Первая любовь Кагура.

… И стоило только посмотреть в эти поддернутые темной мутью глаза, Кагура поняла, это любовь. Такая, какая может приходить в маленькие сердечки маленьких девочек, такая чистая и невинная, такая пышная, как весенний пух, такая же непорочная. Первая любовь. И первое влечение - к насыщенно-карим, почти вишневым глазам, легкой улыбке и угловатой фигуре. Кагура таяла. ** - Данна, что происходит с китаянкой? - Сого удивленно отметил счастливо прикрытые глаза Кагуры, сомкнутые за ее же спиной тоненькие ладошки и броскую таинственность на лице. Что-что, а видеть китайского монстра с настолько довольной мордашкой ему еще не приходилось. - Ну, - протянул Гинтоки, лениво растрепав волосы на затылке, - влюбилась, кажется. Йорозуя откинул голову назад и спрятал лицо за слоем страниц джампа, всем своим видом давая понять, что разговор о влюбленности Кагуры себя исчерпал. Но Сого, конечно же, не мог остановиться на достигнутом и очень хотел узнать подробности, потому что… потому что… потому что любую информацию о Кагуре он мог использовать против самой же Кагуры. О да, Окита, хороший план. - И кто же этот несчастный? – выдал Сого, уподобляясь Гинтоки и плюхаясь на диван, всем своим видом давая понять, что разговор он продолжил не из интереса, а из солидарности. Один из способов прокрасться к теме – сделать вид, что тебе плевать. А что, вы думаете, уметь красться нужно уметь только для того, чтобы проникнуть в чужой дом или незаметно приблизиться к врагу? Два раза «ха», одно из умений хорошего воина – красться в разговоре. Что, кстати, у Сого получалось отлично. Сама же Кагура таинственно молчала, гипнотизируя Садахару. - Не говорит. Хотя у нее на языке все время какая-то болтовня о светло-русых волосах, серьезности и «замечательных темных глазах». Дорам пересмотрела, не иначе. Окита согласно кивнул, совсем не заботясь о том, что за раскрытым джампом его кивок Гинтоки увидит так же отчетливо, как Московский кремль, и почему-то отвернулся. И, кажется даже, немного покраснел, потому что одна кандидатура на роль возлюбленного ему представилась слишком уж отчетливо. Хотя, наверное, просто давление подскочило – не даром на улице жара третий день. ** Любовь, любовь… Солнце ярче, ветер теплее, а летнее небо совсем-совсем близко и, кажется, щекочет твои ресницы. Как здорово быть влюбленной… Кагура раскрыла небольшое зеркальце и улыбнулась собственному отражению: от любви даже выглядеть получается лучше. Мир меняется полностью - вместе с тобой, небом и прошлыми глупыми проблемами. Ох, любовь, все переворачивает с ног на голову… ** По дороге с задания Оките попалась маленькая цветочная палатка, усыпанная броскими букетами в шелестящей фольге. Он остановился, пробежался глазами по цветастым рядам и задумался, зацепившись взглядом за растрепанные свежие астры в россыпи алых и рыжих лепестков. Задумался, ненормально улыбнулся, и ткнул в него пальцем. - Беру этот. Ах да, зачем Сого цветы… Да, действительно, зачем Сого цветы? Если бы он знал, он бы сейчас не шел рваным шагом в бездумном направлении. Захотелось вот. Красивые. А то столько лет в окружении этих жутких морд членов отряда, и, знаете ли, совсем ничего симпатичного. А так – пусть глаз радуют. Да-да, именно так. И – нет, это не Окита зачем-то тащится к дому йорозуи, это после тяжелого рабочего дня его не слушают ноги. Совсем не слушают. Усталость, что поделать. А небо сегодня какое необычное… Как будто по ресницам гладит… И вообще день на редкость приятный. А потом совсем забыв о том, что он устал, и вообще работа была трудная, Сого, полуприкрыв глаза, прописал на лице блаженный вид и буквально полетел по улице в довольно понятную сторону. ** Про усталость неожиданно вспомнилось за двести метров перед йорозуей. Ноги потяжелели и даже почти начали слушаться Окиту, затеребившего букет и почему-то очень сильно захотевшего домой. Нет, ну что за день… ** Кагура обомлела, увидев его еще издалека в окно. На щеках у нее загорелся румянец, а губы сами собой потянулись в смущенно-довольной улыбке. Вообще-то раньше из особей мужского пола она любила только Садахару и никого больше, но теперь у нее есть он. Прости, Садахару… Поправив воротничок ципао и захватив только что любовно испеченные ею печенья, Кагура выбежала из дома, сразу нырнув в узенький поворот между домом йорозуи и соседским. Для отвода глаз, естественно. ** Заметив выскочившую из дома легкую фигурку в красном платьице, потерявшуюся в переулке между домов, Сого слегка оторопел. Кажется, Кагура его ждала. То есть, нет-нет-нет… В смысле, Кагура ждала своего возлюбленного. Глянув на букет и глубоко вздохнув, Окита отправился вслед за ней. ** - …хороший мой, - жарко шептала Кагура, не отрываясь от глаз напротив, - теперь мы с тобой всегда, слышишь? Всегда-всегда будем вместе. От светлых волос пахло как-то особенно, пахло солнцем и травой, и Кагура довольно вдыхала невероятный запах полной грудью. Только вот Сого… был очень удивлен. Стоило ему завернуть в переулок, как в том сразу обнаружилась Кагура, сидящая на коленях перед крупным псом. Псом оказался светло-песочной окраски питбуль* с очень, ну очень серьезным лицом. И глаза у питбуля были темные, почти вишневые. Еп твою мать, матерно подумал Сого, приехали. ** Окита ошалело разглядывал псину, которой Кагура любовно скармливала, по-видимому, собственного приготовления печенье, и нервно хлопал ресницами. Ну и не надо, ну и… И вообще… Сого скептически окинул взглядом псину, уже собираясь уходить, как вдруг заметил при питбуле нехилое обстоятельство. Точнее, отсутствие этого самого обстоятельства…. У пса не было… между ног не было… мужского элемента. Эээм. То есть, Кагура любила собаку. Женского пола. И в голове у Окиты тут же созрел очень хороший план. - Ах вот ты где, ми-и-илая, а я тебя повсюду искал. Кагура удивленно обернулась и обнаружила позади себя улыбающегося Сого. С цветами. Б…боже… - Я тебе не милая… - напряженно выговорила она, прилично покраснев, но… - А я и не к тебе обращался. Окита, чуть встряхнув букет, гордо прошествовал к уплетающей печенье псине и протянул ей букет. - Это тебе, любимая. Теперь, по идее, пришла очередь Кагуры, для того, чтобы удивляться, но не на ту напали, и вообще… - Ты какого черта к Брэду обращаешься как к девчонке, урод? И вообще, я первая в него влюбилась! Вот только придурка этого тут не хватало! - Кто тебе сказал, что ты, и кто тебе сказал, что это кобель? Да, Джесси? Ты между ног ей посмотри, китайское чудовище! Между ног? - Извращенец!! – выпалила Кагура, выхватывая у Окиты из рук симпатичный букет астр и шлепая им по голове одного очень и очень придурошного члена Шинсенгуми. - Да я… да мы с Брэдом… Ну все, урод, ты попал. - Да ну? - Ага, я тебе сейчас зубы пересчитаю. - Ты все равно дальше десяти считать не умеешь, дура. - Значит, сначала выбью, чтобы было меньше десяти, а потом пересчитаю, козел! - Да у тебя же… - Гав! Обернулись они синхронно. На Брэд-Джесси было странно смотреть – на ее серьезной светлой морде внезапн словно что-то изменилось. А еще она смотрела куда-то за, за скандальную парочку. … И они опять обернулись синхронно. Только теперь за тем, чтобы поймать взглядом непонятно откуда взявшегося Садахару. И они поняли – это любовь. В смысле… у Садахару и Брэда. То есть, Джессики. ** - Кажется, нам разбили сердце, - ровно произнес Сого, внутренне злорадствуя. Вот так тебе и надо, Кагура, будешь знать, как любить кого попало. - А все из-за тебя, придурок, - обиженно ответила та и протянула Сого потрепанный букет, коим она яро лупила Окиту несколько минут назад, - забери. - Да себе оставь, они тебе подходят. Фраза получилась необдуманной и как-то на автомате, на что Сого даже испугаться успел – не звучало ли это, как комплимент? Но – нет, он же имел дело с китайским монстром. - То есть, ты хочешь сказать, что я такая же зачуханная и растрепанная, а? Кагура оскорбилась, затем, будучи ято и, собственно, Кагурой, вплотную подошла к Сого и встала в воинственную позу, сжимая уже готовый для удара кулак. Что-что, а отвоевывать честь – дело благое. А Сого вздохнул и подумал, что драться ему не хочется. Тем более с девчонкой. Тем более с этой. Поэтому, да-да, только поэтому, именно поэтому, прям совсем-совсем поэтому он резко прижал ее к себе, приобнимая за плечики, и коснулся ее губ. Находиться у него в объятиях Кагуре показалось до безумного приятным. Так, что захотелось обнять в ответ, цепляясь ладонями за грубоватую ткань черной униформы. В конце концов, ей сердце сегодня разбили, поэтому можно даже осторожно ответить на поцелуй. ** Утро следующего дня встретило Кагуру потрясающе красивым небом, пухлыми облаками и совершенно необычным солнцем. Ипотрепанным ярким букетом на столе, глядя на который в недоумении медитировал Гин-чан. А еще отражение в зеркале улыбалось Кагуре до странного необычной и красивой улыбкой. Кто сказал, что первая любовь бывает только раз в жизни? Кагура считает совершенно иначе.