Вы потанцуете со мной?

Казалось, сегодня было прекрасное утро. Придворный капельмейстер Антонио Сальери сладко потянулся, разминаясь. Солнце приятно грело лицо, пусть и заставило зажмуриться. Мужчина вытер из уголков глаз выступившие от солнца капли влаги и оглядел комнату. Как всегда - порядок, да и только. Большие часы уже били ровно полдень, но даже это столь позднее для пунктуального Антонио время не заставило его покинуть уютную, мягкую постель. Приятное, легкое чувство расслабления просто пьянило мужчину, который и не думал подниматься со своей постели. Одеяло прикрывало лишь часть его тела, оголяя грудь - в летнюю ночь спать в рубахе было ужасно неудобно и жарко, тем более в привычной шелковой, которая прилипает к телу, заставляя ежиться от не самых приятных ощущений. Не то, чтобы мсье Сальери любил спать в таком обнаженном виде, даже совсем наоборот, но, здраво посудив, летом, в жару спать в одежде неудобно настолько, что можно изменить своим привычкам. Уговорив самого себя встать с кровати и спуститься вниз к наверняка вставшей пораньше прислуге, Антонио достал идеально выглаженную рубаху с золотистыми нашивками и облегченный камзол. Разумеется, в своем доме он носил его только из-за "внезапных" визитов Моцарта, к которым капельмейстер уже успел привыкнуть. Он уже не удивлялся, если Вольфганг сидел где-то в его гостевой комнате и рылся в своих карманах, скручивая какие-нибудь тонкие бумажные полоски в странные "кружочки", а потом дул на них, раскручивая. Или же юный композитор мог вполне спокойно ожидать его где-нибудь в кухне с прислугой, разговаривая с милой Алесандрией. Эта девушка была кем-то вроде горничной. Нет, Сальери никогда не ограничивал права прислуги, Боже упаси. Он был чрезвычайно добр ко всем своим "домашним", поэтому иногда даже мог отпустить девушку, куда ей заблагорассудится. Впрочем, в данный момент это не было столь важно. Спустившись вниз, мужчина устало закатил глаза, впрочем, не удивившись ни на мгновение. Из-за невысокой спинки кресла виднелась светлая лохматая макушка, а ее обладатель вновь махал руками направо и налево, словно пытался поймать мушку. - Доброе утро, - поздоровался Антонио, выдохнув. - Что Вас сюда привело? Мужчина, пусть и был нетерпелив к Вольфгангу из-за его вечной "внезапности" и манеры не предупреждать о своем визите, чтобы хозяин мог хоть как-то приготовить себя, но все же... Он терпел и заботился о нем. К сожалению, во Дворце у Вольфганга кроме Антонио никого не было из близких ему людей. Остальная знать и вельможи не могли вытерпеть его поведения. Одни цветастые камзолы чего стоили в глазах "Высшего света". - А? - Вольфганг резко встал и порывисто поклонился. - Доброе утро, герр Сальери! - юноша мгновенно выпрямился, расплываясь в своей обычной улыбке. - Что же так сразу, мсье? - Моцарт уперся руками в бока и чуть наклонился вперед. - На улице такое замечательное солнце, не правда ли? - Отрицать не могу, - Антонио чуть улыбнулся, глядя на Амадея. - Вы уже завтракали? - Завтрак? - Вольфганг закатил глаза к потолку, словно и забыл, что такое этот "завтрак". - Ам... Нет, мсье. Я сижу у Вас уже почти два часа, ожидая, пока Вы проснетесь. Соня, - ласково "обозвав" Антонио, Моцарт припрыгнул словно кузнечик, потянувшись. - Я не соня, - Антонио чуть усмехнулся, по-доброму улыбаясь. - К сожалению, я лег только с наступлением утра, поэтому... Два часа? Вы точно сумасшедший, - Антонио снял свой камзол, замечая настроение юноши. Если мальчишка не утащил его за руку к выходу, значит, он пришел к нему не для того, чтобы вновь вывести к Саду* и увлеченно рассказывать о том, что ему либо приснилось, либо как он сочинил новую композицию. Конечно же, Антонио было не в тягость слушать Вольфганга, даже наоборот, он всегда был рад этому, но поведение Амадея с каждым разом становилось все более... Распущенным. Он позволял себе обнимать Сальери за руку, мечтательно поднимая взгляд к синему небу. Изредка юный композитор мог даже повиснуть на капельмейстере, не спрашивая разрешения. Или же наоборот - сам просил его немного приподнять, если хотел до чего-то дотянуться. - Вполне возможно, мсье, - игриво подмигнул Амадей, тут же нахмурившись. Его живот издал своеобразное урчание, "оповещая” владельца о том, что он голоден. - Я понимаю, звучит грубо и бестактно, даже нагло, но... Я бы не отказался от завтрака, вот. - Я и не сомневался, - Антонио склонил голову к плечу. - Снимите камзол, не дай Бог, пятно посадите. В конце концов, Вы бываете в моем доме чаще, чем в своем собственном. Здесь не нужно быть при параде. - О, то есть я мог бы прийти в самой обычной рубахе, не причесанным и не умытым? И Вы бы пустили меня? - глаза юноши игриво заблестели, а сам он отбросил камзол на спинку кресла, с которого вскочил, когда услышал голос итальянца. - А Вы, значит, все-таки причесываетесь? - Антонио наигранно удивился, тут же улыбнувшись, когда Вольфганг нахмурился и надул губки. - Словно дитя, - композитор чуть усмехнулся. - Мне и так нравится, - Амадей фыркнул, запустив руку в свои "лохмы". - Верю, мсье. А теперь, давайте все же позавтракаем, тем более, Вы сами сказали, что голодны, - рука Антонио мягко легла на предплечье юноши, чуть подгоняя в столовую. - Пойдемте. *** - Итак, - Вольфганг сложил руки на столе. - Я... За помощью к Вам пришел, вот. - И какой же? - Сальери чуть отпил довольно сладкое вино, ловко "кромсая" свою порцию ножом. - Сегодня вечером бал и там будет одна персона, за которой мне хотелось бы поухаживать... Я узнал, что этот человек очень любит танцевать менуэт, а я полный профан в танцах, - Амадей как-то расстроенно выдохнул, лениво ковыряясь в еде. - Да? Что ж, раз Вы так грезите об этой персоне, то я с удовольствием помогу Вам, - Сальери пожал плечами. - Надеюсь, она станет той, кто усмирит Ваш нрав. - Я тоже на это надеюсь, мой друг. - Вольфганг влюбленно вздохнул, глупо улыбнувшись. Чуть потерев ладонью глаза, юноша вновь поднял взгляд к потолку, расплываясь в искренней, совершенно детской и влюбленной улыбке. - Влюбленный мальчишка, - голос Антонио звучал почти ласково, ведь один вид юноши заставлял просто млеть: мечтательный взгляд, любовные вздохи, глуповатая, но такая чистая улыбка… - Вы точно уверены, что хотите научиться танцевать? - Без сомненья! - воодушевленно ответил юноша, чуть ударив по подлокотнику стула. - У Вас что, есть какие-то сомнения? - Моцарт хитро прищурился, игриво глядя на собеседника. - С чего Вы взяли? - Сальери пожал плечами, сдерживая легкое хихиканье. - Я же вижу! - взбунтовался Вольфганг, откинувшись назад. На лице самого композитора была широченная улыбка и самые настоящие чертики в глазах. - Я так не играю... - наигранно-возмущенно всхлипнул Амадей, полноценно опустошая свою порцию. - Приятного аппетита, - Антонио устало улыбнулся. - Я обучу Вас базовым движениям, а дальше, думаю, Вы сможете импровизировать сами. *** - Так, - Антонио расправил плечи. -Для начала: Вы совсем не умеете танцевать? - Ну, если только... Хотя... - казалось, Моцарт вел беседу с самим собой. - Увы, не умею. Совсем, - юноша пожал плечами, но тут же встряхнулся. - С чего начнем? - жизнерадостно спросил Вольфганг, прижимая Антонио к себе за талию, упрямо стиснув его в "стальных" объятьях. - Уф.. - Антонио еле вздохнул. - Вольфганг, если Вы так и даму своего сердца стисните, то она рассыпется, словно хрусталь... Ох, ослабьте... – лишь после того, как его соизволили отпустить, Сальери свободно выдохнул, чуть отойдя от Моцарта, который хитро прищурился. Да, может он и казался ветряным, рассеянным и по-детски "забывчивым", но все-таки этот юноша был проницательным. - Сперва, представьте, что я - Ваша девушка... Ничего смешного в этом нет, мсье! - возмутился итальянец под смех Амадея, скрестив руки на груди. Вольфганг промокнул прямо рукавом рубашки выступившие от кое-как сдерживаемого смеха слезы и постарался стать серьезным, но... - Я просто представил Вас в платье, с немыслимой прической и убийственным макияжем... Вам идет, - Моцарт мотнул головой и задержал дыхание, пытаясь успокоится. - О, специально ради Вас позаимствую платье, шляпку и "краску" на лицо у Алесандрии, а потом приду к Вам под покровом ночи, напугав, - Сальери резко откинул челку со лба. - Все, мсье, прекратите смеяться, давайте начнем... Итак. Я - Ваша дама. Обнимите меня одной рукой, держа дистанцию. Вольфганг приобнял композитора за талию, стараясь стоять не так близко. У многих девушек специально для "дистанции" "каркас" юбки был прочнее и менее эластичный, что не позволяло приближаться или жаться к ним ближе положенного. А у Антонио не было ничего подобного, поэтому юный композитор действительно очень старался. - Молодец, - Антонио похвалил Амадея, положив руку тому на плечо. - Ам... Теперь возьмите меня за руку. Вольфганг сперва потянулся к той руке Антонио, которая покоилась на его плече, но потом резко одернул себя, поняв, что мужчина имеет ввиду его свободную ладонь. Взяв итальянца за руку, юноша мысленно отметил, что у его учителя (во всех смыслах) очень теплые и мягкие ладони. Большим пальцем Амадей накрыл костяшки пальцев Антонио, чуть поглаживая. Юноша сам не понял, зачем он сделал это, и поэтому просто успокоил себя тем, что "они же репетируют". - Вот начальная поза... Вольфганг? - Антонио чуть склонил голову, привлекая к себе внимание засмотревшегося куда-то-во-что-то-важное Моцарта. - Вы со мной? - Да, я с Вами, - автоматически произнес юноша, встряхнувшись. - Извините, я немного задумался. - Бывает, - коротко и с легким подозрением ответил Сальери. - В эту позу Вы должны встать в самом начале танца. Только не так резко, как у Вас это получается. Давайте еще один раз. Моцарт кивнул в знак согласия и отступил, размяв шею. Юноша подавил легкую улыбку, когда Сальери сделал реверанс*. Амадей уверенно подошел к нему и аккуратно приобнял за талию, нарушив "личное пространство" композитора. Хотя тот, кажется, даже и не заметил этого. Вольфганг вновь взял Антонио за руку, но не так резко, как в начале их "урока". - Так? - юноша поднял голову, уткнувшись носом Сальери в подбородок. - Да, так, - Антонио чуть улыбнулся, отойдя. - Дистанция, мой милый друг, дис-тан-ция. - Хорошо-хорошо, - Моцарт хихикнул. - Я все время забываю об этом. - Теперь, собственно, просто старайтесь повторять за мной и не отдавить мне ноги. Я Вас стерплю, а вот дама... Девушка может и обидеться, - Антонио вновь улыбнулся и стал медленно кружиться, позволяя Вольфгангу привыкнуть и успеть повторить. Весь урок Моцарт нарочито то прижимался, то спотыкался, то "случайно" наступал бедному итальянцу на ноги. Не то, чтобы юноша издевался над композитором, ни в коем случае. Просто... Просто ему было интересно: стерпит ли его Антонио? Или бросит ли это "пустое" занятие и со скандалом просто вышвырнет его? Впрочем, вряд ли Антонио смог бы вышвырнуть Моцарта, и австриец почти моментально понял это, когда композитор выдохнул на очередную "случайную" выходку Амадея. *** Шумный бал. Много ярких огней, разодетых вельмож, дам в пышных нарядах и с удивительными прическами. Усталый оркестр играл очередную композицию и многие находящихся в огромном пышном зале тут же разбились на пары, а люди "постарше" уступили всю середину девушкам и юношам, с улыбкой наблюдая за ними. Антонио устало стоял где-то в тени, наблюдая за завораживающим танцем. Миловидные девушки кокетничали с юношами, легко флиртуя, а сильный пол, в свою очередь, отвечал взаимностью, ловко и красиво ухаживая за девушками, отвечая на их флирт. - Мсье Сальери! - Моцарт словно появился из ниоткуда, заставляя композитора вздрогнуть. - Я так рад Вас здесь видеть! - Мсье Моцарт, - Антонио выдохнул, с тоской глядя в пустой бокал. - Добрый вечер. Я тоже рад Вас видеть. Надеюсь, наш "урок" не прошел даром? - композитор посмотрел на свои лакированные туфли, а потом тут же на Вольфганга, который чесал затылок, явно пытаясь что-то сформулировать в своей лохматой голове. - Я думаю, не напрасно. Но у меня вопрос, я могу его задать? Вы же не возражаете? - юноша поправил камзол, встав в позу "руки в боки". - Конечно, не против. Я отвечу на любой Ваш вопрос. Или же попробую это сделать, - итальянец ловко поставил свой пустой бокал на поднос протиснувшемуся между ним и Амадеем слуге. - Я разговаривал с мадам Роззен, и... Она упомянула, что танец - это тонкое, интимное дело. Что без любви и симпатии нельзя станцевать также хорошо, как и написать картину без вдохновения. Как Вы считаете, это может быть правдой? - в глазах юноши читался интерес и даже некое волнение. - Хм... Пожалуй, я соглашусь с этой дамой. Танец, ровно как и, скажем, музыка, требует особого трепета, возможно, любви и даже вдохновения. Танец - единение душ, чувства и эмоций на двоих. Нельзя станцевать идеально, если между партнерами нет искры или же какого-то чувства, даже отрицательного и неприятного. С минуту юный композитор просто "переваривал" вышесказанное, задумчиво смотря в пол. Указательный палец юноша держал на своей нижней губе, чуть прищурившись. - В таком случае, - Вольфганг потоптался на месте, словно смущенная барышня. - Вы не хотите потанцевать со мной? __ Сад* - Дворцовый Сад. Реверанс* - традиционный женский жест приветствия.