Он позаботится о ней. Он сделает все, чтобы она выжила.

Жатва... Эффи, как обычно, приветствует нас. Для нее жатва - это праздник. Для нее и всех капитолийцев смотреть, как двадцать три ребенка ежегодно умирают - любимое занятие. А для нас жатва это черный день. Тысячи детей стоят и дрожат от страха. Их взгляды прикованы к прозрачным шарам, в которых лежат бумажки с их именами. И я, так же как и они, смотрю на шар, в котором на сорока двух листочках написано мое имя. Оторвав взгляд от сцены, я смотрю на нее. Она так спокойна... Иногда, мне кажется, что она ничего не боится. Может это так и есть. Она очень смелая. Ведь не каждый житель дистрикта осмелится пойти на охоту в лес, нарушив этим десяток правил. А она с малых лет бегает в лес. И вот сейчас она стоит на жатве, а в ее взгляде ни тени страха. Вдруг она поворачивает голову и смотрит на меня взволнованным взглядом. Если бы я был сейчас рядом, я бы спросил ее "Что такое Кискис?", но вместо этого, я всего-лишь улыбаюсь ей. Но тут меня пронзает мысль: ее имя написано на двадцати карточках, когда у некоторых, вроде Мадж, всего лишь на шести. Я отвожу взгляд от Китнисс, и вновь смотрю на Эффи. Пора тащить жребий. Эффи, как обычно, взвизгивает "Сначала дамы!" и идет к девичьему шару, опускает руку и вытаскивает листок. Гробовая тишина. Слышен только стук розовый каблучков Эффи, которая семенит к кафедре. Несколько девочек взялись за руки, некоторые сложили пальцы крестиком. Все ждут... И вот Эффи читает имя: - Примроуз Эвердин! Все девочки, кроме двух, вздохнули с облегчением. Все, кроме бедной Прим, которая была белее снега, и ее старшей сестры, которая была ни живой, ни мертвой. Китнисс словно оцепенела. Из тысячи листочков, вытянули лист с именем ее сестры. Прим медленно бредет к сцене, ее руки сжаты в кулачки, колени не сгибаются. Все с сочувствием, как и всегда, смотрят на бедную девочку. Все понимают: двенадцатилетнему ребенку с арены не суждено вернуться. Но тут происходит невероятное: Китнисс выбегает из толпы. Она отталкивает Прим и вызывается добровольцем... Внутри меня, словно, что-то упало. Пути назад нет. Она, моя Кискис, - трибут... Маленькая Прим впилась в руку старшей сестры и не отпускает. Я выхожу из толпы и бегу к ним. Прим все также держала Китнисс за руку и мне пришлось ее оттащить. Я взял кричащего ребенка на руки и, напряженным от волнения голосом, сказал: - Давай, Кискис. Иди. Я на секунду заглянул в ее глаза. В них я увидел страх, грусть и... благодарность. Я отнес Прим ее матери и вернулся на свое место, обратно к толпе юношей. Эффи явно понравилось это "представление". Ее улыбка дотягивалась до ушей. Она хвалила Китнисс. Первый, в истории дистрикта двенадцать, доброволец. - Давайте все вместе поприветствуем нового трибута! Но в ответ молчание. Никто не аплодировал. Все застыли. И тут я, впервые в дистрикте, сделал то, что захотел, забыв о миротворцах. Я поднес три средних пальца левой руки к губам и протянул в сторону Китнисс. Это был знак моего протеста. Я не согласен. К моему удивлению, остальные жители дистрикта повторили этот жест. Я непрерывно смотрел на Китнисс. Она вот-вот расплачется. Но прыжок Хэймитча под сцену отвлек камеры. Она собралась. Сделала глубокий вдох. Ее взгляд устремился не на камеры, не на толпу людей, не на Прим, а на лес, в котором мы всего пару часов назад охотились и собирали ягоды. - Какой волнующий день! Звонкий голос Эффи отвлекает меня от Китнисс. - Пришло время узнать имя юноши-трибута. Эффи быстро направилась к шару и вытянула бумажку. - Пит Мелларк. Я знал его. Сын пекаря. Я не раз видел его в пекарне, когда обменивал белок на хлеб, и он, кажется, учится с Китнисс в одном классе. Учился... Он медленно поднялся на сцену. Эффи радостно спрашивает, нет ли добровольцев. Я знаю, что должен остаться, ради своей семьи и ради семьи Китнисс, но ей на арене нужен будет напарник, которому можно довериться. Я сделал шаг вперед, но тут же ощутил, как кто-то положил руку мне на плечо. Я обернулся и увидел парня, в котором узнал старшего брата Пита. Он покачал головой, отговаривая меня стать трибутом: - Не надо. Он позаботится о ней. Он сделает все, чтобы она выжила.