***
Артур врывается в трапезную, даже не продумав толком свои аргументы в защиту Мерлина, но у него кровь в жилах кипит, и он сейчас может высказать королю всё, что думает о его законах и правлении. – Отец! – принц ударяет ладонями по столу, но Утер лишь хмурит брови, поднимая взгляд. – Ты не можешь казнить Мерлина! – Могу и казню. Таковы законы Камелота... – Это несправедливые законы, – перебивает Артур. – Ты, я и множество придворных не погибли сегодня только благодаря Мерлину! – Он колдун, который годами обманывал нас, – Утер поднимается из-за стола, и голос его наливается сталью, – и будет казнён на рассвете. Это не обсуждается. – Он все эти годы был мне верен, он готов пожертвовать жизнью ради меня и своих друзей, он бы никогда не причинил вред Камелоту и его жителям! – Сын, только послушай себя – это вздор! Наследник престола никогда не сказал бы ничего подобного... И не стал бы рисковать своей жизнью и короной ради простого слуги. – Он не просто слуга! – Ты не понимаешь, что несёшь, Артур, этот мальчишка околдовал тебя, – как-то тихо, потерянно говорит Утер. И принц с ужасом понимает, что король сам верит своим словам. – Что? Нет! Всё, что я говорю и думаю... – Стража! Запереть его в темнице. Когда колдун умрёт, чары развеются, а до того времени всё, что говорит принц – это не его слова и не его воля. – Отец, ты не можешь так со мной поступить! Мерлин ни в чём не виноват! Артур сопротивляется изо всех сил, и, возможно, будь он чуть более собран, то смог бы одолеть троих стражников и без оружия. Но те ловко скручивают его, отчаянно вырывающегося, и волокут вон из трапезной. Утер даже не оборачивается на его крики.***
Ночь Артура проходит в метаниях по холодной сырой темнице – с наследным принцем давно не церемонятся, как в детстве. Ему всё же удаётся выведать у непреклонного охранника, что Мерлин заперт в соседней камере, и Артур несколько часов к ряду зовёт его, пытаясь разбудить, но всё, чего добивается – это едва слышного стона, после чего снова наступает тишина. Тишину эту Артур забивает угрозами и проклятьями в сторону рыцаря, стоящего на страже. Но всё это бесполезно, Артур осознаёт собственную беспомощность, и это ломает, убивает его изнутри. Он будто точно знает, что если не спасёт Мерлина, то никогда не сможет стать достойным королём – он просто не простит себя, если сейчас ничего не сможет сделать. А с первыми лучами солнца стражники выволакивают Мерлина из его темницы, и Артур снова пытается докричаться до него, но добивается лишь мутного ответного взгляда, когда Мерлина проводят мимо решётки. Сразу после того, как мага уводят, сменяется и караул. Их ночной охранник уходит, а его место занимает другой рыцарь, лица которого Артур не видит из-за шлема. Может, этого получится обмануть? Подманить как можно ближе под предлогом дать воды, схватить за руку, резко дёрнуть на себя и ударить о прутья решётки, чтобы тот потерял сознание. А после стащить ключ, вырваться отсюда и спасти Мерлина. Как – уже не важно, Артур придумает на месте. Но стоит шагам в подземелье стихнуть, как рыцарь сам подходит к нему, снимает шлем, и принц не может сдержать улыбки. Леон. Уж он-то точно поможет. – Сир, не надо слов, – просит Леон, протягивая ему ключ. – Я не могу пойти против воли короля, но Вы можете вырубить меня и сбежать... – Конечно могу, я ведь лучший рыцарь Камелота, – улыбается Артур. Выйдя из темницы, он первым делом благодарно жмёт Леону руку, и только после бьёт в скулу – не со всей силы, чтобы не сломать кость, но достаточно, чтобы тот потерял сознание. Повязав на пояс чужой меч и короткий кинжал, Артур бежит к выходу, молясь о том, чтобы было не слишком поздно.***
Народ толпится на главной площади в абсолютном молчании – казни привлекают публику, как огонь привлекает мотыльков. Но Артур знает – спроси сейчас любого находящегося здесь человека, тот начнёт горько причитать о ещё одной загубленной королём душе. Не открыто, конечно, и не в лицо принцу – только между собой и равными себе. Люди боятся Утера, боятся оказаться на месте приговорённого, и Артуру тошно от того, что отец построил свою власть на страхе, грубой силе и убийствах. Народ должен любить своего короля за отвагу, справедливость и честность, а не пресмыкаться у его ног, не смея поднять головы. Артур обходит площадь по периметру, стараясь остаться незамеченным и выбрать лучшее место, чтобы пробиться сквозь толпу к костру, пока стражники привязывают едва держащегося на ногах Мерлина к столбу. Главное – выгадать момент, когда огонь только коснётся поленьев, а рыцари отступят от костра, давая людям увидеть казнь во всей её отвратительной красе. Тогда Артур взбежит на помост, перережет верёвки на руках Мерлина, они вырвутся из пламени, а дальше... Принц не представляет, что будет дальше, но он готов убивать. Или умереть рядом с Мерлином. Утер, наблюдающий за происходящим с балкона, взмахивает рукой, и над площадью взвивается слабый дымок, а Артур кидается в толпу, расталкивая людей и пригибая голову, чтобы его не заметили сразу. Пламя разгорается слишком быстро – видимо, брёвна полили маслом, решили не растягивать мучения Мерлина. Как, чёрт возьми, милосердно по отношению к тому, кто спас их шкуры. Значит, у Артура куда меньше времени, чем он предполагал. Мерлин кричит, и у Артура в жилах стынет кровь, пока он не понимает – это не крик боли, это слова заклинания, срывающиеся мощным гулом прямо в небо. Принц изо всех сил надеется, что сейчас над площадью соберутся тучи, и мощный ливень затушит пламя, или налетит ураганный ветер, способный разметать костровище и унести мага в безопасное место, подальше отсюда. Но ничего такого не происходит, и Мерлин снова безвольно приваливается к столбу, удерживаемый лишь верёвками. Прорвавшись, наконец, к самому костру, Артур не вслушивается в гневные крики отца, не обращает внимания на спешащих к нему рыцарей, только отыскивает взглядом удобно лежащее полено и вспрыгивает по нему на помост. Закрывает Мерлина от огня своим телом, прижимаясь вплотную, выхватывает кинжал, пытается нащупать верёвку, и... Артура будто ледяной водой обливает – тонкие запястья Мерлина не стянуты верёвкой, они скованы железными наручниками. Принц выкидывает ненужное более лезвие и пытается открутить болты – ломает ногти, сдирает кожу до крови, ругается хуже сапожника, прижимаясь губами к шее Мерлина и отсчитывая удары его сердца. Масло коптит едким дымом, а Мерлин ещё не отошёл от снотворного, он продержится гораздо меньше Артура. – Уходи отсюда, – тихо выдыхает Мерлин. – Я не смогу долго сдерживать огонь. Только услышав его слова, Артур понимает, что не чувствует жара, хотя языки пламени уже поднялись выше пояса. Рыцари, по приказу короля, разбирают костёр, чтобы спасти принца, а стрелки наверняка взвели арбалеты, чтобы убить мага при первой же возможности. – Ты совсем идиот, если считаешь, будто я брошу тебя умирать, – отвечает Артур, ещё яростнее вцепляясь в маленькую, крепко закрученную гайку. – Помощь уже в пути, Артур. Прошу, уйди! – Стоит мне отойти, как тебя изрешетят болтами. Продержись ещё немного, Мерлин... Мерлин?! Тот не отвечает, его голова тяжело опускается Артуру на плечо, и в тот же миг на них со всех сторон обрушивается жар пламени. Артур зажмуривает глаза, задерживает дыхание, остервенело скручивает наконец-то поддавшуюся гайку, легко скользящую по его собственной крови – и вот рука Мерлина свободна. Артур прижимает его безвольное тело как можно ближе и отталкивается ногами от края помоста, вслепую прыгая сквозь стену огня. Пытается сгруппироваться так, чтобы не придавить Мерлина к земле при падении, и у самого перед глазами мелькает белая вспышка от удара затылком и спиной о камень площади. Во рту появляется привкус крови. Артур слышит топот тяжёлых рыцарских сапог и, превозмогая боль и тошноту, поднимается на ноги. Шатаясь, принц становится перед отрядом стражников, закрывает собой Мерлина и уверенно достаёт меч Леона. Рыцари замирают перед ним полукругом, король отдаёт очередной приказ, но Артур не может разобрать ни слова из-за стучащей в ушах крови. А потом вокруг резко темнеет, и на площади воцаряется тишина. Которая спустя секунду взрывается воплями десятков голосов. Артур поднимает голову и видит, как над дворцом кружит громадный дракон, чьи крылья закрывают солнце. Чёрт, правду говорят, что беда не приходит одна – это тот самый дракон, который около года назад едва не спалил Камелот дотла! И сейчас он опускается прямо но площадь. Порывы ветра от взмахов мощных крыльев раскидывают не успевших укрыться рыцарей и крестьян в разные стороны, словно сухие листья. Только Артура с Мерлином эта сила почему-то не касается, будто они защищены невидимой преградой. Артур бросается к Мерлину в надежде, что тот пришёл в себя, но нет, он всё ещё без сознания. Хуже того – он не дышит. Артур вмиг забывает о рыцарях, о драконе, обо всём на свете. Падает перед Мерлином на колени, разрывает грязную подпаленную рубаху, прижимается ухом к тощей груди – но не слышит биения сердца. Тишина. Принца охватывает паника и он, не осознавая до конца, что делает, повторяет всплывающие откуда-то из памяти простые движения, которым его ещё в детстве учил Гаюс: сложить ладони над сердцем и надавить – пять раз, зажать нос и выдохнуть в рот – пять раз. Чтобы пульс забился вновь, чтобы лёгкие заработали, чтобы спасти жизнь, ускользающую будто вода сквозь пальцы. Артур повторяет эти действия раз за разом, снова и снова, но Мерлин всё никак не приходит в себя. Только его лицо почему-то искажается, словно Артур смотрит на него сквозь неровное стекло. Стоит моргнуть – и наваждение исчезает. Принц не чувствует скатившихся по обожжённым щекам капель. – Оставь его, юный Пендрагон, ты не сможешь помочь Мерлину, – раздаётся громкий скрипучий голос. Артур вскакивает на ноги, – он двигается на чистом адреналине, иначе не смог бы и пошевелиться от усталости – снова хватает меч и направляет острие на дракона. А потом вдруг понимает: в прошлый раз он не мог убить его, Мерлин справился сам, а Артуру скормил очередную байку. И теперь дракон прилетел потому, что... – Это Мерлин призвал тебя? Ты – та помощь, которую он ждал? – тварь молчит, лишь склоняет голову в подобии согласного кивка. – Так спаси его! Немедленно! – приказывает Артур. – Всё не так просто, юный принц, – проговаривает дракон и оборачивается к застывшему на балконе королю. – Утер Пендрагон, ты заключишь со мной сделку. Я спасу этого мальчика, а ты подпишешь приказ об отмене запрета магии в Камелоте. – Я не пойду на сделку с магической тварью, а жизнь колдуна мне безразлична! – поразительно твёрдо, несмотря на бледность, говорит Утер. – Нет-нет, король, ты подпишешь этот указ, чтобы спасти свой народ, – заискивающе, но с явной издёвкой проговаривает дракон. – Потому что Мерлин – последний Повелитель Драконов, и лишь его приказ сдерживает меня. Но когда его душа покинет тело, сила мага развеется, и я превращу Камелот в пепельную пустыню. Сначала я убью твоего сына, после разрушу замок и нижний город, спалю живьём каждого его жителя, и только потом вернусь за тобой. А далее я выжгу дотла всё твоё королевство, и его гиблые земли станут не нужны даже самым скупым из твоих соседей. Речь дракона прерывает звон металла: Артур падает на колени, роняя меч и глядя перед собой, но видит лишь то, о чём говорит дракон – неугасаемое пламя, пожирающее Камелот. – Это вздор! – кричит Утер. – Мои рыцари убьют тебя! – Эти рыцари, что ли? Дракон взмахивает шипастым хвостом, и Артур сбрасывает охватившее его оцепенение, глядя по сторонам. Поначалу он даже не замечает того, что площадь на удивление пустынна – рыцари и зеваки толпятся вокруг, что-то кричат, гремят оружием, но не могут преодолеть некую невидимую преграду, отделяющую Артура, Мерлина, Утера и дракона от всего остального мира. – Ты подпишешь приказ, или все эти люди умрут уже спустя минуту – у юного мага совсем не осталось времени. Сказав это, дракон выдыхает в небо струю пламени, а когда то угасает, в воздухе остаётся висеть расправленный свиток. Тварь начинает говорить, и его слова огненными буквами ложатся на бумагу: – «Я, король Камелота, Утер Пендрагон, отменяю указ о запрете на использование и владение магией в своём королевстве, запрещаю гонения и казни одарённых магией людей и назначаю Мерлина из Эалдора, также известного под именем Эмрис, кандидатом на титул придворного мага Камелота. Этот закон будет действовать вплоть до конца моего правления, без возможности изменить условия». И никакого обмана – это честная сделка, – заключает дракон, и свиток медленно плывёт по воздуху, зависая напротив ошарашенного лица Утера. – Сделать это отродье придворным магом?! Этому не бывать! – ярится король. – И какой тебе с этого прок? – Отец, ты не можешь рисковать жизнями стольких людей из-за ненависти к магии! Подпиши этот указ, иначе нам всем конец! – истошно кричит Артур, хотя больше всего его сейчас заботит жизнь одного-единственного человека. – Юный принц прав, мальчишка вот-вот умрёт... Утер колеблется, снимая с пальца королевскую печать и глядя, как густеет неизвестно откуда взявшийся на свитке сургуч. – Отец!!! Король вздрагивает и прижимает перстень, закрывая глаза. Дракон довольно хмыкает, а свиток начинает дрожать, и в следующую секунду в воздухе висят уже два совершенно одинаковых документа. Один из них бесследно растворяется, а другой плавно опускается на перила балкона перед Утером. – Ты не сможешь нарушить этот приказ до конца своих дней, – предупреждает дракон, прежде чем обернуться к Артуру. – Подойди ближе к Мерлину, юный принц. Тот, не задумываясь, исполняет повеление твари, совсем забыв о том, что это враг. Артур поднимается, спотыкается на каждом шагу и падает прямо перед Мерлином. Аккуратно приподнимает его голову, устраивая у себя на коленях. Кожа под пятнами сажи и грязи белая-белая, а губы и веки вовсе посинели – страшное зрелище, будто Мерлин уже умер, будто его не спасти... Артур снова едва не срывается в панику, но в этот миг его окутывает тёплым порывом ветра, и он чувствует, как ссадины и ожоги заживают, как усталость и боль покидают тело, а вместо них приходят новые силы, словно он только что хорошо выспался и готов ринуться в бой хоть сейчас. Мерлин на его руках внезапно распахивает глаза, резко втягивает воздух, ожидаемо кашляет, а Артур, с трудом уверовав в чудо, хватает его и прижимает к себе – обнимает так, как господа не обнимают своих слуг, как друзья не обнимают друзей. И ему абсолютно плевать, как всё это выглядит со стороны. Главное – Мерлин жив.***
– Как там король? Не желает присоединиться к нам? – первым делом спрашивает Гаюс, когда Артур входит в зал для совещаний. Здесь собрались все королевские советники, рыцари, придворный лекарь, архивариус, и тот, из-за кого все они пришли - Мерлин. Джеффри отыскал все сохранившиеся записи о ритуалах посвящения в придворные маги, ведь дракон улетел, ничего не объяснив, сказал только, что вернётся, когда наступит время. А меж тем прошло уже больше недели. – Отец негодует, но ничего не может сделать – он заключил сделку на глазах у своих подданных, нарушение её условий вызовет панику среди народа, а в худшем случае всё может обернуться восстанием. Весть об отмене запрета на магию уже достигла даже самых отдалённых уголков Камелота, – говорит Артур. И он абсолютно доволен таким результатом. Утер был настолько шокирован случившимся, что даже забыл о наказании за неподчинение королевским приказам, и побег из тюрьмы с последующим освобождением приговорённого сошёл принцу с рук. – Боже, твой отец меня убьёт, – страдальчески стонет Мерлин, прячась за толстым древним фолиантом. – Надеюсь, ты понимаешь, что это не просто слова, Мерлин? – наклонившись к самому его уху, шепчет Артур. – Думаю, на тебя действительно откроют охоту по его приказу. – А как же то, что я удерживаю Килгарру от уничтожения Камелота? – Это ведь мой отец, он уверен, что может справиться с любой магической силой простым мечом... Я не знаю, как он поступит, но на всякий случай будь осторожен, – предупреждает Артур, и продолжает в полный голос: – Итак, что вы выяснили? – Мы нашли несколько описаний ритуала посвящения, и чаще всего он, как и доказательство права на трон, требует свершения подвига, – объясняет Джеффри, положив перед Артуром раскрытую книгу, древнего языка которой тот всё равно не понимает. – Волшебник должен войти в транс, чтобы сама магия показала предназначенное ему задание. – Вот только у нас есть одна проблема, – вмешивается Гаюс. – Мерлин – не просто маг, не обычный человек, наделённым даром, он сам – порождение магии, её воплощение, самый сильный из... – Гаюс, прекрати, пожалуйста, – просит Мерлин, опуская глаза. Потому что Артур смотрит на него так, как не смотрел никогда. Не с опаской и презрением, как советники короля, а, скорее, как на него смотрела мама, когда Мерлин впервые с помощью магии заставил нужную вещь очутиться у него в руках – с гордостью и неверием одновременно. – Суть в том, что Мерлин не может обратиться к магии, так как сам является ею. А значит, нужна помощь посредника – другого разумного магического существа или жрицы Старой Религии. Мерлин фыркает. – Нимуэ я убил, а Моргауза вряд ли станет заключать со мной сделку, – едва слышно говорит он. – Ты убил Нимуэ?! – громко спрашивает Артур – все собравшиеся в зале устремляют свои взгляды на бывшего слугу, и тому хочется провалиться сквозь землю. – И что ещё за сделка? – Ты умирал, Артур. От яда Зверя Рыкающего, помнишь? От него не существует противоядия, и я обратился к Нимуэ, чтобы спасти тебя, отдав свою жизнь взамен твоей. Но ведьма обманула меня, и я убил её, – нехотя признаётся Мерлин. – Ты, оказывается, такой лжец, – отвечает на это Артур, и Мерлин резко оборачивается к нему, но тут же расслабляется, понимая, что принц не осуждает его. – Притворялся идиотом, а сам... Сколько раз ты спасал меня и весь Камелот? И ни разу не попросил награды. Артур говорит громко и чётко, явно для того, чтобы эти слова дошли до каждого, находящегося в зале. Мерлин благодарен ему за такую поддержку, ведь к голосу принца прислушаются гораздо охотнее, ему поверят и быстрее примут тот факт, что магия способна защищать. – Я обязательно расскажу тебе всю правду о себе, – обещает Мерлин. – Если милорд не против, я тоже хотел бы поприсутствовать при этом, – вмешивается Джеффри. – Я исправлю летопись Камелота – королевство должно помнить своих героев. – Кажется, мы ушли от основной темы, – окончательно смутившись, бормочет Мерлин. – Итак, если мы не можем обратиться к жрице Старой Религии, значит... Хитрый ящер всё просчитал – только у него я смогу получить ответ. Ему что-то нужно, и он подкинет мне это задание под видом подвига. – С другой стороны, это взаимовыгодная сделка, – говорит Гаюс. – Я уверен, что тебе всё по плечу, мой мальчик. – Итак, Мерлин, ты призовёшь дракона, узнаешь, какой подвиг должен будешь совершить, и у нас будет весь вечер на разработку плана. Выйдем завтра на рассвете, – заключает Артур, поднимаясь из-за стола. – Стой, ты хочешь отправиться со мной? Это опасно! – возражает Мерлин, вскакивая следом. – Вот именно. Джеффри, где-нибудь в книгах упоминается, что маг должен быть один? – Нет, сир, об этом ни слова... – В отличие от условий подвига, который доказал моё право на трон, – с упором, глядя Мерлину в глаза, говорит принц. – Король не отпустит тебя, – Мерлин приводит последний, самый веский аргумент, и ему совсем не нравится, как Артур усмехается его словам. – С отцом я поговорю сам. Иди, вызывай своего монстра, – отрезает он. – Совещание окончено.***
Артур без стука распахивает двери королевских покоев – непозволительное поведение для принца, но он чувствует, что власть Утера дала трещину. Артур уже сейчас готовит себя к принятию короны – мнение отца всегда было для него приоритетным, но чтобы стать независимым правителем, чтобы укоренить новые законы и привести Камелот к процветанию, Артуру нужно избавиться от влияния Утера раз и навсегда. Рыцарский кодекс исключает неповиновение своему сюзерену – этому правилу подчинялись долгие годы, и в итоге оно привело к истреблению невинных людей. Мерлин же показал Артуру, что неподчинение приказам короля во благо страны не только допустимо, но иногда и необходимо. И Артур, как наследный принц, считает себя вправе перечить решениям Утера. – Отец, мы выяснили всё необходимое о ритуале посвящения в придворные маги. Дракон поведает Мерлину о подвиге, который ему нужно будет совершить в доказательство своего достоинства. И я отправлюсь с ним. – Исключено, – начинает Утер, но Артур перебивает его: – Я не спрашиваю, отец, я ставлю тебя перед фактом. Лицо Утера просто белеет от злости – в последнее время он так часто ошибается, что порой уже не может контролировать себя, как раньше. – Я всё ещё твой король! – Король, который колебался между убийством невинного мальчишки и спасением своего королевства? – тихо, едко выплёвывает принц. Артуру даже почти не стыдно, когда он видит, что отец сдаётся, что плечи его опускаются, а глубокие морщины выделяются ещё резче. Если бы этот разговор проходил при посторонних, слова принца приравнялись к публичной пощёчине и, скорее всего, спор окончился бы поединком за корону. Утер поднимает тяжёлый бесцветный взгляд на сына – в глазах короля плещется понимание всей ситуации. И Артур впервые не тушуется перед ним, а гордо расправляет плечи, вскидывая подбородок. Будто пытается сказать, что он –достойная замена отцу, что на него можно положиться, можно доверить ему королевство – Артур не подведёт. – Я отправлюсь с Мерлином, – повторяет принц, и Утер больше не возражает. Это чистая победа Артура.***
Когда Артур выходит на площадь перед замком, Мерлин уже ведёт разговор с драконом. Снующая по двору челядь хоть и спешит убраться подальше, но не бросает в панике свою поклажу и не разбегается кто куда, вопя от страха. Очевидно, народ примет возвращение магии куда легче, чем предполагал принц. Он спускается по ступеням и становится рядом с Мерлином, слушая его разговор с драконом. Артур ни капли не боится смертоносной твари, ведь она подчиняется Мерлину, а уж ему-то он может доверить свою жизнь. – Здравствуй, юный принц, – мотнув головой в подобии приветственного кивка, проговаривает дракон. – Здравствуй, Килгарра, – Артур зовёт его по имени, чем заслушивает явно одобрительное фырканье. – Я еду с Мерлином – надеюсь, с этим не будет проблем? – Ты и проблемы – вещи неразделимые, - ворчит маг, но дракон не обращает на него внимания. – Более того, так велит сама Судьба, – отвечает он Артуру. – И раз уж теперь между вами нет секретов, ты можешь забрать то, что принадлежит тебе, будущий король. – О чём идёт речь? – спрашивает Артур то ли Килгарру, то ли Мерлина. Дракон чуть отступает, и из его пасти вырывается колдовское пламя, а когда оно рассеивается, взорам очевидцев предстаёт дивной красоты меч с золотой рунной гравировкой по лезвию. Мерлин протягивает руки, и оружие ложится в его ладонь, ослепительно сверкая в солнечных лучах. Артур заворожено наблюдает, как Мерлин оборачивается к нему, встаёт на одно колено и передаёт самый прекрасный из всех мечей, когда-либо виденных принцем. – Этот клинок – лучшая работа искуснейшего кузнеца Камелота, – говорит дракон. – Он закалён моим дыханием, и нет таких чар, которые он не способен разрушить. Любая магическая броня треснет под его ударом, злые духи развеются, а воскрешённое силой вновь обратится прахом. Это величайшее оружие всех времён, и в плохих руках оно принесёт огромные разрушения. Потому я отдаю его тебе, Артур Пендрагон. Ты – надежда Камелота, ты поведёшь свой народ в светлое будущее, и да поможет тебе сей великий дар. Артура окутывает значимостью этого момента с головы до ног – даже принимая корону наследника престола он не чувствовал столь громадной ответственности, возлагаемой на его плечи. Он аккуратно берёт меч из рук Мерлина и с благодарностью склоняет голову – перед ним и перед драконом. – Клянусь, дарованная мне сила будет использована только в благих целях, и никто другой никогда не получит такую власть, – торжественно говорит Артур, разглядывая рунную вязь на золотой пластине. – Только помни, юный принц, что истинная сила заключается не в магических артефактах, а в том, что делает одну половину единым целым, – напоследок говорит дракон и покидает площадь, взмахивая огромными крыльями. – И что он имел в виду? – растерянно спрашивает Артур, глядя на поднимающегося с колен Мерлина. И принцу, наверное, лишь кажется, что тот смущается, пряча глаза и бормоча себе под нос едва слышное: – А чёрт разберёт эту озабоченную ящерицу.***
– Так что там с твоим заданием? – спрашивает Артур, когда Мерлин приносит обед в его покои и садится рядом, пододвигая свою порцию. Теперь они делят трапезу как равные – не то что бы раньше этого не случалось, но нынче Мерлин официально занимает куда более высокий статус, нежели слуга. И он вовсе не обязан более одевать принца по утрам, готовить ко сну или помогать принимать ванну. Но если чистку конюшен и полировку доспехов Артур готов переложить на чужие плечи, то личные дела он может доверить только Мерлину, и тот, будто понимая всё без слов, продолжает выполнять часть своих былых обязанностей. На самом деле Артур не осознаёт, что им движет в последнее время. Он будто сошёл с ума, когда над жизнью Мерлина нависла угроза, набрался какой-то безрассудной смелости, которая лишь чудом не вышла ему боком, и продолжает творить что-то несусветное, полагаясь не на разум, а на эмоции. Его тянет к Мерлину с такой силой, что одна мысль о его смерти переворачивает мир Артура с ног на голову. Он просто знает, что без Мерлина у него не будет жизни – ни счастливой, ни спокойной – да никакой вообще. Понять бы ещё, откуда это знание на него свалилось... – Мы были правы, у Килгарры есть свой резон. Я должен отправиться в гробницу Ашканара, где, по легенде, уже более четырёхсот лет хранится яйцо дракона, – говорит Мерлин, не удосужившись сначала прожевать очередной кусок пирога. Артур обещает себе, что по возвращении первым делом наймёт учителя этикета для будущего придворного мага. – Ладно, и как мы найдём эту гробницу? – спрашивает он. Мерлин в ответ недовольно косится, но всё же отвечает: – Для того, чтобы открыть её, нужно собрать ключ из трёх частей. Одну из них Килгарра только что отдал мне, вторую я получу от друида, который встретит нас завтра на рассвете у восточных ворот. Он же расскажет, в каком направлении искать то, что нам нужно. – А где мы добудем третью часть? – Ближе, чем ты думаешь, – усмехается Мерлин. – Она давным-давно хранится в сокровищнице Камелота. – Хорошо. Слишком хорошо для тяжёлого испытания. В чём подвох? – В том, что Ашканар спрятал яйцо очень и очень надёжно – никто не знает точного местоположения его гробницы, и Килгарра предупредил, что внутри нас будет ожидать множество смертельных ловушек. – А ты ещё хотел идти один, – ворчит Артур, не желая показывать, как его на самом деле тревожит предстоящий поход. – Без защиты ты там и получаса не протянешь. Сказав это, принц ожидает услышать возмущённые вопли, но Мерлин молчит. Артур поднимает на него взгляд и едва не давится внезапно застрявшим в горле куском: Мерлин смотрит на него так пронзительно, будто без запинки читает все мысли, видит все эмоции. Это пугает. Такой Мерлин – сильный, проницательный – пугает Артура. И в то же время вызывает необъяснимый восторг. Раньше Артур не мог понять, чем простой деревенский мальчишка так зацепил его, но потом ему начало казаться, что со временем он разгадал Мерлина, нашёл ответы на свои вопросы. А теперь выяснилось, что смелость, безоглядная преданность, жертвенность, доброта – всё, за что Артур ценил Мерлина, оказалось лишь вершиной айсберга. И чем больше маг открывается ему, тем сильнее принц восхищается им. – Спасибо, – говорит Мерлин. В одном этом слове Артур слышит что-то гораздо большее, чем простую благодарность, и ему хочется верить, что это не иллюзия, навеянная его внезапным помешательством.***
Поутру, едва покинув стены города, Мерлин и Артур встречают мужчину в грязном зелёном плаще – наверняка, это тот самый друид, который должен отдать им третью часть ключа. – Моё почтение, Эмрис. Принц Артур, – незнакомец по очереди преклоняет перед ними голову, на что Мерлин смущённо ёрзает в седле, а Артур даже не злится на то, что сам он сейчас явно в меньшем почёте, чем его бывший слуга. – Меня зовут Изельдир. Я получил приказ от Великого Дракона и пришёл отдать вам это. Друид вытаскивает из-за пазухи сложенную тряпицу, в которую завёрнута третья часть ключа-трискелиона. Мерлин с трепетом принимает бронзовый завиток, испещрённый рунной вязью, и соединяет его с двумя другими частями. Заворожено смотрит на золотистые всполохи, проходящие по вновь обретшему силу артефакту, и бережно убирает его в седельную сумку. – Спасибо, – благодарит Мерлин. – Но это ещё не всё... – Да, вам нужно направление, в котором находится гробница Ашканара. К сожалению, точного места назвать не сможет никто, но в легендах друидов говорится, что путь пролегает на восток от гор Андора. И ещё вам может помочь подсказка: вы найдёте искомое, только когда будет казаться, что дальше пути уже нет. – Что это значит? – вмешивается Артур, но друид лишь пожимает плечами и продолжает: – Вам должно быть известно, что в гробнице спрятано множество ловушек. Помните, что и сам ключ, трискелион, тоже является ловушкой. Будьте осторожны, и да помогут вам Боги. – Спасибо, Изельдир, – повторяет Мерлин и направляет свою лошадь по тропе, ведущей к северо-восточному тракту. Артур спешит за ним, а обернувшись, чтобы кивнуть друиду в знак благодарности, видит лишь пустую дорогу.***
Они едут несколько часов, останавливаясь на привал только один раз, чтобы перекусить самим и дать отдохнуть лошадям. В пути Мерлин, как и обещал, рассказывает Артуру обо всём, что так долго сохранял в тайне, и принц в который уже раз поражается его бескорыстности. Мерлин стольким жертвовал ради Артура, ради Камелота и его народа, раз за разом рисковал своей жизнью за других и никогда не просил даже самой ничтожной награды. Просто он был таким – добрым, справедливым, желающим помочь каждому нуждающемуся. И при этом успевал выполнять бессмысленные, по большей части, задания капризного наследника престола, терпел его насмешки и терпеливо принимал наказания за пустяковые промахи. Мерлин убивал за него, готов был расстаться с собственной жизнью, защищая принца, а в ответ получал лишь издёвки и тычки. И, слушая его рассказ, Артур нестерпимо хочет ударить себя по лицу со всей силы – чтобы совесть перестала так грызть изнутри. Оправдания, заключающиеся в том, что Мерлин прикидывался простым слугой, а Артур ничего не знал, совсем не помогают. Ведь где-то на подсознательных уровнях принц подпустил его к себе гораздо ближе, чем всех остальных, доверился так, как не доверялся никому, и о магии тоже догадывался, но не позволял себе размышлять на эту тему. Корить себя теперь бессмысленно, Артур понимает это. И даёт себе слово, что в будущем обязательно отплатит Мерлину за всё, что тот сделал во благо самому принцу и его народу. – Стой, Мерлин, горы Андора дальше, – говорит Артур, когда маг сворачивает с тракта на неприметную лесную тропу. – Нет, нам нужно сюда, – отвечает тот, и не думая разворачиваться. – Я будто знаю... Чувствую, куда надо идти. Словно этот маленький дракончик уже ждёт момента своего рождения и зовёт меня, –- пространно объясняет Мерлин. – Что ж, ты у нас Повелитель Драконов, доверимся твоему чутью, – соглашается Артур, припуская свою лошадь следом. Но уже на закате они заходят в тупик – тёмную пещеру, из которой вытекает мелкая речушка. – И куда ты нас завёл? – недовольно спрашивает принц. – Нужно идти дальше. – Здесь нет дороги! – Помнишь, что сказал Изельдир? Мы найдём искомое, когда будет казаться, что дальше пути уже нет – очень подходящее описание для нашей ситуации, – резонно возражает Мерлин и спешивается, перекидывая сумку на плечо. Артуру остаётся лишь следовать за ним – это поход Мерлина, и только ему решать, как действовать в спорной ситуации. Они привязывают лошадей недалеко от воды, и Мерлин ведёт Артура внутрь пещеры. Каково же удивление принца, когда впереди начинает брезжить свет – пещера оказывается сквозной, а выход из неё скрыт за небольшим водопадом. Пройдя через толщу ледяной воды, Артур видит раскинувшуюся долину, окрашенную розовыми лучами закатного солнца, и возвышающуюся в отдалении башню – гробницу Ашканара. – Я же говорил! – Мерлин, нагнав принца, толкает его локтем в бок. В этот момент последний солнечный луч гаснет на горизонте, и башня скрывается в сумрачной темноте. – Остановимся на ночлег, а завтра, набравшись сил, пойдём внутрь, – озвучивает свои намерения Артур, и Мерлин молча соглашается с ним.***
– Подожди, – просит Артур, когда Мерлин склоняется над сложенным хворостом с огнивом в руках. Они разбивают свой небольшой лагерь сразу у выхода из пещеры, рядом с водой. Жарить мясо не решаются, – мало ли каких хищников может привлечь запах? – а ночь обещает быть прохладной, так что без костра им всё равно не обойтись. – Разожги его с помощью магии, – продолжает принц, чем заслуживает недоверчивый взгляд. – Ну что? Просто сделай это. Мерлин вытягивает руку над сухими ветками, произносит одно-единственное незнакомое Артуру слово, и в ту же секунду хворост загорается, будто политый горючим маслом. Артур смотрит Мерлину в глаза, видит, как золотистый колдовской огонь в них сменяется отблесками природного рыжего пламени. Это необычайно красиво. – Что ещё ты можешь? – зачарованно спрашивает принц, не в силах отвести взгляд. – Всё, Артур. Всё, что ты прикажешь, – отвечает Мерлин, и слова его порождают такую бурю эмоций в душе Артура, что тот невольно хватается за грудь. – Наша одежда всё ещё мокрая, – рассеянно говорит он. – Да, – соглашается Мерлин. – Раздевайся, я достану одеяла. К утру всё должно высохнуть. – Ты не можешь высушить вещи магией? – Могу, наверное, но я ещё не пытался этого сделать, и результат может быть непредсказуемым... Ты же не хочешь продолжить путь голышом? – смеётся Мерлин, копаясь в своей сумке. – Не думал, что магия может быть так полезна в быту, – фыркает Артур, стягивая рубашку. – Может, только она вовсе не безобидна – всё зависит от того, кто и в каких целях её использует. Тем же заклинанием, которым я подогреваю воду в твоей ванной, можно вскипятить воду в теле человека, и оно просто-напросто взорвётся. Артур только морщится, невольно представив эту картину. Отстёгивает от пояса и аккуратно кладёт на землю зачарованный меч, стягивает сапоги и штаны, оставаясь в одном исподнем. Мерлин тут же укрывает его плечи походным одеялом, и Артур удобно устраивается у костра. Тело сразу начинает согреваться, и принц чувствует себя необыкновенно спокойно, будто под защитой родных стен замка. Прикрывает глаза, дожидаясь, пока Мерлин выложит их припасы и сядет рядом, но тот не спешит развешивать свою одежду на ветках рядом с одеждой Артура. – Ты что, забыл второе одеяло? – немного обречённо, уже зная ответ, спрашивает он, на что получает виноватую улыбку. – Нет, Мерлин, каким бы сильным магом ты ни был, от идиотизма тебя это не спасает. – Ну, заодно и попробую высушить одежду магией... – Не смей! Тем более на себе. Я не хочу снова видеть, как ты сгораешь заживо, – чуть дрогнувшим голосом признаётся Артур. – Прости. – Раздевайся и иди сюда, – приказывает принц. – И не смотри на меня так! Хорош будет великий придворный маг, вернувшийся из героического похода весь в соплях. Одеяло широкое, уместимся оба. Мерлин не спорит – Артур видит, как его начинает трясти от холода, и распахивает края одеяла, едва Мерлин заканчивает развешивать свою одежду у костра. – Артур, ты уверен... – Я уверен в том, что ты околеешь, если сейчас же не сядешь рядом. Ладно, не совсем рядом, а между ног Артура – просто одеяло хоть и большое, но не настолько, чтобы укрыть двоих мужчин, сидящих плечом к плечу. Мерлин устраивается, как ему и было приказано. Он холодный и мокрый, как лягушка, сжимается в комок и дрожит, теснясь спиной к груди Артура. Тот стискивает худые бока колеями, обнимает руками за плечи и понимает, что теперь не сможет поесть. По крайней мере, самостоятельно. А Мерлин, будто угадывая его мысли, тянется к салфетке, на которой разложены хлеб, сыр и вяленое мясо, делает из всего этого некое подобие бутерброда и, отщипнув небольшой кусочек, протягивает его Артуру. Тот, подумав, всё же принимает еду из чужих рук, хоть и с трудом перебарывает желание укусить Мерлина за пальцы. Потому что если бы тот соизволил нормально собрать свою сумку, они сейчас не сидели бы почти голые, тесно прижавшись друг к другу под одним одеялом, и простой ужин не казался бы таким интимным действом. С другой же стороны, Артур ещё никогда в жизни не ощущал себя настолько... Правильно, что ли? На своём месте, в должное время и с нужным человеком. То, что Мерлин действительно нужен ему, как воздух, принц уже и не пытается отрицать. – Держи одеяло, – тихо говорит Артур, когда они заканчивают с бутербродами. В горле пересохло, но Артур тянется не к бурдюку с водой, а к своей фляге – неразбавленное вино кажется сейчас куда более подходящим напитком. Прилично отпив, он передаёт флягу Мерлину и снова перехватывает край одеяла, укутывая уже согревшиеся острые плечи. Мерлин делает лишь несколько глотков, после чего почти сразу расслабляется в руках Артура, откидывает голову ему на плечо и зачарованно смотрит в небо. – Звёзды пытаются говорить со мной, а я их не понимаю, – тянет маг спустя несколько минут уютной сонной тишины, нарушаемой лишь треском костра. – Я вот не понимаю твой организм: ты можешь вёдрами хлебать медовуху без особых последствий, а с пары глотков вина тебя развозит на раз, – Артур пытается ворчать, но безуспешно – ему сейчас слишком хорошо. – Я серьёзно... Ты не слышишь? – Нет, Мерлин, не слышу. – Дай руку, – внезапно просит тот, и Артур, ухватив края одеяла пальцами одной руки, вкладывает свою освободившуюся ладонь в ладонь Мерлина. А в следующую секунду мир вокруг будто взрывается новыми красками и неведомыми ранее принцу ощущениями. Он видит, как в языках пламени, извиваясь, пляшут ящерки-саламандры. Чувствует, как сам летит ввысь вместе с тёплым порывом ветра, обдувает каждый до краёв наполненный жизнью листочек на деревьях. Слышит в мерцании звёзд слова столь древние, что нет в мире существ, способных их понять. Этого всего слишком много, и Артур отпускает руку Мерлина, опасаясь, что просто сойдёт с ума. А вернувшийся привычный мир в первые несколько секунд кажется каким-то плоским, бесцветным, ненастоящим. – Господи, – потрясённо выдыхает Артур. – Неужели ты видишь это постоянно? – О нет, только иногда – иначе и свихнуться недолго. – Это точно. А звёзды твои несут бред, – тихо смеётся Артур, опираясь спиной на ствол дерева позади себя и притягивая Мерлина ближе. – Давай спать, завтра будет тяжёлый день. – Ага-а, – зевая, отвечает тот. Мерлин разворачивается боком в руках Артура, кладёт раскрытую ладонь на его голую грудь, – не задумываясь, будто так и надо – и утыкается носом ему в шею. Принц же замирает на несколько мгновений, сначала растерявшись, а после пытаясь разобраться, что же чувствует сейчас. Спустя минуту он гладит Мерлина по щеке, поддевает пальцами подбородок, заставляя поднять лицо, и целует в губы. Совсем легко, едва касаясь, не удерживая даже. И лишь когда Мерлин приоткрывает рот, Артур притягивает его ближе, скользит языком внутрь – медленно, тепло, влажно, чувствуя привкус вина и несмелые движения в ответ. – Вот так – правильно? – едва отстранившись, спрашивает он. – Да, – уверенно отвечает Мерлин. – Да, – эхом отзывается Артур. Всё правильно. Теперь можно спокойно уснуть.***
Гробница Ашканара тепло – даже, скорее, жарко – встречает их струёй огня с потолка. Далее Артур едва не проваливается в яму, дно которой усеяно острыми кольями, когда каменная плита уходит у него из-под ног – Мерлин в последний момент успевает схватить его за руку. А самого его от дротиков, вылетающих прямо из стены, спасает лишь врождённая неуклюжесть – он запинается о рычаг, активирующий ловушку, падает на пол, и дротики свистят прямо над его головой, не задевая оной. После этого они стараются двигаться предельно осторожно и не сразу понимают, откуда идёт нарастающий гул, пока в конце длинного коридора не показывается огромный заслоняющий весь проход каменный шар, катящийся прямо на них. Мерлин бежит впереди, таща за собой Артура и, едва заметив узкую нишу, вталкивает его туда, втискиваясь следом. У них есть все шансы переждать, пока валун прокатится мимо, и они стоят, не шевелясь и как можно плотнее прижимаясь спинами к холодному камню стены, но Артур вдруг заваливается вглубь ниши, где секунду назад был мёртвый тупик, а теперь открылся потайной ход, и утягивает Мерлина за собой. Они оказываются на узкой винтовой лестнице, уходящей вверх, и, пока они поднимаются, на их пути больше не попадается ни одной ловушки. Лестница заканчивается коротким коридором, в конце которого – дверь с углублением в форме трискелиона. – Кажется, мы нашли то, что искали, – взволнованно тараторит Мерлин, доставая из сумки драгоценный ключ. – Куда?! – рычит Артур, дёргая устремившегося к двери мага за рукав. – Забыл, что сказал друид? Это ещё одна ловушка! – И что ты предлагаешь? – Боже, Мерлин... Ты же колдун, ты можешь двигать предметы взглядом. – О, точно, – чуть смущённо бормочет тот, проговаривая короткое заклинание. Бронзовый трискелион плавно летит по воздуху, как влитой становится в паз и поворачивается против часовой стрелки. Стоит двери полностью открыться, как коридор начинает заполняться густым белым дымом, но Мерлин развеивает его коротким, несложным на слух заклинанием призыва ветра. И вот, наконец, путь открыт. Мерлин с Артуром входят в просторный зал с колоннами, посреди которых стоит постамент, а на нём – яйцо. Огромное, нежно-голубого цвета и необычной формы. Мерлин глядит на него с трепетом и благоговением, но замирает, протянув к нему руки. – Как думаешь, что случится, когда я возьму его? – спрашивает он у Артура. – Не знаю, но приготовься бежать со всех ног, – отвечает тот. И правда, едва Мерлин успевает убрать яйцо в сумку, как пол под их ногами начинает дрожать, а с потолка сыплется пыль и мелкие камни. – Бежим! – рявкает Артур, хватает Мерлина за руку и тащит за собой. Они повторяют пройденный путь уже в обратную сторону – теперь, после активации, все ловушки безопасны, но Мерлин чуть не падает в яму, в которую ранее едва не провалился Артур. Теперь уже он вытаскивает непутёвого мага, после чего до самого выхода они добираются без приключений. Отбежав на достаточное расстояние, оба устало валятся на траву и смотрят, как великая гробница Ашканара рассыпается камнями и пылью. Они лежат, глядя в небо, пока не стихает последний гул разрушений. А немного придя в себя, Мерлин садится и заливисто смеётся, доставая из сумки невредимое яйцо дракона. – У нас получилось! – ликует он, вскакивая на ноги и протягивая руку Артуру. Тот нехотя поднимается вслед за ним. – Знаешь, – отчего-то смущённо говорит Мерлин. – Я бы хотел сделать это снова... – Что, побродить среди смертельно опасных ловушек? – Нет. Поцеловать. Ну, тебя. Тебя поцеловать, – запинаясь, проговаривает он. – Можно? И теперь уже смеётся Артур. Смеётся, пока Мерлин не притягивает его к себе, прижимаясь губами к его губам. – Смотри-ка, мы быстро управились – солнце ещё в зените, – разорвав поцелуй, но всё ещё не отпуская Мерлина от себя, замечает принц. – Если поторопимся, то успеем вернуться в Камелот к закату. – Тогда не будем медлить, – кивает маг.***
В ворота замка они въезжают только к полуночи. Во дворе тихо и безлюдно, и Мерлин сам рассёдлывает лошадей, пока Артур, разбудив нескольких слуг, распоряжается о позднем ужине и ванне. Они вместе едят, вместе моются, и у Мерлина совсем нет сил, чтобы дойти до своих личных, недавно выделенных ему, покоев. Потому засыпают они с Артуром тоже вместе.***
– Перья на воротник обязательно добавьте, – говорит Артур. – Никаких перьев! Не слушайте его! – перебивает Мерлин. – Пожалуйста, сшейте по образцу из книги, чтобы не нарушать традиций. – А я хочу перья, – непреклонно заявляет принц, упрямо складывая руки на груди. – Вот и вставь их себе в корону, а одежды придворного мага – не твоя забота, – бурчит в ответ Мерлин и снова обращается к уже порядком нервничающей швее: – Его Высочество шутить изволит, не обращайте внимания. Не надо перьев. Быстро кивнув, женщина забирает почти законченный парадный костюм, сшитый специально для Мерлина, и выбегает за дверь. – Иногда ты бываешь просто невыносим, – закатывая глаза, неизвестно кому жалуется маг. Не успевает дверь закрыться до конца, как в комнату заглядывает мальчишка-посыльный. – Его Величество ожидает принца в своих покоях, – быстро докладывает он и, стоит Артуру кивнуть в ответ, тут же сбегает. – У меня плохие предчувствия, – делится Мерлин. – Говорят, почти всё время нашего отсутствия король провёл за беседами с драконом в самой высокой башне замка. – Если бы отец отказался от сделки, сейчас тебя готовили бы не к новому титулу, а к казни. Снова. – Ты просто не представляешь, насколько Килгарра коварен, – вздыхает Мерлин, но Артур, выходя за дверь, уже не слышит его.***
– Отец. – Артур, проходи, – сдержанно приветствует сына Утер. – Я хотел поговорить с тобой о предстоящем назначении этого... Мерлина, – не скрывая неприязни, говорит он. – Я не собираюсь нарекать его придворным магом. И тем более своим советником. – Ты не можешь отказаться – таковы условия договора с Великим Драконом, – ледяным тоном возражает Артур. – По древней традиции, только король имеет власть... – Сын, прекрати меня перебивать, – не менее твёрдо отвечает Утер, и Артур, стиснув зубы, замолкает. – Ты прав, только король может назначить мага своим придворным советником. Потому твоя коронация пройдёт перед церемонией Мерлина. Ты сам дашь ему титул, он будет твоим и только твоим советником. А я останусь верен своим принципам до конца своего правления. Артур стоит, будто громом поражённый. Он просто не может поверить в то, что отец сам отказывается от короны, лишь бы не марать руки магией. Но выражение лица Утера вдруг в один миг из сурового превращается в усталое. Король тяжело вздыхает и садится за стол, жестом приглашая Артура занять место напротив. – Времена меняются, Артур, и моё правление подходит к концу. Наверное, каждый монарх понимает, в какой именно момент народ отворачивается от него. И ты, думаю, почувствовал, что настаёт твоё время – эпоха правления короля Артура. Тот согласно кивает, вспоминая свой недавний порыв показать отцу, что он уже готов принять власть в свои руки. – Ты в очередной раз доказал, что достоин трона Камелота, – продолжает тем временем Утер. – И я не собираюсь бороться с тобой за власть. Пусть ты поведёшь свой народ путями, отличными от моих, но я верю, что в итоге добьёшься того же, чего и я желал для королевства – богатства, мира и процветания. Правь мудро и справедливо, сын, и... Утер не договаривает, но Артур мысленно заканчивает фразу, которую его отцу произнести не позволит гордость: «Не совершай моих ошибок». – Клянусь, отец, ты во мне не разочаруешься, – пылко заверяет принц, и король, кивнув, жмёт ему руку. Больше Артур не задерживается в его покоях – если церемония коронации готовилась заранее, то ему самому ещё только предстояло подготовиться к ней, хотя бы морально. И лучше всего это делать рядом с поразительно спокойным для своего нового положения Мерлином.***
На площади перед замком снова собирается огромная толпа народа, но причина теперь вовсе не в казни очередного колдуна. Люди не боятся магии, некоторые из них даже привели своих детей, чтобы те собственными глазами увидели рождение дракона. В самом центре площади огромной горой возвышается величественная фигура Килгарры, перед ним на постаменте – яйцо дракона, последняя надежда на продолжение его рода. Вот теперь заметно, что Мерлин дико волнуется, спускаясь с крыльца замка, и Артур ощутимо пихает его локтем, чтобы великий маг хоть немного пришёл в себя. Мерлин ойкает, хватаясь за рёбра, а после благодарно улыбается принцу и уже гораздо более твёрдым шагом подходит к дракону. – Что я должен сделать? – спрашивает он Килгарру. – Прислушайся к жизни внутри яйца, юный маг, и назови имя, которое определит дальнейшую судьбу этого дракона. Народ затихает, глядя на разворачивающееся действо. Мерлин глубоко вздыхает, прикрывает глаза и вытягивает руку над яйцом – Артур догадывается, что сейчас мир мага меняется, становится таким невыносимо живым, каким сам принц увидел его недавно глазами Мерлина. А потом тот выдыхает: – Айтуза... И яйцо начинает проклёвываться. Голубая скорлупа трескается, и вскоре рассыпается полностью, являя миру совсем крохотного белого дракончика. – Айтуза, – повторяет Артур и заворожено протягивает руку к этому невероятно красивому существу. – Можно? – остановившись в последний момент, спрашивает он то ли у Килгарры, то ли у Мерлина. Но Айтуза сама тянется к его ладони, ластится, словно щенок, и кусает ещё беззубым ртом за палец, чем вызывает тихий смех принца. – Белый дракон – очень редкое явление, – говорит Килгарра. – Его цвет подходит имени, потому что на драконьем языке оно означает «солнечный свет». Её рождение предвещает процветание землям Камелота. И тебе, юный маг, и принцу Артуру, и вашему общему будущему. Артур оборачивается к Мерлину и замирает, глядя, как по его щекам катятся слёзы. Он стирает их рукавом парадного одеяния придворного мага, и выглядит при этом таким счастливым, что у Артура язык не поворачивается испортить момент язвительным замечанием. А потом в толпе раздаются звонкие хлопки – это маленькая девочка, стоящая со своими родителями в первом ряду зевак, восторженно хлопает в ладоши, во все глаза глядя на драконов. Потом тот же звук раздаётся с другой стороны, и ещё, и ещё, пока над площадью не гремят оглушительные аплодисменты, свист и торжественные выкрики. Айтуза нерешительно взмахивает крыльями раз, другой, и поднимается в воздух. Пролетает над толпой, а люди тянутся к ней, машут ей вслед и провожают восторженными взглядами обоих драконов, взмывших высоко в небо и устремившихся к линии горизонта. Артур касается локтя всё ещё глядящего в даль Мерлина и говорит: – Пора. Тот кивает в ответ, и они возвращаются в замок.***
В тронный зал они входят вместе. Вместе же подходят к королю: Мерлин остаётся на шаг позади и чуть в стороне, а Артур опускается на колени перед отцом. – Клянёшься ли ты управлять народом Камелота в соответствии с его законами и обычаями? – спрашивает Утер. – Торжественно клянусь, – отвечает Артур. – Будешь ли ты править по закону, справедливо и милосердно принимая свои решения? – Буду. – Властью, данной мне, объявляю тебя, Артур Пендрагон, королём Камелота, – заканчивает Утер, водружая корону на голову сына. Артур поднимается, оборачивается к замершим в зале людям, но те молчат. Утер отходит в сторону, становясь рядом с Гаюсом, и смотрит, как Мерлин преклоняет колени перед новым королём. – Клянёшься ли ты, Мерлин из Эалдора, также известный под именем Эмрис, служить короне верой и правдой, и использовать магию только во благо Камелота? – спрашивает Артур. – Клянусь. – Клянёшься ли ты хранить преданность королю до последнего дня своей жизни? Мерлин поднимает голову, их взгляды пересекаются, и у Артура в груди колет от этого абсолютного доверия, плещущегося в глазах мага. – Клянусь! – чуть подаваясь вперёд, отвечает Мерлин. Артур берёт с протянутой Джеффри подушки амулет – Око Мага, древний символ власти верховного мага Камелота. – Властью, данной мне, объявляю тебя, Мерлин из Эалдора, придворным магом Камелота и первым советником короля, – заканчивает Артур, надевая цепочку на шею Мерлина. Тот поднимается, встаёт по правую руку от Артура и выдыхает: – Да здравствует король. Зал подхватывает его слова, трижды скандируя традиционную фразу, пока Артур не поднимает руку, призывая к молчанию. – Скажу сразу: мои методы правления будут отличаться от методов моего отца. Я... Мы! Мы докажем, что сила меча и сила магии, работая вместе, добьются гораздо большего, нежели сражаясь друг с другом. Грядёт новая эра Камелота, и королевство расцветёт во всей своей красе и мощи! – Да будет так, – разносится над залом голос Великого Дракона. «Да здравствует новая судьба будущих правителей Альбиона», – слышит Мерлин у себя в голове. Да будет так.