***
Нифельхейм
Руна отчетливо видела, как Локи уклоняется от осколков, пытаясь поймать маленький голубой камушек. Ведьма тут же поняла, что всё кончено. Её обманули, застали врасплох. Но она не собиралась так легко сдаваться. «Чертовка Кейли и отродье ледяного гиганта должны получить по заслугам. О-о-о, они будут гореть на глазах у своих любимых, мучиться, извиваясь от адской боли. Никто им не сможет помочь. А когда они почувствуют себя защищёнными, когда их бдительность угаснет, когда лица их будут сиять от улыбок, тогда я приду! Выпотрошу до основания, разворочу душу… Вырву сердце одного, умрёт и второе». Выудив из-под меховой накидки длинный острый нож, девушка упала на колени и мысленно произнесла заклинание. После двадцатисекундного ритуала её взгляд метнулся в сторону открывающегося портала и летящей глыбы льда. Кончик губ ведьмы дёрнулся вверх, а глаза злобно засияли. – До скорой встречи, тварь, – Руна со всей силы взмахнула рукой перед лицом и резко повела конечностью назад, перерезая собственную глотку. Кровь, тёплая и дурно пахнущая, хлынула из раны, а сама девушка повалилась на пол. На её бледном, мёртвом лице застыла безумная улыбка. И если хорошенько приглядеться, можно заметить что-то чёрное, вырвавшееся из груди завоевательницы. Поднимающаяся ввысь субстанция, напоминающая клубы дыма… Через мгновение уничтожающая волна прошлась по всей заснеженной земле Нифельхейма. Обхватив каждый миллиметр, не упустив даже крошечных трещинок. Энергия тессеракта коснулась всего, чего только могла. Проникнув к ядру ледяной планеты и высушив до самого центра, до точки его основания, мощь Камня Бесконечности угасла. Нифельхейм пал.***
Асгард
Всеотец только что вернулся от Хеймдалля и теперь сидел за одним из столов в Обеденном зале. Он видел собственным глазом, как разрушался один из девяти миров Иггдрасиля. Неужели норны правы? Гибель одной планеты, ради спасения остальных… А Локи… Вновь устроил представление и чуть не погиб. Сбежал в другой мир, даже Хеймдалль его не видит. Страж Биврёста охраняет не только мост, но и следит за другими мирами, привязанными к древнему Иггдрасилю. Остальные планеты для него не доступны. Куда же ушёл младший сын? Даклифер, Виридис, Флагрейт, Тергес… Его могло занести в любой уголок Вселенной и даже за её пределы. Остаётся надеяться, что Локи – больше не тот ослеплённый мальчишка. Конечно, он остался проказником, какого свет не видывал, но помыслы-то его изменились. И всё равно многое ему неизвестно: половину он перековеркал, в другую отказывается верить и принимать. Одину пришлось солгать даже Тору, сказать ему, что Локи ничего не знает, что приёмный сын – обыкновенный винтик в великом плане Всеотца. Для чего нужно было утаивать правду? Дабы вызвать сострадание и сочувствие громовержца к его названному брату? Или защитить всех остальных, не впутывать их в это дело? В Обеденный зал вошёл Тор в своём боевом облачении, с мьёльниром в руках, прервав размышления Всеотца. – Здравствуй, отец. Мы очистили улицы Ванахейма, как ты и просил. Валькирии и воины привели много пленных. Камеры в подземелье переполнены, это не безопасно, – монотонно проговорил бог Бури, безразлично взирая на отца. – На данный момент в Ванахейме спокойно, многие семьи возвращаются в свои прежние дома. Некоторые госпитализированы. А оставшиеся… Тела их сожжены, – поджав губы, Тор посмотрел в пол, а затем с шумом поставил молот на стол. – Почему мы не заметили этого раньше? Как нас смогли одурачить?! – Чёрная магия творит могущественные вещи. Даже Хеймдалль не видел угрозу. – И к тебе вдруг, ни с того ни с сего, обратились норны! Почему? – вспылил громовержец, смахнув капли крови с щеки. – Потому что Вселенной угрожала опасность. Всему нашему дому, тому, что мы поклялись охранять. Наша задача – спасти как можно больше. Без жертв ни одна война не обходится, запомни это! В голове Тора вновь мелькнули слова отца: «Спасти как можно больше». Это он не о жизнях простого народа говорил. Для него жители – пушечное мясо, не больше. – Зачем я вообще занял этот дурацкий трон?! После моей коронации твое состояние пошло на поправку. А мои указы, нововведения… Ты всё отклонял и делал так, как тебе угодно! Так зачем я стал царём?! – буквально орал мужчина, время от времени морщась от ноющей боли в рёбрах. – Я делал то, что мне советовали. Может, это норны повлияли на мое самочувствие? Кто знает… Вдруг завтра мне станет плохо, и я впаду в сон, из которого уже не выйду? Ты мой сын, Тор, ты наследник Асгарда. Так будь любезен вести себя достойно! – воскликнул Один, поднимаясь на ноги и беря в руки мьёльнир. – Помнишь, как я изгнал тебя в Мидгард? Так вспомни, каким ты вернулся обратно! Сын, которым я гордился! А что потом? Стал пропадать в царстве людей, помогать им, забыв про родной дом. Да, ты спас планету, и не один раз, привёз Джейн, на что я закрыл глаза, согласился с твоим выбором. Но ты так ничего и не понял. Исчез на год! Год, сын мой! Я лежал при смерти, когда один наследник сидел в темнице, а второй гулял по Земле! Фригга и советники бегали туда-сюда, пытаясь управиться со всеми делами. И как бы я не просил богиню отойти от меня, оставить хотя бы на пару часов и пойти поспать… Она лишь улыбалась и продолжала сидеть подле меня! Тор молчал, осмысливая услышанное. Когда он стал царём, то перестал бывать в Мидгарде. Мстителям пришлось сражаться без него, но врагов-то меньше не стало. И теперь он жалуется на бумажную работу и излишние распоряжения Всеотца. Вот глупец! Один молча отдал мьёльнир в руки сына и ушёл прочь, скрывшись за большими резными дверьми. Бог Грома с шумом плюхнулся на скамью, ещё глубже погрузившись в воспоминания и только что сказанные слова отца.***
Флагрейт
Локи успел высушить одежду, отдохнуть и приготовиться в путь, как прямо перед ним, на сухом камне, появилось голубое свечение, а затем знакомый ему портал. Ухмылка расползлась по его лицу. В предвкушении, он замер, всматриваясь в самую синеву воронки. И вот показалось какое-то движение, а затем знакомый серебристый отлив. Как только Кейли сделала шаг вперед, портал исчез, а вместе с ним и четвертый камень с энергией тессеракта. Локи было приготовился к потоку недобрых слов, но резко передумал, внимательнее вглядевшись в девушку. Её лицо было искажено гримасой боли, а пальцы крепко сжимали живот, даже были видны побелевшие костяшки пальцев. Судорожно вздохнув, богиня Холода посмотрела умоляющими глазами на трикстера, затем пошатнулась и упала на мелкие камни, потеряв сознание.