Ж.Л.

Глупое мое, молчи! Не выдай себя, затаись – ведь ты же могло раньше! Не унижайся понапрасну, поверь: он не оценит этого! Другая заняла место в его сердце, другой поет он свои песни. А ты молчи, только смотри на все происходящее с болью, затаенной в самой глубине твоей и отражающейся лишь в глазах. Нет, глаза не хотят видеть – их застилает пелена упрямых, непрошеных слез. Но глазам не суждено плакать! Молчи, глупое! Маленькая печальная морщинка залегла между бровей – спрячь! Не выдавай себя! Но ведь получалось же раньше прятаться от назойливо-жестокой действительности, что же ты?.. Слезами исходит сердце… Да перестань, неугомонное! Как можно быть таким наивно-глупым и так сжиматься при встрече с ним? Вырвать бы тебя из груди, как сделал это смелый Данко, но не отдать людям: к чему ты им, такое слабое и глупое? Растоптать, уничтожить – и жить с камнем в груди вместо сердца, постепенно затворяясь в свой серый футляр безнадежности и тоски… Глупое, стань Ларе подобно! Превратись в бесплотную тень! Ты образом своим будешь напоминать людям, что любовь не вечна на земле: она – изменчивые воздушные замки Фата-морганы, где нет жизни и все лишь призраки, призраки… Ты видишь там Лару? – это отец мой, ему несу я все свои фантазии. Прими меня в свою тихую обитель! Отец, хочу быть тебе подобной!.. …В тень превращаются руки… писать нельзя более… Прощай, глупое! Прощай… 29.10.2002