Звенят бубенцы

День за днём, за ночью ночь – Убегает время прочь… Эх-эх-эх… чем бы таким заняться? Спеть, что ли? А и спою! – Воооот сижуууууууу за решёооооткооой в темнииицееееее сыроооооооооооой! Как вскормлёоооонный в невооооооле орёоооол маладооооооооооооой! – Ой… ой… ой… – Это эхо. Кто ж ещё-то? Я – так уж получилось – единственный живой заключённый на все восемь уровней Азкабана. Хватит выть у меня в голове! Вот это – настоящая и первоочерёдная причина, по которой я, собственно, и обретаюсь ныне в Азкабане. А, кстати, я же не представился! Гарольд Джеймс Поттер, Герцог Певерелл, Наследник Поттер, Наследник Блэк. Герой Магической Англии, Мальчик-Который-Выжил, Золотой Гриффиндорец, Избранный, Спаситель… ну и так далее. Что я здесь делаю? Пересчитываю камни в кладке стены, царапаю где придётся ногтем матерные стишки, учусь шевелить ушами… ну и так, по мелочи. Всё – как видите – безумно важно, жутко интеллектуально и чрезвычайно утомительно. Я под вечер так устаю, так устаю! Вы просто не представляете! Почему я здесь? Это сложнее. И смешнее – но, наверное, только мне. В конце пятого курса, когда я на чистой истерике разгромил директорский кабинет, Дамблдор напоил меня чаем – когда я перестал бушевать и он вылез из-под стола – «для успокоения нервов». Я его выпил – и сразу стал такой спокойный-спокойный! Как чучело слона. И пошёл я – весь из себя такой с хоботом – спать. А утром за мной пришли злые дяденьки в красном. А потом меня – вроде как – судили. Потому что я – нехороший мальчик! – переметнулся на сторону Того-Кого-Нельзя-Называть. Но для меня всё было несколько туманно, потому что дяденьки в красном меня с кровати поднять – подняли, а разбудить – забыли. Или – и это вполне возможно – это действовал директорский чаёк. И запихнули меня в Азкабан – в одиночку. В которой, собственно, я и пребываю уже без малого полтора года. А теперь самое, на мой взгляд, смешное. Я из этой… «самой страшной тюрьмы» мог сбежать уже тысячу раз. И нет, я не хвастаюсь. Я действительно могу. Только я НИ-ХА-ЧУ! Потому что это для других Азкабан – тюрьма. А для меня – это курорт. У меня только здесь жизня пошла! И какая жизня! Меня перестали поить контролирующими зельями. А зелий было много и разных. А я разницу только по изменившемуся поведению и мировоззрению понял. Это раз. Мне перестали по поводу и без стирать память. А Азкабан, промежду прочим, снял все обливейты, закладки и прочие… радости. Это два. У меня полетели все блоки и ограничители на ядре. То есть – вообще все. Что дамблдоровские, направленные на ограничение способностей, что родовые, сдерживающие семейные проклятья. Повезло, что ничего страшнее фамильного блэковского безумия, перешедшего по наследству от бабушки, у меня там и нет. Это три. И здесь нет ни моих «друзей», ни других… доброжелателей, капающих мне на мозги Всеобщим Благом и спекулирующих моим чувством ответственности и памятью о родителях. Это четыре. Кормит меня Добби. И хорошо кормит, даже очень. Я только в тюрьме наконец перестал напоминать скелет. Особенно когда занялся физическим развитием. Это пять. Я не болею, не страдаю, не мучаюсь. Магией здесь пользоваться даже проще, несмотря на то, что палочку у меня отобрали. Дементоры… А что дементоры? Спустя неделю моего здесь пребывания они перестали на меня действовать. А после того, как я от скуки перекрасил эти летучие простыни в лимонно-жёлтый, они меня вообще стороной облетают. Единственное реальное неудобство – скука. Но и она пришла не сразу. Поначалу, как только я оклемался, у меня было целых три постоянных развлечения. Пугать дементоров (пока они не начали от меня шарахаться), доставать охранников (но они сбежали, все, где-то полгода назад), и утюжить по мозгам Волдеморта. Оцените комизм ситуации: весь пятый курс я пытался, но не мог от него закрыться. А теперь уже ему приходиться закрываться, выстраивать щиты и ловушки, отгораживаться и… понимать, что для меня – это не преграда. Потом, чуть позже, к ним добавилось ещё одно. Память Крови. Знаете, что это такое? Это возможность посмотреть на жизнь твоих предков, побыть в их шкуре, просто провалившись в сон. Момент пробуждения Памяти – это когда Наследник становится Главой. И если стать Лордом Поттеров и Блэков я смогу не раньше, чем надену родовые перстни, то с Певереллами всё получилось… чисто случайно. Как говорится: «Дуракам везёт». Я случайно разбил в кровь кулак о камни стены. А потом долго удивлялся, откуда у меня на безымянном пальце левой руки – там, где обычно носят обручальное кольцо – появился тонкий серебряный ободок, сделанный в виде венка полевых цветов. Это я уже потом узнал – спасибо всё той же Памяти Крови – что родовой алтарь Певереллов, который претенденту нужно было окропить кровью в подтверждение намерений, закопан в центре острова и за прошедшие века слился с этим самым островом и тюрьмой на нём практически в одно целое. Что ж, видимо, я оказался приемлемым для Главы ТАКОГО Рода. Повенчала меня Вечная Невеста. Я – наконец-то – нормально освоил ментальные науки. Тренироваться на милашке-Томми было, конечно, не совсем вежливо… но он же не стеснялся никогда? Лазая как-то у него в голове, я наткнулся на интереснейшую сцену. Собрание Ордена Феникса, проходившее спустя два… или три дня с момента моего заключения в Азкабан. Пресветлый Дамблдор толкал речь. Причём так, что даже меня проняло. Почти. Оказывается, Волдеморт в 81 оставил мне не только серпентаго (которое у меня, вообще-то, родовое), но и часть души. Дамблдор до последнего надеялся, что Свет во мне победит, но увы. Тьма уже дала ростки в неокрепшем разуме. Азкабан же нужен, чтобы не дать Тьме победить окончательно. То есть, вы поняли, да, что он сделал? Чтобы спасти мою душу – он отдал её на съедение дементорам. Ах, как это благородно с его стороны. Из просмотренного я сделал сразу несколько выводов. Во-первых: оборотень оказался не такой уж и тряпкой, как я о нём думал. Всё собрание Люпин просидел с жёлтыми, «волчьими», глазами и тааак смотрел на старичка, будто хочет его покусать. Во-вторых: козёл-Снэйп меня всё-таки любит. Или у него просто есть совесть, что по нашим временам величайшая редкость. Он во-время двинутой старичком речи сидел с таким видом, будто его протухшими лимонами накормили. Он даже пытался высказаться в мою защиту. Вяленько правда, но на фоне остальных это прозвучало чуть ли не Гласом с Небес. Может не такой уж он и козёл? В-третьих: Снэйп стопроцентный УпС. Иначе это воспоминание до Волдеморта не дошло бы. В-четвёртых: Дамблдор. И я так и не понял: специально ли он своим «птичкам» «слил» столь откровенную «дезу» (а то, что это брехня, я, как Певерелл, знаю стопроцентно. Душу нельзя разделить.), или он и сам не знает. Он не знает. О, а вот и шиза. А я-то думаю: чего это он молчит? Это – если кто вдруг не понял – лапушка-Томми. Канал-то между мозгами двухсторонний. А мозг – вообще один на двоих. Причём, судя по откидываемым временами Его Темнейшеством коленцам, явно мой. Мне под семьдесят, нахальный ребёнок! А ума так и не нажил. А в лицо мне это сказать сумеешь? Да без проблем. Бам! Бам! Бам! Трах-тарарах! И, наконец, БУМ! Дверь киношно падает во внутрь. В проёме стоит Волдеморт. Со скрещёнными на груди руками. В плаще. В кожаном. – Пип, пип, пип, пип… – я не могу не прореагировать. На удивлённый взгляд пожимаю плечами – У меня зашкалил пафосометр. Маячащая на заднем плане Белла давится воздухом. – Ну, и чего ж тебе надобно… старче? Теперь покашливает и обретающийся рядом с Беллой Долохов. – Да вот шута себе искал. – Нашёл? – Нашёл. Теперь думаю, как бы мне его забрать. О, это и правда вопрос. Если я не захочу – меня можно будет забрать только вместе со всем островом. А Лапушка, как бы силён он ни был, весь остров не потянет, надорвётся. Волдеморт протягивает мне руку, собираясь поднять с пола. Оглядываю предложенную конечность и говорю, что думаю: – Всю жизнь с протянутой рукой… Слышу зубовный скрежет. – Зачем я тебе вообще? – Ты сильный маг… – У тебя таких хватает. – Ты хороший боец… – Недоучка-пятикурсник? – Ты Герцог Певерелл… – А толку? – Ты Спаситель… – Я Предатель. – Ты хранишь многие утерянные знания… – Вот здесь, – стучу пальцем себе по лбу, – тебе всегда рады. Лапушка вздохнул, исчерпав наконец РАЗУМНЫЕ аргументы. Сейчас прозвучит настоящая причина. – Мне скучно. – Ладно. Я хватаюсь за ВСЁ ЕЩЁ протянутую руку и нас опутывают нити магического Договора. Нам не обязательно даже проговаривать условия вслух. Одно обязательство на двоих. Никогда не предавать другого. Он рывком поднимает меня на ноги и, пока никто не видит, почти улыбается. – Да, кстати, пока не забыл, – и он быстрым движением нахлобучивает мне на голову чёрно-белый шутовской колпак. Я осторожно трясу головой. «Дзынь-дзынь-дзынь!» - звенят бубенцы. Мне нравится этот звук. Личный Шут Тёмного Лорда, Правителя Магического Мира – звучит совсем неплохо. Ибо кто, в конце концов, правит Правителем?...