Посмеемся над небесами

У неба над головой цвет лазури. Молочно-белые облака плывут в вышине медленно, вальяжно, то и дело меняют свои смешные несуразные формы. Ветер ласково прижимается к девушке, играет прядями светлых волос, ластится, словно котенок. Люси сидит на обрыве скалы, прижав ноги к груди и положив подбородок на колени. Внизу слышится шум бьющихся о скалы волн, крики чаек, шелест травы. На губах ее витает легкая, немного печальная улыбка. Глаза чуть щурятся от яркого солнца. Она ни о чем не думает, ничего не сочиняет, ничего не вспоминает. Она потерялась где-то между небом и океаном и ей… спокойно. Хорошо. Просто хорошо вот так сидеть. Хорошо быть здесь. Сейчас. Нацу найдет ее на этом месте спустя полчаса; он ведь такой – всегда знает, где Люси. Он подойдет к ней и сядет спиной к спине. Он ни о чем не спросит ее. Люси чуть откинется, теснее прижимаясь к спине друга и чувствуя жар его тела. Она ничего ему не ответит. - Помнишь, как мы познакомились? – заговорит Нацу через некоторое время. - Да, ты тогда разрушил морской порт, - кивнет Люси. – А как все думали, что это я побеждаю всех монстров и наших врагов?.. Помнишь? - Точно! И как тебя похищали… - … а ты меня спасал! - Как ты заболела и не смогла пойти с нами любоваться цветением сакуры!.. - Как ты сжигал на мне всю одежду! - И как ходили на рыбалку… - Первый день в Гильдии… - Первое задание… - Карнавалы… - Пьянки… - Дом… - Друзья… Они кричат, перебивают друг друга, пытаются вспомнить все, собрать до кучи, уместить в один короткий, словно вздох, миг. Их «хвостатые» сердца бьются в едином ритме. - А помнишь?! - А помнишь?! Они резко, одновременно оборачиваются друг к другу и стукаются лбами. Морщась, трут уже вскочившие шишки и смеются. Над собой. Над небом. Помню… Воспоминания со вкусом мяты; горькие воспоминания, осыпающиеся пеплом; воспоминания с запахом вишен и жаром пламени; воспоминания цвета стали, хруста железа и голубым льдом, замерзающим под ногами; воспоминания – рыжие, свободные; ярко-синие, теплые и нежные, пахнущие книжной пылью; воспоминания из молнии и с ароматом вина; воспоминания, взмывающие ввысь перелетной птицей; рычащие, гордые, демонические; пропитанные мудростью прожитых лет и блеском наивных детских глаз. Вкусные воспоминания, соленые, цветные и черно-белые, живые, безнадежные, смешные… самые ценные. Их так много, их ужасающе мало. И хочется собрать все, поговорить обо всем, сказать так много… Сказать всего два слова: «Не уходи». Хочется, но нельзя. Потому что все уже решено за них. Так бывает. Случается. С ними – случилось. Когда день сменят сумерки, они медленно пойдут в гильдию. Там будет праздник – единственный, первый, последний. Там будет смех сквозь слезы, бесценные важные слова и дружеские объятия. Там будет неизменная драка и тосты с распитием самых дорогих вин. Мира начнет петь, весело и задорно, только в какой-то момент она закроет волосами лицо, спрятав скатившиеся по нему слезы. Ее быстро заменит Гэзилл – буквально спихнет со сцены. Прозвучат первые гитарные аккорды, и он запоет своим хриплым рычащим голосом какую-то песню; как обычно, но с надрывом, почти ревом – так прощаются Убийцы Драконов. Его кровавый взгляд выловит в толпе маленькую фигурку синеволосой девушки, прижимающей к себе толстую рукопись. Леви будет улыбаться, она будет хохотать над шутками Джета и Дроя; и только потом, позже, когда никто не увидит, завоет, зарыдает, уткнувшись в ладони. А ее ладони все еще будут пахнуть чернилами и бумагой. Кана сегодня почти не пьет, лишь прикладывается для видимости, чтобы не лезли с глупыми вопросами. Она сегодня более ехидная, чем обычно; она почти оскорбляет Лексуса, почти ждет, что он разорвет ее в клочья – смотрит прямо, открыто, дерзко. Ей необходимо сейчас причинить кому-то боль, чтобы заглушить свою. Лексус не реагирует, он понимает, но ничего не может сделать, кроме как сидеть рядом и слушать эту смертельно раненую язву. Эльфман сегодня не участвует в драках, он не кричит о мужиках, он смотрит, как Ридус безостановочно рисует в своем альбоме. Он сильный мужик, но сейчас он ничего не может сделать. Венди подсядет к нему незаметно, бледная, точно тень. Она еще не умеет скрывать свои чувства, как другие, и ее глаза красные от пролитых слез. Между столиков носится Лисанна, разнося подносы с выпивкой и закуской. Она не может усидеть на одном месте; кажется, замрет - и в тот же миг сломается, порвется, как гитарная струна. Всеми силами она притворяется, что завтра не наступит. В центре зала гильдии за одним столом сидят шестеро. Хэппи не слезает с плеча Люси; он и не собирается слезать, потому что тогда она всегда будет с ними. Имя «Хэппи» ведь переводится как «счастье», а оно непременно приносит всем удачу. Хэппи готов делиться этим счастьем, даже если отдаст все. Джубия болтает без умолку, и все пытается втолковать Люси, что они «соперницы», а значит, должны всегда быть рядом. Джубия смеется, а где-то очень-очень далеко, где никого нет и никто не узнает, бушует гроза. В том месте Джубия плачет. Грей, давно бросивший курить, сейчас дымит как паровоз, еще более мрачный, чем обычно. Торс его обнажен, но никто не кричит, чтобы он оделся. Грей знает – не сейчас; позже он придет в дом Нацу и там они вдвоем надерутся до усрачки, может быть, они набьют друг другу морды – не как всегда, а так, чтобы было больно, чтобы почти убить. Эрза смотрит на Люси – веселую, «солнечную», где-то плаксивую, где-то сильную. Сильную, да? Рука в железной броне сжимается в кулак. Почему ты такая, Люси?.. Такая… сильная. У Люси Хартфелии не будет надгробия. У нее не будет похорон. Люси Хартфелия ведь не умирает. Она просто уходит, исчезает из мира магии. Люси Хартфелию всего лишь забирает к себе Небо… … потому что Звездам и Драконам не место на земле. Но прощание будет завтра. А сейчас есть гильдия, есть друзья и ее ладонь в крепкой руке Нацу. Сейчас этого больше, чем достаточно. В гильдию проскользнут первые лучи рассвета. Кто-то вскочит, кто-то, уже не сдерживаясь, зарыдает, кто-то закричит. Люси смотрит на Нацу – в последний раз, и медленно исчезает, как звездный свет, не предназначенный светить днем. Потихоньку рассыпается сотнями маленьких драгоценных искр. Вот такая она, цена спасения друзей. Такая плата быть Первой Магией. Звездам не место на земле. Они летают высоко в небесах, наперегонки с драконами и ветрами. Они посмеются однажды над этим. Посмеются спустя много лет. Над расставанием. Над небесами. Посмеются так, что всем станет ясно – ничего не изменилось для них. Пусть они далеко, пусть он где-то «здесь», а она - где-то «там», – они вместе. Нет, ничего не изменится. Небо будет все таким же голубым. Облака пушистыми. Ветер теплым. А Люси все так же будет сиять в вышине самой яркой звездой, освещая дороги своих друзей.