Боль

В груди что-то сжалось и перевернулось, когда я услышал их вздохи и едва выговариваемые имена. Шепот, ласковые прикосновения, нежные поцелуи, ничего не требующие взамен и лишь дарящие тепло. Я стоял и слушал, чувствуя все то, что происходит там, за немного приоткрытой дверью, уединившей человека-оригинала и его клона. Человека, с которым я провел лишь одну ночь, потому что мне этого хотелось. Хотелось почувствовать себя живым, а не жалкой копией мертвой и стершейся памяти. Подделкой когда-то ранее жившего человека, которого все любили и уважали. Нужным не из-за определенных качеств и умений, а потому что я живой и могу чувствовать. Раньше мне было плевать. Я позволил с собой так обращаться, чувствуя себя живым. Однако ночь с ним все изменила. Не только меня. Но и мое отношение к своей подаренной жизни взамен той, которой никогда больше не будет. И я не уверен, могла ли она быть вообще. И вот теперь я понимаю, что для него это с самого начала было ничем. Просто попался под руку. Просто был рядом. Рядом тот, кого можно было использовать. И использовали. А после выставили за дверь, ни слова не говоря. Да и не надо было говорить, я сам все понимал и осознанно на это шел. Вот только не просчитал того, что будет после. Такие как я не умеют чувствовать. Не способны. А в нашем общем деле чувства мешают принимать важные и верные решения. Я пошел на поводу у своих чувств, что привели меня именно сюда. Того, что я видел и слышал, хватило, чтобы осознать и составить целостную картину. Горло сдавило, а в глазах защипало. Прикусив губу и сжав пальцы в кулак, отчего ногти впились в кожу даже через перчатку, сдерживаю порыв ворваться в комнату и сообщить план дальнейших действий. По щеке скатилась одинокая слезинка, оставляя мокрый след, тут же высыхающий. Мне приказали следить за ним. И я слежу. Докладывать обо всем необычном. И я докладываю каждые три дня. Также знаю, что и за мной следят, и за моей целью, и за теми кто следит за нами. Целая цепочка, которую сложно обойти и сбить со следа. Однако все равно продолжаю делать вид, что между нами все хорошо. Продолжаю потому, что где-то внутри, где у людей обычно сердце, прячется совсем крохотная надежда, что все может измениться. - Ты снова уйдешь рано утром? Разочарование и надежда, просьба и мольба одновременно. Я на такое даже и не мог рассчитывать. Я просто принял то, что дали на короткое время, запомнив каждое мгновение до мелочей. Замена, которой самое место быть рядом, но на расстоянии и при первой необходимости встать на задние лапки и служить. И делать то, что говорят. - Мне надо вернуться вовремя. Ты всегда возвращаешься вовремя. Еще до рассвета. И никто этого не замечает, кроме ищеек и меня. Ты всегда собран, одежда в идеальном порядке, волосы уложены и расчесаны, а твое лицо сплошная маска непроницаемости. Я к ней уже привык и различаю то, что в твоих мыслях. Но все еще не могу понять, зачем я тебе был нужен. Возможно лишь затем, чтобы ты мог через меня выйти на ищеек и понять, сколько тебя окружает в общей сложности, а затем быстро их уничтожить. - Побудь еще немного, - и теплое прикосновение к плечу. Скользящая рука и пальцы, чуть сжавшие кожу, холодную от пота. - Джейд вернется еще нескоро… Кто тебя поймет?.. Уж точно не я. Меня ты и близко к себе не подпускаешь. Только твоему клону досталось счастье лицезреть тебя почти каждую ночь в своей постели на расстоянии в один вдох. И я ему завидую. Но ничего менять не буду. Используешь ли ты его так же, как использовал меня - мне все равно. Я просто не могу понять, почему ты так поступаешь, и в докладах всегда звучит одно и то же: "Да, он его имел и сегодня" и определенное число определенного месяца, которое весьма медленно и не спеша, словно желая продлить удовольствие для вас двоих, сменится следующим. Ты ему ничего не отвечаешь. Просто поднимаешься с кровати и начинаешь собираться, ища свою одежду среди разбросанных вещей. Неспешно одеваешься, зная, что он на тебя смотрит, но не предпринимаешь ничего, чтобы ответить на его взгляд и дать понять, что ты что-то испытываешь к нему. Не уверен, что чувствуешь к нему что-то. Он тебе просто нужен в другой роли. Такой же замены, как и я сам. Усмехнувшись, отхожу от двери дальше по коридору и заворачиваю за угол. Ты выходишь и закрываешь дверь, ни слова не говоря и ничего не обещая. Как и я тогда ушел из твоей комнаты, держа свой плащ в скользких руках, когда в мыслях билась лишь одна мысль: "Это никогда больше не повторится". И не жалею до сих пор. Просто так получается, что ты используешь всех. Как и я сам. Расчетливые сволочи, которые могут пожертвовать всем ради достижения цели. И, знаешь, теперь я не смогу пожертвовать лишь тобой одним. И меня это бесит больше всего. Потому что во мне появилось лишнее и ненужное чувство привязанности, которого никак не смогу лишиться. Я его ненавидел. И глядя на то, как и при каких условиях они встречались, всегда задумывался, что будет дальше. Мне нельзя было проявлять ревность. Однако я ревновал. Мне запрещалось выражать и даже намекать на свое отношение. Но все же мне хотелось либо рассказать, что я помню и чувствую, либо же вовсе вычеркнуть всё. - Тебе понравилось то, что ты увидел? Разворачиваюсь и смотрю на его довольную ухмылку. Я знаю, что он меня заметил тогда у двери и не подал виду, продолжив делать то, что делал. Возможно, даже специально оставил дверь чуть приоткрытой. Но ситуация постоянно требовала всех этих пряток и слежек. Кровавый прошел в комнату, откинул в сторону плащ и сел в кресло, вальяжно в нем развалившись. Все его тело было еще слишком разгоряченным после секса со своим клоном, оставшимся в одиночестве за стеной. Аш же был доволен и готов на слишком нудный и продуманный разговор. Мне же нечего было сказать. Лишь говорить то, что он хотел услышать. Игры, от которых даже я устаю. - Ты знаешь. - Хочу услышать это лично от тебя, - он подался слегка вперед, потянулся к краям кофты и потянул вверх, снимая. И вот уже откинул ткань в сторону, вновь удобно устроившись. Долго смотрю в его глаза. Нравится ли, что он спит с собственным клоном? Нравится ли, как он с ним обращается? Нравится ли, в какой позе он его отымел сегодня? Сейчас? Всего несколько минут назад? Мне было не столько противно, сколько обидно. Я следил за руками, что касались и гладили его тело. Я следил за губами, что изучали его лицо и шептали что-то едва слышное. Я ловил каждое движение по отношению к нему и наоборот. И постоянно сравнивал его клона с собой, таким же клоном. Единственное отличие заключалось лишь в том, что я был создан не-идеальным. - Нет, не понравилось, - смотрю прямо в глаза с пляшущими в них искорками от подрагивающего светильника. Полумрак и полуобнаженный Аш в комнате наедине со мной. Можно было воспользоваться ситуацией и дать услышать его клону за стеной, что происходит тут. Могло бы происходить, но... Подобное было слишком предсказуемым. Либо мне это просто казалось. А предсказуемость слишком простая вещь. - Ты бы предпочел сам оказаться подо мной? - на насмешку предпочитаю не обращать внимания. Ему это позволено. И я привык к ней, поэтому всего лишь смотрю на него. Вдохи получаются только через раз, руки совсем быстро леденеют, а по коже пробегают мурашки. - Сразу после него? Сам вопрос был с подтекстом. Аш сейчас играл на моих чувствах, о которых подозревал, и которые я старался подавить. Значит, плохо стараюсь. Теряю выдержку и навыки. Но, черт возьми, перед этим человеком что угодно потеряешь! - Зато я весь твой, - улыбнулся он краешком губ. Интересно, надолго ли он будет моим? В ответ с хорошей концовкой не верилось. Аш не такой. Да и я понимаю, что долго длиться ничто не может. А мгновения слишком быстро уходят, и в памяти остаются лишь отдельные картинки, наполненные чувствами. Картинки, которые наполняются для тебя особым смыслом, и в итоге заменяют всё настоящее вымышленным. Но в них так хотелось верить. Верить, что это было на самом деле. Помнить. Вспоминать и лелеять. Но все пережитые мгновения так и оставались лишь мгновениями, которые в следующую секунду испарялись и терялись навсегда в небытие. А я все так же смотрю в его лицо. Пожалуйста, позволь мне стать тем, кем ты хочешь... Я не могу больше без тебя. Я хочу принадлежать тебе так же, как он принадлежит тебе, и не хочу чувствовать и видеть пропасть, которая связывает нас своей чернотой. Больше не хочу так жить. - Ты ведь это специально делаешь? Он смотрит насмешливо на меня. Но постепенно его взгляд становится серьезным. Но ответ все еще не озвучен. Не обличен в слова, которые потом невозможно будет исправить. - Ответь, я мешаю тебе жить? Он молчит и смотрит в мои глаза. Но молчит. Хочет услышать то, что я готов сказать до самого конца. Сказать, и в зависимости от ответных слов, думать о своих дальнейших действиях. - Я ведь для тебя ничего не значу, тогда зачем ты позволяешь мне следить за тобой? Подходить настолько близко и видеть абсолютно всё? - И вспоминаю, как ты смотрел на него. Как разговаривал с ним. Как прикасался к нему и обнимал. И лишь тихое, затягивающее молчание. Только стук собственного сердца: тяжелый, прерывистый, расходящийся волнами тягучей отдачи каждого удара о рёбра. - Не проще ли было уйти от слежки? Избавиться от меня и моих доносов? Закрыться от того, что я видел каждый раз... И вновь это молчание. Тяжелое, но такое оглушительное, что закладывает уши. Хочется говорить или что-то делать, но только бы не было этой угнетающей тишины. - Скажи… я тебе нужен? Это был последний интересующий меня вопрос. И самый главный. Если и на него будет такое же тягостное молчание, мне останется лишь уйти. Я смотрел на него, а его взгляд был направлен поверх моей головы. Он все еще думал над ответами. Или ответом. А может забыл, что я хочу узнать. И стоит ли отвечать или что-то говорить. - Позволь тогда тебе улыбнуться, - снимаю маску и улыбаюсь ему. А сам понимаю, что с этого момента скопированная жизнь становится всего лишь тенью. А несколько вдохов назад еще была надежда на какой-то ответ, кроме тишины. Но, видимо, я не достоин услышать даже и этого. Копиям ничего не нужно. Они не настоящие. Всего лишь мираж, позволивший подлиннику-оригиналу существовать дальше. Ненастоящее лицо. Искусственная жизнь. Фальшивое имя. Поддельные эмоции. Но, тем не менее, это все составляло то, что я помнил, знаю. И чем существую. То, что я делал и составляет мою короткую жизнь, которой могло и не быть. Но, тем не менее, будь у меня выбор, если бы знал, к чему все приведет – я бы поступил точно так же. - Прощай, - выдыхаю и поворачиваюсь к нему спиной, зная, что он за мной не последует. Зная, что завтра вновь буду следить за ним, но уже без каких-либо эмоций. Зная, что сегодня мне уже не заснуть, а завтра будет то, что будет. И зная также, что ему все равно. Будет сложно за столь короткий срок выбросить из мыслей то, к чему почти привык. Я привык за ним наблюдать. Привык слушать его голос, пусть и говорил он мало. Привык чувствовать его присутствие. Ревность по отношению к нему еще будет терзать некоторое время, но я уже не имею прав что-либо делать. Да и раньше-то не имел, если подумать. Просто выдумал то, чего на самом деле быть не может. И знаю, что Кровавый Аш не принадлежит никому. Неожиданно его руки касаются плеча и вот уже обнимают. Я чувствую его крепкие объятия, его дыхание сквозь ткань на шее. Чувствую, как он склонился, потому что выше меня ростом. Чувствую его пальцы, перебирающие мои волосы. - Не уходи... – едва слышный шепот в тишине. На этот раз моя очередь молчать. Все что мог и хотел, я уже сказал, и он меня выслушал. Теперь настала моя очередь молчать и слушать. Молчать, и вынести какое-то решение для себя. И, если получится, ответить. - Останешься со мной? Пытаюсь отстраниться и заглянуть в его глаза, дабы понять, правильно ли расслышал, но он не дает, лишь сильнее прижимает к себе, зарываясь лицом в мои волосы. А я лишь молчу от осознания того, что он попросил остаться с ним. Навсегда? Или только на эту ночь? - Синк, пожалуйста… И по этой фразе понимаю, что Аш намного более одинок и несчастен, чем я. То, чего у меня никогда не было и не могло быть, было у него, и приносило свои кошмары и страхи. То, что ему следовало скрывать еще более тщательно, чем мою привязанность к нему. Аш всего лишь пытался найти то, что поможет ему забыть о собственных переживаниях. Он, в отличие от меня, живой человек, который не машина для убийства, который умеет чувствовать. И он был одинок. И лишь передо мной обнажил тонкую душу, утомившуюся от войны. - Прости, что показал тебе свои грехи, за которые ты меня не простишь. Прости, что заставил на все это смотреть, зная, как тебе это не нравится и противно. Это мои грехи, которыми я не хочу ни с кем делиться и показывать, кроме тебя... Его маска гордости и надменности сейчас разбивалась на осколки, таяла и горела, когда я потянулся к нему и коснулся его губ своими. Маска, которая вмиг исчезла, растворилась, пропала от моего прикосновения. - Я хочу, чтобы ты был со мной, - прошептал он, оторвавшись от моих губ и приподнимая на руки. – Хочу почувствовать тебя всего. – И он осторожно, как самую хрупкую вещь, кладет меня на кровать, опускаясь сверху. - И быть только с тобой. Смотрю на него и мотаю головой. Я не знаю, что мне ответить. Я не хочу думать о том, кроется ли в его словах подвох, второй смысл или насмешливый сарказм. Поэтому отвечаю ему взаимностью, насколько бы ни была горька мысль о том, что близится утро, и от ночи совсем ничего не осталось. И что завтра все очень сильно изменится. А пока… Пока мы вдвоем будем вместе, и нам хорошо. - Хочу, чтобы мы принадлежали друг другу не только сегодня, - тихо прошептал он мне, накрывая рот поцелуем. И теперь я знаю точно – Кровавый Аш будет принадлежать только мне.