Мертвые молчат!

— Поздравляю, вы убили мирного жителя! — торжественно огласил Туомас результаты голосования. Марко со всей силы бросил в Анетт мишурой. — Что, съели, да?! А как убедительно доказывала: «хитрые глаза, хитрые глаза…» Помяните мое слово, еще чуть-чуть, и она убьет вас всех! — Никого я не убью, — обиженно отозвалась Анетт, допивая последний глоток глинтвейна. — Потому что я не мафия. Я пьяный мирный житель. — Это вы обсудите потом! — призвал всех к порядку Туомас. — У нас осталась последняя ночь. Город засыпает! Анетт послушно закрыла глаза, лихорадочно соображая, что бы ей такого убедительного выдвинуть в свое оправдание. Если ее вообще не убьют в эту последнюю ночь. Но на утро выяснилось, что не стало недавно подключившегося к компании Сами. — Послушайте, — начала Анетт, когда настала ее очередь для обвинений и оправданий, — я была уверена, что мафия — это Марко, и была не права, каюсь… Тот самодовольно подмигнул: — Приходи ко мне на тот свет, я все прощу! — Приходи ко мне на сеновал… — еле слышно пробормотал Юкка, за что тут же получил от Анетт все той же мишурой. — Да хватит вам! — возмутилась она. — Мафия все еще есть среди нас, и это точно не женщина… — Это что за половая дискриминация? — возмутился Сами. — Мертвые молчат! — одернул его Туомас. — Давайте уже до чего-нибудь договоримся, а то наша новогодняя игра в «мафию» превращается в какой-то балаган… Половая дискриминация все же восторжествовала, и общим решением была убита Анетт. Все это время тихо сидевший в углу Эмппу с победным видом показал свой пиковый туз. — Эх, чтоб тебя! — с легкой руки Юкки мишура нашла очередного адресата. — А весь такой скромный, миловидный блондин, ангел просто! А тут такой «добрый вечер»! — Да ладно вам, я просто хочу спать, вот и… — Никакого спать, все только начинается! — авторитетно заявил Марко. — Надо бы еще чего-нибудь выпить. Неттан, пойдем, поможешь мне с глинтвейном, там нужен бабский критический взгляд. — Еще одно слово в таком духе, и ты получишь по голове своей же гитарой, обещаю, — устало отозвалась та, но все же пошла с ним. — Ребят, может, найдете стикеры, а то нас маловато как-то для мафии… — Если она выполнит свое обещание, то он как порядочный человек будет просто обязан на ней жениться, — хмыкнул Туомас, доставая из ящика клейкие листочки. — С чего это? — не понял Эмппу. — А ты не замечаешь? Они уже месяц с лишним так мило препираются, что любая семейная пара позавидует. А уж если дойдет до рукоприкладства… то все, пиши пропало. — Теперь я понимаю, почему Марко хотел, чтобы мы приехали сюда без жен, — усмехнулся Юкка. — Не, ребят, ну вы чего, — не унимался Эмппу, — с крыши упали? У Марко же есть семья, да и Анетт… — А чего это ты так напрягся? — насторожился Сами. — Неужели ревнуешь? — Я?! С какой это радости? Просто не понимаю ваших шуточек. И вообще, я один выжил, а мертвые молчат… — Так, Эмппу, тебе надо выпить, — сказал Туомас, кладя руку ему на плечо. — Сейчас придет наша парочка, и будем возвращать тебе чувство юмора. — Да не надо мне ничего возвращать! — отмахнулся тот. — Дураки вы все. К тому же, до рукоприкладства все равно не дойдет. Неттан всегда только на словах грозится… В этот момент на кухне раздался звон разбитого стекла, за которым последовал глухой удар и звук, разрывающий барабанные перепонки. От последнего во всем доме повылетали пробки. Это басист Nightwish впервые в жизни взял «си» второй октавы. — Да, — философски изрек Туомас, — мертвые не молчат. Мертвые поют.