Ж.Л.

Тихонечко! Тихонечко! Не спугни ее! Посмотри, как сладко спит это дитя! Непослушные волосы упали на одухотворенное нежностью, присущей лишь спящим людям, лицо, – она не замечает. Потому что не чувствует. Ей надо выспаться. Как доверчиво ее щека прижалась к жесткой коже сумки. Когда она проснется, на ее лице будут следы от ремешка этой неудобной «подушки». Но это ничего! Главное, что она выспится. Да тише же! …Может, напеть ей колыбельную? Зачем? А вдруг ей приснится ее детство?! Нет, ты права, не надо… Почему ты всегда права? - Потому что я – твоя МЫСЛЬ. А МЫСЛЬ – рождение ВЕЛИКОГО РАЗУМА… Конечно! Ты, как всегда, трезво мыслишь, исключая безумные чувства и признавая лишь холодный расчет. А мое сердце привыкло жить этими самыми чувствами, которые ты презираешь… Знаешь, я все же попробую спеть колыбельную этому спящему ребенку. Но тихонечко – как может петь лишь ДУША, чью песню услышит другая – такая же ранимая и музыкальная… Посмотри, она улыбнулась! Она слышит! Вот видишь, а ты говорила… Скоро она проснется – я это чувствую. Маленькое дитя тряхнет непослушными кудрями – и мы потеряем ее. Больше не будет этой детской доверчивости и блуждающей на губах мечтательной улыбки. Даже следы от сумки уже не будут нас смешить – они ужасны! Перед нами опять будет ничем не прикрытая, грубая жестокость! Ты торжествуешь? Конечно, ведь мои романтичные лепестки опять осыпятся под дуновением холодного ветра расчета… Да, скоро она проснется – и опять перед нами вечно спешащая, невыспавшаяся студентка… А пока она спит. Потише! Дай мне еще минуту, чтобы насладиться этим невинным выражением лица. Тихонечко… 12.03.2001