В поисках счастья

Я шла по размокшей от вчерашнего дождя земле мимо металлических оградок. Ветер неустанно заставлял мое тело вздрагивать от очередного его порыва, а волосы, уже с сединой, иногда раздражающе падали на глаза. Наконец я добралась до этого места: я одновременно ненавижу его и одновременно только здесь могу об этом вспоминать и говорить с ней об этом. Помню все эти дни, как будто это было вчера… Это было весной, в марте. Когда зимние холода уже прекратились, а снег, уже таявший, но не превратился в непроходимую однородную массу грязи. Был вечер, и ветра не было, птицы, наконец, прекратили свои весенние трели, и мы просто шли и разговаривали, нам было тогда еще обеим по 16 лет: вспоминали наше совсем раннее детство, наше прошлое лето, школу и прочее. Мы были лучшими подругами с раннего детства. Ходили в один детский сад, в одну группу и пошли в одну школу и попали тоже в один класс. Были мы дружны и уже с течением этого времени понимали друг друга с полуслова. Конечно, ссорились, все-таки нужно когда-то отдыхать друг от друга, но Оля была невообразимо рассудительна. Давала нам остыть, а потом извинялся первый, чья это была вина. Она всегда могла поддержать любого, даже совершенно незнакомого ей человека, наверное, это был ее даже минус, что она не могла мимо кого-то пройти. Конечно, обратно эта доброта не возвращалась. Я ей и восхищалась и считала частью себя, не знаю, имею ли я право ее к себе так относить, но такая, как она, заслуживала чего-то большего в жизни. Она играла на гитаре, сочиняла стихи, которые я с упоением слушала и, конечно, пела. Ее голос, ее таланты и ум – такая как она просто не могла быть не интересна. Я же была полностью противоположна ей. Совершала опрометчивые поступки, сначала делала, а потом думала и была более неуравновешенной, нежели она — всегда спокойная и адекватная. Я не так талантлива, как она, хоть она и пыталась научить меня гитаре, я так и запуталась на стадии первых аккордов. Мне нравились ее глаза и улыбка, когда я снова восхищалась ее работами. Конечно, без зависти тут не обходилось, но я старалась этого не показывать, так как хотелось делать хоть малость чего-то, что я для нее могу хорошего. Несмотря на то, каким человеком она была, училась лучше я, и, конечно, у меня было больше поклонников. Ее сообразительность отпугивала парней, а стихи часто занимали ее время на уроки и понятие материала. Это началось за год, до той прогулки весной. Я начала ревновать ее к парню, который проявлял к ней излишний интерес. Конечно, желала я ей лишь счастья и пыталась рассуждать как она. Что я себя так веду из-за того, что она мне стала уделять меньше внимания, чем обычно, и то, что я сама так делаю, и что она испытывает эти ощущения гораздо чаще меня. Конечно, я быстро вспыхнула новой бурей эмоций, и мы снова подумали, что нам нужен отдых. И я снова извинялась. После нескольких моих таких подобных выходок, я начала испытывать непонятное к ней чувство… Совершенно не похожее на то, что раньше. Я свела это на то, что я люблю ее уже как родную. Но вскоре мысли мои начали меня пугать, я не верила самой себе. Понимала все, что это неправильно…. И поделать ничего не могла. Сводила к тому, что просто путаюсь в самой себе, что это возраст и слишком много мечтаю и потерялась между мирами — реального и вымышленного. Бороться больше не было сил, и говорить о таких мыслях я не могла даже с Олей… и поэтому я просто призналась себе. С души как камень упал, но ему на замену пришел новый. Я вовсе не избавилась от этих мыслей, наоборот, мой мозг совершенно не хотел носить на себе груз этой тайны. Так как только эти чувства были единственными, что я что-либо от нее скрывала. И это все выражалась в моем поведении. Я замечала на ее лице взгляд, когда она не могла меня понять и то, что она не смела спросить у меня, чего же я от нее скрываю. Думаю, судя по ее логике, она думала, что если человеку нужно что-то скрывать, то это действительно нужно. Я хотела признаться и не могла... слова вставали в горле, и единственное, что можно было услышать, так это мой глубокий вздох, а потом, следующий за моим, ее. И вот тот самый вечер, мы не были дома с обеда, почти сразу, как пришли со школы. Была суббота, и мы хотели провести весь день вместе, а потом пойти ночевать к ней, так как родители у нее работали в ночь, и сегодня она была дома одна, не считая ее кошки Мурки. Ноги промокли насквозь, и мы, наконец, пошли к ней домой, зайдя по пути в магазин. Шел 2 час и начала сказываться вся та усталость, что мы находили с ней за весь день. Мы в темноте сидя на полу разговаривали. И вновь меня захлестнули эмоции, когда она начала говорить про своего парня. Я скрывала мою ревность, как могла, но она даже в темноте поняла, что что-то не так. Ее видимо, тоже очень задевала эта ситуация, и она спросила у меня, что со мной случилось. -Аня, — говорила она мне,— я не понимаю, что происходит. Я же вижу, что тебя что-то беспокоит. И не недавно. Скажи мне, не мучай меня. -Оль, наверно я просто повзрослела. У меня всегда такое лицо, когда я думаю… — Ты можешь врать кому угодно, даже себе, но не мне! Тогда в комнате повисла тишина. Я хочу сказать, но не могу. И снова тишину нарушали лишь мои глубокие вздохи. -Скажи. Я ведь все пойму… — наконец она заговорила. Я не могла просто ей это сказать, поэтому я придвинулась к ней вплотную и просто поцеловала. Это единственное, что я могла сделать, чтобы она поняла меня. Но она не отстранила меня и ответила на мое действие. И вот, мы сидим уже молча больше часа. Я смотрела в одну точку, а Оля стояла и смотрела в окно. И я не забуду тех слов, которые она мне тогда сказала… « Ань. Я понимаю, что ты хотела мне сказать. Я не отвергаю твоих чувств, и я принимаю их даже положительно. Но… У нас нет будущего. Мы будем причинять только боль друг другу. Подумай, что скажут родители. И ты должна родить ребенка, своего и речи не должно быть ни о каком детдоме, — она прекрасно знала мой примерный ход мыслей, — сама понимаешь. А что потом будут думать наши дети? Просто подумай о нашем будущем. Мне кажется, что нужно быть друзьями, не больше. Согласна, это больно, но все же, мы не будем подвергать других страданию и клевете из-за наших поступков. Другие не должны страдать из-за нас». И по щекам моим потекли слезы. Я всегда плачу, когда вспоминаю тот день. Я смотрела на ее, улыбающуюся мне, с фотографии мраморного памятника. Несмотря на то, что у меня двое прекрасных деток, любящий муж, я по-прежнему ее люблю. И вот ты, покинула меня. Ты приносила мне счастье, сама которого не получала и умерла в поисках чужого. С четным количеством алых гвоздик на могилку пролились мои слезы, оставив на и так влажной земле два пятнышка. И я разрыдалась, как всегда и как в ту ночь, только вот ты меня не обнимаешь, подставив свое хрупкое плечо. 2009