Биатлонные каникулы.

День шестой.Уборка.       Предпоследний день нашего пребывания в деревне Лаердаль начался с громкого шума пылесоса и громких возмущений русской сборной, которой, судя по всему, этот звук помешал спать. Наверняка Уле с утра пораньше затеял уборку и, конечно же, никого с вечера об этом не предупредил. А мне хорошо, у меня беруши есть, и именно поэтому я одел их с довольным лицом и продолжил спать, пока ребята продолжили сокрушаться.       Но поспать мне по сути так и не дали. Уже через минуту ко мне в комнату влетел Йоханнес с обезумевшим от страха лицом и забрался ко мне под одеяло, а так как я ничего не слышал, угадайте кто испугался больше всех. От резкого приземления норга на мою кровать, от веса которого она значительно пошатнулась, я распахнул глаза и бывало собрался закричать, но он вдруг зажал мне рот рукой и жестом попросил молчать. Я лишь одарил его непонимающим взглядом. — Там… этот… за мной… с пылесосом носится, — взволнованно прошептало это рыжее чудо. Аккуратно убрав руку норвежца о своего рта, я переспросил: — Уле? — Сомневаюсь, что этот легендарный биатлонист стал бы гоняться за юнцом с пылесосом в руках. И это не потому, что Уле его не догонит, а потому что ему просто-напросто жалко свой пылесос, который объездил вместе с ним весь земной шар. — Если бы. — А кто же тогда? — Антон… — Шипулин… он притронулся к пылесосу? Он что, знает как им пользоваться? — Мой разум сразу выдал несколько ироничных вопросов касательно моего русского друга, который не особо любил убираться в своей комнате и на этапах как правило ждал, пока это сделает персонал. — Очень смешно. Как оказалось, да. — А что случилось то? — Что-что… в общем, Уле убирался в гостиной, а Антон сидел на кресле неподалеку с каким–то журналом в руках. Мне доверили поливать цветы, и я, конечно, гордо порхал как феюшка от одного цветка к другому. И вот пришло время поливать цветок над креслом, где сидел Антон… в общем, я перелил воды, и теперь белая кофта Антона не только мокрая, но и в черную крапинку. По мне так ему идет, а он чего-то разозлился, отобрал из рук Уле шланг от этого адского агрегата и начал со мной носиться, приговаривая, что как догонит меня, так засунет мне его в одно место. Но, как известно, норги бегают получше русских. — Господи, Бе, ты весь в своего брата. Что ни день, то приключения на одно место. Это же его любимая кофта, он постоянно в ней ходит. Ты понимаешь, что домой тебя передадут матери по частям? — Понимаю, вот и обдумываю план побега в Канаду. — Господи, парням под тридцать лет всем, а кому-то даже больше, а ведут себя как дети малые, ей богу. — О да, ты у нас тут самый чистый и невинный, — запричитал норг. — А то, — улыбнулся я и собирался вновь одеть беруши и погрузиться в мир снов, но этот рыжий шкода, конечно же, не дал мне этого сделать. — А я думал, что у тебя пижамка с мишками гамми, — меня аж передернуло. — Что, простите? — Ты весь такой плюшевый, вот я и подумал, — засмеялся Веснушка. — У, друг мой ,да вы гляжу фантазируете по моему поводу, но спешу вас огорчить, я вы не вы, и пижамы с мультяшками не ношу.       Йоханнес их тоже перестал носить после того, как мы увидели его в одной из них на этапе в Эстерсунде год назад. — Теперь всю жизнь припоминать будешь? — Нет, что ты… — Улыбнулся я и потеплее закутался в одеяло, откуда тихо пробурчал, за что получил тычок в бок. — А если честно, то да.       Блин, он вообще уходить собирается? Я тут как бы сплю, а то процесс довольно интимный и щепетильный в некоторых вопросах. Черт, и до телефона не дотянусь, чтобы брата на помощь позвать, и соседушка мой давно завтракать ушел. — О боги, Мартен, он приближается! — взвыл Йоханнес и стал забираться под мое одеяло. Только этого не хватало. Моя прелесть, никому не отдам, моё-моё, а этому оборванцу давно пора бы получить от кого–нибудь хороший нагоняй. Как жаль, что я на детей не кричу. Чистой воды сарказм.       Через секунду в комнату ворвался разъяренный Шипулин, в руках которого находился шланг от священного пылесоса Уле, который русская сборная ласково прозвала «Люсечкой». Интересно, как это Антоша смог его вырвать без телесных повреждений со стороны великого спортсмена. Нет, Бьордален по жизни пацифист, но «Люся» — это святая святых.       Увидев мою мордочку из-под одеяла, русский спортсмен даже сначала растерялся, но потом вспомнил зачем пришел, и его лицо снова приобрело багровый оттенок, который у него был изначально. — Прости, Мартен, что нарушил твое уединение с одеялом, но я его сейчас прибью. Где этот пакостник норвежский? — Вон, не видишь, большой норвежский зад виднеется из под одеяла в правом углу? Забирай его и делайте вместе что хотите друг с другом, только дайте мне поспать, потому что через час Симон обещал зайти и разбудить мою персону.       Это уже вошло в привычку с самого детства. Старший брат будил меня каждый день, будь то выходные или будни. Неудобно было, когда он первым стал пропадать на сборах и соревнованиях. Я настолько привык к вниманию Симона, что сначала было ужасно трудно. Родители видели, что без брата я просто чахну. Ведь он был мне не просто родной душой, а лучшим другом и главным советником. Но позже мои дела пошли в гору, и вот теперь мы снова рядом, и я этому безумно рад. — Мартен, вставай, сегодня нужно проснуться пораньше, потому что нам предстоит уборка в комнатах, — выкрикнул зашедший в комнату брат и тут же встал в дверях с широко распахнутыми глазами. Ну а что подумали бы вы, увидев своего брата, который скрутился под одеялом в клубочек, а с другой стороны этого же одеяла торчат чьи-то волосатые ноги в носках с норвежскими флагами, а всю эту картину дополняет взрослый парень с шлангом в руках и со злостью в глазах. Садо-мазо в чистом виде. — А, вот я сейчас вообще не понял, — хрипло сказал братец. — Что здесь происходит?       Не вылезая из глухой обороны я старался как можно красочней описать картину происходящего, выставляя себя бедным беззащитным существом, чей покой был жестоко нарушен. — Так, господа извращены и любители длинных резиновых предметов, попрошу вас выйти из комнаты, дабы не портить своими непристойностями психику моего младшего братца, он же потом на мужчин смотреть нормально не сможет, и Франция потеряет восходящую звезду биатлона.       От такой речи Шипулин офигел, а Бе попытался вылезти из укрытия, но встретился со злым взглядом русского парня и снова спрятался. — Тош, пообещай, что бить, гоняться за мной с режущими предметами и угрожать мне подобными вещицами не будешь? — Раздалось от норвежца. — Я подумаю, — ответил Антон, после чего со смехом добавил. — Я вообще-то с тобой ничего делать не собирался, просто припугнуть хотел, - После этого в него полетел мой тапок, запущенный норвежцем.       Они еще и на мои тапки покушаются. Изверги. Совсем святого не видят. — Считаю до трех, и чтобы духу вашего тут не было, — проговорил Симон, слегка поведя бровью.       Спустя три секунды в комнате было пусто, и след этих двух разбойников уже и простыл в воздухе. — Они точно дождутся, и я их поколочу, — засмеялся брат, садясь на край моей кровати. — Уле сказал, что сегодня нужно убраться в доме… завтра вечером наш самолет. — Да, если честно, не хочу уезжать отсюда, — ответил я.       Мне очень понравилось. Тихая деревушка, где никто не будет мешать нашему уединению с природой и дружескому общению. Природа впечатлила своей красотой, чистотой, а главное простотой. Вроде ничего особенного, но как красиво. Эти горы, на вершинах которых еще лежит снег, огромные озера, которые просто кишат живностью, и над которыми по утрам можно услышать перекличку неугомонных птиц.       Мы вернемся назад в шумную обстановку спортивного мира, где царит постоянная борьба за вершину Олимпа. Не знаю когда мы еще так выберемся с ребятами на отдых, но надеюсь, что в в скором времени. Я буду скучать по этим оболтусам, ведь до лета мы скорее всего не увидимся, а с некоторыми и до декабря. — Поторопись, иначе Уле нас съест заживо, — кинул брат и поторопился уйти из комнаты.       Повалявшись минуту на кровати в позе звезды, я все-таки нашел в себе силы, чтобы подняться и начать одеваться.       Не понимаю почему, но мои носки оказались за батареей, джинсы под кроватью моего ненаглядного соседушки, а футболка вообще на шкафу. Стеснюсь спросить, что тут делал Дима пока я спал? Либо он агент ЦРУ и просто проверял меня, либо это какой вражеский замысел.       Когда я спустился вниз, то застал весьма забавную картину, которая мне несколько напоминала наши военные сборы. Бьорндаллен выстроил всех парней в один ряд и раздавал уборочный инвентарь, при этом успевая оглашать команды. — Эмиль, вы вместе с Йоханнесом идете убирать гостиную, и не забудьте помыть полы, а то кто-то из вас на днях пролил возле окна сок и не вытер, теперь там можно прилипнуть. Не забудьте выбить ковер… и, Йоханнес, раздень уже свой кактус. — Но ему же холодно, — запротивилось рыжее чудо. — Ты не поверишь, но в это время года кактусы находятся в спячке и им все равно. — Злой ты, — буркнул Йося и, прихватив врученную ему ранее швабру, скрылся со своим напарником в глубинах гостиной комнаты. — Антон и Симон, разберите завал в чулане, который там устроил пьяный Симон и наведете порядок в своих комнатах. Тарьей и Дима, уберете свои комнаты, а после этого займетесь кухней… и не дай бог, кого-то замечу возле холодильника… сам съем.       Парни, которые уж было обрадовались, что доступ к холодильнику для них будет предельно открыт в отличие от остальных парней на ближайшие полтора часа, сразу сникли. Уле ведь реально их покусает. — Ну хоть ма-а-а-ленькую пироженку стащить можно? — Захныкал Тарьей. — Нет, нельзя, а то скоро в форму влезать не будешь. А тратиться на тебя лишний раз смысла нет. все равно еще больше разнесет. Будешь в домашних гамашах бегать.       Тарька состроил многострадальную мордашку и с лицом обидевшегося ребенка поволок русского спортсмена в сторону нашей кухни. — А ты, Мартен, — У него что, глаза на затылке есть? Я же сзади стою и подошел вроде тихо. И вправду великий человек. — Поможешь перестирать все шторы в доме, а также кухонные полотенца и постельное белье, потом можешь пыль везде протереть, а я наведу порядок в погребе, потому что после последнего нашествия туда братьев Бе и господина Свендсена, там ужасный беспорядок. — Будет нужна помощь в опустошении бутылок, ты только позови, — раздался голос Свендсена. — Эмиль, я тебя точно закодирую, — крикнул ему Бьордаллен. — Все, можешь приступать.       Пройдя по комнатам, я собрал все постельное белье и, конечно же, не удился, когда на одном из них увидел следы от шоколада. Йоханнес, такой Йоханнес. Полотенца нашлись быстро, но вот со шторами пришлось труднее. Гардины висели весьма высоко и окна были большими, поэтому Симону и Эмилю пришлось сажать меня на свои плечи и шататься со мной из стороны в стороны в попытке снять эти чертовы шторы. Обошлось почти без падений, ну если не считать того раза, когда Эмиль споткнулся об поставленное рядом со столом Йохнаннесом ведро и не полетел вместе со мной на пол, благо наше падение смягчилось ковром, иначе нос бы я точно сломал.       По конец стирки я уж малость хромал и шарахался от Свендсена, мою боль облегчало только то, что тому бедному ведру досталось больше меня, ибо злой Свендсен — это фурия. — Хозяюшка моя, — раздалось позади, когда я вытаскивал из стиральной машины последнюю порцию белья. — Дим, смирись уже, я не твой, — обломал я товарища. — Умеешь ты момент портить. Я к тебе со всей душой, а ты… Все вы, французы, такие. Поматросите и бросите… — Мы просто спим в одной комнате, а ты уже на меня глаз положил? — Ты сам-то понял что сказал? — Заржал русский. — Блин, Малышко, ты что мазохист. — Может я просто соскучился. — Окей, попрошу ваш тренерский штаб постоянно ставить тебя на последний этап в эстафетах. Там и встретимся, — во взгляде русского паренька тут же появился ужас. Мы оба очень любим ездить последние этапы напару друг с другом. У нас начинается ожесточенная борьба, «рубилово» — вот как это называет Антон. Конечно, ввиду своего небольшого опыта Дима немного отстает от меня, но в нем читается намечающийся соперник. А значит в этом пареньке есть потенциал, который просто нужно развивать. — Только попробуй, я тебя под снегом закопаю… чтобы я, еще хоть раз… — Ты же по мне соскучился? — Похоже, мне просто показалось… — То-то же, — улыбнулся я и вручил ему корзину с бельем, — Развесь все это во дворе, только не упади в лужу неподалеку от дровника. — Окаюшки, — заулыбался Малышко и скрылся за дверями, а я присел на краешек ванной и задумался…       Наше общение с Димой началось после Чемпионата Мира прошлого сезона, когда нам неожиданно пришлось несколько раз бежать вместе на последних этапах эстафет. Было странным то, что русские поставили на самый ответственный этап одного из совсем зеленых ребят, которые только начали кататься, но только потом я понял, что к чему. Малышко начал делать огромные успехи и даже умудрился взойти на пьедестал с таким именитым спортсменом как наш Уле… нужно было видеть Димины глаза в тот момент. Позже он признался, что у него просто сердце выскакивало из груди. Стоять рядом с легендой…       После гонок мы частенько пересекались в столовой и обсуждали прошедшие забеги, иногда даже спорили и делали ставки. Он был намного проще Антона своим характером и был, наверное, более открытым. Этакий простодушный русский парень. Завязалась дружба. Антон уже тогда входил в нашу компанию, а позже я притащил на одну из наших посиделок Малышко, и понеслось…       С первого этажа послышался... нет, не смех, а дикий ржач, близкий к конскому. Что у них там опять случилось? Не удивлюсь, если опять наши братишки накосячили, у них это постоянное явление.       Спустившись вниз, я просто обомлел и не знал, то ли мне смеяться, то ли устроить нотацию Диме. — Я же сказал тебе обходить эту лужу стороной, но, я так понял, что ты встал именно в нее и полетел, судя по грязи на лице, солдатиком прямо в слякоть.       Парни просто ухохатывались, а я приметил в его руках какую-то вещицу, измазанную до такой степени, что вряд ли отстираешь. — Йоханнес, поздравляю, твой пост сменил Дима. Товарищи сейчас у нас станет на одного соперника меньше, а Россия не досчитается биатлониста.       Просто вместе с бельем Антон просил постирать ту самую кофту… — Дима…Это что, моя кофта? — Взревел Шипулин, глядя на своего соратника по команде. — Ладно Бё, он постоянно мою жизнь своими косяками скрашивает… но ты… ну почему ты упал именно с моей кофтой в руках… вашу мать… — Ты мне все равно ничего не сделаешь… — улыбнулся Дима. — Потому что если я побегу от тебя по всему дому, то убираться придется заново, и все тебя пришибут, а бить ты меня такого грязного не будешь, — с этими словами он гордо поднял голову и прошествовал прямиком в ванную, а мы так и остались стоять в стороне и смотреть на то место, где только что находилось чудовище из грязи. — Напомните, чтобы я сказал Гараничеву, кто его пирожные тырит из холодильника. Нужно же мне как то ему отомстить. — Как бы он его мишенью на стрельбище не сделал. — Ничего, Диме это только на пользу пойдет, — буркнул Антон. — Так, я пойду нам ужин приготовлю, — начал мой брат. Да, именно ужин, потому что время на часах было уже около шести вечера. Время за уборкой пролетело очень быстро и, что самое интересное, я за день ни разу не поел, так что, боюсь, вечером съем стол вместе с едой. Даже скатерть не оставлю. — Мартен и Антон, поможете мне, а остальные возвращайтесь к делам.       На кухне закипела работа. Несмотря на то, что парни тут убрались, мы все равно устроили кавардак, который нам же и пришлось убирать. Повсюду была мука, чешуя рыбы, фарш, пара штук кожуры от бананов, которые Антон свистнул из холодильника и ел, пока лепил котлеты. — А мне плевать если я растолстею, не хавать не могу, не жрать ни умею. И мне никого блин не надо, продам я душу за кусок шоколада. Мне никогда не будет скучно с едою, я ресторанов сеть по миру открою. Ни денег не хочу, ни ради признания. Всегда бы ел до потери сознания, — от этой песни Подшипника мы просто выпали в осадок. Да, поесть этот паренек любит, и если мы там больше кушаем различные салаты и морепродукты, Антоша наш основательно налегает на сладкое и на мясо.       Приготовив еду, мы начали накрывать стол. Тут у каждого была своя роль. Симон приносил еду, Антон сервировал стол и ходил за вином, а я охранял столовую от находок трех наших проказников, которые то и дело покушались на еду, чувствуя запахи, которые распространились по всему дому. А пахло вкусно. Даже очень. Я уже сам не мог смотреть на эти котлетки, которые так и манили меня всем своим видом, всем своим мясом, которое находилось внутри. Хочу-хочу-хочу. — Ну что, раз, два, — Со смехом начал отсчет Симон, держа парней за рамками столовой. — Три! Запускайте бычка. — Бычков, — поправил его Уле. — А если точнее, козлят, — Ребятам открыли доступ к еде, и они, как ошалелые, завалились в обеденную комнату и за секунду разместились каждый на своем месте. — Котлетушки, дорогие мои, — С лицом гламурной барышни залепетал Дима. — Как я по вам соскучился. — А они по тебе нет, и, может, я туда яду подсыпал? — съёрничал Антон. — Ты же знаешь мой желудок, в нем все что угодно переварится, — Спокойно ответил Малышко. — И то верно, — согласились все, вспоминая как Дима на спор съел сладкое печенье, приправленное сверху аджикой и сметаной. Все думали он из туалета не вылезет на следующий день, а ему хоть бы хны. Непробиваемый. — Эх, — закинув руки за голову и опрокинувшись на спинку стула, начал говорить Эмиль. — Завтра уже уезжать. Честно, не хочу. Хоть и знаю, что это в принципе моя страна, но все-таки… когда мы еще вот так соберемся за одним столом в домашней обстановке за ужином? — Неизвестно, — вздохнули все. Наш график это сплошные тренировки. Многие не видят семьи по несколько месяцев, а некоторые и по полгода. — Кстати, этот отпуск мы провели относительно трезво, — отметил я. — Стареем, товарищи, — засмеялся Шипулин. — Нет, просто мозгов больше стало. — Хотя детство в нас играть по-моему всегда будет, — засмеялся Уле. — Кстати, я тут вот что надумал… — Что? — Все разом повернулись в сторону нашей легенды. — Я пожалуй остаюсь в строю до следующей Олимпиады, — вот это новость. А мы уж испугались, что наш Бьорндален и правда реши уйти в тренера. Хотя каждый и понимает, что этот спортсмен не сможет жить без этого адреналина в крови, ветра в лицо, снега под ногами и криков фанатов, которые уже окрестили его королем биатлона. Даже мне с моими победами никогда не обойди Уле Эйнара, потому что такого рвения к победе нет, пожалуй, ни у кого. — Ого, — заулюлюкали все. — За это нужно выпить, да побольше, — Конечно же все обрадовались, другой реакции и быть не могло. Думаю, этот «старичок» еще даст нам всем фору. Ведь он единственный в этом возрасте держит планку и упорно остается в десятке, редко выпадая за ее пределы. — А Домрачева то как обрадуется, — заиграл бровями Тарьей, и после его слов все разу засмеялись. — Мы просто друзья, вы же знаете, ничего большего, — ответил спортсмен. — А мы про дружескую радость и говорили, а ты про что подумал? — с ехидным взглядом спросил рыжик. — Ой, все, — ответил Бьорндален. Тупая фраза, которой его тоже научили русские. Она меня прямо из себя выводит. Всего два слова, а сколько негатива. — Как боженька сказал, — заулыбался Тоша, и я отдавил ему ногу под столом. — Ауч, Мартен, ну не здесь же.       Я лишь показал другу язык и продолжил прием пищи, изредка поглядывая на этого наглеца. — У кого какие планы на следующий сезон? — Спросил Уле. — Обойти одного своего друга на лыжне и захапать большой хрустальный глобус себе, — с улыбкой сказал Эмиль. Обойдется. Никому его не отдам. Суперсвендсену придется к себе реактивный двигатель прикрепить, чтобы меня обойти, хотя и он ему не поможет. — Прямо так я его тебе и отдал, — ответил я и состроил смешную рожицу. — Так, тут намечается серьезный политический спортивный скандал. — Главное, чтобы едой не начали кидаться, как прошлым летом. — И то верно, — прошел шепот по столу. — Та ладно, ребятушки, отдайте его мне и успокойтесь, — вставил свое слово Антон и тут же получил наши озлобленные взгляды. — Не, ну а что, лучше мне отдать и не подраться. — Встретимся на лыжне, — ответил я этим двоим, на этом эта тема и закрылась.       Конечно, одной бутылкой вина мы не ограничились и выпили около четырех, но с него всех ужасно разморило и, посидев еще пару часиков, мы все разбрелись по своим комнатам.       Последний день нашего отдыха прошел уж слишком быстро. По сути мы кроме уборки даже сделать ничего не успели. Но зато как устали, думаю, будем спать до полудня точно.       В тих краях вообще очень хорошо спиться, воздух особенный. Норвегия — прекрасная страна, и природа здесь необыкновенная, жаль, что не все ее ценят.       Уже послезавтра мы все окунемся в рабочую атмосферу и увидим друг друга только на летних соревнованиях, и то наверняка половина откажется, решив потренироваться к зимним соревнованиям, где мы снова вступим в борьбу.       А сейчас я закрываю глаза и не думаю ни о чем плохом. Пусть эти прекрасные мгновенья останутся в моей памяти.