Три из трёх (Best of Three)

Он уже признал вслух, что потерян, но у него есть еще одна попытка попробовать захватить контроль над своим телом, просто чтобы доказать, что он может. Он использует каждый трюк, который только знает. Хорошенько подрочит прямо перед этим. Поразмышляет о заплесневелой еде, Маргарет Тэтчер, гниющих нарывах на черепе одного из его пациентов. Всё что угодно, лишь бы пройти через третью и последнюю схватку с незапятнанным собственным достоинством. Вот только всё меняется на следующий день. Сегодня воскресенье, и Лестрейд звонит в полвосьмого утра со срочной просьбой о помощи с серийным убийцей, у которого имеется весьма неприятное хобби застреливать своих жертв, а затем снимать с них скальп. В конечном итоге они оказываются в Скотланд-Ярде без десяти восемь. Лестрейд вручает обоим по кружке отвратительного ярдовского кофе и выкладывает им всю информацию, которой полиция располагает на данный момент: детали двух первых убийств. Покончив с нападками на Лестрейда за то, что тот не позвонил после первого же убийства, Шерлок требует разрешения посмотреть на место преступления. В такси между ними царит молчание, но оно не напряженное. Просто ещё рано, и каким-то образом вещи кажутся довольно-таки нормальными, даже если Джон до сих пор чувствует более глубокую связь, которую он ощутил с Шерлоком прошлой ночью. Они – лучшие друзья, однако, физическая близость имеет большое значение. Серьезно меняет вещи. И он не накручивает себя. С течением дня дело становится всё более запутанным, пока наконец они не оказываются пригнувшимися к земле возле склада на южном берегу Темзы с Лестрейдом и восемью-девятью офицерами из прикрытия, которых Лестрейд оторвал от других дел. Формально они не являются частью операции, но они стоят прямо у Грегори за спиной. Сигнал дан, и адская бойня начинается. Звучат первые выстрелы, и следующее, что Джон осознает, это вскакивающий на ноги и проносящийся мимо людей Лестрейда Шерлок. Джон выкрикивает его имя и бросается вслед за ним, но видит перед собой то, что успел увидеть Шерлок: низкий, жилистый силуэт того, кто должен быть Марком Дэвисом, подозреваемый. Он осознает это как раз, когда они бегут: Дэвис подстроил взрыв склада, как обычный отвлекающий маневр, чтобы ускользнуть, и, должно быть, только Шерлок догадывался о его намерении всё это время и потому был готов. Джон догоняет Шерлока. Дэвис внезапно останавливается и поворачивается, выставляя оружие. - Шерлок! – рявкает Джон и вскидывает руку. Шерлок падает на колени – звенит выстрел. Он подлетает так близко к лицу Джона, что тот чувствует его жар и инстинктивно грохается вниз лицом, хотя, будь у Дэвиса прицел получше, Джон опоздал бы секунды на две. - Джон!! – голос Шерлока безумен, такой, каким он его никогда раньше не слышал, ни в жизнь. Он в потрясении от шока так быстро пролетевшей пули и осознания, что он почти что получил её в лицо, но остался цел. Джон переворачивается на спину. В это время подоспевает Лестрейд, а Дэвис уже лежит лицом в югобережной грязи. Шерлок на четвереньках преодолевает то короткое расстояние между ними, склоняясь над другом. «Джон», - повторяет он снова настаивающе. Джон всё ещё выравнивает сбившееся дыхание, но находит в себе силы сказать: - Я в норме, Шерлок. Со мной всё хорошо. Он не задел меня. Выражение лица Шерлока почти пугает. Оно настолько эмоционально – никогда Джон не видел его таким, более эмоционально, чем когда они застряли с бомбой в вагоне метро, более эмоционально, чем когда Шерлок застрелил Магнуссена. Его губы дрожат. Он не касается Джона, но его лицо находится менее чем в тридцати сантиметрах от лица Джона, тщательно сканируя его взглядом. Он кажется совершенно потерявшим дар речи. - Эм, Шерлок? – Лестрейд издает несколько, определенно, ненастоящих покашливаний. Он склонен над Дэвисом, коленом прижимая того к земле. – Ты хотел опросить этого? Шерлок дергается так, словно забыл, что здесь есть кто-то ещё. Он отсаживается на пятки и одаривает Дэвиса до такой степени ядовитым взглядом, способным, кажется, даже убить. - Ты, - выплевывает он. – Считай себя счастливчиком. Если бы ты убил Джона Ватсона, ты бы не выбрался отсюда живым, - его взгляд взметается обратно к Лестрейду. – Опроси его сам, - говорит он коротко. – Джон и я отправляемся домой. Лестрейд выглядит сбитым с толку, думается Джону. - Что? – требовательно говорит он. – Шерлок! - Вы его получили, что еще вам нужно? – резко возражает Шерлок. – Я не заинтересован в нём. Мы идём домой. Лестрейд смотрит на Джона, который может только пожать плечами; он тоже не знает, что нашло на Шерлока. - Ладно, идите, - говорит Лестрейд. – В любом случае, именно ты привел нас сюда, так что да, мы взяли его. Спасибо. Шерлок даже не обращает внимания. Он встаёт, подаёт Джону руку, чтобы помочь подняться и тихо спрашивает: - Ты в порядке? - Да, в полном, - настаивает Джон. – Честно. Шерлок выпускает его руку и без единого слова проносится мимо него, направляясь в сторону улицы. Джон оглядывается на Лестрейда, надевающего на Дэвиса наручники и всё ещё выглядящего ошарашенным. Они обмениваются "Ну, это же Шерлок, кто его знает?" взглядами, затем Джон безмолвно показывает на удаляющегося Шерлока, и Лестрейд кивает с присущим ему смиренным пониманием. Джон догоняет Шерлока, чьи руки засунуты глубоко в карманы. Он не заговаривает ни во время их десятиминутной прогулки обратно к дороге, где они хотя бы могли рассчитывать на поимку такси, ни на всём пути домой. Уже почти шесть, и в то время, как они поднимаются по лестнице, Джон задумывается, будут ли они ужинать или нет, но Шерлок идет прямиком к себе в комнату и закрывает за собой дверь. Джон пребывает в некоем замешательстве. Не то чтобы это из-за строптивости Шерлока, больше нет. Она уже привычна, однако, после развода Джона и его возвращения на Бэйкер-стрит, Шерлок всегда был более открытым, не сбегающим вот таким вот образом. Даже в самом раздражительном настроении он хотя бы проявлял свое раздражение в открытую. Джон решает подождать перед тем, как лезть к другу с предложением поужинать, на случай, если шторм пройдёт сам собой. Вдобавок он совершенно не в курсе, планирует ли Шерлок продолжать их пари и есть ли смысл в третьем заходе. Если он уже проиграл два из трёх раундов, причем довольно грандиозно, может ли он всё еще утверждать, что ничуть не заинтересован? «Окей, момент истины, Ватсон», - думает он, - «Ты проиграл в ту самую секунду, когда Шерлок засунул свой язык тебе в задницу». Или это произошло раньше? Может, когда он начал возбуждаться? Или даже еще раньше, а вдруг способность возбудиться в первую очередь от Шерлока уже была заложена в нем? Это трудно. Он очень глубоко заботится о Шерлоке, и теперь, столкнувшись со своим неоспоримым, скрытым интересом в прежде несуществовавших между ними физических отношениях, он не представляет, что ему (им?) делать дальше. Джон с тяжестью садится на диван и понимает, что ему реально есть, над чем подумать. Прошлой ночью он был чересчур вымотанным и, ну, удовлетворенным, чтобы осуществлять какие-либо серьезные размышления, а сегодня они с Шерлоком весь день были в движении. Вчера поздно ночью он дрочил в душе, думая об этом, думая о грёбаном Шерлоке, и, возможно, в ближайшем будущем он будет думать о нем при каждом выпавшем случае. Правда в том, что даже при свете дня, с ясностью ума, которую обычно приносит следующее утро (или следующий день – не важно), Джон всё так же не в состоянии отрицать, что это был, проще говоря, самый крышесносный сексуальный опыт в его жизни. Наверное, заодно с ночью до этого в придачу. И это Шерлок в самой его неопытной стадии, всё станет только лучше, если они продолжат. Так или иначе, всё могло бы получиться идеально: они – лучшие друзья, уже живут вместе, знают все плохие привычки и раздражающие черты другого, и всё ж таки они до сих пор любят друг друга и, не задумываясь, отдали бы друг за друга собственные жизни. Он привык называть это лучшими друзьями. Он не знает, как называл их обоих Шерлок до того, как Джон предоставил ему данный термин. Кажется, будто это должно было быть очевидным, но тогда он не брал во внимание своё упрямство на этот счёт. Возможно, это и всегда было очевидным. И благодаря тому выражению абсолютного ужаса на лице Шерлока не более часа назад, Джон начинает понимать, что, вероятно, он значит намного больше для Шерлока, чем он осознавал до этого момента. Он считал, что всё, что Шерлок когда-либо сделал, было сделано им во имя дружбы, строго платонической, но пронизавшей их до самых костей любви, которую они чувствуют друг к другу, и которая никогда не мешала Джону любить других людей в неплатоническом смысле. Ему даже удалось жениться так, что это не воспрепятствовало его чувствам к Шерлоку, ведь удалось? Он всегда полагал, что так же дела обстояли и для Шерлока. Вот же ж чёрт. И что тогда всё это значит? Джон не знает. Но он может видеть все перспективы, и, сидя здесь в одиночестве в собирающейся вокруг темноте, он может признаться себе, что он, в принципе, даже и не прочь... Это могло бы сработать. И очень даже неплохо сработать. Возможно, это могло бы просто… случиться. (Или же, скорее, ему следует заткнуться, возражать при любом повороте событий и позволить всему идти своим курсом). Дверь комнаты Шерлока распахивается, и её хозяин выходит наружу. Проходит вниз по коридору, останавливается в дверном проёме гостиной и смотрит на Джона. Долгое время он не произносит ни слова. А затем говорит: - Наша договоренность всё ещё в силе на сегодня? Странно, насколько сильное облегчение чувствует Джон. Он вылепляет улыбку и надевает её. - Что? Ну да, конечно. Если ты всё ещё хочешь после всего того, что сегодня произошло. Такова была сделка. Тридцать шесть минут. Шерлок переминается, перенося свой вес с ноги на ногу. - Это должно быть попозже? Джон чувствует, как его бровь приподнимается. - Нет, - говорит он. – Ты всегда был тем, кто назначал время на девять вечера. Это может произойти тогда, когда ты захочешь. Когда бы ты… - Сейчас, - говорит Шерлок и без лишних слов возвращается к себе в комнату. На миг Джон колеблется, принимая решение. Он собирался снова сходить в душ, немного подрочить, привести в порядок мысли, не то чтобы хоть что-то из этого списка сработало в прошлые разы, но всё же было бы приятно доказать и себе, и Шерлоку, что он в состоянии контролировать себя. Как бы то ни было, из-за слегка драматического окончания дня и, как следствие, отчужденности Шерлока, Джону не особо хочется говорить нет. Он встает и идет в комнату Шерлока. В центре комнаты – Шерлок, кровать всё ещё отодвинута к стене, он просто стоит там и выглядит немного опасающимся. Его голова поднимается, когда Джон входит внутрь и шагает к нему, но Холмс ничего не говорит. Джон выдает легкую улыбку, хотя чувствует себя слегка неловко. - Привет, - говорит он. – Эм, ну так… С чего бы ты хотел начать? Шерлок вытягивает себя из круговорота каких бы то ни было мыслей, в котором он затерялся, и вынимает свой телефон, ставит таймер, в этот раз начинающий отсчет с тридцати шести минут и тикающий в обратном направлении. Он снова кладет его на туалетный столик и затем говорит: - Я хочу, чтобы ты раздел меня. - Ладно, - отвечает Джон. Не то, чего он ожидал, но, конечно, скромнее, чем приказ раздеться самому. Он начинает с пиджака Шерлока, расстегивая и снимая его. Он вешает его на спинку стула, потом возвращается и расстегивает рубашку, двигаясь сверху вниз. Взгляд Шерлока лежит на его лице, немигающий и напряженный, и Джон вынужден приложить все усилия, чтобы проигнорировать его. Близость Шерлока сегодня ощущается не так, как раньше. Им всегда было комфортно в пространстве друг друга – иногда даже чересчур, у Джона было множестве случаев подумать над этим – но сейчас чувствуется напряжение, магнетическое притяжение и жар. То, что у них был секс, действительно очень изменило химию между ними, и теперь, кажется, это необратимая перемена. Пока Джон стабильно отказывался признать возможность этого, он мог сохранить отношения платоническими, как снаружи, так и в собственной голове. Это не была колоссальная борьба: всегда были женщины, и, ну, неоспоримая мужественность Шерлока, чтобы сохранить всё на своих местах. Но теперь ящик Пандоры открыт, и некоторые возможные вещи стали реальными, и сейчас всё по-другому. Всё чувствуется по-другому. Чашка чая, с которой они случайно оба попьют, никогда больше не будет просто чашкой чая. Случайное прикосновение в коридоре или такси никогда не будет просто обычным прикосновением. Всё поменялось. Он снимает рубашку и кладет ее поверх пиджака. Когда он возвращается, Шерлок быстро стягивает джонову вязаную кофту через его голову и бросает её на стул, по-видимому, теряя терпение. - Мои брюки, - говорит он, расстегивая джинсы Джона. – И сними свои носки. Джон тянется вниз, чтобы стянуть свои носки и, так как они уже расстегнуты, вышагивает из своих джинс и отпинывает их в сторону стула. Следом он стаскивает с Шерлока штаны и вместе с ними снимает с него и трусы. Как обычно Шерлок стоит уже босиком. Джон сначала не решается, но потом снимает с себя нижнее бельё. В любом случае, это произошло бы рано или поздно, и он знает, что времени у них теперь меньше. (Они безусловно могли бы проигнорировать ограничение во времени, но это же эксперимент Шерлока, как-никак). - Окей, - говорит Джон в ожидании. Шерлок долго смотрит на его грудную клетку, не шевелясь, и Джон не может не почувствовать, что тот всё ещё расстроен из-за случившегося ранее. Он не знает, что ему сказать об этом, как подступиться к этой теме. «Хей, не волнуйся об этом, приятель – давай просто сыграем в нашу маленькую чудоковатую секс-игру, и ты почувствуешь себя лучше!» Наверное, не то. Так что Джон ждет. Шерлок слегка нагибается, кладет свои руки Джону на бёдра и облизывает его левый сосок. (Левый всегда первым. Он что, всерьез выяснил, что левый более чувствительный, чем правый, с помощью дедукции? По-любому так он и сделал. Шерлок, видимо, от рождения лучше знает его тело, чем он сам.) Его пробирает небольшая дрожь от ощущения того, как его сосок напрягается под настойчивым языком Шерлока. Его член уже начинает твердеть в ответ. Джон полагает, что это неизбежно, и тихо покоряется этому факту. Во всяком случае, это должно было случиться рано или поздно, если предыдущие две ночи что-либо значат. Язык Шерлока массирует его сосок, и Джон дрожит. Затем эти невозможные губы смыкаются вокруг него крепче, чем свойственно для простого касания; Шерлок на самом деле целует его. Он растягивает время, его ласковый рот движется правее, а потом вверх по груди Джона, покрывая её неторопливыми, вдумчивыми поцелуями. Он придвигается своим ртом к горлу Джона, и его руки обвивают спину друга, сближая их пылающие тела. Джон может чувствовать эрекцию Шерлока, и внезапно его рот, его тело, его близость – всё это ощущается ужасно интимно, и это больше, чем просто физическое ощущение. Он может чувствовать Шерлока близко к себе, не просто его тело, но его плоть и душу – всё, чем и кем он является. Джон словно испытывает головокружение, затягивающее его в свою воронку. Его ладони цепляются за руки Шерлока, чтобы восстановить баланс. Их лица находятся вплотную друг к другу; Шерлок посасывает кожу его шеи прямо под его левым ухом, угол его челюсти. Он отодвигается как раз настолько, чтобы посмотреть Джону в глаза - всего один миг, но, кажется, целая вселенная открывается между ними в эту секунду. И Шерлок целует его. У Джона почти подгибаются колени. Шерлок держит его, одной рукой – вокруг плеч, а другой – вокруг рёбер и спины, но что Джон осознает яснее всего – это язык Шерлока на его собственном. Они целуются, не сдерживая себя, и это не просто лишь короткая или пробная попытка. Джон может чувствовать и ощущать на вкус всё, что Шерлок, очевидно, испытывает к нему, так же сильно, как он может чувствовать член Шерлока, касающийся его собственного, несмотря на их разницу в росте. Это не просто пари, доказывающее чью-либо точку зрения. Это за границами какой-либо игры. Это страсть, и Джон обладает незамутненным разумом, чтобы понять, что он потерян. Это приятно как физически, так и эмоционально – такое чувство, будто какая-то линия наконец пересечена, линия, о желании пересечь которую он даже и не догадывался. Какое-то странное облегчение, такое, что ему почти хочется заплакать. Они целуются, и целуются, и целуются, и в перерывах у Шерлока перехватывает дыхание, полное эмоций, и Джон прижимает его ближе, чем когда-либо. Руки Шерлока блуждают по его спине, пальцы скользят вдоль его задницы и зарываются в его волосы, обхватывая его лицо и сжимая кожу, и Джон знает, что потерян. Его руки лежат на безупречной заднице Шерлока, и какая-то комнатка в его сердце наконец-таки открылась и разрешила доступ Шерлоку, прекратила протестовать против даже идеи нахождения Шерлока здесь. Так словно он бы не был здесь всё это время, если бы Джон не отрицал возможность этого так долго. Самоупрек кусает его, но еще не слишком поздно; они стали вместе в конце концов. Раздается сигнал, заставляющий Джона вздрогнуть. (Он и не думал, что тридцать шесть минут уже прошли). Шерлок резко прекращает, выглядя ошарашенным так, как он это чувствует. Он облизывает губы и выглядит непривычно нервозным. - Джон, - говорит он, его сердце всё ещё стучит напротив груди Джона, но он, кажется, не знает, как закончить фразу. Он выглядит почти напуганным, так словно Джон собирается отчитать его за это каким-либо образом. - Одну секунду, - говорит Джон. Он отпускает Шерлока, подходит к телефону и отключает его, кладет сотовый вниз и возвращается к Шерлоку. – На чем мы остановились? Если он ожидал, что Шерлок просто-напросто продолжит то, что они делали, тогда, по-видимому, он ошибался. - Джон, - говорит Шерлок, звуча слегка раздраженным, будто Джон играет дурачка, – время вышло. Ты больше не обязан делать это. Обязан? Джон моргает в ответ. Шерлок реально всё упустил? Что Джон едва ли следовал ходу эксперимента? Он не чувствовал всего того, что происходило между ними? - Шерлок, - говорит он, не совсем уверенный в себе или в том, как переубедить Шерлока, но он осознает, что это должно быть озвучено. – Я не просто… позволял тебе делать это. Я хотел этого. Я признаю: я проиграл пари. Вопреки всему, что я думал раньше, кажется, я действительно безумно хочу заняться с тобой сексом. Так что можем ли мы вернуться к этому занятию прямо сейчас? Шерлок все ещё не двигается, за исключением рук, скрестившихся на груди. - Время вышло. Я не хочу больше играть в эту игру. На этом мы можем закончить, - он упрям, учитывая тот факт, что он до сих пор возбужден, и грудь его от этого рдеется легким румянцем. Джон мотает головой. - Ну и кто теперь играет дурачка? – спрашивает он немного охрипшим голосом. Он накрывает своей ладонью руку Шерлока. – Было ли это игрой для тебя? Шерлок смотрит в сторону. - Нет, - произнесено так тихо, словно это какое-то постыдное признание. «Он всё ещё не понимает», - думает Джон. - И для меня тоже, - говорит он мягко и расцепляет руки Шерлока, вторгаясь в освободившееся пространство, хотя и руки Шерлока падают по бокам, не притрагиваясь к нему. – Слушай, я признаю: я был идиотом. Ты был прав. Выходит, я всерьез хотел этого. Я говорю это, так ведь? Я хочу этого. Шерлок смотрит на него, сужая свои глаза: - Ты хочешь заняться со мной сексом? - Думаю, это как раз то, что я пытаюсь донести до тебя, да, - говорит Джон, слегка раздраженный. Шерлок мотает головой, хоть его руки и поднимаются, чтобы расположиться на плечах Джона. - Ты просто одинок и обращаешься к ближайшей, доступной вещи. Всё, что я доказал, - это то, что ты бы занялся сексом с любым, кто трогает тебя правильным способом. Ты сам сказал это. Джон хмурится, не уверенный, чему он должен возразить в первую очередь, хотя Шерлок прав: он сказал именно это. - И, - добавляет Шерлок, снова не встречаясь с ним взглядом, - я не хочу этого. До Джона наконец доходит. Шерлок действительно испытывает серьезные чувства к нему, намного более серьезные, чем он осознавал, когда предложил пари. - Всё не так, - говорит Джон, и он честно имеет это в виду. – Реально совершенно не так. Слушай… Я знаю, это весьма неожиданный поворот. И для меня, кстати, тоже. Но когда ты впервые поцеловал меня… Шерлок резко переводит взгляд в глаза Джона и оставляет его там, ища: - Что? - Это… В смысле, я уже думал об этом, но… да, - говорит Джон. – Это тот момент, когда я понял. - Понял что? – требует Шерлок. Джон позволяет своим глазам наполовину закрыться. - Поцелуй меня еще раз, и я покажу тебе. В этот раз Шерлок не мешкает, а делает именно так, как приказано, в мгновение ока его рот вновь напротив рта Джона. Его руки обхватывают Джона, как полы его пальто, и их тела снова сближаются, члены, животы, бедра и груди соприкасаются, и это ощущается так, словно возвращение домой; это чувствуется правильно. За секунды всё подогревается, и Джон даже не пытается сдержать себя от трения о Шерлока. Шерлок тяжело дышит в его рот и наконец отрывается. - Джон. Я… Ты уверен? - А я кажусь неуверенным? – спрашивает Джон, его глаза всё ещё прикрыты, неподвижно уставившись на губы Шерлока. - Не особо, - говорит Шерлок. Он придвигается, чтобы поцеловать Джона ещё раз, но останавливается в последнюю секунду. – Та вещь, которую я сделал первой ночью… Могу я сделать это снова? Джон издает невольный стон до того, как успевает остановить себя. - О, Боже, да, - он берет руку Шерлока и помещает ее на свой ноющий член. – И ты можешь трогать меня везде, где только захочешь, - добавляет он. Шерлок тяжело вздыхает и смотрит вниз на член Джона в своей руке. - Ощущается прямо так, как я его себе представлял, - говорит он. Он изучающе смотрит в лицо Джона, а затем быстро придвигается и целует его снова, ни на секунду не ослабляя обхват своей руки на его члене. Ощущения намного приятнее, чем должны быть. У Шерлока большая ладонь, так что он довольно много может накрыть ею за раз, и Джон пытается не начать вдыхать кислород напрямую из легких Шерлока. Он перемещает руку к члену Шерлока, даже не задумываясь об этом, что должно было шокировать его, но этого не происходит – почему-то это воспринимается так естественно. Ствол Шерлока большой и уже довольно твердый, и не проходит и двух секунд, как Джон решает, что ему в самом деле нравится трогать его. В ответ на это Шерлок издает звук, исходящий откуда-то из глубины его горла, его спина напрягается под другой рукой Джона. Он толкается в кулак Ватсона и целует его ещё глубже, и это вызывает настолько яркие впечатления, что должно бы сокрушить своим напором, тем не менее, этого не случается. Джон отстраняет свой рот от Шерлока только лишь, чтобы сказать: - В кровать сейчас же! – Шерлок издает звук согласия в его рот, и они кое-как, пошатываясь, добираются до неё и валятся вниз клубком сплетенных между собой конечностей. Шерлок сверху, он спускается вниз по его телу - Джон еще никогда раньше не был накрыт человеком, который был во много раз больше него, но это же Шерлок, которого он знает и которому он доверяет (иногда даже не совсем веря), и они просто-напросто подходят; это правильно. Шерлок ведёт дорожку поцелуев вниз вдоль живота Джона, и потом его губы соскальзывают на член Джона, не тратя больше сил на слова. Он втягивает его так, словно это кислород, так, словно это единственная вещь, которая делает его живым, язык, губы и пальцы – все трогают, исследуют, изучают. Джон стонет и ерзает под ним, и пытается не толкнуться в рот Шерлока. Он уже слишком близок к оргазму и пока не хочет кончать – ведь Шерлок пообещал проделать ту невыразимо грязную, удивительную вещь ещё раз, и он хочет этого до жути, но перед тем, как он должен что-то сказать в предупреждение, Шерлок выпускает его член изо рта и говорит: - Перевернись. Джон, наверное, никогда в жизни ещё так быстро не полз в порыве желания исполнить приказ. Шерлок получает его, стоящим на коленях, с лицом опущенным вниз на кровать и задницей задранной к верху, и Шерлок потирает его обеими руками, а затем зарывается туда лицом. Джон слышит свои самые необузданные, непристойные звуки, но он совершенно не в состоянии предотвратить их; ему так хорошо, что, он думает, что может воспламениться. Язык Шерлока необыкновенно талантлив и абсолютно бессовестен - вылизывает и вонзается внутрь Джона, его губы целуют отверстие Джона в наигрязнейшей манере, и Джон стонет в простыни Шерлока, не сдерживая себя. Шерлок поднимает голову и нагибается к нему, оказываясь ртом возле уха Джона, целуя его шею и продолжая тереться о его вход. Когда один палец толкается внутрь Джона, тот издает беспомощный стон, затем ещё один - ощущение в десятки раз лучше, нежели когда он сам проделывает это. Шерлок трахает его пальцами, и тело Джона уже искрится и дрожит. Он пускает слюни на простыни, твёрдый, как не знает, что, и вдобавок истекает смазкой в том самом месте. - Я хочу трахнуть тебя, - низкий голос Шерлока отдается в его ушах, как дым и мёд, наполненные темным обещанием. Джон очень редко слышал, чтобы Шерлок сквернословил, и даже это в данный момент провокационно. Он кивает перед тем, как находит в себе силы заговорить: - Да… О, Боже, пожалуйста. Кажется, только этого Шерлок и ждал. Он вытаскивает пальцы и заменяет их головкой своего члена, его толчки намного нежнее по сравнению с тем, как повел себя Джон прошлой ночью: медленные, размеренные и влажные, и Джон не представляет, когда Шерлок успел смазать себя, но предполагает, что, должно быть, тогда, когда он умирал от наслаждения под талантливым ртом Шерлока. Член Шерлока толстый, его скольжение заполняет Джона так, что это, вроде бы, чересчур, но в то же время именно то, что нужно. Полностью погрузившись в Джона, Шерлок останавливается, всё ещё склоненный над ним: - Ты в порядке? – спрашивает он сдавленным голосом. - Я ещё никогда не был настолько «в порядке» за всю свою жизнь, - честно отвечает Джон, едва способный связно говорить. Он может слышать улыбку в голосе Шерлока: - Я тоже, - это последнее, что кто-либо из них произносит – оба погружаются в ощущение движений Шерлока внутри Джона, сначала медленных, пока тело любовника приспосабливается к нему, потом постепенно всё более быстрых и резких. Осязание бедер Шерлока напротив рук Джона захватывает его, в это время правая рука Холмса внизу сжимает и начинает поглаживать его член – это невыносимо интимно, не говоря уже об ощущении члена Шерлока внутри его тела, который твёрже, чем камень, но такой горячий, пульсирующий у самого центра тела Джона. «Это больше, чем секс», - думает Джон. Прошлой ночью был секс. А это – это всё, чем они являются, всё, что они чувствуют, оформившееся, наконец, в физическую оболочку. Это любовь. Шерлок ритмично ударяет его простату, и Джон уже настолько возбужден, что теперь отсчет идет на секунды. Он выдыхает какую-то непристойную подгоняющую фразочку – а, нет, это уже мольба – и затем волны оргазма накрывают его, сперма выплескивается толчок за горячим толчком, пятная пальцы Шерлока и простыни под ними. Даже в то время, как это всё происходит, он может чувствовать, как Шерлок теряет контроль, и осознает: он держался только потому, что ждал Джона. Теперь его толчки становятся беспорядочными, сильными, быстрыми и выбивающимися из ритма в неистовом желании кончить, и когда он кончает, он издает настолько неконтролируемый и животный звук, что член Джона выжимает еще один или два выстрела спермы. Шерлок со сбивающимся дыханием обессиленно падает на него, и через несколько секунд им удается улечься на бок. Шерлок всё ещё внутри Джона, его член еще пульсирует после пережитого оргазма. Когда к Джону возвращается дар речи, он говорит: - Это был самый… Я всё ещё думаю над этим, но это действительно лучшее, что я когда-либо испытывал... за всю свою жизнь. Рука Шерлока лежит под джоновой, прижимая его к груди. Он слегка толкается носом за ухом Джона: - Реально? - Без вариантов. - Ты думал так же прошлой ночью? И позапрошлой? - Ага, - признается Джон. – Я так старался найти этому оправдание. Но это правда. - Но сегодняшняя ночь была лучшей? – настаивает Шерлок. Джон поворачивает голову настолько, насколько его хватает, так что он может видеть улыбку у Шерлока на лице. - Безусловно, - говорит он, переплетая пальцы своей руки с рукой Шерлока, обхватывающей его грудь – И еще никогда в жизни доказательство моей неправоты не делало меня настолько счастливым. Шерлок трётся кончиком носа о его шею. - А казалось бы, что ты уже должен привыкнуть к этому, - якобы задумчиво растягивает он. - Ой-ой-ой, - говорит Джон. – Только потому, что мы теперь это., не означает, что тебе можно начинать грубить мне. Шерлок довольно посмеивается в его ухо: - Я думал, мы просто продолжим вести себя как раньше. Думал, тебе понравится. - Ну, видимо, я только открываю для себя те вещи, которые мне нравятся, - говорит Джон сухо. Его живот урчит, напоминая ему, что на улице всё ещё около семи вечера. – Мы никогда не ужинали вместе. Шерлок целует его между лопаток: - Нахрен еду, - говорит он коротко. Джон расплывается в ухмылке, затем отодвигается, давая Шерлоку выскользнуть из него. Оох. Утром там у него будет немного больно. Впрочем, осознает он, его это мало заботит. Он поворачивается лицом к Шерлоку: - Знаешь что, - говорит он. – Я собираюсь по-быстрому принять душ, а затем мы пойдём ужинать. На свидание. А потом придем домой и устроим ещё один заход. Шерлок раздумывает над предложением: - А нельзя просто заказать на дом и поесть в постели. - Нет, - твердо говорит Джон, хотя идея весьма привлекательна. (Завтра.) – Свидание. Надлежащая еда. Шерлок моргает, выглядя так, словно хочет возразить, но сдерживается. - И потом вернемся в постель? Джон может чувствовать, как глупая улыбка выявляет все самые нелестные морщинки на его лице. - Да. Обещаю, - он наклоняется и довольно долго как следует целует Шерлока, и когда он отодвигается, в глазах Шерлока практически виднеются звездочки. - Согласен, - говорит он. Джон выползает из кровати и направляется в душ, останавливаясь в дверном проеме, чтобы оглянуться: - Кстати говоря, я жду, что ты полностью будешь одет и готов идти, когда я выйду, - предупреждает он. Шерлок отмахивается: - Поторапливайся, - всё, что он отвечает.