Крик души

21 февраля 2014 На улице лепота, а не погода. У нас перерыв между гонками, можно было пойти погулять - недолго, чтоб не простудиться. Но ни малейшего желания нет куда-либо идти, я вымотан. Сижу в номере, уплетаю шоколад за обе щеки - фанатки подарили. Илюха стирает свою футболку в ванной и ржет, выкрикивая, что я растолстею до неприличия и до горы вообще не доеду. - Значит, ты понесешь меня! - смеюсь в ответ. - Тебе давно положено на руках меня носить, - заявляю я. Черноусов, конечно, после такой фразы высовывается из ванной, укоризненно смотрит. Я довольный облизываю измазанные шоколадом пальцы и хитро улыбаюсь. - Ха. Хорошо, я подниму тебя на руки, если выиграешь 23-го, - неожиданно предлагает Илья. - А я при этом не опущусь ниже 3-го места. Ну как тебе? - теперь он счастливо лыбится, а я в шоке. Полная взаимозаменяемость и взаимопонимание. - Чёто ты загнул, - размышляю. - Не люблю я это дело, ставки. - А кто вчера в душе орал "я рожден для победы"? Упс... Он слышал? Невинно хихикаю. - Настрой - другое дело. - Вот и настраивайся на позитив, - мотнул головой Черноусов. - Тебе нужно золото, мне - медаль. Пусть марафон станет нашим. - Пусть. Я запомнил про твое обещание, - подмигиваю и грожу пальцем. Илюха снова ржет и скрывается в дверях ванной. Признаться, шум воды меня успокаивает, но самому пойти стирать - неа. Прошла неделя после серебряной эстафеты, послезавтра - марафон. Голова идет кругом от ожидания, постоянных мыслей о гонке. Все и каждый напоминают мне, что я - фаворит. Даже норвежцы тычут пальцами, уважительно кивают головами - когда такое было, ё-моё? Уж в интернет и вовсе не захожу - всюду ждут от меня золота. Где вы раньше были, ну? При такой сумасшедшей поддержке я выиграл бы еще в Ванкувере. Но о прошлом не вспоминаю. Хватает забот и сейчас. Пытаешься уберечься от суеты, ненужных разговоров, нелепых ставок. Запираешься в номере, погружаешься в компьютерные игры - что угодно, лишь бы отвлечься. Но стоит выйти в столовую - все твое спокойствие летит к чертям. Спортсмены, болельщики, тренеры - носятся повсюду. Хотя мне нравится олимпийский дух, я наслаждался им первые несколько дней олимпиады. Но потом все, как накрыло. "Легков, твоя последняя гонка!", "Легков, вся надежда только на тебя", "Легков, не подведи Россию!". Тьфу! Если поначалу внимание приятно, то сейчас оно раздражает донельзя. Ну что я? Сам прекрасно знаю, что если не марафон - то уже ничего. Могут и потом прийти медали, но Сочинская - большая гордость и почёт. Лучшего времени для золота и не придумаешь. Лучшей формы - тоже. Разумеется, и в номере все разговоры с Илюхой, чего ни коснись, - об олимпиаде. Ему непросто, у него нет серебра эстафеты, но держится Черноус прекрасно. Как всегда беспечно улыбается, ни на кого не злится. Разговоры о медалях от него отлетают сразу - убийственное спокойствие. Не всегда он такой, на самом деле. Отсутствие медалей - давит, как и на любого другого спортсмена. Но очень уж вовремя Илюшка влюбился - горы свернет, и не заметит. У него тоже отличный шанс проявить себя, и Илюха добьется медали - верю. И в себя верю. Трасса родная, мне нравится. Никто не критикует, не косится, все настроены ко мне доброжелательно. Но ждут слишком активно. Ответственность - велика. И это губит любую веру. Мне легче представить, что Шипулин и Ко завтра выиграют золото (хотя, ну куда им против норвежцев?..Вот серебро - реальнее), чем знать наверняка, что я не упаду по ходу гонки. Я умею делать себе сюрпризы, ого-го! Другой манящий момент - заранее представить себя с золотой медалью на шее. Ничего хуже не бывает - именно после этой секундной мысли во время гонки все твои шансы на медали исчезают в миг. Как было со мной много раз. Так что сижу, потихоньку схожу с ума, поедая шоколад и веря, что сладкое спасет меня. Не от чужого мнения, нет. От себя самого. *** Незаметно подкрался вечер. С шоколадом покончено. Пришлось, правда, устроить себе пробежку - негоже набирать лишние килограмы накануне главного старта. Зато голову проветрил. Принял душ, валяюсь в кровати, будто пьяный: ни до чего нет дела. Илюха бегал к своей Селине, она приходила навестить его. Он, напротив, полон энергии и расхаживает по комнате, делая вид, что читает книжку. Фантазиям о ней он придается, как пить дать! - Черноусов, хорош мельтешить, - бросаю я, откусывая яблочко. - Хорош жрать, - усмехнулся Илья, посмотрев на меня и снова уткнувшись в книжку. При этом так широко улыбаясь, что я свои догадки подтверждаю разом. От его улыбки самому хочется пойти насобирать цветов, знаете, или еще какой-нибудь романтической фигней заняться. Ну, моя жена бы оценила - хоть в чем-то был бы толк. Но ее рядом нет, так что от вида Илюхи просто смешно, и ничего больше. - Уже решили, как отпразднуете медали? Что тебе приготовит Селина в подарок? - спрашиваю с ехидцей в голосе. Звучит глупо, но меня, что называется, поперло. - Санька, не трави душу. - Поедете на море, и она вся такая загорелая, в купальнике, а под... - Гадина! - прерывает меня Илья, кидая в меня книгой. Томик Канта. Хм... - Точно, говядины хочу! - спохватываюсь. Черноусов и смеется, и хмурится, порывисто открывая свой ноутбук. Сейчас будет писать своей ненаглядной. Ооо. - Пойду поспрашиваю, может, у кого хоть колбаска есть, - встаю с кровати. В животе заурчало. Илья качает головой, а сам уже строчит по клавишам письмецо. Вот тебе и друг - даже беседу не развить, когда он так преподнят. По домику сборной России шататься - не самая хорошая затея, если честно. С моим ломаным английским выбор собеседника крайне невелик, хотя я иногда с удовольствием повалял бы дурака с Нортугом, потроллил бы кого-нибудь, хехе. Часто хотелось отвести душу. Илюха - мой верный соратник и большой друг, но не хватало, пожалуй, юмора Шипулина. Короче говоря, редко, но я нуждался в общении, шутках, разнообразии. В российской лыжной сборной я теплого приема и радушия никогда не испытывал. С ними можно расслабиться, хорошо пройти эстафету, посоветоваться. Но мы не сплочены между собой. Я не чувствую командного единства, о котором всегда твердил тренерам. Некоторые из парней хмурятся при виде меня, и все становится понятно. Нас с Ильей тут не очень жалуют. Тем не менее, я направился в коридор в поисках съестного. Не знаю, чего мне так приспичило, но если что-то грянет, то лучше сделать, чем потом полночи вошкаться. Пошел канючить к спринтерам. Крюков вылупил на меня глаза, Петухов - рассмеялся, провел рукой по бороде и пожелал удачи. Миленько. К Гафарову и Устюгову я даже соваться не стал. Послонялся у комнаты Волженцева и Бессмертных, где меня культурно послали... В общем, хотел я бросить затею, которая изначально была дурацкой, повернул к нашему с Ильей номеру, когда по пути мне встретился Макс. С Вылегжаниным у нас не то, чтобы напряженные отношения... Мы способны мирно поговорить, завтра на собрании определимся с тактикой ведения гонки, он обещал подсобить. Приятелями нас назвать все равно сложно - рабочие отношения. Если мне есть, чем помочь – я всегда это сделаю и для него. Максим слегка улыбается. Из вежливости. Я делаю то же. Если отработаем, как в эстафете, - цены ему не будет. Видя мою озадаченность, он вопросительно смотрит, держа в руках чашку с кофе. Притягательный запах напитка заставляет меня зажмуриться. - Хочешь кофе? – вдруг предлагает он. Да ладно, я? - Не отказался бы. Есть пакетик? - Да, возьми, - кивнул Максим. – Что-то случилось, Саша? - Да нет ничего, - чешу затылок. Рядом с ним отчего-то сильно нервничаю. Мда, неловко. - Не переживай из-за масс-старта, - говорит, - любая медаль будет тебе за счастье. Ты возьмешь свое. - Меня не устроит любая медаль, - хмыкаю. Иногда откровенность зашкаливает, и сейчас тот самый случай. – Мне нужно только золото. Разве ты не расстроен серебром в спринте? Я знаю, что Вылегжанин – большой труженик и максималист. Возможно, причина нашего недопонимания была и в этом. Мол, как он – такой умница, тренируется в команде со всеми, может проигрывать одиночке, мне? Есть чувство, что так и есть. Нас часто сравнивают. - Я расстроен, безусловно. Но доволен своему серебру. Лучше вице-чемпионство, чем ничего. Бери от жизни максимум того, что тебе положено. Ты готов на сто процентов, так покажи это. - Ты так просто говоришь о моей медали. Как же твои шансы? – я не верю, что он не желает победы себе. - Некоторые прочат золото и тебе. - Я не дам тебе спуску, будь уверен, - улыбается. – Но и ты должен отдать все, иначе как понять, кто из нас лучший? Твой этап в эстафете… Я никогда больше тебе такого не скажу, но твой этап выдался сверхуспешным. Твоя готовность впечатляет, поэтому не забивай себе голову, а спокойно выходи и делай дело. Черт. Максим прав. Он скрывается в своем номере, возвращается и отдает мне пакетик с кофе. Я за это время не успеваю переварить его слов. Макс сосредоточен, он не тратит свои эмоции попусту, поэтому не дожидается моей реакции и уходит. Обалдеть… Я растерян. Машинально иду в свой номер, где Илюха дрыхнет прямо за столом. Ничего, пусть помучается. Завариваю кофе. Состояние какое-то туманное, это вообще я? Уф… Так, собраться! Бог мой, полвторого ночи! Сколько же я болтался по коридорам?? Залпом осушаю чашку. Бррр, бодрит. Теперь пора и Черноуса укладывать. - Идем баиньки, - шепчу, подымая его. Тяжелый, ё-моё. - Ммм, - бормочет, не разлепляя глаз. Ясно, Илья, ты в отключке. Дотаскиваю его до кровати. Сколько же ты весишь?! Ладно-ладно, потом с него завтрак потребую. В постель! Укладываю бедолагу, закрываю одеялом. Причмокивает во сне. Мда… 22 февраля После разговора с Максимом меня как встряхнуло. С самого утра ощущал бодрость и приподнятость настроения. В конце концов, да, я же Легков! Кто одолеет меня на моем же подъеме?! Пфф… План гонки у меня в голове надежно закреплен. Осечек быть на сей раз не должно. В обед обсудили с командой тактику. Договорились, к счастью, что поможем друг другу, если будем идти рядом. Открепим Сундбю и Нортуга. Не выпустим шведов. Шведы… Не дам им уйти, ни за что! Хелльнер уже прилично здесь выиграл, переживет. Петтер будет рвать и брать свое. Но почему-то я уверен, что этот парень банально не в форме. Если Нортуг не в форме – он заранее в проигрыше. Не умеет он выжимать из себя то, чего нет. Никто не сумеет. Главное, не выпустить вперед Сундбю. Побывал в спортзале, подкачался, покатался на велотренажере. В Сочи такая погода, что вполне можно было чуть спуститься, чтобы покататься на асфальте, а то и поплавать в море, но лучше не менять высоту. После олимпиады искупаюсь. Уже и вечер подкрался. Обдумываю все это, снова проматываю в голове основные пункты на завтра. Прогуливаюсь по олимпийской деревне, не обращая внимания ни на окрестности, что в Сочи великолепны, ни на ажиотаж вокруг. Удивительно, но меня совсем ничто не отвлекает и не волнует. Кто-то со мной здоровается, а я даже не вижу их, только отдаленно слышу. Важно собраться, сохранить полученный настрой. Я Легков, но не Бог. О, кажется, земля трясется… Или…Ой, да это же вибрация от телефона! Ну и придурок. Хлопаю себя по лбу и шарю по карманам. - Да. - Саня, мы первые, Саня! - даже не сразу понимаю, что это голос Шипулина. Но до меня доходит: эстафета. - У вас золото? - Золото! – слышу радостный гул. Невольно улыбаюсь. – Саня, это все твои наставления! Мы справились! - Молодцы, парни, горжусь вами! – видел я ваши кислые лица, хых. - Саня, завтра болеем за тебя! Не вздумай брать что-то меньше золота! Мы олимпийские чемпионы!!! - Ага. Неужто норвежцы промахнулись, как вам удалось-то? Спросил я у пустоты. Шипулин сбросил звонок до моего вопроса. А как же подробности? Смотреть гонку нельзя, но детали-то знать любопытно. Мимо проходят девушки в российской форме, не помню, кто они. - Девчат, не смотрели биатлон? Как наши выиграли? - Свенсен ушел на штраф, Антоша вырвал финиш у немца, - с улыбкой доложили мне. Машу им рукой и скорее возвращаюсь в номер. Надо же, а и правда сумели! Кто бы мог подумать, что эти обормоты соберутся и не струхнут! Особенно Шипа, который вчера что-то мямлил мне в трубку, а позавчера выглядел мрачнее всех. - Илюха, биатлонисты выиграли! – не могу сдержаться, врываюсь в номер. Черноусов мирно пьет чай с печеньками. Услышав такую новость, улыбается, но не больше. Я стою, как болван, раскрыв объятия, а он хоть бы хны! – Эй, ты меня слышишь? - Слышу, - хмыкает. – Не расплескивай эмоции, завтра нам бежать, - просто добавляет он. - Бяка, - так обидно, что других слов на ум не приходит. Но Илья прав. Я плюхаюсь на кровать, в меня летит печенька. - Это что же получается, малыш и мелкий паразит стали олимпийскими чемпионами раньше меня? Ну ладно, Устюгов двукратный, но они… Медленно до меня доходит… - Младше тебя на четыре года, - любезно вставляет Черноусов. - Младше меня на четыре года, - я потрясен. – Значит, впереди у них одна и, может, две олимпиады. Где они могут стать и трехкратными, и больше. Аааа… Вот реально страшно. Я учил этих бестолочей собираться, быть сильными, а не жевать сопли после каждой неудачи, и теперь они меня обходят! - Успокойся, - говорит Илья. Я смотрю на него огромными глазами. – Сейчас у них одна победа, и есть только Сочи. Завтра ты их догонишь. У них командная победа, у тебя будет личная – что весомее? - Нет, ну даже Волков… - Саня? - А? - Кто рожден для победы? Кто рвал себя в эстафете, показав, кто на самом деле сильнее всех в мире? - Я… - ничто так отрезвляюще не действует, как собственные слова, произнесенные Ильей. Умеет он бить в цель. - Для кого создан подъем, что приведет нас к финишу? - Для меня…Нас… - Не думай о нас. Ты главный, - убежденно сказал Илья. Смотрю на него и каждый раз поражаюсь, почему ему не завидно и не обидно. Почему он ставит меня выше? – Все вокруг говорят только о Нортуге. Пора задать ему перца. О да. Улыбаюсь Илье. Черноусов доволен. Вскоре мы улеглись спать. Ночью я видел Нортуга, размахивающего руками и убегающего в ужасе от меня. Снился Сундбю, показывающий язык. Губерниев с Трифановым заставляли меня колоть дрова на камеру… А под утро показались и Малышко с Шипулиным, хвастающие своими золотыми медалями. Их довольные рожи не дадут мне покоя. Поэтому я обязан догнать. 23 февраля Какое счастье, что старт днем. Хорошо выспаться, сделать пробежку, принять холодный душ и подкрепиться. И не должно быть свободной минуты, чтобы забивать себе голову ерундой. Ты сумеешь, Саша. Обойдешься без приключений. Все пройдет гладко. Не смотреть на Сундбю. Конечно, он скалится. Не слушать Нортуга. Разумеется, он всех развлекает своими шуточками. И лучше не видеть Вылегжанина. Ни один мускул Макса не дрогнет, в глазах – сталь, слышно его громкое, размеренное дыхание. Если держать его в поле зрения, можно серьезно сбиться. Старт дан. Едва не глохну от звука выстрела, но вовремя спохватываюсь и бегу. Не гнать. Ла-ла-ла-лай. Десять километров. Какие там еще песни есть? Эй, отвали с моей лыжи! Ла-ла… Пам-пам-па. Двадцать. Мяса хочу. И шоколад. Теплую ванну... Так, не отвлекаться! Пам-па-пам… И раз, и два, и три, и четыре… Тридцать пять. Ну и пусть себе несется, какое нам дело? Опять везу этих охламонов на себе. Сундбю, ты у меня допрыгаешься. Да-да, и не смотри так. У меня взгляд покруче твоего. Где там Илюха, интересно? Финн, какого черта? - Скотина, что творишь? Все-все, больше не ругаюсь. Спокойно едем дальше, обходим его. Влево, вправо, влево, вправо. Кто шагает дружно в ряд! Это… Сорок пять-сорок девять километров. Макс, спасибо. Действительно, помог! Илюха, съедай норвежца! Мчаться, Саша, изо всех сил. Ничего еще не решено, все только началось! Нас четверо, один лишний! Россия, вперед!!! Тихо-тихо. Раз-два-три, раз-два-три, поворот… Терпеть. Обычный подъем, он еще не мой. Терпеть. Ааа, финиш!!! Ноги гудят, какой грохот! И солнце, солнце! Да, я сделал это! Илюха, Илюха! - Парни, парни! – стискиваю в объятиях и Черноусова, и Вылегжанина. Оба с улыбками до ушей, как и я. Сундбю, похоже, матерится, да и пофигу на него! Мы трое сотворили невероятное. Это не личное золото. Оно одно на троих. Наша общая победа. Я, Илюха, Макс – мы все олимпийские чемпионы. Ну и что, что они будут стоять на ступеньку ниже меня, ну и что! Легков не один выиграл. Сегодня со мной была команда. Слышишь, Шипулин? Я иду пить с тобой на брудершафт, черт побери!