Мне просто не хватает своей девушки

Пит пробирался через кукурузное поле, осторожно раздвигая руками стебли и то и дело поглядывая на затянутое тучами небо. С самого утра на него навалилось какое-то непонятное чувство, тоской отдающее под ребрами, руки его опускались, хотелось просто сидеть у окна в ожидании дождя. Но как объяснить отцу, что он не пойдет сегодня на мельницу из-за того, что настроения нет? Пит и так дотянул почти до вечера, а тут еще и вечно достававшие его парни попались на дороге, так что пришлось спешно сворачивать в поле. За спиной встревоженно прислушивающегося трибута вдруг зазвенели голоса, выкрикивающие его имя, он ускорил шаг, а затем и вовсе побежал. Ему не хотелось ввязываться в ссору, и без того на душе тошно, а еще будто не хватает кого-то. - Эй, кто-нибудь его видит? Куда он побежал? - вдруг послышалось совсем рядом, отчего Пит резко свернул в сторону, подальше от этого голоса, не глядя даже, куда бежит. Именно это его и подвело - он со всего маху врезался в широкую грудь вставшего у него на пути парня. Он глухо вскрикнул и попытался продолжить движение, но крепкие руки сомкнулись на его руках, прижав их к бокам и лишив трибута возможности двигаться. Пит поднял наконец глаза, и тут же пожалел, что это сделал - прямо передним оказался криво и немного печально улыбающийся Гейл. - Тебе, что, так не терпится меня увидеть? - иронично сказал он, с удовольствием наблюдая, как пекарь краснеет. У охотника тоже выдался странный день. На него навалилась сегодня какая-то несвойственная ему лень, он был удивительно спокойным и молчаливым сегодня. Возможно, дело в погоде, а возможно в том, что Гейл скучал по своей девушке - Эл - пару недель назад уехавшей в другой дистрикт, до приезда которой оставалось не более трёх-четырёх дней, но смысл в том, что сегодня самоуверенному и веселому охотнику было грустно. - Да это ты меня преследуешь! Найди себе уже другую игрушку, оставь меня в покое! - вдруг вскрикнул разозлившийся на свое смущение и уже порядком злой на Гейла за его обращение Пит. Он коротко замахнулся и ударил парня кулаками в грудь, да так, что на землю полетели оба: и рассерженный пекарь, и удивленный, но так и не разжавший рук охотник.- Ненавижу тебя! - Эй, ты чего? Успокойся! - Да не могу я так больше! Некоторое время парни борются, катаются по траве, но это больше похоже на игру большого и сильного лесного кота с неуклюжим домашним котенком. Пит всерьез распалился, он бьет (не причиняя, впрочем, сколь-нибудь ощутимого вреда) охотника в грудь и по бокам, а тот только прижимает его к себе, всего-лишь придерживая, давая выпустить пар. На щеках Гейла тоже разливается румянец, но совсем по другой причине - Пит такой хрупкий, слабый, беззащитный, как девушка, его тонкая, почти женская талия в руках, его полупрозрачная белая кожа с голубоватыми венами, запах степных трав, духота перед грозой, опьяняющие воспоминания об Эл - все это возбуждает его, пробуждает желание овладеть телом в своих руках, защитить, сделать своим, разделить с ним удовольствие... Это сумасшествие, но даже если так, Гейл ему поддается - и переворачивается, наваливается на пекаря и подминает его под себя: - Прости, но мне не хватает своей девушки, а с тобой вроде как не измена, так что я немного этим попользуюсь, - как бы извиняясь шепчет он в самые губы, коленом раздвигая ноги трибута. - Ты ведь не против? Молчи, я знаю, что не против.- И впервые целует его, закрыв глаза и представив вместо губ пекаря мягкие женские губы. Пит бьется под ним, пытается кричать, сопротивляется, впрочем, не так отчаянно, как раньше, и сдается, наконец, когда охотник одной рукой сжимает его руки над головой, а другой стягивает с него штаны и спускает свои. Горячие пальцы легко проходятся по внутренней стороне бедра, вызывая волну мурашек, легко касаются сжатого колечка мышц, Гейл медленно, с несвойственной ему осторожностью вводит пальцы в узких проход. Неторопливо, стараясь не причинить лишнюю боль, растягивает, постепенно прибавляя палец за пальцем, пока три из них не оказываются внутри расслабившегося и тихо стонущего от удовольствия пекаря. Охотник, решив, что трибут достаточно растянут, немного нетерпеливо сплевывает в ладонь вместо смазки, и медленно, почти нежно входит, постепенно проталкивается на всю длину и замирает, представляя, что сжимает в объятиях Эл, и что это именно она тихонько постанывает в его шею, судорожно сжав пальцами его рубашку. Он снова целует трибута и начинает двигаться, размеренно скользя внутри него и раз за разом задевая простату. Постепенно границы времени для обоих стираются, небо и земля сливаются, где-то в отдалении гремит гром, окружающий мир плывет в дымке удовольствия, тонкого, нежного и хрупкого. Их тела сплетаются, становятся одним целым, растворяются в волне наслаждения. Пит блаженно закрывает глаза, выгибается навстречу ласкающим рукам, шире разводит бедра, и сумасшедше, отчаянно стонет, вцепляясь руками в спину Гейла, прижимаясь еще ближе к его сильному телу, упиваясь его запахом, срывая с его губ тихие вскрики, полностью отдаваясь ему. Гейл тоже закрывает глаза, но только для того, чтобы ярче представлять себе Эл, ее тонкие руки, округлые бедра, небольшую грудь, пшеничные волосы, разметавшиеся по смятой траве, ее васильковые глаза и переливчатые стоны. Он двигается сейчас в ней, это ее бедра он обхватывает сейчас руками, в ее губы шепчет что-то глупое и несвязное, ее талию обхватывает, ее прижимает еще ближе... Наконец движения охотника учащаются, он сбивчиво, рвано дышит, отрывисто двигая бедрами, наслаждение становится почти нестерпимым, Пит стонет громче, туго сжимаясь вокруг него, еще несколько движений - и конец, Пит кончает себе на живот, чувствуя, как внутри него разливается горячая сперма охотника, закусившего губу и уткнувшегося головой в его плечо. Пекарь улыбается, светло и устало, ему не верится, что все было так хорошо, без привычной грубости. Он вдруг с дрожью понимает, что скучал по охотнику, и что он, кажется, влюбился. Однако его улыбка тает, когда Гейл с закрытыми все еще глазами блаженно выдыхает: "Эл..."