Вместе

Сколько себя помню, я всегда проводил время вместе с семьёй Парр. Они были идеальной парой во всём - и в быту, и на поле боя. Потом у них появились очаровательные детишки, а я, наконец, женился на до ужаса ревнивой, но красивой женщине. Жизнь с ней напоминала жизнь у самого жерла вулкана, который, после пяти лет семейной жизни, начал затухать. Я не чувствовал к ней ничего, даже несколько раз просил развода, но она отказывала. Это всё надоедало, и я находил утешение только лишь в работе, выполняемой совершенно тайно, под покровом ночи, в перерывах между бильярдными партиями. А потом я заметил её. Нет-нет, в самом начале Фиалка понравилась мне вовсе не как девушка, да и какой у меня мог бы быть интерес к семикласснице, к тому же, по уши влюблённой в мальчика из параллельного класса? Нет, она нравилась мне тем, что была тиха и незаметна. Я бы хотел иметь таких же детей, как эта девчушка: мои сыновья не могли усидеть на месте и двух минут. Потом мои друзья спасли город, а то и весь мир от Синдрома, и жизнь вновь потекла прежним чередом - героев снова полюбили, стали обсуждать их личную жизнь в прессе. Мне приходилось делать вид, что в моей семье всё прекрасно, в то время, как всё было более, чем отвратительно. И вот уже два года я улыбаюсь в объектив, обнимаю и целую жену для репортёров, живу счастливо для камер. А что до Фиалки... Всё же тот парень её бросил, разбив её юное сердечко. Она каждую ночь приходит на крышу своего дома и подолгу сидит там, уставившись в звёздное небо. Фиалка больше не забирает назад волосы, на уроках сидит на самой последней парте, сделавшись невидимкой - Эдна всё же изобрела для нас повседневную одежду, по свойствам напоминающую суперкостюмы.

***

Потом к ним в класс приходит новенький. Конечно, он красавец, и, конечно, моя бедная Фиа не может перед ним устоять. Ей удаётся пригласить его на свидание... Жаль, что с него он пришёл в виде замороженной статуи. Сам не пойму, как так получилось.

***

Ей уже почти семнадцать, она стала ростом с меня, и, чёрт, она ужасно привлекательна. И дело тут вовсе не в её внешности. Она осталась такой же тихой, хоть иногда и ведёт себя грубо. И именно в день её семнадцатилетия я не могу себя удержать. Когда все празднующие расходятся по домам, я незаметно пробираюсь в её комнату. Вижу, как она удивлена, и не могу сдержать улыбки. - С днём рождения, - говорю я, протягивая ей подарок, завёрнутый в жёлтую блестящую бумагу - её любимый цвет. - Спасибо, - улыбается она. Повисает неловкая пауза; по глазам Фиалки вижу, что ей не терпится раскрыть, что же скрывается под обёрткой. - Открой его, - прошу я. Мне очень хочется увидеть её реакцию. Внутри коробочки лежат две серебряные заколки, украшенные льдисто-голубыми камнями. - О, - выдыхает она, - это же так дорого... - Семнадцать лет не каждый день празднуют, - я пожимаю плечами и закалываю ей волосы подаренными заколками. - Ещё раз поздравляю. Я мягко прижимаюсь к её губам своими.

***

Понимаю, это противозаконно, но я знавал множество подобных нам героев, и немаленькая их часть испытывала нездоровое влечение к детям. Именно влечение, проходившее сразу же после удовлетворения их мерзких потребностей. С Фиалкой у меня связано другое. Я чувствую к ней нечто более возвышенное, чем желание. Я хочу обнимать её, хочу дарить ей поцелуи... Хочу заботиться о ней, хочу, чтобы она приняла мою ласку и всё то тепло, что только может дать моё сердце, покрытое толстой ледяной оболочкой. Тем не менее, в нём сейчас пылает нешуточное пламя, растапливая лёд изнутри. Если она примет меня, я подожду столько, сколько потребуется, чтобы взять её к себе, вместо этой моей мегеры-жены; кстати говоря, недавно я застукал её с соседом. Ну что же, у неё своя любовь, у меня своя. Только ведь поймёт ли кто? Восемнадцать лет разницы для меня не так ощутимы, как могут быть ощутимы для неё. Если чем обижу - испарюсь, растаю, вновь влезу в работу с головой, дам тебе шанс всё забыть, может, даже подберу достойного жениха. А пока... А пока - я люблю тебя, Фиалка. И скоро мы будем вместе.