. И это был всего лишь Его взгляд… Сейчас Он смотрел на тот огромный огненный шар, плавно утопающий в воде. Сколько измерений Он создал… сколько галактик… Но в каждом созданном им мире Он мог любоваться этим зрелищем. И когда бы Он ни смотрел на светило, погружающееся в воду, Он задавал себе три вопроса, на которые так и не смог найти ответ… Кто он? Откуда пришел? Когда уйдет? Это было единственное чего Он не знал… Кем же Он является? Гением, сумевшим создать все это? Или же безумцем, собственноручно обрекшим себя на такое существование… Столь долгое, столь нескончаемое… Эти сотни, да что там, миллионы и миллиарды лет одиночества и скуки. Его создания давно жили своей жизнью, не обременяя себя мыслью откуда они появились, не догадываясь, что Он, их создатель, несмотря на равнодушие с их стороны, наблюдает за ними… В какой-то момент одиночество стало невыносимым… Люди мира, в котором Он сейчас находился, жили, а не существовали в отличие от Него… И Он решился… Хотя бы на несколько десятков лет забыть о том, кто Он есть. * * * Толстый хвост, подобный хлысту, крепко сжимал горло. Тело было подвешено над землей. Сил не осталось… Но он обязан победить. Обязан… Острый черный коготь касается груди, а в следующий миг невероятная боль пронзает его насквозь… Теперь огромная дыра зияет в нем, как у пустого. Но он не думает об этом. Он уже вообще не думает. Его глаза стекленеют. Но последнее, что он видит перед тем как его тело сбросили вниз было вовсе не лицо врага. Этим не было и черное мрачное небо Уэко Мундо с бледной луной. Тем, что он видел был закат. Был тот самый огненный шар, опускающийся в воды моря. Откуда было это видение, он не знал, но неосознанно ухватился за него. Подобно путеводной нити оно привело его к закрытым вратам в Его разуме. Закрытым Им самим. Он знал это. Знал и о том, что сейчас необходимо открыть их. Зачем? Почему? Нет, Он не задавал этих вопросов. Он просто знал. Было достаточно одного касания. И… И все вернулось к Нему вновь. Все, что было в том взгляде, от которого сходили с ума. Одиночество. Отчаянье. Скука. И теперь к этому прибавилось сожаление. Сожаление о том, что прожил человеком каких-то пятнадцать лет. Всего пятнадцать лет. Но даже за столь малый срок Он ощутил на себе, что такое любовь близких, желание защищать, бороться за свою правду. Он помнил. Но от этого было лишь сложнее смириться с настоящим. Было больно понимать, что этого Ему не вернуть… От погружения в себя Его отвлекла лишь мысль о том, что люди, считавшие Его своим другом, сейчас в опасности. Он резко открыл глаза. Взгляд упирался в песок прямо перед лицом. Рядом от отчаянья рыдала та рыжая девушка. Это дитя пыталось Его вылечить. Он лишь хмыкнул про себя и улыбнулся. Улыбнулся первый раз за последние несколько миллионов лет. Но времени, наблюдать за чувствами своих детей, не было. Теперь Ему не место здесь. Он должен исправить все и уйти… Впервые Ему не хватало времени… Он поднялся. Дитя рядом судорожно вздохнуло. - Куросаки? – спросила девушка дрожащим голосом. Не обращая внимания, не поворачиваясь к ней, Он шагнул вперед. - Как ты можешь быть живым? – флегматично поинтересовался тот, кто недавно убил его. - Дитя, - заговорил, наконец, Он, взглянув в зеленые глаза своего создания, - почему ты подчиняешься такому же ребенку как ты? Почему следуешь его приказам? Осуществляешь его желания, не свои? Этот взгляд… Да, он сейчас был в теле пятнадцатилетнего подростка, но этот взгляд шокировал. Изумленные зеленые глаза опустились, а их хозяин обессилено упал на колени перед Ним, не смея поднять головы. Воистину провинившийся ребенок. - Иноуе, Исида, - Он помнил их имена и, позвав некогда своих друзей, обернулся к ним. Его глаза светились добротой, а на устах была едва заметная улыбка. Да, воспоминания связанные с этим миром он будет помнить еще очень долго. Те двое теперь неподвижно стояли и смотрели на Него. - Думаю, - продолжил Он, - вы можете отправляться домой. Теперь все будет хорошо. Он развернулся и сделал шаг, растворяясь в воздухе. * * * В следующий миг Он оказался над Каракурой в мире живых. Именно здесь находилось то несносное создание, так стремящееся стать равным Ему… стать Богом. Первым Его заметил сам виновник этой войны. Айзен. Соуске сначала улыбнулся, но спустя минуту улыбка сошла на нет. Бывший капитан не мог почувствовать Его. К тому времени уже все находящиеся на поле битвы обратили на Него взор и замерли. Он не был тем, кем помнили Его все эти создания. И вот, теперь Он перед ними в своем истинном обличии и делает шаг к Соуске. Этого было достаточно, чтобы оказаться от него на расстоянии вытянутой руки. Ему ничего не стоит преодолеть и это пространство и коснуться предателя. Та игрушка, что этот самоуверенный ребенок называл Хоугиоку оказывается у Него в ладони. - Кто ты? – вдыхает Айзен. - Дитя, я и сам бы хотел знать. Но я знаю точно, что я тот, кого тебе никогда не достичь. - Почему? – не сдержавшись, выкрикивает тот. - Ты воистину смешной ребенок… Как ты думаешь, каково тому, кто выше всех, тому, кто создал все, что ты видишь вокруг? Твоя цель глупа. Неужели ты стремишься к одиночеству? Неужели так жаждешь пустоты? Ответа не последовало. - Генрюсай Ямомото, - обратился он к главнокомандующему, рядом с которым уже стояли все синигами, что были здесь. Все удивленно, затаив дыхание, смотрели на Него. - Я думаю, на этом проблема исчерпала себя. А это,- повертев в руках Хоугиоку, сказал Он, - пожалуй, лучше уничтожить. В следующую минуту Его кулак сжался, и по руке потекла черная жидкость, постепенно распадаясь на духовные частицы. - А теперь мне пора, - прошептал Он. - Постой, - перед Ним появились две фигуры. Он узнал их. Это были занпакто и пустой того, кем Он был эти пятнадцать лет. - Мы были силой Ичиго, но теперь он слился с Тобой. Поэтому мы считаем, что теперь должны следовать за Тобой. - Зачем? – Он несколько удивился. – В этом нет смысла. На это Ему ничего не ответили. Молчание продлилось еще пару минут, а после: - Возможно, это все же не плохая мысль, - сказал Он, встав рядом с занпакто и пустым. – Я принимаю ваше предложение. Он коснулся каждого кончиком указательного пальца, и те исчезли в воздухе. - Почему? Почему Ты их берешь с собой? – с отчаяньем в голосе спросил Айзен. - Потому что они есть сила того, кто является частью меня. Пожалуй, они единственные смогут существовать рядом со мной. Сказав это, Он исчез с мыслями о том, что, возможно, последующая вечность не будет столь мрачной. Что теперь у него будут те, с кем он сможет поговорить о море и о закате…