Все просто игра.

Ночь. Комната залита мраком и лишь из-под закрытой двери, сквозь маленькую щель сочится свет коридора. За этой дверью по всей квартире раздаются крики двух молодых людей. Это очередная ссора, в которой он обвиняет ее в измене. То чувство рогов на голове не покидает его вот уже три месяца, практически с первого дня их знакомства. Каждый день одно и тоже – они срывают голос, укрывая друг друга в тонне оскорблений. Сказать, что раньше было лучше нельзя, лучше не было никогда, и никогда уже не будет. Крики стихли, но им на смену пришел громкий топот босых ног по паркету. Она бежала. Бежала от человека, поклявшегося отомстить, бежала от разъяренного парня, вытирая ладонями мокрые от слез щеки, бежала от очередного удара. Эрик давно приучил ее отступать в нужной ситуации, не выводить его на большие эмоции, не позволять ярости завладеть головой парня. Но сегодня она не успела. Не успела вовремя остановиться, замолчать, уйти прочь, лишь бы не выводить своего парня. А ведь уже не впервой он замахивается на нее, не впервой она убегает, храня в себе страх за свою жизнь. Дверь, сохранявшая глухой мрак в комнате, резко отворилась от сильного толчка девушки и тут же закрылась за ее спиной. Бедняга не знала куда спрятаться, ее сердце готово было вырваться из груди, а его стук гулким звуком отдавал в ушах. Сильный удар в дверь, и она слетела с петель, с грохотом приземлившись на пол. Свет длинным коридором проник в комнату, освещая полкровати. Девушка сидела в темном углу комнаты, дрожа от страха и тихо всхлипывая, а тем временем пыль от падения двери медленно падала на пол, как бы замедляя время. Эрик стоял в дверном проеме, щурясь просматривая каждый сантиметр комнаты, в которую вбежала его возлюбленная. Сложность вызывали огромные цветные круги, мелькавшие у него перед глазами из-за непривычки. Сказать что он ее не любил нельзя. Только лишь из-за этого чувства он и делал все это. Очередной всхлип сдал с потрохами дрожащую особу, вмиг закрывшую рот рукой. Но это не помогло, он увидел ее. Увидел, как от страха она жмется в углу, то и дело отрицательно качая головой, как бы умоляя не причинять ей боль. Но уже поздно, игра началась, и заканчивать ее парень не был готов. Быстро преодолев небольшую комнату, он схватил ее за руки и со всей силой швырнул на кровать. Послышался лишь глухой стон девушки и вновь начавшиеся всхлипы. Лицо парня озарила ехидная улыбка, разглядеть которую было сложно сквозь мрак и пелену слез перед глазами. Медленными шагами он приблизился к кровати, чем пригвоздил беднягу к спинке. В ее глазах читался страх. Страх, что так заводил парня. - Эрик, прошу, не нужно, - ее голос срывался. То ли от крика, то ли от слез. Все тело дрожало от одного только его взгляда. Но его это не волновало, ему все это нравилось. Схватив ремень, висевший на спинке, он в один миг приблизился к своей любимой и завел ее руки над головой. Девушка извивалась, кричала, звала на помощь, но это не помогало. Парень уже не на шутку завелся и отступать не собирался. Ее крик, смешанный со слезами, разрывал воздух квартиры, смешиваясь со смехом парня. Его это смешило. Все, что происходило на тот момент в их квартире, вызывало у него смех. - Ты мне изменила, так что не пытайся просить о пощаде, - и вновь на его лице та устрашающая улыбка. Когда-то она сводила ее с ума, но сейчас же зарождает в ней ужас. Ему не доставило труда сорвать тонкую майку девушки, скрывающую под собой ее оголенное тело. Она лишь вскрикнула от хруста ткани, отведя взгляд от его глаз. Глаз, что так сильно полюбило ее сердце. Эрик уложил свою руки на талию девушки и, не церемонясь, впился в ее губы грубым поцелуем. Она пыталась кричать, но ничего не выходило. Язык парня по-хозяйски орудовал в ее рту. Казалось, что она задохнется, ее тело извивалось в руках парня, будто на нем были сплошные ожоги. Эрик же наслаждался. Укусив ее за нижнюю губу, он переместил свои поцелуи на шею. После каждого прикосновения губ тонкой кожи, на ней оставались отметины. Он прокладывал дорожку все ниже, иногда покусывая, доставляя еще большие муки своей возлюбленной. Она уже смирилась, стараясь получать от этого удовольствия, что плохо выходило. Он опускался все ниже, попутно стягивая с девушки домашние шорты. Поцелуи становились слегка нежнее, разносили по телу бархатистое блаженство. Руки парня были заняты ласками внутренней части бедра его девушки. От каждого прикосновения которых она вздрагивала, сильно сжимая железо кроватной спинки и выгибаясь в спине. В какой-то момент он будто озверел, вновь укусив нежную кожу своей любимой, от чего из ее груди вырвался крик, смешанный со стоном. Его руки поднялись чуть выше и, зацепившись пальцами за тонкую ткань кружева, Эрик одним движением сорвал трусики с ее тела. На лицах обоих появились ехидные ухмылки, будто каждый желал одного и того же. Не снимая улыбки, он прильнул к ее губам, все больше и больше углубляя поцелуй. Девушка тянулась всем телом к парню, уже не боясь ни за себя, ни за то, что может произойти дальше. Из ее груди вырвался стон, как только длинные пальцы парня оказались внутри. Выгнувшись в спине, она закинула голову назад, блаженно прикрыв глаза. Сладкие поцелуи парня переместились на шею, в то время как часть его все еще ласкала девушку. Воздуха почти не хватало, ее грудь вздымалась все чаще, сопровождая все это звонкими стонами. Она умоляла его больше не мучить, но парень не слушался ее. - Ты сама попросила, - тихо прошептал он, вынимая пальцы и на мгновение разрывая поцелуй. - Сделай это, - на выдохе прошептала девушка, с силой закусывая нижнюю губу. Ему не понадобилось много времени, чтобы скинуть с себя джинсы и боксеры. Крепко обхватив тонкую талию девушки, резким толчком он проник в нее. Громкий, продолжительный стон раздался на всю квартиру, вызывая лишь ухмылку на лице парня. Его движения были резкими, сильными, будто он хотел доказать ей что-то. Доказать, что он лучше, что она ошиблась. Девушка же лишь стонала, надрывая уже и без того раздраженные голосовые связки. Ее тело готово было вновь извиваться как у змеи, но крепкие руки парня не давали этого делать, грубо направляя ее таз на встречу новому толчку. Все эти чувства походили для нее как безысходность. Все, что оставалось, это со всех сил сжимать спинку кровати и сквозь боль кричать. Боль. Она любит это чувство. Любит настолько, что волна наслаждения и возбуждения, пробудившаяся болью, затмевает разум. И она готова сделать что угодно, лишь бы это не прекращалось, лишь бы он не останавливался, лишь бы эта боль сохранилась с ней как можно дольше. Она не изменила ему, и он это знает. Так же он знает о наклонностях своей возлюбленной. Все это игра. Игра, пробуждающая в обоих то дикое желание разорвать друг друга, насладиться друг другом. Ее возбуждает боль, его возбуждают ее слезы и страх. Фетишизм? Может быть, но это то, что сохраняет их чувства друг к другу. Завтра утром они вновь мило чмокнут друг друга в губы и крепко обнимутся. Вновь поклянутся в искренней любви. Вновь будут счастливы находиться друг с другом, любоваться улыбками друг друга, тонуть в объятиях друг друга. И лишь стены их спальни навсегда будут помнить те бешенные ночи любви и страсти, которые они дарят друг другу.