Воспоминания

Мы с Дженни выйдем из машины и направимся к электронным, реагирующим на движения, дверям супермаркета. Она ласково возьмёт меня за руку и переплетёт наши пальцы, а потом спросит: -Дин, у тебя список продуктов? Я улыбнусь, крепче сжав её пальцы своими, и кивну. Мы войдем в магазин. Я оглянусь по сторонам в поисках знакомых, но так никого и не увижу. Пока Джен будет брать тележку, я стану медленно бродить среди стеллажей, разворачивая список покупок: 1. Хлопья 2. Молоко 3. Укроп 4. Яйца 5. Ванилин 6. Яблоки Я дочитаю первую страницу и отвлекусь, на секунду взглянув на мужчину в паре метрах от меня через зеркало в конце прохода. На мгновение, буквально на секунды, мне покажется, что его лицо искажено ужасной гримасой, и я крепко сожму рукоять ножа в нагрудном кармане. Резко обернусь и поймаю на себе его взгляд, полный недоумения, потом вновь посмотрю в зеркало и нервно засмеюсь. Сколько лет прошло, а я всё никак не упакую этот чёртов нож в багажник Импалы, которая уже столько лет пылится в гараже, накрытая старой скатертью моей жены. Рука иногда, по привычке, тянется к ключу от детки, но я отдёргиваю её и беру современный серебристый брелок, с красивыми четырьмя кольцами, переплетающимися друг с другом. Когда Джен просыпается в соляной черте вокруг кровати и видит меня, с кочергой неподалёку, она смотрит с грустью в глазах и ловко перепрыгивает "препятствие". Она притягивает меня к себе, осторожно забирая кочергу и пряча куда-то к стене. -Дин, всё в порядке, всё хорошо. Она целует меня, а я вспоминаю, что кирпичные стены, глубоко под обоями и звукоизоляцией, разрисованы символами от нечисти, и перед покупкой дома мы узнали абсолютно всё о предыдущих владельцах и тех, кто был перед ними. Она будет нашёптывать мне успокаивающие слова и незаметно для меня мы окажемся в постели в обнимку, засыпая. Так бездумно я пройду через весь магазин, смотря по сторонам и вдруг резко остановлюсь от удара куда-то в район лба. Я зажмурюсь на секунду и потру ушибленное место, прислушаюсь к знакомому голосу, лепечущему извинения. Увидев человека напротив, я моргну, прогоняя галлюцинации, а потом пойму, что это всё-таки ты. Ты замолчишь, не договорив, и отшатнёшься от меня, на секунду прикрыв глаза. Мы не пожмем руки, как старые знакомые, не улыбнёмся друг другу. Я развернусь на зов Дженни и выслушаю её просьбу поискать хлопья, а когда повернусь, ты будешь в конце магазина, обнимая за талию стройную брюнетку, держащую на руках небольшой свёрток. Ты повернёшься и посмотришь на меня ещё раз, мы встретимся взглядами, и в груди вдруг станет так невообразимо больно. Я отвернусь, возьму за руку Джен, и мы начнём заниматься покупками. Я буду слушать её, а думать о тебе. Немного поседели волосы, глаза больше не горят ярким голубым цветом, нет этого озорного блеска. Они тусклые, грустные, одинокие. Морщин стало больше. Когда ты говорил, маленькие лучики собирались вокруг глаз и губ. Морщины на лбу стали чуть заметнее, но ты был таким же красивым, таким же родным и таким же чужим в одно мгновенье. Ты принадлежал той девушке, но всё так же был только моим. Ты был с ней, но был одинок. Ты говорил ей: "Я люблю тебя", но эти слова принадлежали мне. Вечером я приду в бар у дома и выпью пару стаканов виски со льдом. По глупости мы расстались, из-за стереотипов не смогли быть вместе, а теперь, словно дети, пару раз в год встречаемся в этом чёртовом супермаркете и вспоминаем то, что связывало нас. Мы обнимаем наших жен, пытаясь вызвать ревность, мы целуем их на глазах друг друга и пытаемся думать, что так лучше. Придумываем, что каждому из нас хорошо, что каждый из нас счастлив. Как по традиции, столкнувшись в магазине, вечером мы едем в бар. Коротаем пару часов в компании алкоголя и одиночества с грустью. Изредка бросаем друг на друга короткие взгляды. Я ухожу первым, рассчитываюсь за свой виски, а потом, подумав немного, плачу и за твой. Тебе тоже уже достаточно. Я нарочно прохожу мимо твоего столика и захожу в туалет. Мою руки, даже не зная зачем, и выхожу, встречая там тебя. Ты пьян, растрёпан. Немного красный. -Дин... - ты делаешь шаг мне на встречу. -Тише, детка, тише. Так правильнее, ты же знаешь. Я обнимаю тебя и чувствую, как ты всхлипываешь. На глазах стоят слёзы. Я с горечью целую тебя в лоб и отпускаю, сжимая ладонь. -Я люблю тебя, - еле произносишь ты. -Я люблю тебя, - эхом вторю я и выхожу из туалета. Мне срочно нужно на воздух. Я достаю пачку сигарет и закуриваю. Вторую, третью. Наблюдаю за тобой через огромные окна бара. Ты допиваешь свой стакан виски и подходишь к бармену, протягивая кредитку. Он, видимо, отвечает, что я заплатил за тебя. Ты в недоумении что-то спрашиваешь, но не получаешь ответа и просто прячешь кредитку в карман. Выходишь из бара. Медленно, немного пошатываясь, ты проходишь мимо меня, даже не замечая. Тоже достаешь сигарету и закуриваешь. Я иду за тобой, в паре метров. Вскоре, ты сворачиваешь на тёмную улицу, налево. А я иду прямо, мне следует пройти еще четыре квартала, прежде чем я достигну своего дома. Одиночество поглощает, как никогда. Я прокручиваю ситуацию в туалете несколько раз. Вспоминаю твой голос. Низкий, прокуренный. Мы встречаемся в этом супермаркете пару раз в год, потом идём в бар. Эта сцена в туалете повторяется уже который год, а нам будто нравится мучить себя этой болью. Мы, как мазохисты, приходим туда и обнимаемся. Будто касаемся оголёнными нервными окончаниями друг друга, и от этого становится еще больнее. Когда мы доходим до твоего поворота, я иду прямо за твоей спиной и ты знаешь, что это - я. Ты резко поворачиваешься и касаешься своими губами моих, а я ласково притягиваю тебя к себе за шею. Пара секунд и вот я иду к себе домой в полном одиночестве. Я знаю, что ты смотришь мне в след и не уходишь. Ты будешь наблюдать до тех пор, пока я не сверну на свою улицу. В этот вечер Джен обидится на меня, потому что я пришел пьяный и не рассказал, что случилось. А я засну, в надежде, что мне приснится моя молодость, что мне приснишься ты. Я засну и буду надеяться, что эти полгода пролетят не заметно, быстро. И я снова встречу тебя в супермаркете, а потом - в баре. Я засну, захотев проснуться в обнимку с тобой. И никем больше.