Вдохновение

      Ему надоело всё, что Его окружало: эти лениво текущие дни, похожие один на другой, эти мелькающие перед глазами лица с одинаковой фальшивой улыбкой, этот назойливый свет, льющийся из окна огромным потоком, заполняющим всё пространство небольшой комнатки. Как же всё это надоело. Весь мир будто настроился против Него, обдавая волнами скуки и однообразия буквально на каждом шагу. Он давно забросил поиски чего-то нового, необычного, чего-то, что могло бы Его оживить. В Нём не раз вспыхивали искры, подталкивающие Его к какой-либо деятельности. Но каждое такое проявление открытости и порой пугающей любознательности в конце концов заходило в тупик, не имея возможности вернуться назад, чтобы возродиться в новом свете. Он устал искать цели в жизни, надоели эти нескончаемые поиски в бескрайнем океане однообразия. А однажды Он заметил, что всё, к чему Он раньше стремился, до ужаса одинаково. Как же всё это надоело.       Он обвёл скучающим взглядом свою небольшую комнатку, чрезмерная освещённость которой отдавала небольшой болью в глазах. В углу стоял мольберт с незаконченной картиной, краски которой уже успели поблекнуть и потрескаться, рядом – письменный стол, заваленный черновиками нового рассказа, которые успели покрыться тонким слоем пыли из-за того, что к ним уже давно не прикасались. В другом конце комнатки стояла не заправленная кровать, которая, кажется, не убиралась уже долгое время. И Он, стоящий посреди этого хаоса и смотрящий немигающим взглядом зелёных глаз, которые уже давно потеряли свою яркость, на засохшие фиалки у окна. Он потерял счёт времени, стоя вот так, словно неподвижная статуя, памятник, посвящённый повседневной жизни: такой же бесцветный и скучный.       Очнувшись от призрачного сна, Он снова обвёл глазами комнату, от постоянства которой выворачивало наизнанку. Шумно выдохнув, Он лениво зашагал в сторону кровати, морщась от оглушительного скрипа старого пола под Его ногами. На самом деле звук был не такой громкий, но из-за наполнявшей комнату тишины он остро резал слух, после отдаваясь эхом в ушах. Тело безжизненно упало на потёртые простыни и мятое одеяло, а голова утонула в мягкой подушке. Он не стал переодеваться, несмотря на стоящую в комнате духоту, да и не думал Он сейчас об этом. Рука медленно провела по каштановым, коротко стриженым волосам, зачёсывая их назад и убирая прилипшие ко лбу пряди, а всё тот же немигающий тусклый взгляд упёрся в серый потолок, по которому уже пошли маленькие трещинки.       Его клонило в сон, в самом разгаре дня. Веки сами опускались, картинка перед глазами медленно размывалась, постепенно превращаясь в сплошную серую массу. Мгновение, и всё исчезло. Яркий свет, пробивавшийся сквозь веки, окрасил всё красным. Постепенно Он начал терять связь с этим миром, утопая в неподвижном горячем воздухе, накрывшем его плотным одеялом. Усталость сковала Его тело, и сон смог без проблем овладеть измученным разумом. Ещё мгновение, ещё, ещё, а дальше – ничего. Только непривычная лёгкость, ощущение полёта и чей-то женский шёпот, постоянно просящий найти её…       Он не знал, сколько прошло времени, не знал, что произошло, не знал, кто Он сам. Он просто открыл глаза, и Его взгляду предстала картина из невероятного буйства ярких красок. Они слепили, мешались друг с другом, пересекались, и из каждого их столкновения рождалось что-то новое, но такое же прекрасное. Он просто открыл глаза, обнаружив себя лежащим посреди огромного поля. Везде, насколько хватало глаз, росли цветы, ковром устилавшие землю. Красные, оранжевые, жёлтые, синие, белые, фиолетовые, в крапинку, полосочку – это буйство красок дробилось в глазах, ослепляя своей яркостью и необычной красотой. Внезапный порыв ветра резвым зверем пробежался по этому пёстрому ковру, создавая на нём волны, отчего поле стало похоже на огромный океан, унося с собой в даль сладкий цветочный запах. Глаза начали побаливать из-за необычайной красоты, поэтому Он снова упал на уже притоптанные цветы и невысокую мягкую траву, от которой тонкой ниточкой тянуло дождливой свежестью. Его взгляд устремился в небо, грозящее утопить в своих голубых пучинах. Никогда ещё Ему не удавалось увидеть такого чистого моря над головой. Там, в Его повседневности, оно всегда было затянуто серой пеной, отчего всё вокруг становилось до ужаса однообразным. Но не здесь. Кристально чистое, оно манило к себе, не позволяя отводить от себя глаз, и Он с радостью тонет в этой вечной бескрайности, чувствуя, как растворяется липкий камень на его сердце, отчего становилось так легко, что если прибежит ещё одна волна ветра, то Его унесёт как какую-то пушинку.       Внезапно Он снова услышал чей-то шёпот. Этот приятный слуху тонкий голосок звал Его, прося найти. Но это не мольба о помощи, а скорее приглашение поиграть, потому что за каждой такой просьбой следовал весёлый смех, похожий на звон маленького колокольчика. Он снова проснулся от оцепенения и медленно поднялся на ноги, стряхивая со штанин и мятой рубашки приставшие травинки. А небо, обидевшись из-за единственного потерянного зрителя, накрылось маленьким облачком, которое тут же растворилось, не смея портить красоту чистой голубизны. Приведя себя в какой-то порядок, Он оглянулся по сторонам, ища маленькое создание, которое хотело поиграть. Но никого нет, хотя этот звонкий голосок продолжал нежно ласкать Его слух, будто гипнотизируя. Он делает несмелый шаг. Потом другой. Третий. Цветы покорно расступились перед Ним, будто направляя, указывая дорогу. Он продолжал идти к невидимой цели, в глубинах своего подсознания зная, что это то, зачем Он здесь. А голосок всё продолжал весело звенеть над Его ухом, зовя к себе, прося найти. И даже сильный порыв ветра, бегущий прямо навстречу, не заставит Его остановиться. Но на этот раз этот зверёк оказался немного крупнее, и поэтому Он, сбитый сильной невидимой волной, валится назад, на спину, чувствуя приятную невесомость. И это невероятное ощущение заслоняет собой осознание того, что полёт длится дольше, чем нужно. Он просто закрыл глаза, возвращаясь в привычную для взгляда темноту.       И вот под ногами снова возникла опора. Словно выходя из какой-то неизвестности, с каждым мгновением становясь громче, слух наполнили загадочные звуки, похожие на песню ночного леса. Стрёкот и шуршание насекомых, осторожное пение ночных птиц, хруст веток и шелест сухой травы под лапами сумеречных животных – всё это объединилось в одну прекрасную симфонию, которая прохладными щупальцами обволакивала его со всех сторон. Он коротко выдохнул и медленно открыл глаза. Поначалу темнота никуда не исчезала, но потом от неё начали отделяться маленькие кусочки, которые с каждой лениво пройденной минутой становились всё ярче. Он осторожно, боясь спугнуть эту хрупкую загадочность, сделал круг на месте, осматриваясь. В этот раз Он оказался на опушке леса. Деревья, стоявшие вокруг Него, плавно изгибались, извивались, переплетаясь между собой ветками, что создавало ощущение того, что эти исполины танцуют вокруг Него. Их стволы кое-где были укрыты толстым слоем резвого вьюнка, а с массивных ветвей свисали длинные качели лиан, с которых, если хорошо присмотреться, за Ним наблюдали маленькие зверьки, выдававшие своё присутствие горящими глазами-бусинками.       Только сейчас Он заметил тусклые сгустки света, спрятанные в корнях деревьев. Покосившись на пушистых «зрителей», Он осторожно, стараясь издавать как можно меньше шума, зашагал к самому близко стоящему исполину. От того, что Он увидел, уголки Его губ дрогнули, на забытом рефлексе пытаясь воссоздать улыбку, и зелёные глаза открылись чуть шире. Он заметил, что само дерево приподнялось на корнях, оставляя между собой и землёй небольшое пространство, где сейчас и плавало загадочное свечение. Он увидел прекрасный танец переливающегося света, собранный из множества маленьких светлячков. Некоторые смельчаки пытались отделиться от общей массы, но тут же возвращались обратно, словно боясь исчезнуть в пугающей темноте. И этот лёгкий, хрупкий клочок света дерево охраняло своими корнями, как моллюск прячет ото всех за своей бронёй маленькую жемчужину. И от вида этого удивительного явления у Него неожиданно что-то толкнулось в груди, расходясь по всему телу приятными волнами тепла. Какое-то давно забытое чувство рвалось наружу, но память не давала этому произойти, продолжая охранять двери прошлого.       Его щеки что-то мягко коснулось. Это было похоже на невесомое прикосновение губ, чьего-то тёплого дыхания. Он осторожно повернул голову. Маленький светлячок, почувствовав движение воздуха, снова взлетел, остановившись на уровне зелёных глаз. Он ничем не отличался от других своих собратьев, но сейчас он был по-особенному прекрасен. Эта маленькая песчинка света среди царства тьмы была неким олицетворением любознательности, эталоном храбрости, тем, что Он должен найти. Светлячок мягко коснулся Его носа, а потом медленно поплыл вверх, через густую листву деревьев, преодолевая ветер и ночных охотников, чтобы стать частью неба, стать единым целым с другими звёздными песчинками, чтобы сиять так же ярко, как и они. И словно по волшебству, услышав известный только им сигнал, другие светлячки начали несмело отделяться от своих стаек, выплывая за границы защитных корней и разлетаясь во все стороны. Некоторые оставались на траве, кто-то – на вьюнках, а некоторые устраивались на лианах рядом с пушистыми зверьками, которые были совсем не против такого интересного соседства. Подхватываемые ветром, тонкой ниточкой светлячки улетали всё дальше, освещая собой густую лесную темноту, женским шёпотом зовя за собой. Он узнал эту звонкую трель, и потому поспешил за ускользающей ниточкой света.       Он смело шагал вперёд, чувствуя на себе скользящие взгляды ночных обитателей леса, которые внимательно за Ним наблюдали. Но Он смотрел только вперёд, а слух улавливал только еле различимый звонкий шёпот, зовущий найти её. Он даже не заметил, как мягкая почва под Его ногами сменилась на извилистую дорогу из досок. Она плавно огибала выступающие из земли корни деревьев, волной перепрыгивала глубокие ямы и мелкие речушки, уводя за собой в неизвестность поворот за поворотом. Внезапно впереди загорелся яркий свет, заставив остановиться и отвернуться, прикрывая рукой глаза. Ниточка светлячков исчезла, оставив Его совсем одного. Стерев капельки слёз с уголков глаз, Он, щурясь, медленно повернулся к свету. Неизвестное сияние было похоже на стену, преграждавшую Ему путь дальше. Но тут Он заметил впереди какое-то движение. Еле различимая тень упала на Его деревянную дорогу, а на свету возник чей-то силуэт. Тонкий и грациозный, он двигался так плавно, что его можно было спутать с движением волны или покачиванием травинки на ветру. Он пленил своими изгибами, шёпотом зовя к себе. И Он, недолго думая, шагнул вперёд, растворяясь в стене света и звонкого смеха…       Ему казалось, что время остановилось, растянув мгновения на многие тысячелетия. Его обволакивала уже ставшая привычной невесомость, которая была мягкой и лёгкой, словно пуховое одеяло. Уха коснулось чьё-то тёплое дыхание, прошедшее по телу разрядом тока. Судорожно вздохнув и открыв глаза, тем самым спугнув удерживающую его силу, Он начал стремительно падать, а вместе с Ним начало набирать скорость и само время. Мгновение, и Его сильно ударило о водную поверхность. Он начал тонуть, выпуская изо рта маленькие пузырьки воздуха, но даже не стал шевелиться, чтобы попытаться всплыть на поверхность. Вместо этого Он продолжал медленно опускаться на дно, позволяя очередному загадочному миру поглотить себя целиком.       Здесь, на дне, времени и вовсе не было. Была только вода и вечность, переливающиеся из ярко-изумрудного в глубокий ультрамариновый. Он лежал на голом песке, раскинув руки и пропуская через пальцы невидимые потоки холодной воды. Его глаза устремлены вверх, туда, откуда он упал, туда, где был свет. Его очертания размывались из-за танцующих на поверхности волн, отчего в пляс пустились и сами лучи света, водя причудливые хороводы. Внезапно Его руки коснулось что-то холодное и скользкое. Медленно повернув голову в сторону прикосновения, Он увидел маленькую рыбку, которая с интересом рассматривала конечность странного существа. Её чешуя на свету переливалась всеми оттенками синего, отчего её почти невозможно было различить в водных пучинах. Но некоторые серебряные крапинки всё-таки выдавали присутствие любительницы неизвестного. Расслабленно моргнув, Он медленно освободил увязнувшую в песке руку, поднимая небольшую песчаную бурю, которая тут же вернулась на насиженное место. И тут случилось то, от чего на Его лице заиграла лёгкая улыбка, а в глазах промелькнул озорной блеск. Та самая маленькая рыбка, поначалу испугавшаяся движения необычной конечности, медленно подплыла к руке и дала провести пальцами по своей скользкой спинке. От необычного прикосновения чешуйки водной обитательницы заиграли всеми цветами радуги, плавно переливаясь из одного в другой. Она стала Его новым источником света, Его проводницей в этом мире.       Выпустив изо рта ещё пару пузырьков, которые тут же устремились на поверхность, Он освободился из плена песка, немного проплыв вперёд и опустившись на ковёр из водорослей. Хоть Он и был под водой, Он не нуждался в кислороде, потому что от красоты, которая предстала перед Ним, всё равно перехватило бы дух. Он стоял на краю огромной скалы, уходившей обрывом глубоко вниз, туда, куда своими лучами не дотягивался свет. Но там, на другом берегу, Он заметил еле различимую дорогу, спрятанную под песками и камнями, которая вела к исполинским колоннам и разрушенным зданиям. Легко оттолкнувшись ногами от берега, Он взмыл в водное небо, широкими взмахами рук рассекая воду. После очередного толчка, Его маленькая спутница очень близко подплыла к нему и… попросила найти её. После чего она резво замотала хвостом и уплыла далеко вперёд, прячась за высокими колоннами. Ещё один толчок, и огромная впадина была преодолена. Если бы Он дышал, то непременно бы облегчённо выдохнул. Пугающая тьма осталась позади, но впереди Его ждал свет.       С одной стороны от Него в загадочный город плыла небольшая стайка серебряных рыбок, с другой, словно морские птицы, размахивали своими крыльями грациозные скаты. Над головой прозрачными облачками текла медленная стайка медуз, красуясь шлейфом из длинных, закрученных, словно ленточки, щупалец. Впереди быстрой тенью промелькнула змея, тут же прячась в высоких водорослях, покачивавшихся от движения волны. Толчок, ещё, и вот Он у огромной полуразрушенной арки, служащей, по всей видимости, воротами в этот подводный город. Замешкавшись всего на пару мгновений, Он снова оттолкнулся ногами от дна и поплыл дальше, обдаваемый огромной тенью от каменного исполина. Он снова услышал знакомый шёпот, доносившийся откуда-то сбоку. Обогнув очередную стайку рыбок, Он заметил ответвление главной дороги, прячущееся между двумя небольшими скалами, полностью заросшими водорослями и разноцветными кораллами, которые казались подводными деревьями. Осторожно проплыв между острыми камнями, миновав очередной поворот, Он без труда смог отыскать свою дорогу, которая вывела Его на небольшую площадь. По её краям, словно часовые, стояли невысокие колонны, некоторые даже были наполовину разрушены. Рядом с ними соседничали ветвистые кораллы, в которых отдыхали маленькие рыбки. Заплыв на одну из разрушенных колонн, Он начал осматриваться, ощупывая взглядом всё, что видел, ища глазами то, что должен найти.       Вдруг Его внимание привлекло движение за одной из колонн. Спрятавшееся за водорослями и камнями существо осторожно выглядывало из своего укрытия. Потом Он заметил стайку пузырьков и у другой колонны, откуда на него смотрели такие же любопытные глаза. Он чувствовал скользящие на себе взгляды без какой-либо тени опасности. Шевельнув губами и растягивая их в улыбке, тем самым тоже выпуская стайку пузырьков, Он медленно поднял руку и помахал морским жителям. Вначале не было никакой реакции, но спустя какое-то время из-за колонны Он увидел ответный жест, отражающий Его приветствие. Ещё мгновение, и из своих укрытий медленно выплыли русалки. Широко размахивая блестящими на свету рыбьими хвостами, они медленно подплывали к Нему, окружая и рассматривая незнакомца со всех сторон, осторожно трогая и весело делясь своими впечатлениями. Их голос напоминал весеннюю капель и журчание ручейка, а смех звенел как первый колокольчик. И среди этого чистого девичьего веселья Он услышал знакомый шёпот, заглушавший собой любые разговоры. Прямо перед собой Он увидел знакомый силуэт, сотканный из тонкой солнечной нити.       Она была ребёнком с длинными волосами, широкой улыбкой и большими белыми глазами, в которых отражались все миры, в которых Он побывал. Улыбнувшись и получив улыбку в ответ, Он протянул к Ней руку, и Она, обхватив Его широкую ладонь своими маленькими пальчиками, легко подтолкнула Его на себя, зовя своим звонким шёпотом за собой. Он послушно встал и, оттолкнувшись от колонны, поплыл вверх, уносимый Ею и Её голосом. Русалки, что окружали Его до этого, поплыли за Ним, рассекая воду своими широкими узорчатыми хвостами. А Она, разбив на маленькие кусочки стайку рыб, которая стояла на пути, плыла дальше, унося Его за собой, к поверхности, на которой весело плясали волны, размывая очертания света…       Сделав последний рывок, Он всплыл на поверхность, судорожно ловя ртом воздух. Прокашлявшись из-за попавшей в лёгкие воды, Он стал медленно отплывать к берегу. Ещё ни разу Ему не доводилось почувствовать себя настолько живым, как сейчас. Откашлявшись и усмирив бешеное сердцебиение, Он продолжил лежать на остром каменистом берегу, боясь открыть глаза. Его ноги до сих пор в воде, но Он решил не торопиться вылезать на поверхность, оставляя всё, как есть. Всё Его внимание направлено на звуки, потому что сейчас Ему казалось, что он может услышать даже самый тонкий мышиный писк. И вот сквозь шум в ушах пробился звук падающей воды. Она волнами расходилась по тому водоёму, из которого Он сейчас выплыл, падала откуда-то сверху, звонко разбиваясь на тысячи частиц, текла тонкими ручейками и срывалась вниз маленькими водопадиками. Но ко всей этой водной мелодии примешивалось что-то необычное, то, с чем эта музыка открывала себя во всей красе. Её звонкий смех.       Он нехотя открыл глаза, натыкаясь взглядом на тёмные острые камни. Вдохнув сырой воздух, Он осторожно приподнялся и в одно мгновение вылез из воды. Звук разбивающейся о камни воды эхом облетел всю пещеру, освещённую мягким голубым сиянием. Она была удивительна, настолько прекрасна, что расскажи Он о ней любому человеку, тот бы просто не стал слушать, списав Его открытие на бурную фантазию. Её красота захватывала дух своей загадочностью, отражаясь в улыбке на Его лице и ярким изумрудом в Его блестящих глазах. Она была похожа на огромную пасть, пронизанную сверху длинными сталактитами, а снизу – массивными сталагмитами. Вода, стекающая по стенам и капающая с потолка, придавала этому месту ещё больше загадочности, отражая необычное свечение.       Его взгляд привлекла Её резвая беготня от одной стены пещеры к другой. Теперь Она не пряталась, а скорее открыто дразнила Его. Дорога к Ней поднималась вверх, выложенная мокрыми и скользкими камнями, из-за чего приходилось идти медленно и осторожно. И Она, видя Его приближение, убегала всё дальше, зовя за собой своим звонким голоском и переливающимся смехом. И Он, чувствуя скорый конец, быстро шагал к Ней, совершенно забыв об этой красоте пещеры, об осторожности и пугающей возможности сорваться вниз. Он цеплялся за выступы на стенах, огибал сталагмиты, резво перепрыгивал речушки, при этом совсем не чувствуя усталости. И Она была всё ближе. Увлечённая тем, что расставляла повсюду свечи, огонёк которых ярким светом прорезал голубизну сияния, рождая новый ярко-фиолетовый свет, Она совсем не замечала Его быстрого приближения. И вот Он уже совсем рядом, достаточно протянуть руку, сделать ещё один шаг, но Она резвым зверьком ускользнула из-под Его ладони, убегая куда-то в сторону, взмахом руки зовя за собой. Он, конечно же, последовал за Ней, хватаясь за очередной камень и исчезая за поворотом в дымке белого света.       Его глаза уже привыкли к свету, а кожа – к холоду. Она стояла на самом краю каменного выступа, обдуваемая лёгким ветром. Её белое платье развевалось в невидимых порывах, а светлые волосы, заплетённые в свободную косу, немного растрепались. Она смотрела на Него своими ярко-голубыми глазами, в которых отражались Его зелёные, Она несмело протянула Ему свою руку, которую Он тут же несильно сжал в своей широкой ладони, Она одарила Его своей скромной улыбкой, которая нашла отражение на Его лице. Она была Вдохновением, а Он – одним из её творений. Они коротко кивнули друг другу и посмотрели в одну сторону, туда, где не было горизонта, не было таких понятий, как небо и земля, а была только чистая звёздная высь, в которую они вместе смело шагнули…       Он проснулся от того, что кто-то мягко коснулся Его щеки. Перевернувшись на спину, Он теперь уже смело открыл глаза, встречаясь взглядом с уже не серой стеной, а целой палитрой красок, разрывающейся на кусочки маленькими трещинками. Улыбнувшись такому интересному сравнению, Он медленно поднялся, садясь на своей кровати. Его взгляд скользнул по маленькой комнатке, окрашенной в оранжево-жёлтые цвета закатных лучей солнца, по блестящим лепесткам цветущей фиалки, по законченной картине и аккуратной стопке листов на письменном столе. Он блаженно закрыл глаза, вдыхая полной грудью прохладный воздух, бурным потоком льющийся через открытое окно. Снова устремив свой взгляд вперёд, Он расплылся в счастливой улыбке, где она нашла своё отражение в маленьком силуэте, сотканном из тонких солнечных нитей…