До тех пор, пока ты рядом.

Последние листья, срываемые порывами злого ветра, небрежно опускались на землю, устилая ее омертвелым ковром. Холодный ноябрьский день не сопутствовал прогулкам, но все же нашлась одна чудачка, решившая прогуляться в этот день, и не куда-нибудь, а девушка решительно направлялась в сторону Запретного леса, держа наперевес сумку со свежим мясом. Полумна Лавгуд уже давно привыкла, что куда бы она ни пошла, ее сопровождали лишь одиночество и редкие нарглы, попадающиеся за пределами замка. Выйдя на опушку леса, девушка улыбнулась, заметив между деревьями крылья, испещренные дырами и кажущиеся прозрачными, древних обитателей леса и верных помощников, которые оставались невидимыми для большинства людей. Фестрал, степенно ступая, медленно направлялся к когтевранке, осторожно втягивая воздух в ноздри. - Ну же, не бойся. – Тихо сказала девушка и сделала шаг навстречу, вытягивая вперед руку с куском мяса и показывая, что она неопасна. Мягкий бок коснулся руки в то время, как его обладатель поедал лакомство. Полумна закрыла глаза и, медленно поглаживая животное, стояла посреди темного леса, напевая какую-то успокаивающую песню. Ветер брал и доносил отрывистые фразы песни в разные уголки леса, смешивая их с шуршанием немногих оставшихся на деревьях листьев и, превращая в причудливую музыку. Когда-то давно эту песню напевала ей мама, проводя рукой по мягким волосам девочки и заправляя прядь за ухо. Такие же большие распахнутые голубые глаза, как и у Полумны, смотрели с нежностью и любовью на дитя, что только начинало познавать мир, с восторженностью, что передалась ей от родителей. Их семья не имела большого количества друзей, потому что даже для волшебного мира они слишком выделялись, а это не всегда нравится другим. Но Лавгуды никогда не воспринимали это как оскорбление, потому что никогда не были одиноки, ведь они были друг у друга. Их всегда было трое. Но потом неудачный эксперимент мамы, и они с отцом остались вдвоём… Эта песня стала напоминанием о маме, её доброте и любви, и Полумна всегда напевала её, когда ей было неспокойно на душе. Последние слова песни подхватил ветер, и все вокруг затихло, лишь дыхание фестрала прерывало умиротворяющую тишину. Проведя рукой еще раз по коже животного, когтевранка поправила пустую сумку на плече и, выйдя из леса, направилась к Черному озеру. *** Полумна шла вдоль кромки озера, вглядываясь в серое небо, затянутое тучами. Вот-вот должен был полить дождь, холодный и колкий. Ветер налетел на хрупкую девичью фигуру, перебирая прозрачными пальцами пряди светлых волос и путая их в ту же секунду. Лавгуд подняла глаза к небу и неожиданно заметила краем глаза фигуру, что пронеслась над водой. Она проследила взглядом за юношей, описавшем несколько кругов над озером и помчавшимся дальше. Проводив его заинтересованным взглядом, когтевранка направилась в замок, попутно отмечая про себя, что юноша летел очень быстро, ловко выделывая пируэты в воздухе. Полумна слегка улыбнулась. Ей никогда не нравилось мчаться на метле, рассекая воздух, стремиться лететь всё быстрее и быстрее. Девушка любила наблюдать за игроками в квиддич, ей нравилась эта игра, возможно, из-за того, что сама она предпочитала летать совершенно по-другому. То ощущение полета, когда воздух не свистит в ушах, а ты лишь ощущаешь его присутствие, когда можно просто безмятежно зависнуть на метле над землёй, видя всё, как на ладони, - вот, что было по душе юной волшебнице. Еще раз обернувшись туда, где скрылся юноша, она подумала о том, что очень давно не летала на своей метле и, поставив в уме галочку полетать дома на каникулах, Лавгуд направилась к замку. *** Драко Малфой шел по пустым коридорам замка, направляясь к главному входу. В субботний день все ученики Хогвартса разбредались кто куда, либо сидели в своих гостиных, поэтому в этот момент никто не путался под ногами. Юноша вышел из старинного замка и пошел в сторону поля для квиддича . Сейчас ему необходимо было развеяться, и ничто так не помогало в этом юному Малфою, как полет на метле. Призвав метлу и сев на нее, юноша резко оттолкнулся от земли, взмыв в вверх. Холодный ветер бил о лицо, но сейчас он ничего не замечал, а летел лишь дальше, быстрее, рассекая собою воздух. В голове навязчиво крутились мысли о пожирателях и Темном Лорде, что сейчас обитали в поместье, о приближающейся войне. Если бы еще год назад кто-нибудь сказал бы Драко, что его родное поместье будет служит штаб-квартирой для самого ужасного мага во всей истории и его приспешников, где будут вынашиваться планы по уничтожению маглорожденных и подчинению маглов, то он лишь расхохотался и посоветовал бы сходить тому человеку в больницу Святого Мунго. Но сейчас, когда это происходило наяву, Драко было совсем не до смеха. У него холодели руки лишь от одной мысли, что его мать находится рядом с подобными людьми, что, возможно у неё на глазах происходит что-то ужасное, и самое главное – Люциус принимает во всем этом активное участие, поддерживая замыслы темного мага. Конечно, Драко видел, что отец делает это ни столько из-за своих собственных убеждений, сколько из-за страха. Но навряд ли этот страх был за семью, за себя – да, но за жену и сына... От размышлений Драко отвлекла светловолосая макушка, которую он случайно заметил, когда пролетал над гладкой поверхностью Черного озера. С такого расстояния он не смог бы различить: кто это был, да ему это было не так уж и интересно. Просто, увидев сейчас силуэт девушки, чем-то напоминавший ему мать, он вспомнил, что на столе в его комнате лежит еще не прочитанное письмо от матери, прочтение которого он отложил до вечера. Решив, что отправится обратно в замок после того, как еще немного полетает, Малфой набрал высоту и рванул вперед с еще большей скоростью. *** Дорогой Драко! Я знаю, как ты не любишь, когда я пытаюсь тебе советовать, ведь ты уже совсем взрослый… Но прошу, послушай меня в этот раз. Сейчас грядут тяжелые времена, ты и сам это знаешь. Люциус мне ничего не рассказывает, но я догадываюсь, что скоро что-то может произойти, и это будет началом ко всему… Я боюсь, что тебе отведена во всем этом не самая лёгкая роль, возможно, не сейчас и не в этом году, но я чувствую, что что-то будет приготовлено для тебя… Поэтому, я хочу, чтобы ты еще более осторожно выбирал людей, с которыми общаться. Но, что более важно это то, чтобы рядом с тобой был хоть один надежный друг, который смог бы понять и поддержать тебя в трудный момент. P.S Очень жду, когда ты приедешь домой на зимние каникулы. С любовью, Мама. Драко спрятал письмо в ящик стола и сел на свою кровать. Письмо матери встревожило его : у Нарциссы всегда была очень развитая интуиция, а если учитывать то, что все происходит у нее подносом, то можно с почти абсолютной уверенностью сказать – очень многое из того, что она написала, произойдет. Юноша провел ладонями по лицу. Надежный друг? И это говорит Нацисса Малфой? Драко отнял руки от лица и уставился в одну точку. Надежный друг…Крэбб и Гойл? Нет, эти тупоголовые лишь на роли охранников подходят. Пэнси? Вот уж кого он хотел бы видеть своим другом в последнюю очередь. Блейз? Возможно..Но, всё же Драко мог назвать его только товарищем, хорошим товарищем, но не другом. Юноша закрыл глаза. Он никогда не стремился искать себе друзей, потому что не верил в настоящую дружбу. Может, главным словом было не «друг», а «понять»? Но тогда опять под этот критерий вряд ли попадают все перечисленные личности.. «А, к соплохвосту всё!» - Драко резко встал и вышел из комнаты. Спускаясь по лестнице в гостиную, он заметил, что народа там почти не осталось. Посмотрел на время : пора было идти на ужин. *** За ужином у Драко не было аппетита, поэтому он раньше встал из-за стола и пошел обратно в подземелья. Сейчас гул, стоящий в Большом зале, раздражал его, было лишь одно желание – убраться отсюда поскорее, что юноша и сделал незамедлительно. Полусумрак подземелий и прохлада привычно встретили слизеринца, но веселый хохот, доносившийся у входа в гостиную, казалось, нарушал покой этих мест. Драко поморщился и ускорил шаг, чтобы посмотреть, что стало причиной такого бурного веселья, несвойственного этим местам. Два младшекурсника стояли напротив портрета, заслонявшего собой вход в гостиную, и что-то рассматривали, а затем рвали. - Что это тут у вас? – Два слизеринца подпрыгнули от неожиданности, Драко безучастно смотрел на мальчишек, затем перевел взгляд на то, что они рассматривали. Это были чьи-то рисунки, часть из них уже валялась на полу разорванными кусками. - Рисунки. – Тихо ответил черноволосый мальчуган, сильнее сжав рисунки в руке. - Ваши? – Драко и сам не понимал : зачем ему сдались эти рисунки, но вопрос уже прозвучал, придется выслушивать, к тому же - он староста. - Нет, это Полоумной с Когтеврана, мы стащили их, когда она рисовала что-то в теплице! – Уже весело отзвался второй и, переглянувшись с товарищем, засмеялся. Драко скользнул взглядом по рисункам и увидел чей-то портрет, изображенный на листе пергамента, который был на очереди к уничтожению. Распахнутые голубые глаза полуудивленно взирали на него с бумажной поверхности, их прикрывала светлая, почти прозрачная, челка. - Вы же понимаете, что за это вы можете быть наказаны? – Холодно спросил слизеринец, складывая руки на груди. Мальчишки в унисон закивали, испуганно посматривая то на Драко, то друг на друга. - Если вы сейчас же не уберётесь с моих глаз, то я вам обещаю это наказание… - Младшекурсники закивали головой, как болванчики, тараща на него глаза. – А рисунки оставьте. В это же мгновение Драко был оставлен в полном одиночестве со стопкой целых и порванных рисунков, наспех собранных с пола, в руках, а младшекурсников и след простыл. Малфой нашел тот портрет и вгляделся в тонкие черты молодого лица. От портрета веяло теплом и уютом – такие ощущения у него возникали, когда он смотрел на свою мать. Затем юноша немного нахмурился, так как вспомнил чьи это рисунки, но выбрасывать их не стал. В далеке послышался стук каблуков, а потом до него донеслось удивленное : - Драко? – Голос Пэнси звонко ударил по каменным стенам. – Ты чего здесь стоишь? - Ничего. – Драко Малфой запихнул рисунки в мантию и, дождавшись Паркинсон, сказал пароль портрету, который с глухим звуком отъехал в бок и открыл проход в гостиную