Не имеет значения

      В тесном и весьма тёмном кабинете, что освещала лишь тусклая и явно очень грязная лампа, было довольно шумно, даже несмотря на тот факт, что его хозяин находился в нём один. Коротконогий, с очень широкими плечами и массивным пузом гном-букмекер сам создавал для себя звуковой фон, то громко шебурша бумагами на столе, то постукивая толстыми короткими пальцами по столешнице, а то и вовсе бормоча себе что-то под нос. Он имел привычку всегда хмуриться, всегда быть недовольным, всегда предсказывать только самое худшее и ожидать только самого худшего. Вот только это не помешало ему стать одним из самых богатых и влиятельных существ в этом городе, пусть даже его бизнес оставался подпольным. Но взяточка здесь, взяточка там, «ох, как вы сегодня хорошо выглядите, мадам» при обращении к нужным «леди» — и бизнес продолжает процветать и, главное, существовать, запрещённый законом, но известный каждому. Деньги правили миром с того самого дня, как кто-то (будь то гном, человек или вовсе бес) отлил первую монетку, и никто даже не стремился передать эту власть в чужие руки.       В дверь кабинета постучали, и занятой гном лишь недовольно буркнул «Войдите», так и не отрываясь от своих бумаг. В действительности он лишь делал вид, что занят и его работа всё время кипит, тогда как, как и любой другой представитель своей расы, мог держать все свои счета за текущий год в голове, до медяка зная, кто и сколько ему должен. Дверь отворилась, и в комнату вошёл высокий мужчина с тёмной, сливающейся с тенями кабинета кожей. В их индустриальный век чистых представителей какой-либо расы почти не осталось, но любой, кто хотя бы мельком бросал взгляд на этого тёмного эльфа, не мог не признать, что хотя бы во внешности он сохранил всё лучшее, и подозревать его родителей в кровосмешении решился бы только полный идиот. Высокий (даже по меркам эльфов), около двух метров, с чёрной кожей, что на солнце отливала коричневым, и длинными острыми ушами, выглядывающими из-под копны белоснежно-белых волос, достающих ему до пояса. Но самое главное — глаза. Каким-то чудом они сохранили свой родной алый оттенок, что уже было невозможно встретить в современном мире среди представителей его расы. Пожалуй, единственное, что выбивалось из канона, это телосложение — куда более крепкое, чем положено эльфу, отчего мужчина терял положенную ему гибкость, но зато приобретал весьма мужественный вид. И ещё больше этот вид подчёркивали хорошо очерченные скулы и вечно серьёзное, даже хмурое выражение лица.       — Проходи, Зантел. Я ждал тебя, но не стоит меня задерживать, — сразу же заворчал гном, отрываясь от бумаг, но только для того, чтобы пригладить свои спутанные ярко-каштановые волосы. Нынче было не в моде носить бороды, поэтому их сбривали даже гномы и, лишившись привычки поглаживать густые бороды или усы, многие переключались на волосы.       — Здравствуй, Венедикт, — подчёркнуто вежливо и неспешно начал эльф, несколько устало глядя на гнома, что должен был дать ему работу. Голос дроу был хриплым, но оттого будто бархатным и весьма приятным на слух. Но лишь когда мужчина был спокоен или хотел казаться таковым. Как, например, сейчас. И хотя именно от Венедикта зависело, сможет ли парень дальше платить за съёмную квартирку, это не мешало гному раздражать его своей напускной занятостью. — Ты обещал, что сегодня я смогу выйти на ринг.       — Так и есть. Но позвал я тебя не за этим, — раздражённо и ещё быстрее прежнего затараторил гном, будто торопился куда-то. — Сегодня ты будешь биться с нашим главным фаворитом. Может, слышал про него — мальчишка-дракон. Ты пока провёл всего четыре боя, тебя никто не знает, а он уже довольно известен, поэтому ставки будут на него. Мы выручим куда больше, если ты победишь, поэтому проиграть ты не сможешь. Твой противник уже предупреждён, он поддастся тебе. Но имей в виду — всё должно выглядеть естественно!       — Это обязательно? Я могу одолеть его и сам, — дроу оскалился, демонстрируя белоснежные и весьма острые клыки, а голос приобрёл рычащие нотки. Так происходило всегда, когда он злился, а прозвучавшее предложение ему совершенно не нравилось.       Гном демонстративно поморщился, так, словно вляпался во что-то очень мерзкое и противное, да ещё и трудноудаляемое. Этот мальчишка (всего двести лет, почти ребёнок по гномьим меркам) пусть и имел весьма выдающиеся таланты и амбиции, раздражал его своим норовом и дерзостью. Венедикт считал, что ему уже пора было привыкнуть, что чтобы добиться чего-то, нужно слушаться существ с более высоким положением и помалкивать о своём мнении.       — Забудь об этом. Тебе никогда не одолеть такого опытного противника, да ещё и дракона. Так что подумай хорошенько, какой спектакль ты разыграешь для публики, чтобы это выглядело правдоподобно. А теперь вон отсюда!       Тёмный эльф вновь оскалился, но спорить не стал и молча ушёл прочь. По его меркам победа такой ценой была довольно низкой и не совсем честной, но спорить с Венедиктом себе дороже. Ему нужны были деньги, и оставалось только радоваться, что в погоне за ними он не пал ещё ниже.

***

      Подпольные бои — одно из самых популярных развлечений в городе. И самый прибыльный бизнес, пусть даже принадлежит он одному-единственному коротышке-гному и парочке самых верных его подчинённых. Спорт весьма опасный, и пусть по правилам рефери может прервать поединок в любой момент, чтобы не допустить лишних смертей, они всё равно случаются. Раз от раза кто-то всё равно погибает, когда происходит какая-нибудь «случайность». И именно поэтому они вне закона. Официально убийства, как и бои без правил, запрещены, но на практике существует закрытый клуб, в котором каждую ночь собираются как «лучшие» отбросы города, желающие заработать на кусок хлеба, так и самая разнообразная элита: аристократы, политики, предприниматели. Все те, кто желает прибавить к своему счёту в банке ещё пару нулей, но, главное, насладиться жестокостью. Сколько бы веков ни прошло, расы так и не избавились от своей любви к зрелищам и всё так же готовы платить немалые деньги только, чтобы посмотреть на то, как один орк убивает другого. И всё так же находятся те, кто готов рискнуть.       Зантел рассуждал довольно просто: если всё равно суждено умереть, то лучше уйти с этого света в драке, красиво и достойно, чем подыхать от голода в какой-нибудь канаве подобно собаке. Да и не рассчитывал он умирать в ближайшее время. Тем более, что придя сюда в первый раз, он ожидал гораздо худшего. Клуб располагался в здании старого завода, что пустовал с тех пор, как его хозяин обанкротился, и до того дня, пока Венедикт не прибрал его в свои короткие жадные лапки. Его привели в порядок, и пусть снаружи это было всё такое же потёртое и неприглядное серое здание, внутри скрывалось несколько баров, окружённых столиками и кассами, а по центру располагался ринг — огромная железная клетка. Для желающих насладиться лучшим видом предоставлялись обитые бархатом балкончики, так называемые VIP-места, куда даже напитки приносили. Публика попроще располагалась внизу, и когда начинался бой, многие подходили к клетке вплотную, «поддерживая» дерущихся криками. Всё остальное время это был самый обыкновенный кабак, где можно было перекусить и напиться.       Бойцы тоже представляли собой самый разный сброд. Бывшие военные, спортсмены, но большей частью просто нищие, оказавшиеся на улице и желающие заработать хоть что-то. Обычно таких использовали как расходное мясо для начинающих бойцов, подающих большие надежды. Зантелу повезло чуть больше. Он так и не узнал, решил ли Венедикт изначально поставить на возникшую из ниоткуда тёмную лошадку или просто хотел побыстрее от него избавиться, но в первый же свой день на ринге дроу заслужил всеобщую ненависть азартных игроков, одолев одного из начинающих фаворитов. Однако какую бы блестящую карьеру ему не пророчили, приходил эльф редко. Лишь в самые тяжёлые моменты, когда деньги уже заканчивались, и всего на один бой. До сих пор у него не было поражений, но гордость сильно задевала мысль, что, вполне вероятно, и предыдущие его победы были куплены. Не хотелось в это верить, но всё могло быть возможно.       От этих дум эльф пребывал в крайне скверном расположении духа, пока попивал пиво, сидя за одним из дальних столиков. Ещё одно преимущество работы на Венедикта было в том, что его бойцы могли ужинать и выпивать в его заведении бесплатно, но выбирать только из строго отведённого меню. Довольно дешёвом и низком по качеству, но жаловаться не приходилось. Зантела сейчас даже не волновало то, что из-за алкоголя он может потерять свою собранность, было просто плевать. Какой во всём этом смысл, если победа обеспечена и так? На ринге уже кто-то дрался, но никакого интереса к бою у дроу не было — ему нравилось сражаться, а не наблюдать, дух болельщика в нём как-то не прижился. Но и интересный аспект у этих боёв был. Противников всегда старались выбирать из разных рас, чтобы сталкивались различные навыки, а порой и способности. Пусть даже из-за повального кровосмешения многие утратили магические таланты, что раньше давались каждому от рождения, некоторым ещё удалось сохранить что-то от предков. И вот когда на ринг выходил кто-то, ещё владеющий расовой магией, начиналось самое интересное. Многое стоило отдать, чтобы увидеть лицо противника, а главное, зрителей, когда какой-нибудь хилый старик вдруг покрывался шерстью и скалил волчью пасть, грозясь разорвать в клочья. Или когда остроухий мальчишка силой мысли раскидывал по рингу предметы, а иногда и откидывал самого врага. Телекинез — врождённая способность людей, но сейчас она обнаруживалась у кого попало.       Дроу не мог видеть, кто сейчас на ринге, но судя по агрессивным и весьма громким выкрикам толпы, там сейчас происходило что-то очень интересное и наверняка весьма жестокое. Почему-то только жестокость радовала этот сброд, который, как порой казалось, опустился ниже тех, кто выходил сражаться.       К столику Зантела тем временем подбежал кучерявый светленький мальчишка, которому по виду едва ли можно было дать и двенадцать. Многие и принимали бы его за ребёнка, если бы не строгий чёрный жилет — отличительная черта всех работников этого заведения, — на котором красовалась яркая красная бирка с надписью «Старший помощник». А ещё Мейлина все знали в лицо, и все знали, что его внешность обманчива. Просто когда смешивается кровь нестареющих светлых эльфов и низкорослых гномов, получается не всегда то, чего хотелось бы ждать.       — Зантел, поднимайся, твой выход. Почему я должен искать тебя по всему заведению?       Мальчишка говорил быстро и ворчливо, недовольно хмурясь, отчего дроу хотелось в открытую поморщиться. Он не был расистом, но гномы с их специфическим говором и вечно недовольной рожей его раздражали. И если бы он не был уверен, что ни одна эльфийка в здравом уме не посмотрит на Венедикта, то он бы поклялся, что этот мальчишка — его внебрачный сын.       — Иду-иду, мог бы не утруждать себя. Сам бы пришёл, куда бы я делся?       Эльф старался улыбаться хотя бы уголками губ, но такая улыбка больше походила на усмешку, так что Мейлин только презрительно фыркнул. Наверное, он рассуждал точно так же, как и Зантел минуту назад: «Как же меня раздражают самодовольные дроу!». Взаимная неприязнь наверняка была заложена в генах ещё с тех времён, когда их народы воевали за территории на протяжении нескольких веков своей истории.       Но теперь городов, принадлежащих какому-то одному народу, не осталось, а тёмные эльфы, как и гномы, бегут из пещер на поверхность, в города, что строились когда-то совместными усилиями. Тогда им, наверное, казалось, что здесь их ждёт новая, лучшая жизнь. Но всё это было очень давно, и Зантел уже принадлежал к поколению, которое не видело ничего, кроме стен многоэтажных домов, магазинов и заводов. Он привык жить под солнцем, не знал, да и не хотел знать другой жизни. И Мейлин, скорее всего, мог бы согласиться с ним. Теперь дроу предстояло проследовать за старшим помощником, чтобы перед выходом на ринг заглянуть в раздевалку. И подписать кое-какие бумаги, тем самым подтверждая, что в случае травмы или смерти заведение не несёт никакой ответственности. Даже в незаконном бизнесе была некоторая законная документация, в которую эльф совершенно не желал вчитываться. Переодевание же заключалось только в том, чтобы повесить на вешалку рваный шарф и затасканный жилет — маленькое, но в его нынешнем положении — весьма ценное имущество. И именно по этим причинам Зантел никуда не торопился.       Выход на ринг сопровождался довольно громкими, если не сказать оглушающими, улюлюканьями толпы. В любой другой ситуации он бы с радостью набил морду каждому, кто посмел крикнуть ему «давай, девочка, покажи, на что способна!», но яркие лучи прожекторов намеренно освещали клетку слишком сильно, не позволяя видеть лица существ за её пределами. Так сражающихся якобы ничего не отвлекало, но криков это убрать не могло, а потому, по мнению Зантела, было бессмысленно. Скорее уж их действительно хотели защитить и только. А толпа успела собраться немалая, он не помнил, чтобы хоть раз видел столько народу во время своих боёв. Но едва появился соперник, как всё стало ясно.       Ряды зрителей буквально взорвались овациями и криками, как только в клетку ступил молодой дракон. Пусть дроу никогда не видел его раньше, уже только по реакции на его появление можно было судить, что в этих кругах он довольно известен. И парень был готов поклясться, что дело не только в талантах. Довольно высокий, дракон двигался уверенно и расслабленно, отчего во всех его движениях прослеживалась буквально звериная грация. Длинные ноги, которые подчёркивали ещё и белоснежные брюки, такая же белая рубашка, накинутая на крепкое, но стройное тело, серебристо-белые волосы, спадающие по спине, и ухмылка на излишне красивом личике. Его вполне можно было принять за альбиноса, вот только глаза выделялись своим ярко-жёлтым оттенком. В голове дроу так и крутились мысли о том, что перед ним чистокровный, да ещё и весьма породистый… вот только аристократы в таких местах встречаются лишь за пределами клетки, а не внутри неё. А ещё его беспокоила мысль, что на этого парня так и хотелось подрочить где-нибудь в закрытой комнате. Оставалось только надеяться, что во время самой драки удастся забыть про стояк.       Рефери ударил в гонг, а значит, нужно было начинать. Противник снова ухмыльнулся, словно всем своим видом демонстрируя превосходство, и снял с цепей, что висели под потолком, кусари-гаму — серп, прикреплённый к длинной цепи. Зантел не особо разбирался в оружии, но именно это знал по причине того, что идея его создания принадлежала как раз его народу. Подобный выбор казался фактически насмешкой, но у эльфа были сильные сомнения насчёт того, насколько образован его противник. Дроу оставалось только нахмуриться, но быстро оглядевшись, он всё же сорвал с тех же цепей одноручный меч. Это было главной особенностью подпольных боёв заведения, что принадлежало Венедикту: противники сражались даже не на руках — вся клетка была украшена оружием, что свисало на цепях под потолком, и каждый боец сам выбирал, на чём ему биться. Вот только слово «оружие» — слишком громкое. Это были самые обыкновенные подделки, выполненные из дешёвого металла, и поэтому во время боя их было легко сломать даже руками. Но в этом и заключался интерес: убить таким сложно, но ранить (и порой серьёзно) — запросто. А за один бой противники могли поменять до десятка орудий. И тот факт, что лишь единицы знали, как с ним обращаться, вносил ещё большую изюминку.

***

      После очередного удара по голове дракон упал наземь, словно мешок, и дроу показалось, что он даже заметил тонкую струйку крови в его волосах. Почему-то эта мысль вызвала беспокойство, но Зантел вовремя одёрнул себя, подумав, что такой мелочью дракона не убить. Их природной регенерации мог позавидовать любой, лучше была, наверное, только у оборотней (что весьма спорно, потому что, по сути, драконы относились к ним же) и демонов. Но парень больше не вставал, и судья ударил в гонг, знаменуя завершение боя. Дроу оставалось только тяжело отдышаться и покинуть ринг под оглушающий крик толпы. И всё же он отметил, что в этот раз разочарованных криков было куда как больше, а провожали его всё равно как героя. Смешно даже. Пусть он и знал заранее, что победит, в какой-то момент поверил, что это невозможно и Венедикт обманул его. Слишком тяжёлый был соперник и слишком изматывающий бой — дракон явно был сильнее физически, и казалось, что его самого спасало лишь какое-то чудо. Дроу ещё долго не мог отдышаться после тяжёлого поединка, но это не мешало ему ощущать дикий восторг. Восторг азарта настоящего боя, желания победить во что бы то ни стало, восторг от риска и победы. Ведь он и в самом деле искренне поверил, что победил сам и никто ему не поддавался, что бы там не говорил излишне жадный гном. Именно за этим он и пришёл сюда, а не отправился подметать улицу перед какой-нибудь булочной. Чтобы чувствовать это дикое кипение крови от опасности сражения.       Но теперь бой был уже позади, и пока парень обтирался полотенцем, Мейлин отсчитывал ему купюры. Этих денег вполне должно было хватить на месяц, а с учётом того, что Венедикт ещё и накинул десятку сверху за то, что Зантел исполнил его поручение, как надо, то вполне можно было бы и пошиковать денёк.       Именно на последнее и настроился дроу, занимая место всё у того же дальнего столика, но теперь уже заказывая еду и напитки подороже, из обычного меню. Есть в любом случае хотелось дико, да и хорошего пива он не пил уже довольно давно. Мужчина даже начал верить, что вечер обещает быть весьма неплохим, и даже раздражение последних дней начало немного притупляться. Ещё бы унять настойчивую тяжесть в паху, и жизнь и вовсе была бы прекрасна. Зантел уже даже начал подумывать о том, чтобы чуть позже перебраться поближе к клетке и посмотреть на другие бои, когда на его столик упала чья-то тень.       — Я присоединюсь? Все остальные места заняты.       Это был тот самый дракон, который выглядел уже более чем бодро и вполне здорово. Но что куда больше поразило эльфа, он не спрашивал, а утверждал, опрокидываясь на стул напротив. Дроу не то чтобы был против компании, но в его планы она просто не входила, отчего мужчина даже растерялся, придя в себя, лишь когда дракон уже успел заказать себе что-то.       — Быстро же ты оклемался, — рыча и уже начиная скалиться, наконец-то нашёл, что сказать, тёмный эльф, снова склоняясь к своей тарелке. На собеседника он старался не смотреть, чтобы, чего доброго, тот не заметил нечто большее, чем раздражение.       — О чём ты, я лишь прикрыл глаза и немного полежал на ринге, пока меня оттаскивали, — как ни в чём не бывало сообщил дракон, а Зантел едва не подавился от такой новости, чем вызвал явное недоумение собеседника. — Венедикт разве не сообщил тебе?       — Сообщил… — всё так же скалясь, признался дроу, бросив один оценивающий взгляд на белое пятно перед собой. — Но я уже было поверил, что ты отказался.       Зантел не мог объяснить сам себе, почему испытал такое разочарование от мысли, что его соперник согласился на эту сделку. Согласиться на добровольное поражение ради денег казалось низким, особенно, когда ты эту победу можешь одержать. И тут же захотелось обозвать себя последним идиотом, который посмел поверить, что действительно чего-то стоит.       — Так и есть, обычно я не соглашаюсь на подобные просьбы, — уже серьёзно, даже перестав ухмыляться, ответил дракон, и дроу на мгновение показалось, что жёлтые глаза зажглись хищным и весьма опасным блеском, от которого под кожей забегали холодные мурашки. По закону драконам было запрещено принимать свой животный облик в пределах города. Любое превращение при свидетелях каралось весьма строго, вплоть до пожизненного заключения. А поскольку ещё и достаточно сложно найти помещение, в котором бы поместился ящер, вполне способный одним своим хвостом перекрыть целую улицу, желающих рискнуть оказывалось до смешного мало. Но всё же от мысли, на что способен этот парень, перевоплотившись, внутри просыпался почти животный страх. И именно он, вкупе с и без того таившимся раздражением, выливался в ещё большую злость. И без этого выскочки хотелось ломать и крушить всё, что попадалось под руку. Он вроде бы только успел немного остыть благодаря бою, а теперь этот дракон всё портил.       — Так в чём же дело, не хватило монетки на маникюр? — зло прорычал эльф, ещё более явно скалясь.       — Тебя пожалел, — ответили ему почти строго. — Да и, должен признать, ты весьма неплохо бился. Я Лейкос.       — Зантел, — всё так же недовольно выдавил из себя дроу, вновь отворачиваясь.       — Давно не трахался, что ли?       Дроу на мгновение опешил от неожиданного вопроса, невольно порадовавшись, что ничего не пил в этот момент — вполне мог и подавиться от шока. Но врать смысла не видел.       — Ты даже не представляешь, как давно. И как только ты догадался? — продолжил скалиться он, найдя новый повод для раздражения — этот Лейкос лез не в своё дело.       — У тебя был стояк весь бой, да и сейчас ты ведёшь себя так, словно готов всех убить.       — О, а тебя так беспокоит мой стояк? Неужели хочешь предложить свою помощь? — зло ухмыльнулся Зантел, ожидая, что уж после подобной шутки его оставят в покое. Но явно недооценил нового знакомого.       — Почему бы и нет, выглядишь ты весьма аппетитно.       Дроу вновь замолчал, в лёгком замешательстве уставившись на дракона и гадая, не ослышался ли он. Отказываться он не собирался, тем более, что от одной только картинки, как этот парень будет выгибаться, хотелось кончить. Да и в таком состоянии сгодился бы любой. Но кое-что его всё же беспокоило и удивляло.       — Ты так легко предлагаешь это первому встречному? А если я гомофоб? — вновь оскалился эльф, уже внимательнее наблюдая за Лейкосом. Но тот лишь фыркнул.       — У тебя слишком незаурядная внешность, не верю, что бабы тебе не дают. Значит, ты сам им отказываешь, и, судя по тому, что стояк у тебя был именно на меня, предпочитаешь ты всё же немного другой пол. Но уговаривать я никого не намерен, лишь предложил свою помощь. И раз ты ответил «нет»…       — В другой раз отвечу.       Дракон уже начал подниматься, чтобы уйти, и дроу пришлось самому подскочить на ноги, чтобы удержать его. Он ещё долго не мог поверить в подобную удачу, но уж точно не собирался отказываться от неё так просто.

***

      Дом Лейкоса, или точнее небольшая квартирка, оказался совсем неподалёку, пусть и в весьма злачном районе. Зато хорошо обставленный и не лишённый мебели, что говорило, как минимум, о том, что недостатка денег дракон не испытывает. Пусть квартира и была весьма тесной, даже крошечной, всё необходимое в ней было, в частности — довольно большая кровать. Вот только ещё около получаса у новоявленных любовников ушло на споры относительно того, кто будет сверху. Зантел за всю свою активную половую жизнь привык, что под него ложатся исключительно хрупкие, почти женственные мальчики. Сейчас же он оказался в постели весьма опытного мужчины, который вполне мог дать фору даже ему самому. Вот только почему-то тот факт, что новый любовник не требовал ласк и не смущался от поцелуев ниже шеи, а сам готов был прижать тёмного эльфа к кровати, заломив ему руки (да ещё и физически вполне был способен на это), невероятно заводил. Дроу с трудом мог вспомнить, когда ему было так хорошо и весело с кем-то. И дело было далеко не только в навыках: дракон терпел его шутки, что порой отличались некоторой грубостью, и даже находил их весьма забавными, ничуть не отставая. С ним было приятно проводить время даже вне постели, не говоря уже о ней самой. Но тем сильнее было разочарование, когда после первых же удовлетворённых стонов Лейкос выбрался из-под одеяла, начиная одеваться, а в тёмного эльфа полетели его же собственные брюки.       — Эй, я думал, тебя хватит больше, чем на один раз, — в некоторой растерянности начал эльф, не спеша покидать такую уютную кровать и с раздражением стягивая с головы пущенную в него одежду. — Продолжить не желаешь?       Дракон на мгновение замер, явно обдумывая что-то, но затем вновь вернулся к своей одежде. Он уже полностью оделся и застёгивал пуговицы на рубашке, когда решил ответить, задумчиво хмурясь:       — Я, признаться, тоже так думал. Однако теперь считаю, что тебе будет лучше уйти… — последняя пуговица была застёгнута, и Лейкос всё же обернулся к дроу, окидывая его жадным взглядом и почему-то ухмыляясь. — Мне понравилось.       Подобный ответ окончательно выбил из колеи. Зантел ещё с пару мгновений полежал неподвижно, пытаясь понять эту странную логику. Но слова о том, что ему пора уходить, звучали более чем ясно. В итоге тёмный эльф только покачал головой, всё же выбираясь из постели и начиная одеваться.       — Я не понимаю тебя, но это твоё дело, — пробормотал он, натягивая одежду и теперь уже стараясь не смотреть на дракона, чтобы, чего доброго, не передумать. — Позовёшь, если буду нужен.       — Разумеется, — бросил парень на прощание, будучи уверенным, что больше они не пересекутся.

***

      Тёмный эльф выдержал буквально три дня. И все эти три дня мог бы отметить в календаре как худшие дни месяца. Пусть он и получил довольно приличную сумму и теперь мог не подходить к клубу ближе чем на километр ещё в течение месяца, ноги словно сами несли его туда. Будь это поход в магазин за хлебом или обычная прогулка по городу, он неизменно оказывался в непосредственной близости от этого места. А всё из-за проклятого дракона. Зантел был уверен, что, переспав с кем-то, он хоть ненадолго, но умерит свой пыл, и его больше не будет преследовать разъедающее изнутри желание. Не тут-то было — Лейкос не принёс облегчения, а скорее, ухудшил его и без того тяжёлое положение. И почему-то искать кого-то другого совершенно не хотелось. Поначалу дроу просто терпел, воспринимая это как борьбу с самим собой. Всего-то и надо, что перетерпеть и отмучиться, и можно будет зажить прежней жизнью. Но вскоре стало плевать даже на это. Он хотел этого дракона, и было уже не важно, почему и как, но он твёрдо решил, что затащит его в постель снова. И в этот раз не уйдёт так быстро.       В итоге на четвёртую ночь он всё же решился переступить порог бывшего завода. Для него было весьма накладно вновь тратиться на пиво и еду в этом далеко не дешёвом заведении, но и сидеть за пустым столом казалось уже излишним. Тем более, что он не знал точно, сколько придётся ждать, вслушиваясь в голос, что звучал над толпой и сообщал имена бойцов, что выходят на ринг. Радовало лишь то, что его не трогали, а прочие посетители, казалось, и вовсе не замечали его. Чего нельзя было сказать о персонале.       — Привет, Зантел, — к его столику подошла Розалия — официантка, что даже сейчас держала в правой руке поднос с посудой. — Ты здесь редкий гость, сегодня снова выходишь на ринг?       — Нет, сегодня я ищу кое-кого, — улыбнулся ей мужчина, раздумывая, стоит ли интересоваться у девушки, что ей известно.       Розалия была весьма миловидной, среднего роста, с весьма выдающимися формами и выше, и ниже тонкой талии, к тому же с огненно-рыжими и сильно завивающимися волосами, отчего большинство посетителей не раз предлагали ей «работу на дому». Дроу даже вполне мог предположить, что хотя бы одна десятая местных приходит сюда только ради неё, и оттого вдвойне было обидно, что девушками он не интересовался. Розалия уделяла ему слишком много внимания, и любой идиот уже давно понял бы, что подталкивают её далеко не дружеские чувства. Вот только у неё был и ещё один весьма существенный по его меркам недостаток — девушка была человеком, и её жизненный срок был слишком короток. Мужчина был почти уверен, что состарится она куда раньше, чем даже успеет надоесть ему.       — Я могу помочь тебе чем-нибудь? — приветливо улыбнулась ему девушка, левой рукой ловко протирая столик, чтобы никто не мог придраться, что она стоит здесь без работы. А ещё, когда она нагибалась, глубокое декольте становилось куда более навязчивым.       — Знаешь дракона, Лейкоса? Венедикт говорил, что он один из фаворитов, значит, бьётся здесь часто.       Девушка капризно надула губки, словно задумалась о чём-то, но всё же ответила, пусть и весьма неохотно.       — Ещё бы не знать… Он здесь местная легенда. Приходил бы чаще, тоже был бы наслышан.       — О чём, к примеру?       — Во-первых, он один из лучших бойцов. Многие мечтают выйти против него только затем, чтобы свернуть ему шею, но пока, как я наслышана, он проиграл всего один или два раза. Во-вторых, он тот ещё ловелас. Почти каждый вечер уходит в обнимку с кем-то, а некоторых наших зажимает прямо тут.       — А такая обида в твоём голосе, потому что на тебя он внимания не обратил, я правильно понимаю? — Зантел просто не мог сдержать ироничную улыбку, пусть даже таким образом, скорее, хотел задавить странную тоску, что просыпалась внутри. Но всё же он одёрнул сам себя, мысленно убеждая, что за такие подвиги Лейкоса можно только поздравить.       — Вовсе нет, просто я надеялась, что ты спросишь о ком-нибудь другом. Или, ещё лучше, попросишь о чём-нибудь другом.       Официантка игриво подмигнула ему и поспешила удалиться прочь, пока бармен не сделал ей выговор за невнимание к посетителям. Дроу оставалось лишь проводить её лёгкой улыбкой и, едва девушка ушла, вновь уйти в свои мысли, на этот раз серьёзно хмурясь. Он только теперь понял, что не успел спросить у неё, будет ли дракон биться сегодня. Да и мысль о том, что сегодня парень, скорее, предпочтёт уйти с кем-то новым, тоже странно беспокоила, от неё даже хотелось скулить от обиды. Но зато теперь становилось ясно, почему его так быстро прогнали.       Но сегодняшний день оказался везучим, или везение касалось всего, что было связано именно с этим драконом? Меньше чем через час из громкоговорителя прозвучало его имя как одного из следующих претендентов на победу. С минуту дроу ещё колебался, вцепившись в кружку и гадая, стоит ли идти ближе к рингу, но любопытство пересилило его. Жаль, было уже слишком поздно, и собравшаяся толпа не давала подойти достаточно близко, чтобы увидеть хоть что-то. Зато он мог слушать, облокотившись на стену, как тот же громкоговоритель транслирует бой, рассказывая, кто из соперников как действует на ринге и к какому результату это приводит. И очень быстро стало ясно, что противнику дракона не одолеть. Дроу оставалось только усмехнуться, когда он понял, что бой завершится крайне быстро, не дав публике достаточных зрелищ. И поспешил уйти из зала. Он сам был на этом ринге и прекрасно знал, куда в первую очередь направляется победитель, тогда как противника относят в травмпункт.       Лейкоса он встретил неподалёку от душевых кабинок, уже успев присесть на лавочке, вальяжно закинув ногу на ногу и скрестив руки у груди. И, надо отдать должное, удивление на лице дракона стоило такого внезапного появления. Вот только именно теперь в душу стали закрадываться сомнения.       — Мои поздравления, непобедимый дракон, — ухмыльнулся дроу, при этом стараясь как можно незаметнее сглотнуть образовавшийся в горле ком. — Но разве ты не должен съедать рыцарей, что не смогли одолеть тебя?       — Я бы с радостью, но, боюсь, если буду съедать каждого такого «рыцаря», то очень скоро не влезу ни в одни свои брюки, — усмехнулся парень в ответ, подходя к своему шкафчику и без стеснения стягивая с себя рубашку, что успела пропитаться потом. — Ты соскучился или случайно проходил мимо?       — Соскучился… — всё же решил признаться Зантел, к собственному ужасу, отмечая странное волнение. Словно он боялся чего-то, и угроза исходила вовсе не от Лейкоса. Неуверенно, но дроу поднялся на ноги, подходя к парню сзади и обнимая его за талию, тут же припадая губами к шее. Один короткий поцелуй, затем поднялся выше, накрывая губами нижнюю скулу и перебираясь к подбородку. Всё это он делал вслепую, боясь увидеть выражение лица мужчины, но отмечая, что его хотя бы не отталкивают.       — Нас могут заметить, — в голосе дракона звучала ухмылка, но, невзирая на собственное замечание, он развернулся к эльфу лицом. Последний сразу же ощутил, как горячие руки забрались под его жилет, сквозь рубашку нащупывая соски, и теперь массировали и пощипывали их. Тело тут же поплыло, и Зантел почти физически ощутил, как в голову ударило что-то горячее, лишая контроля, и теперь желание било по вискам, а пах снова наливался тяжестью. Но какого-то чёрта его тут же оттолкнули, причём весьма грубо, заставив едва не отлететь к противоположным шкафчикам. И только в этот момент он услышал шаги.       В раздевалку почти вбежал Мейлин, как всегда, с пачкой банкнот в руке. С пустыми руками он сюда просто не заходил — было незачем, и дроу только теперь вспомнил про обязательные выплаты участникам сразу после боя. Оставалось только мысленно застонать и поблагодарить богов за то, что тёмные эльфы не способны краснеть. Это было не смущение, а самый настоящий страх, что они могли попасться и очень легко.       — Вот твои деньги, Лейкос, — быстро затараторил мальчик-гном, отсчитывая купюры протянувшему ладонь дракону. — А ты что здесь делаешь? — хмуро бросил он, сдвигая брови и только теперь замечая Зантела.       — Хотел пригласить Лейкоса выпить и заодно попросить пару уроков, — как ни в чём не бывало самодовольно ухмыльнулся эльф, всё же бросив один хитрый взгляд на дракона. — Но перед твоим приходом мне как раз отказали.       — Смотрите, чтобы никто не видел вас вместе из местных, а то пойдут слухи среди тех, кто ставил на ваш бой и проиграл, — Мейлин, как всегда, ворчал, но дроу уже не слушал его, уходя куда-то в себя. Не замечал он и разговора между ним и драконом о следующем бое и каких-то издержках, из-за которых Лейкосу грозились заплатить меньше положенного. И о том, что он не один, Зантел предпочёл вспомнить, лишь когда старший помощник покинул раздевалку.       — Не помню, чтобы я отказывал тебе, — нахмурившись, обратился к нему дракон, делая шаг ближе.       — Но и не соглашался, — сразу нашёлся дроу, натягивая на лицо привычную ухмылку. — Повторим или продолжим?       — Продолжим. Твоя очередь быть снизу, — ответили ему, делая ещё один шаг и снова забираясь руками под расстёгнутый жилет.       — Не помню, чтобы я соглашался на это…       — А ты думал, я вечно буду задницу подставлять? — оскалился Лейкос, но ласки, тем не менее, не прекратил, теперь уже потянувшись губами к длинному уху эльфа. Всего один поцелуй, а дроу в ответ уже мелко задрожал, мигом расслабляясь всем телом, отчего-то готовый на всё.       — Я не думал, что ты вообще согласишься… — уже более тихо проговорил он, несмело приобнимая любовника. Уже томным взглядом он следил, как его руки гладят чужие плечи — тёмная, почти чёрная кожа на фоне белой. Странный контраст, которым хотелось любоваться до бесконечности. И в памяти всплыло ещё кое-что. Ещё в первый момент, когда он только увидел дракона на ринге, появилось нестерпимое желание эту самую кожу испортить. Засосами, укусами, царапинами — хоть чем-то. Лишь бы она не была такой идеально белой. И в прошлый раз первая же попытка даже просто укусить была пресечена словами «Не оставляй на мне свои метки». И, как и в прошлый раз, дроу теперь сильно жалел, что не мог этого сделать.       — Могу сказать о тебе то же самое… — ответил ему дракон, едва ощутимо прикусывая кончик острого эльфийского уха, вызывая первый, но далеко не последний стон парня.

***

      С тех пор они встречались практически каждый вечер. Скрываясь от чужих глаз на квартире дракона, до самого утра, а порой и вечера, пока Лейкос не уходил на свою привычную «работу», как он это называл. Ему не нужны были деньги так уж часто, но парень слишком любил драки, чтобы отказывать себе в подобном удовольствии. Они оставались любовниками, ничего более, никто и не смел претендовать на большее, но всё же дроу не мог не отметить, что, если их игры затягивались, дракон мог и вовсе не появляться в клубе. Зато он сам, наоборот, зачастил туда, большей частью ради того, чтобы лишний раз пересечься с любовником. Им приходилось держать свои отношения в тайне — общество бы просто не приняло такую пару, — но всё равно временами каждый словно срывался. Никто из них даже не замечал, что с каждым днём они всё чаще переходят за рамки постельных отношений.       — Что у тебя за мутки с официанткой? — ещё с порога в одну из встреч дракон буквально впечатал любовника в стену, злобно скалясь и до боли сжимая его предплечья. Такой встречи Зантел точно не ожидал, отчего даже растерялся.       — И тебе привет… И я не понимаю, о чём ты, — попытался оставаться спокойным дроу, пусть и полный злобы взгляд жёлтых глаз немного пугал.       — Та рыжая, Розалия. Вчера я видел, как она светила грудью над твоим столиком.       Эльфу оставалось только нахмуриться, хотя внутри хотелось искренне смеяться.       — А ты не забыл, что я гей? — как можно серьёзнее, вскинув одну бровь, спросил дроу, со смехом в алых глазах глядя на любовника. А он раньше никогда и не думал, что чужая ревность может быть столь приятна. Мгновение Лейкос молчал, будто обдумывал что-то, а после резко обнял и прижал парня к себе. Дроу был вовсе не против и потому обнял в ответ, сразу же зарываясь носом в белые волосы дракона.       — Я думал, тебе всё равно, с кем спят твои любовники… — зашептал он, прикрывая глаза, пока никто не мог видеть его лица.       — Обычно они не задерживаются в моей жизни надолго…       Дроу казалось это забавным, но один за другим летели к чертям все принципы, что они строили для самих себя на протяжении долгих лет. Он с трудом мог вспомнить, когда именно наплевал на собственное правило не целовать любовников в губы, но точно знал, что первым притянул дракона к себе. И больше уже не мог остановиться. Зато эта мелочь словно дополнила их близость, стала той самой частью, которой так не хватало поначалу. И точно так же не помнил, когда впервые решился оставить засос на чужой коже. Специально там, где никто не мог увидеть, но никто и не остановил его. Зато с того дня он не давал Лейкосу заснуть, пока всё его тело не будет украшено метками их близости. Зантелу нравился даже не сам процесс — до безумия нравилось потом наблюдать следы на белоснежной коже, вновь целовать их и понимать, что только ему позволено оставлять их. К утру укусы и царапины полностью сходили, и на следующую ночь приходилось ставить их заново, но, казалось, дракон был вовсе и не против такого с собой обращения.       А ещё тёмный эльф отлично запомнил день, когда впервые сорвался уже Лейкос. Драконам было запрещёно использовать полную трансформацию, но никто не мог заставить их контролировать собственное тело всегда. Тем более, что порой вовсе не обязательно было трансформироваться полностью.       — Лей, что ты сделал? — боясь пошевелиться и едва заметно морщась от боли, спрашивал дракона дроу, после очередной близости ощущая жгучую боль в спине. На лице партнёра тут же отразилась паника, и он поспешил выбраться из-под любовника. Чтобы обнаружить на его спине несколько кровавых борозд, которые точно было невозможно оставить обычными ногтями.       — Просто царапины… — уже спокойно ответил дракон, но каким бы спокойным он ни был, голос его буквально пропитался тоской. — Ничего серьёзного.       — Хорошо, но лечить меня всё равно придётся тебе, — эльф не придумал ничего лучше, кроме как рассмеяться, и Лей, извинившись, кинулся за бинтами в соседнюю комнату. Короткое обращение, сокращённый вариант имени, тоже вошло в их отношения случайно. Зантел лишь однажды назвал так любовника и, не встретив сопротивления, теперь всегда обращался к нему подобным образом. Душу грела мысль, что такая важная мелочь тоже принадлежит только им двоим.       — Что будешь делать?.. — с плохо скрываемой печалью в интонациях серьёзно спросил дракон, пока накладывал бинты на повреждённые участки тела Зантела.       — Не понимаю, о чём ты.       — Я про порезы. Что, если я и дальше буду ранить тебя?       Внутри эльфа всё холодело и неприятно сковывало от звучания далёких от веселья ноток в чужом голосе. В одном конкретном голосе. Но всё же он задумался, прежде чем дать ответ, размышляя, насколько такая перспектива серьёзна.       — Мы не первый раз спим вместе, и не первый раз ты царапаешь мне спину. Это вполне можно перетерпеть, — тогда он улыбнулся любовнику как можно ласковее, и тема была забыта. Всё же дроу не был готов отказываться от своего нового увлечения из-за такой мелочи, как перспектива ходить в бинтах раз в неделю. Да и не так уж и часто ему доводилось быть сверху.       Спустя ещё какое-то время ему удалось затащить Лейкоса к себе. Мужчина совершенно не стыдился того факта, что жильём ему служил чердак жилого дома — с мебелью он вполне походил на, пусть и весьма дешёвую, но вполне годную для жизни квартиру. Большего тёмный эльф не мог себе позволить, но был уверен, что не встретит осуждения или насмешек. К тому времени он уже достаточно узнал дракона, чтобы начать доверять ему. Он бы никому и никогда не признался, что у тех нескольких ночей была и ещё одна цель — его постель впитала в себя чужой запах, и теперь не нужно было идти куда-то, чтобы начать скучать. Дроу сам не понимал, что с ним, но мог сказать более чем точно, что ничего в Лее не заводило его так сильно, как запах, что исходил от белых волос и тела дракона. И спать, ощущая его, даже в одиночестве, было куда как легче.

***

      Кабинет, что располагался на верхних этажах бывшего завода и некогда наверняка принадлежал обанкротившемуся хозяину, как всегда, был освещён лёгким полумраком и выглядел оживлённым. Венедикт сам по себе отличался весьма суетным характером, а вкупе с непоседливостью и нервными привычками превращался в комнатный хаос. Какая бы власть ни была в его руках, она не могла изменить его характер и привычки. Даже когда рядом не было никого, на кого надо было производить впечатление, он всё равно по несколько раз перебирал свои бумаги, сверялся со счетами, ведомостями и отчётами, всё время продумывая, кого можно было бы нанять или уволить, чтобы выручить или сэкономить ещё больше. Его рабочий ритм был прерван крайне вежливым стуком в дверь. Действительно вежливым: два удара костяшками пальцев, не больше и не меньше, не слишком громких, но и не слишком тихих, достаточных, чтобы привлечь внимание. Гном тут же нахмурился, прекрасно понимая, что даже его секретарша не умеет так, а гостей он вроде бы как и не ждал. Громкое и весьма ворчливое «Войдите», и вот гном уже откладывает в сторону свои бумаги, продолжая тихо, но быстро ворчать себе под нос, пока в его кабинет входят незваные гости.       Но ситуация резко меняется, когда приходит узнавание существа, что пожаловало к нему. Нет, Венедикт не поднялся сразу же с кресла, чтобы раскланяться перед гостем и лично предложить ему чаю. Нет, он не стал заискивающе улыбаться и интересоваться о здоровье дальних и не очень родственников одного из самых влиятельных лиц этого города. Он даже не перестал хмурить брови, но внутри нелегального предпринимателя разом натянулось несколько струн, заставивших его стать настороженным и внимательным. Такие гости не приходят просто так.       Теперь в кабинете перед столом гнома стояло трое мужчин, один из которых особенно ярко выделялся на фоне остальных. Крупное телосложение, никак не связанное с полнотой, широкие плечи, весьма грубые черты лица и светло-алая, почти красная кожа — всё это выдавало в существе полудемона. Наверняка под редкими чёрными волосами, что сейчас собраны в тонкий хвост, была скрыта пара сантиметровых треугольных рогов. Ныне демоны не имели такого сильного влияния, как прежде, особенно полукровки, и не отличались ничем особенным, кроме излишней силы и необычайно жестокого характера. Но этот был облачён в строгий и крайне дорогой костюм, и ни один идиот, кто имеет хоть какое-то отношение к деньгам в этом городе, не посмел бы не узнать Терриала Лина — влиятельного политика и крупного бизнесмена. Не только Венедикт, но и, как минимум, девять десятых богатейших существ города могли бы кланяться ему в ноги уже только из-за статуса. Но гном не собирался делать этого. Всё так же сдвинув брови к переносице, он (на удивление, молча) наблюдал, как его гость присаживается в кресло, что стояло напротив стола, и вальяжно закидывает ногу на ногу. Его свита (которая вряд ли нужна была демону для защиты) осталась стоять в дверях, теперь не смея и шевельнуться.       — Чем обязан, Терриал? — спокойно, медленно проговаривая каждое слово, поинтересовался Венедикт, ограничивая своё уважение исключительно этим.       — А ты не слишком-то вежлив — не предложил мне даже кофе. Или в нелегальном бизнесе манеры нынче не в моде? — демон говорил так же медленно, словно певуче, но каким бы мягким ни был тон его голоса, чёрные глаза, в которых зрачок просто сливался с радужкой, горели сдерживаемой злобой. Любого этот взгляд мог бы напугать, но гном слишком хорошо знал, что у подобных полукровок он не меняется, в каком бы дурном или благоприятном расположении духа они ни были. Демоны на то и демоны, сколько бы посторонней крови не было намешано в них. И всё же, после секундных размышлений, букмекер распорядился исполнить пожелания гостя — кофе был подан немедленно и подогрет до температуры кипятка.       — Теперь-то я могу услышать о цели твоего визита? — рискнул вновь завязать разговор Венедикт, прилагая огромные усилия, чтобы не сбиваться на привычное ворчание.       — Несомненно, я, как и ты, весьма рад сразу перейти к делу, — так же спокойно и неторопливо отвечал полудемон, поднося к губам чашку с дымящимся напитком, и, не морщась, сделал несколько глотков. — На днях я был гостем в твоём подпольном клубе и видел на ринге одного занятного мальчишку. Лейкос — он ведь из белых драконов, не так ли?       — Да…       — Что тебе известно о нём? — тон Терриала изменился слишком резко, он уже не спрашивал — он с агрессией требовал ответ, но сидящий перед ним коротышка даже не вздрогнул. Он не был глуп и не забывал просматривать новостные и экономические газеты, чтобы понимать, к чему всё идёт.       — Думаю, столько же, сколько и тебе. Не так уж много в городе драконов, не говоря уже о породистых, — речь гнома тоже изменилась, став более медленной и мягкой, но причина была вовсе не в страхе перед сидящим в его кресле существом. Его беспокоило иное. — Что ты хочешь от него?       — Его смерти.       Вот теперь Венедикт вздрогнул, ощущая лёгкий холодок, что забегал по его спине, когда прозвучали слова, но главное — сладкое предвкушение, что звучало в них.       — Бизнес его отца — кость в твоём горле, — уже тише произнёс он, прекрасно зная ответ.       — Именно так. Но старик уже дряхл, ещё пара десятков лет, и он отойдёт от дел. Но также он уже слишком стар, чтобы обрести, а главное, воспитать нового достойного приемника. Если Лейкос «случайно» погибнет, развлекаясь в подпольном заведении, ему некому будет передать дело. И я смогу развалить его или, может, даже купить.       — Почему я? Найми киллера, и дело с концом, — поморщился гном, не желая впутываться в экономические интриги столь знатных и влиятельных существ.       — Не будь глупцом! — Терриал потерял самообладание, ударив кулаком по столешнице, а Венедикту оставалось только ещё сильнее нахмуриться, когда по полировке побежали трещины. — Его папочка сразу поймёт, кто заказал убийство, а в открытой войне с ним моя репутация политика может пострадать. Я слишком публичное лицо, чтобы позволить себе разборки или даже ложные обвинения в убийстве. Подкупить я могу кого угодно, но слухи невозможно контролировать, когда они уже запущены. Совсем другое дело, если мальчишка подохнет здесь, ведь он прекрасно знает, чем рискует. Подобное может случиться в любой момент, я лишь прошу правильно выбрать ему противника.       Гном не знал, что ответить, лишь продолжал изображать на лице вершину эмоций, именуемых недовольством и сомнением. Терриал мог даже не вдаваться в такие подробности, чтобы он всё понял.       — У меня есть выбор?       — Разумеется, нет, — демон даже постарался выдавить некоторое подобие улыбки, больше похожей на озлобленный оскал. — Ты ведь хочешь и в дальнейшем работать, а не сесть в тюрьму за ведение незаконного бизнеса? Но и в долгу я не останусь. Сколько ты выручаешь, в среднем, в месяц благодаря этому дракону?       — Около тридцати пяти тысяч…       — Я умножу эту цифру вдвое за каждый месяц ближайших десяти лет, что он ещё мог проработать на тебя, и выпишу чек, — мужчина вновь вернулся к своему мелодичному тону, становясь, хотя бы внешне, спокойным и серьёзным, а его рука с жёсткими и весьма толстыми ногтями нырнула под складки пиджака. Теперь его обрезанные когти зажимали в руках чековую книжку. — Треть ты получишь сейчас, и я удвою сумму, если мне понравится бой, в котором этого мальчишку унесут с ринга мёртвым.

***

      Дни текли плавно и постепенно, сменяясь один за другим, перетекая в недели и месяцы. Жизнь двух мужчин шла своим чередом, без перемен и изменений, но именно это и было к лучшему. Каждый уже успел привыкнуть засыпать и просыпаться в объятьях другого, не стремясь прогнать или уйти самому. Общий завтрак, одна постель на двоих, одни на двоих привычки и предпочтения. Периодические, но становящиеся всё более редкими, выходы на ринг, которые каждый из них называл «работой», приносили достаточные деньги, чтобы жить скромно, но без лишений. Зантел так и не перебрался к дракону окончательно и всё ещё считал, что всего лишь остаётся у любовника на ночь. Ну и что, что эти ночи складывались в дни и квартирка на чердаке медленно заполнялась пылью. Хотелось сохранить хотя бы видимость свободы. Ведь отношения начались внезапно, и ни один из них никогда и не думал оговаривать какой-то статус. Им просто было хорошо вместе, это казалось достаточным.       Скрываться от чужих глаз становилось всё сложнее. В клубе быстро пошли слухи — слишком часто их видели вместе, а иногда, если кто-то срывался и начинал целовать другого, так и не покинув стен раздевалки, увидеть удавалось и большее. Вот только никто не решался сказать и слова: большей части их окружения было всё равно, другая часть предпочитала не связываться с ними. Драки в клубе были не редкостью даже вне ринга, и никто не желал проверять на себе таланты дракона. Дроу не исключал, что его любовник мог быть причастен к молчанию некоторых особо неприятных для него типов, устроив разборки самолично и заранее, но ему не было до этого дела. Даже если бы их унижали в открытую, вряд ли его взволновало бы это особо сильно. Пока удавалось заставить Лея смеяться, всё остальное не имело значения. Даже ссоры удавалось решить предельно мирно — Лейкос просто пресекал любые возможные недовольства, только что не привязывая эльфа к кровати.       — Это лучше, чем бить тебя или демонстративно хлопать дверью. В постели многие темы решаются гораздо быстрее. Да и приятней, — с усмешкой как-то бросил дракон, объясняя своё поведение. Зантелу оставалось только согласиться — в конце концов, он и не имел ничего против.

***

      — Так что, ты расскажешь мне, как ты оказался на улице? Уж больно ты здоровый для того, кто вырос на ней, — как ни в чём не бывало, продолжая разговор, поинтересовался Лей, поднимая взгляд на любовника, что сейчас шёл рядом, только чуть выше него.       Осень плавно переходила в свою последнюю фазу, и пусть солнце ещё не перестало светить, оно уже совсем не грело, а ветер становился всё злее и холоднее. В их бедной жизни был и свой маленький плюс — район, в котором они жили, был настолько застроен заводами и старыми домами, что ветер почти не проникал в узкие улочки, чего нельзя сказать о центре. Но погода всё равно стояла холодная, многие прохожие уже кутались в куртки и пальто, но если Лей, в силу своей природы, был куда более морозостоек, дроу просто был вынужден довольствоваться тем, что мог себе позволить. Куртка была слишком дорогим удовольствием, поэтому он продолжал одеваться в белую рубашку и заношенный жилет, скрывая шею уже несколько драным шарфом. Единственное, что было у него по погоде, — чёрные перчатки, да и те без пальцев. Зантел прекрасно знал, что, если обмолвится хоть словом, что ему холодно, дракон сможет достать одежду, но именно по этой причине и молчал. Неспроста же тот жил в такой же строгой экономии, хотя у тёмного эльфа давно закрались подозрения насчёт жизни дракона до их встречи. До сих пор прошлое было закрытой темой для них обоих, но теперь Лейкос, видимо, решил переступить за рамки.       И выбрал вполне удачное время, когда они прогуливались по улицам, бесцельно наблюдая за прохожими и заглядывая в витрины магазинов и лавочек. Пусть оба уже были в том возрасте, когда приличные представители их рас заводят семьи и детей, Зантел получал странное удовольствие от ребячества, если рядом был Лей. Словно можно было позволить себе расслабиться и забыть обо всём. Вот и сейчас он забрался на парапет рядом с речкой, что служила для промышленных стоков, и, балансируя двумя руками, прогуливался по нему, пока Лейкос шёл рядом. Время от времени дракон тянул к нему руку, словно хотел поддержать, но каждый раз чужая ладонь игнорировалась. Куда интереснее было обходиться без помощи.       — Может, я из очень элитного приюта? — усмехнулся дроу, бросая весёлый взгляд вниз на Лея, но всё же решая, что можно и ответить. Ведь тогда (как он рассчитывал) можно попытаться узнать лучше и самого дракона. — Ты прав, я сбежал из дома и совсем недавно. Хотел жить своей самостоятельной жизнью, но это оказалось не так-то просто.       — Зачем сбежал? — Лей выглядел серьёзным, его, похоже, сильно волновал разговор, и эльф тоже постарался перестать валять дурака. Но всё равно отвечал с явной неохотой, хмурясь на каждом слове.       — Мой отец был альфонсом. Охмурил мать на пике её карьеры — она была владелицей фабрики, женщиной, что отдала свою жизнь в жертву работе. Тогда он казался ей избавлением, её судьбой и последним шансом. Но когда её бизнес прогорел во время кризиса, и она потеряла его… отец бросил нас, чтобы найти себе новую пассию. Если не ошибаюсь, он был младше и вполне мог себе это позволить. Признаться, я никогда не видел его, когда я спрашивал, как он выглядит, мать всегда говорила мне посмотреть в зеркало, — тёмный эльф тихо рассмеялся, находя это довольно смешным, но ответа ему не было. Лейкос слушал и очень внимательно, и эта внимательность только нервировала дроу. Но он продолжил: — Восстановить свой бизнес или начать новый она так и не смогла. И тогда у неё появилась идея. Она твёрдо вознамерилась женить меня на достаточно богатой женщине из её прошлого окружения, с расчётом, что потом мы будем вольготно жить за её счёт. Меня с отрочества воспитывали как будущего жениха — учили манерам, наукам, танцам, — эльф поморщился, вспоминая своё юношество и все те уроки, когда ему вбивали в голову, что он должен стать идеальным мужем для своей будущей жены. — Я долго терпел, но в итоге мне надоело. К тому же я достаточно скоро осознал, что не интересуюсь женщинами в принципе, — на его лице появилась самодовольная ухмылка уже только от предвкушения собственных слов. — Да и какой бы из меня вышел супруг? Представляю, какое было бы лицо у моей невесты, когда в первую брачную ночь выяснилось бы, что я бракованный. Когда я понял, что уже не смогу отделаться от навязанных матерью перспектив, то сбежал.       — Почему ты позволил ей так распоряжаться своей жизнью?       Дракон выглядел ещё более хмурым, чем сам дроу. Вот только последний всё никак не мог понять, почему ему кажется, что на лице парня сквозь недоумение и недовольство проскальзывает презрение? Оставалось только надеяться, что направлено оно вовсе не на него, но других вариантов не было. Зантел вновь отвернулся, на время уходя в себя и отвечая уже куда более отрешённо:       — Ты забываешь, в какой семье я вырос. И моя мать, и мой отец были дроу. Меня с детства воспитывали, что слово женщины — закон. Она глава в доме, а мужчина нужен лишь для удовлетворения её прихотей. У нас другой менталитет, другое воспитание. До своего юношества я даже не догадывался, что может быть по-другому, и долгое время ещё противился чужим обычаям. Может, по этой причине я так и не полюбил женщин, — эльф даже попытался улыбнуться на свои слова, скрывая за шуткой долю истины. — Ты наверняка считаешь меня подонком, что бросил мать умирать в нищете.       — Я не говорил такого, — ответ был резким, если не сказать грубым, Лейкоса явно возмущало такое мнение о нём. Но дроу продолжал, будто и не слышал его.       — Она никогда не была бедной, у неё достаточно сбережений, чтобы дожить до конца своих дней. И я не виноват, что ей хочется жить в роскоши, — Зантел едва заметно скалился, вспоминая родной дом, и пусть он не видел выражения лица дракона, ему стало чуть легче, когда он объяснился. Никто не просил от него благодетели, но он слишком боялся упасть в глазах Лея.       С минуту они шли молча, любуясь видом грязной, уже местами покрытой тонким слоем льда реки, и первым молчание решился нарушить эльф:       — А что насчёт тебя?       — М-м-м?       — Что богатенький сынок делает в таком месте? — на губах Зантела играла усмешка, но дракон только повёл плечом.       — Не понимаю, о чём ты.       — Да брось, Лей, — закатил глаза мужчина, продолжая уже более серьёзно. — У тебя на лице написана порода. Белые волосы, конечно, не редкость, но не у драконов явно. А поскольку я не видел у тебя отросшие корни…       — Ну, спасибо, — фыркнули ему в ответ.       -…то ты либо слишком часто красишь их (во что я не верю), — как ни в чём не бывало продолжил эльф, вновь начиная ухмыляться, — либо всё же имеешь какое-то отношение к аристократской масти. И либо внебрачный сын, либо наследник, почему-то не усидевший дома. Так кто ты?       На некоторое время между двумя мужчинами повисло молчание, но Зантел и не думал торопить собеседника. Что-то ему подсказывало, что Лею будет нелегко решиться сказать правду. Он и не думал убеждать любовника, что ему совершенно безразлично, какая она, насколько горькая и как низко мог пасть в его глазах парень. Нет, он лишь хотел узнать больше о нём и не верил, что его отношение может измениться. Слишком поздно было его менять.       — Последнее, — неохотно, но начал отвечать дракон, глядя перед собой, но вовсе не видя дороги. — Я привык жить так, как хочу. Моя семья занимает не последнее место, и меня постоянно растили с мыслью, что потом я стану важной шишкой. А мне тесно там. Поэтому мы заключили с отцом договор — несколько столетий, до тех пор, пока он в состоянии, я занимаюсь тем, чем хочу. Пытаюсь, так сказать, нагуляться. А потом уже занимаю его место.       — Тогда что ты забыл в клубе Венедикта? — уже даже с большим интересом спросил дроу, пытаясь понять, чем именно руководствовался Лейкос. Но последний только усмехнулся с явной иронией.       — То же, что и все — деньги. По этому же договору отец никак не помогает мне, — Лей усмехнулся, становясь более серьезным и хмурым, и только потом продолжил: — Видимо, он надеялся, что любимый сынок, оставшись без всяких средств к существованию, вернётся домой. Но, признаться, я ожидал худшего.       — И долго ещё до исполнения договора? Я был бы не против перебраться на более удобную и дорогую кровать, — Зантел усмехнулся собственным словам, стараясь показать, что ему действительно не важны деньги дракона, но смысл был иной. Что-то ему подсказывало, что, стоит договору прийти в силу, и их отношениям придёт конец, но спросить прямо он не решался. Парень же нахмурился сильнее, заставляя дроу укрепиться в своих выводах.       — Надеюсь, что да. Ты ведь не думал, что такого оборванца, как ты, пустят на порог богатого дома? — на лице дракона отразилась хитрая усмешка, и дроу даже остановился, любуясь ей. Он и не собирался обижаться, но вмиг захотелось оказаться к Лею ближе. Почему-то спеша, он опустился на корточки, затем улёгся на живот, и теперь, подогнув под себя руки и упираясь лишь на локти, находился почти на одном уровне с лицом дракона.       — Конечно, нет. Но я всё ещё могу найти себе богатую дамочку, что согласится одеть меня и надушить. Может, и в самом деле стоит сделать так, как думаешь? Как раз уравняюсь с тобой в социальном статусе, — все слова дроу говорил с ухмылкой, и пусть провокация была слишком явной, любовник повёлся, как и всегда. Лей оскалился, одним рывком хватая эльфа за шарф, чтобы намотать его на кулак и дёрнуть вниз, заставив Зантела приблизиться. Настолько близко, что до поцелуя оставались лишь жалкие миллиметры.       — Ты мой, — громкий и грозный рык сквозь оскал, почти приказ, которому нельзя было противиться. Ещё один рывок шарфа, и вот уже губы дракона накрыли чужие, жадно целуя, покусывая, словно оставляя метки на чужом теле. Дроу же не мог сдержать улыбку сквозь поцелуй.       — А ну пошли прочь, гомики! — совсем рядом раздался громкий и весьма злой крик, на который оба парня тут же обернулись, вынужденные всё же прервать своё занятие. Из ближайшего ларька выглянул весьма недовольный гном, судя по одежде, торговец, и теперь зло замахивался на них уличным веником. Картина выглядела весьма забавно, и парни, не стесняясь, рассмеялись на угрозу, совершенно беззлобно, но всё же поспешив удалиться прочь.

***

      Они лежали в постели, весело смеясь, в объятьях друг друга, как всегда, позабыв о времени. Небольшой отдых между занятиями любовью или даже просто перед сном — ни один не замечал, что такое обыкновенное уединение стало случаться всё чаще. Желание тела медленно уходило на другой план, уступая место чему-то большему. Дроу откинулся на подушку, с затаённой нежностью обнимая дракона, что сейчас лежал у него на груди, за плечи. Ему весьма нравилось это положение, нравилось ощущать сильные руки на своей талии и в то же время какую-то хрупкость под руками. Пусть Лейкос был вовсе не похож на слабую и немощную девочку, да и явно был сильнее хотя бы физически, в такие моменты хотелось оберегать и защищать его, как что-то весьма ценное и легко бьющееся. А ещё нравилось, что в таком положении волосы дракона приятно щекотали кончик носа, сводя с ума своим запахом и в то же время вызывая мурашки по коже и весёлую улыбку от щекочущих ощущений. И с такого ракурса, по крайней мере, сейчас, было отлично видно все оставленные за последний час следы на коже: царапины, укусы, следы от губ… на мраморной коже они появлялись легко, но столь же легко и исчезали.       — Нет, правда, каждый раз, когда она видит меня в этой квартире, у неё такое лицо, словно мы призываем Дьявола, — дроу сквозь сдерживаемый смех пытался делиться впечатлениями от знакомства с хозяйкой квартиры, что снимал дракон, — старушкой лет шестидесяти, судя по всему, принадлежащей к людям. Другие расы просто не выглядели столь плохо в конце своей жизни, и многие сохраняли если не цветущий вид, то сединой обзаводились на пороге смерти далеко не все. Лейкос заливисто смеялся, слушая жалобы эльфа, и как можно незаметнее всё крепче прижимался к нему. — Нам надо лучше скрываться, иначе рано или поздно она просто выгонит тебя.       — Ну и что? — с ленивой улыбкой потянул дракон, прикрывая глаза. — Переберусь к тебе, у тебя неплохой вид на город.       — И настолько тонкие стены, что по ночам мне придётся вставлять тебе в рот кляп, чтобы никто не услышал нас.       — Ты хотел сказать «себе»? Пассив в нашей паре ты.       Дракон всё же поднял на собеседника взгляд, хитро ухмыляясь ему, всем своим видом демонстрируя провокацию.       — С каких это пор?!       Возмущению эльфа не было предела, и некоторое время они боролись друг с другом, путаясь в одеяле, но продолжая счастливо смеяться. Борьба была несерьёзной, каждый не прилагал и половины усилий для победы, но поваленным на лопатки, с прижатыми к подушке руками, всё равно оказался дроу. На губах Лейкоса отразилась победная ухмылка, но он не стал пользоваться своей победой. Лишь подарил любовнику лёгкий поцелуй, а затем перевернулся на спину, увлекая парня за собой. Теперь они поменялись местами, и уже Зантел ощущал, как его обнимают за плечи, и мог послушать чужое сердцебиение под кожей. И он был вовсе не против, даже наоборот, тут же прикрыл глаза, ощущая странный покой, словно ритм чужого сердца убаюкивал его.       — Лей, расскажи что-нибудь?.. — попросил он спустя некоторое время, просто устав лежать в тишине и начиная опасаться, что действительно заснёт.       — Что рассказать?..       — Что пожелаешь. Но я бы с удовольствием послушал какую-нибудь легенду или сказку про драконов. Уверен, в детстве тебе рассказывали много таких.       На какое-то время в комнате воцарилась тишина, и Зантел был уверен, что его партнёр ушёл в себя, перебирая в памяти известные ему истории. Это была правда, но лишь отчасти — Лей и в самом деле на время уединился со своими мыслями, но он не выбирал. Парень пытался решиться рассказать то, что его особенно волновало в детстве.       — Есть одна история… — неспешно и всё ещё неуверенно начал он, слегка перемещаясь выше, пытаясь устроиться на подушке более удобно. — Её мне не рассказывали, я нашёл в книгах, когда был ещё мал. Существует легенда, что драконы способны по-настоящему полюбить только раз в жизни. Влюблённостей может быть сколько угодно, но любовь — одна и до конца дней. Древний брачный обряд заключался один раз, навсегда, потому что, если избранный драконом покидал его, дракон умирал. Я расспрашивал отца и деда, правда ли это, но они уже не могут знать точно — в нашей семье издавна браки заключались по расчёту, и любить супруга вовсе ни к чему — достаточно уважать его. Я даже до сих пор помню сами обряды — тогда я намеренно учил их, ребёнком веря, что когда встречу свою возлюбленную, то свяжу нас навсегда.       — Довольно жутко звучит… — словно сквозь собственные размышления, ответил Зантел, пытаясь представить себе подобное. У многих народов были такие легенды, он сталкивался с ними на занятиях по культуре других цивилизаций. Но всё, что касалось драконов, слишком сильно охранялось ими же. — А как быть, если любовь не взаимна?       — Самое первое, что делают драконы, полюбив, — это стараются не причинить неудобство другому. Тому, кого любят… И в таком случае, полюбив, они уходят. Чтобы не мешать…       Лей уже не смотрел на парня, уйдя куда-то в себя, и пустой взгляд жёлтых глаз более чем наглядно демонстрировал, что он сейчас словно и не здесь вовсе. Вот только его объятия становились всё крепче, и это беспокоило. Зантел не верил в подобные рассказы по одной простой причине — если раньше подобная магия и работала, сейчас они не имели и трети той силы, что жила в них прежде. Технический прогресс, цивилизация, кровосмешение — всё это словно убивало волшебство. Даже маги, которые раньше были у каждого народа и у каждого же народа изучали разные виды магического искусства, теперь были таким раритетом и оставались настолько слабыми, что могли быть полезны разве что в быту. Теперь этот дар просыпался всё реже, и никто не мог помочь в его развитии. Но всё же задумчивость дракона беспокоила дроу. Улыбнувшись, он выбрался из объятий, привставая, и теперь сам нависал над Леем, вынуждая его обратить внимание на себя.       — Ты что, уже подумываешь о том, чтобы собрать вещички и сбежать от меня?       — Куда я от тебя денусь? — с ироничной улыбкой ответил ему дракон, медленно обвивая руками его шею. — К тому же это всё старые легенды и глупые сказки, как и те, в которых рассказывается, что когда-то гномы были гостеприимны, а леса населяли нимфы.       Тёмный эльф рассмеялся в ответ, пытаясь представить себе хоть одного гостеприимного гнома. Большей частью все они гнали его взашей при одном только подступе к их порогу. Но всё же куда больше его интересовала иная тема. Хитро улыбнувшись, он склонился к дракону ещё ниже, теперь почти касаясь его носа кончиком своего.       — Тогда почему бы не поиграть и не провести этот самый брачный обряд? Если не сработает — мы ничего не потеряем. В противном случае, ты всегда сможешь сказать отцу, что уже замужем и твой брак по расчёту невозможен.       Лейкос только свёл брови, сильно хмурясь и обдумывая подобные перспективы. Провести обряд он мог, всё же помнил ещё с детства слова клятвы, но, в отличие от дроу, не был уверен, что всё это действительно такая уж чушь.       — Помимо всего прочего, драконы дают клятву верности и оставляют на партнёре свою печать. Считается, что это нужно для того, чтобы чувствовать измену супруга.       — Что ещё?       -…не уверен, что всё это подействует на тебя.       — А я не уверен, что ты веришь, что я настроен всерьёз, — эльф уже тихо рычал, начиная скалиться, как делал всегда, когда злился. Лейкос же почему-то замолчал в ответ, поражённо заглядывая в алые глаза дроу. Постепенно сомнения всё больше вымещались подозрениями, которые он теперь хотел проверить.       — Не помню, чтобы я говорил о любви к тебе.       В этот раз слова дракона прозвучали как удар. Зантел так и замер, прислушиваясь к тому, как внутри всё сжимается от холода. Пусть они никогда не обсуждали подобное, пусть слова о любви никогда не звучали, он верил, даже нет, хотел верить, что их связывает нечто большее, чем взаимная симпатия. Больше всего на свете сейчас хотелось оспорить, доказать обратное, но он прекрасно понимал, что Лей прав — о любви к нему не было и речи. Немедленно захотелось уйти, сбежать, побыть одному и подумать, но… возник страх, что это будет слишком яркой демонстрацией того, что испытывает сам. Поэтому Зантел только наклонился ближе к любовнику, утыкаясь носом ему в шею и жадно втягивая воздух, будто заранее прощался с мужчиной и теперь хотел запомнить его как можно лучше.       — Извини…       Дракон не отвечал. Всё это время он внимательно наблюдал за парнем и не мог поверить своим глазам. Внутри слишком волшебно всё пело от наивной надежды на то, что он истолковал боль в чужих глазах верно. Но в то же время сердце сжималось от тоски, стоило только понять, что он добровольно причинил такие муки другому. И вполне намеренно, пусть и не ждал, что всё будет именно так. Руки словно сами сжали чужие плечи сильнее, прижимая к себе такого нужного сейчас дроу. И как-то само собой слишком многое стало не важно в этой жизни.       — О том, что её нет, я тебе тоже не говорил…

***

      Обряд проходил под дружный смех и шутки обоих мужчин — никто не воспринимал все эти слова, клятвы и руны, начерченные ручкой на теле, всерьёз. Даже заклинания на крови (пусть даже это была всего лишь прокушенная губа) не вызывали ничего, кроме улыбки. Зантел всё ещё считал это детским ребячеством, но, даже задумываясь о том, что всё это может иметь последствия, не видел ничего страшного для них.       — Только предупреди, если вдруг почувствуешь изменения, — так же смеясь, бросил он дракону уже утром, когда собирался уходить по делам. Постоянной работы у него так и не было, но он искал подработку, помогал в магазинах или на заводах, что были поближе к дому, в качестве разнорабочего. Пусть он не имел ничего против и боёв на ринге, Венедикт в последнее время слишком часто отказывал ему в работе, и смысл появляться в клубе пропал.       — Обязательно. Придёшь сегодня посмотреть на бой? — Лейкос даже не поднялся со стула, продолжая завтракать, пока дроу собирался. Ему ответили уже с порога — всё равно кухня и прихожая находились в одной комнате.       — Будет что-то интересное?       — Сам не знаю, но ставки большие, похоже, Венедикт рассчитывает сделать на мне большой куш.       — Забегу после работы.       Эльф всё же подошёл к любовнику, наплевав на уже надетую обувь, чтобы поцеловать его на прощание. Но как бы он ни торопился, его всё равно задержали, прижав к себе крепче.       — Ты пахнешь мной… Приятное наблюдение, — дракон шептал слова едва слышно, чуть касаясь губами острого уха дроу.       — Странно, я вроде бы принимал утром душ, — Зантел даже поплыл от ласки, хотелось прикрыть глаза и, отбросив к чёрту все дела, повалить парня на стол. Но после нескольких секунд борьбы с собой он нашёл силы сдержаться. — Мне, правда, надо бежать, Лей, обещаю, что приду вечером в клуб. И уже оттуда вместе пойдём к тебе…       — Приучись уже говорить «к нам», — рыкнули на него в ответ, но всё же руки дракона разжались, отпуская свою «жертву». Эльф только ухмыльнулся на прощание, всё же убегая, а вот Лейкос ещё долго думал над тем, что произошло ночью.       Он и сам плохо знал и понимал, какие изменения могли бы быть. Не так уж и много материала хранилось в старинных книжках, они явно были написаны во времена, когда каждый и без них знал, что должен был чувствовать. Внутри не было ощущения присутствия какой-то новой, посторонней магии, и вроде бы метки, что они ставили на телах друг друга, должны работать только в определённых условиях. А именно — когда их пытаешься разрушить. Он должен был ощущать измену (хотя и не понимал, как это возможно и что именно вкладывается в термин «неверность»), на каждом теперь должна была стоять невидимая, но «ощущаемая драконами метка принадлежности другому», и в случае искреннего желания партнёра покинуть его связанного клятвой дракона ждала смерть. Строчки из книги звучали абсурдно и до невообразимого глупо, словно были выписаны из женского романа. Он даже не верил в само понятие вечной любви, поэтому и не мог до конца принять, что когда-либо будет страдать, если потеряет Зантела. Сейчас — да, но спустя ещё пять-десять лет, он был уверен, им обоим наскучит этот союз. А пока можно было и развлечься немного.

***

      Зантел пришёл в клуб вечером, как и обещал, сразу же выбрав свой любимый столик в дальнем углу. Он располагался за небольшой стеной, визуально служащей разделителем для огромного помещёния завода и формально отделяющей барную часть от остального зала. Из-за этой самой стены столик располагался спиной к рингу, обзор полностью перекрывался, и именно по этой причине он всегда оставался незанятым. Что было даже удивительно, ибо именно сегодня народу оказалось, как никогда, много. Сквозь толпу у входа даже было тяжело протиснуться, пришлось отстоять небольшую, но очередь, что было довольно редким явлением для этих мест. Но и нельзя было сказать, что такого не случалось никогда. Любой дурак мог бы догадаться, что сегодня намечался особый бой, но дроу оставалось только догадываться, что именно в нём было такого особенного. Ему не было никакого интереса до остальных бойцов, поэтому и события такого рода проходили мимо. Но не зря же Лейкос утром упомянул о своём бое.       — Эй, Розалия! — тёмный эльф смог найти взглядом официантку в этой толпе и подозвал её к себе. Подмигнув ему, девушка задержалась ещё на пару минут, принимая заказ особенно толстого эльфа и только затем подходя к его столику.       — Соскучился, милый? — промурлыкала она, ловко извлекая из кармана блокнот и ручку, профессионально изображая рабочую обстановку.       — Ты даже не представляешь как. Мне пива, только принеси Эрлинского, сегодня я могу себе его позволить.       — Что-нибудь ещё? — голос девушки звучал, на удивление, бойко, что явно говорило о её хорошем настроении.       — Да, расскажи-ка мне, почему сегодня так много народу в клубе.       — Твой друг Лейкос сегодня бьётся в поединке с другим драконом. Гости ожидают особенное зрелище, Венедикт почти месяц назад отдал распоряжение распространить слухи.       Зантел так и замер, поражённый этой новостью, но больше от того, что до него эти разговоры почему-то не дошли. Он примерно представлял, в чём причина ажиотажа — гости наверняка ждали, что кто-нибудь из драконов в пылу боя всё же покажет когти или, точнее, не преминет воспользоваться своей истиной формой. И тогда от боя действительно можно было ждать зрелища. Мужчина и сам не заметил, как начал обдумывать эту новость, даже позабыв на время про девушку, которая всё ещё стояла рядом.       — Тебя что-то беспокоит? — робко поинтересовалась она после минуты молчания с обеих сторон.       — Прикидываю, успею ли я занять место в первом ряду, — дроу одарил собеседницу самой обворожительной улыбкой, на которую только был способен, и Розалия осталась вполне довольна ответом. Черкнув что-то в блокноте, она напоследок тоже улыбнулась ему, таки удаляясь прочь. А тёмный эльф откинулся на стуле, начиная размышлять. Он плохо представлял, чем может бой двух драконов отличаться от обычного боя оборотней, но всё же предполагал, что сегодня Лея придётся лечить. И эта перспектива открывала довольно много сценариев развития вечера, но всё же что-то его беспокоило. И беспокойство оставило его, только когда он твёрдо решил, что этот бой он посмотрит. Пусть даже обычно он дожидался дракона за этим столиком, лишь слушая комментатора поединка и никогда не выходя вперёд. Признаться, он всегда боялся, что своим появлением среди зрителей будет отвлекать любовника, но с другой стороны… может, ему будет приятно увидеть его?       Всё самое интересное, как всегда, было прибережено напоследок. У проводимых боёв никогда не было строго отведённого расписания, лишь перечень тех, кто и с кем должен был выйти на ринг, и имя Лея сегодня было в самом конце списка. Никогда нельзя было предугадать, как быстро завершится тот или иной поединок, но сегодня ждать пришлось особенно долго. Или дроу так показалось именно потому, что он ждал в одиночестве? Но за пару часов он успел не только осушить бокал пива, но даже протрезветь, прежде чем были объявлены имена предпоследних бойцов. Зантела они не интересовали, но он точно знал, что, как только их бой будет подходить к завершению, толпа медленно начнёт редеть и появится шанс пробиться поближе к рингу. Как раз к началу последнего боя.       И почти не прогадал. Пара тычков локтями, несколько рыков и порция дурной брани в потоке и без того заведённой толпы, и он оказался если не вплотную к сцене, то хотя бы в первых рядах. Такая агрессия его не удивляла — приходящие сюда игроки (а большая часть из них всё же пользовалась тотализатором) настолько заводились от вида крови, что часто были готовы сами кинуться на любого случайно толкнувшего их. Алкоголь ещё и подливал масла в огонь, и в итоге толпа становилась поистине опасным зверем.       Тёмному эльфу наконец-то удалось найти для себя более удобное место и затеряться, при этом держа в поле видимости клетку. Если бы он хоть немного интересовался культурой этого места, то наверняка бы сейчас мог предсказать примерный исход боя. Но имя нового дракона не было ему знакомо даже отдалённо, и оставалось только догадываться, что в нём такого особенного, что вместе с Леем они вызвали дикий наплыв посетителей. Но пока всё было, как и прежде. Объявление противников, толпа вокруг клетки, свет прожекторов, направленный так, чтобы зрители видели каждую деталь, но бойцы не могли видеть их. Приятный трепет при виде белого дракона, уже ставший привычным для тёмного эльфа, выход на ринг его соперника. Последний даже больше походил на человека, чем на дракона: высокий, пусть и немного тощий, с жёсткими коротко стриженными русыми волосами, жёстко торчащими во все стороны и диким, хищным взглядом. Наверное, только последнее и могло выдать в нём хорошего бойца, и, пожалуй, ещё то, что он отказался от оружия, сразу пригласив Лея атаковать. Всё было, как обычно. И слишком резко всё пошло не так.       Противник показал когти — как и ожидала публика, трансформация не заставила себя ждать, но пока неизвестный мальчишка ограничивался лишь этим. Хотя даже когти были серьёзным оружием — длинные и острые, настоящие сабли, растущие из покрытых зелёной чешуёй пальцев. Зантел не понимал, почему Лейкос не следует примеру противника, продолжая использовать разбросанное по рингу оружие, что эти самые «сабли» с лёгкостью разрезали в клочья. Им пока не удавалось ранить белого дракона, но чем сильнее затягивался поединок, тем тяжелее (и дроу видел это более чем явно) становилось Лею. Новенький не останавливался, трансформация продолжалась дальше. Медленно, незаметно для жадно следящих за действиями противников глаз, человеческие черты искажались всё сильнее. Шея удлинялась, зрачки становились уже, лицо тоже вытягивалось, и теперь ящероподобный был опасен ещё и клыками. А спустя какое-то время это существо задышало огнём.       Толпа ликовала, наслаждаясь ярким пламенем, наплевав на тот факт, что оно было опасно даже для них, пытаясь пробиться ближе к клетке, крича о том, чтобы и второй дракон вступил в полноправный бой. Зантел тоже не понимал, почему Лейкос оттягивал, но с ледяным ужасом он осознал, что в этот раз парень вполне может и проиграть. На белоснежной коже почти не появлялись ожоги, но один за другим его противник атаковал когтями, окропляя ринг пусть пока малыми, но весьма яркими каплями крови. Каждый в зале видел, как зелёный дракон зверел на глазах, словно теряя остатки человечности и действуя только как зверь. Не переставая рычать, он срывался на бешеный рёв, если долго не мог дотянуться до своего врага. И, видимо, Лей тоже начал осознавать, в какую ситуацию он угодил. Теперь уже его кожа медленно покрывалась чешуёй, а пальцы удлинялись до острых когтей. Холодное оружие просто не пробивало покрытую зелёными наростами шкуру соперника, но зато когти легко прошли сквозь пластины, нанося врагу первое повреждение. И вызывая только ещё большую ярость.       Тёмный эльф успокаивал себя, как мог. Он сам бился на этом ринге не один раз и отлично знал правила. Знал, что, как только что-то пойдёт не так, когда наступит реальная угроза жизни, рефери прервёт бой. Именно поэтому он столь спокойно отпускал Лея на эти бои, потому что был уверен, что его жизни ничто не угрожает. Но сейчас, глядя на то, как беснуется зелёный зверь, Зантел всё чаще приходил к мысли, что такого будет сложно остановить. Он словно сходил с ума, нанося удары всё более яростно, всё больше стремясь именно убить, а не вырубить своего противника, и это пугало, заставляло всё холодеть внутри. Он пытался заставить себя поверить, что даже если его любовник проиграет, его уведут с ринга раньше, чем противник успеет навредить ему. И убеждать себя получалось ровно до того момента, пока острые клыки не сомкнулись на шее белого дракона.       «Чёрт, он же убьёт его!» — мысль вспыхнула в сознании ярко, под оглушающие крики восторженной толпы, и дроу больше не мог спокойно наблюдать. Ещё мгновение назад он уверился, что всё кончено, что он потерял того, к кому так привязался за эти месяцы, и эта мысль отдавалась глухой болью в груди, била в виски, заставляя тело холодеть, а руки дрожать от неописуемого страха. Но когда он понял, что Лей не только жив, но даже способен сопротивляться, на место страха пришла решимость. Было плевать, что именно, но он твёрдо решил сделать хоть что-то. Окружающие существа были крайне недовольны его попытками прорваться вперёд, несколько раз он получал довольно болезненные, до искр из глаз, тычки в бока и живот, но только игнорировал их, стремясь пробиться вперёд. В любой другой ситуации он бы ответил им, но не сейчас — сейчас в голове жила лишь необходимость предпринять что-либо. Кого-то даже пришлось оттолкнуть самому, вызвав немалый всплеск недовольства у зрителей; кто-то даже пытался хватать его за руки и плечи, стремясь оттолкнуть обратно, но каждый раз ему каким-то чудом удалось вырываться.       Лишь вблизи он понял, что именно спасло Лея — его шея уже покрылась крепкой белой чешуёй, достаточно жёсткой, чтобы клыки другого дракона не могли пробить её. Но противник всё равно вгрызался в них, явно стремясь если не перекусить чужие позвонки, то сломать их уж точно. Из его пасти уже текли тонкие струйки крови, но Лей и не думал сдаваться. Ему не хватало сил на то, чтобы разжать пасть, что держала его, но острые когти вонзились под подбородок, пробив нижнюю челюсть. Зелёный ящер взвыл, тут же выпуская жертву, и отстранился, душераздирающе рыча от боли. Его взгляд стал ещё более безумным, чем прежде, и так удачно, что противник, даже вырвавшись, не мог оказать достойного сопротивления. Лейкос всё ещё стоял на коленях, держась за шею и пытаясь прокашляться, не в силах даже подняться на ноги. Ещё немного, и мощные челюсти просто задушили бы его. Зелёный дракон словно почувствовал слабость соперника — он больше не медлил и, оскалившись, кинулся вперёд, стремясь добить свою жертву. И именно в этот момент его глаза накрыла тёмная пелена. Вокруг пасти сгустилось чёрное облако, и как бы ящер ни пытался, он не мог согнать посланную на его глаза вуаль и только царапал себя длинными когтями. Тьма не продержалась и десяти секунд, но Лейкосу хватило этого времени — наконечник копья пробил мягкое брюхо, прекратив мучения и без того раненого, так и не превратившегося до конца дракона.       Иллюзии — врождённый магический дар тёмных эльфов. На мгновение в здании завода воцарилась угрожающая тишина, никто, похоже, не верил, что всё завершилось, и никто не мог понять, что произошло. Вот только много времени для осознания им не потребовалось.       — Это не по правилам!       — Кто это сделал?!       — Он не имел права вмешиваться!       — Верните наши деньги!       — Где этот дроу?! Он должен мне!       — Я лично убью его, как только найду!       Зантел не успел бы скрыться, даже если бы очень захотел. Он ещё не успел облегчённо выдохнуть, что всё закончилось, когда кто-то схватил его сзади за плечо, резко дёрнув на себя. А затем последовал удар в челюсть, буквально сваливший его с ног. Оскалившийся от злобы эльф обязательно бы ответил на удар, но уже кто-то другой наградил его чем-то увесистым по затылку. Дроу не потерял сознания, но перед глазами на миг всё поплыло, а толпа тем временем униматься не хотела. Драка завязалась быстро, но и просто получать пинки и удары парень не собирался. Пару раз ему даже удалось ответить, несмотря на тот факт, что его руки держали, пытаясь нападать одновременно вдвоём или даже втроём. Довольно быстро сквозь толпу и настоящую свору дерущихся (а доставалось далеко не только ему — зрители не особо разбирались, какой именно тёмный эльф был виновником) пробилась охрана заведения. В этот раз Зантел уже не сопротивлялся, да и вряд ли ему бы хватило сил вырваться из крепкого захвата довольно крупных орков, что служили здесь как раз для решения таких вот потасовок. Вот только в нём всё ещё кипела злоба, проснувшаяся во время драки, и те немногие, кто всё же ещё пытался нападать на него, пока его вели к чёрному выходу, ещё успели получить пару-другую пинков. Он так же догадывался, что Венедикт будет в ярости, но было как-то по-особенному плевать на всех.       Над сходившей с ума толпой внизу, с балкона, достаточно отдалённого, чтобы даже не ощущать себя частью происходящего, наблюдала пара чёрных глаз. Демон с тёмно-розовой кожей удобно устроился в покрытом бархатом кресле и сейчас тяжело и очень глубоко дышал, пытаясь унять подкатывающую к горлу ненависть. Тонкий гибкий хвост обвил ножку стола, на котором стояли напитки, но его силы было недостаточно, чтобы сломать дерево. Зато грубые пальцы с обрубленными когтями добела сжались на стеклянном бокале, который с лёгкостью рассыпался в них, заливая руки вином. Мальчик-официант испуганно и весьма жалобно пискнул, но всё же подбежал к Терриалу, дрожащими руками поднося ему салфетку, а следом и новый бокал, наполняя его вином. Демон даже не замечал его, продолжая испепелять взглядом тёмного эльфа, которого сейчас вели сквозь толпу к выходу. Но что удивительно, его самообладания вполне хватало, чтобы оставаться невозмутимым, — ему ежедневно, ежеминутно приходилось бороться со своей природой, вечно гуляющей по крови жестокостью и жгучей ненавистью ко всему живому, но сейчас испытываемая им злоба была по-настоящему холодной. Но оттого слепила ещё больше. Подняв на уровень лица левую руку, он поманил пальцем одного из своих подчинённых и зло прошипел ему:       — Подать мне голову этого дроу. И мне не важно, во что это встанет вам.

***

      Рассчитывая, что его просто вышвырнут на улицу, Зантел явно недооценил масштабы своей выходки или же просто слишком наивно верил в доброту и справедливость охраны в местном заведении. И то, и другое оказалось детской сказкой — прежде чем выкинуть, охрана хорошенько избила его, пользуясь перевесом в численности и даже элементарной разницей в физической силе. Они даже не побрезговали несколько раз пнуть его, когда он, уже и без того обессиленный, лежал на влажной земле. Всё это дроу вытерпел довольно стойко, до боли стиснув зубы, чтобы не издать даже болезненного вскрика. После ему, правда, потребовалось какое-то время, прежде чем он смог подняться и хотя бы сесть, сплюнув скопившуюся во рту слюну, намешанную его же кровью. Но оставшись в одиночестве и прижавшись спиной к холодной стене, Зантел всё равно устало, но победно улыбнулся. Ему не о чем было жалеть, наоборот, он был весьма рад, что всё закончилось именно так.       Дверь заднего хода распахнулась, но, к его сожалению, за ней стоял не дракон, а Розалия, что так и замерла на пороге, приложив хрупкую ладошку к губам. В её глазах читался неподдельный ужас — они быстро заполнились влагой, но, с силой зажмурившись, девушка согнала её, не позволив себе заплакать сейчас. Больше не мешкая, она кинулась к эльфу, присаживаясь рядом на корточки, и достала из кармашка фартука чистый носовой платок, которым тут же принялась стирать кровь с лица дроу. -       Боги, зачем ты это сделал? Ты что, не понимаешь, чем тебе это грозит? — девушка держалась и не позволяла себе плакать, но её голос всё равно дрожал, как и руки, когда она касалась раны на голове мужчины.       — По-твоему, я должен был дать ему убить его? — в любой другой ситуации Зантел обязательно бы оскалился, но у него не было сил даже на это. Зато нашлось на то, чтобы иронично улыбнуться. — Меня уже избили, что ещё они могут сделать со мной? И… Розалия, ты не знаешь, где Лейкос?       — Венедикт вызвал его к себе. Зантел, он в ярости. Тебя ведь могли убить, если не его охранники, то разъярённая толпа уж точно. Кого-то уже пырнули ножом, там настоящий хаос. Ты не должен был вмешиваться, рефери бы остановил бой, и никто бы не пострадал.       — Не неси столь наивную чушь, — дроу не выдержал и всё же недовольно поморщился, и почему-то на этот жест голова отозвалась раскалывающей болью. Но болела не только она, эльф прекрасно понимал, что отделается далеко не только ушибами. И Розалия словно почувствовала его состояние.       — Тебе надо к врачу… — едва слышно произнесла она.       — Я знаю…       Дверь распахнулась повторно, но в этот раз за ней уже был мужчина, как и всегда, одетый исключительно в белое. Разве что сейчас его рубашка и брюки были выкрашены в пятна алой крови, а сам парень выглядел испуганным и будто посеревшим. Он уже избавился от чешуи и когтей, а на шее красовались бинты, совсем свежие и уже чуть пропитавшиеся кровью, как и вся остальная одежда. Но дроу всё равно был до безумия рад ему. Он даже не успел ничего сказать, как оказался в крепких и оттого весьма болезненных объятьях. Дыхание перехватило, рёбра отозвались острой болью, но Зантел не позволил себе даже поморщиться. Наоборот, ему хотелось счастливо и тепло улыбаться в этот момент.       — Зантел, ты идиот. Самый большой придурок, которого я только знал в своей жизни, — произнёс Лей, пряча лицо в белых волосах дроу.       — Да пошёл ты, чтобы я ещё хоть раз спасал твою жизнь, неблагодарная шкура! — без злобы оскалился эльф в ответ, ощущая, как дрожит парень, что обнимал его сейчас. Несмело, но уже его руки прижали к себе такое нужное сейчас тепло, и было уже даже не важно, кто именно сейчас кого пытается успокоить. Девушка, что сидела неподалёку на всё том же холодном асфальте, весело рассмеялась, утирая слёзы, что бежали по её щекам.

***

      Они помогли ему доковылять до ближайшей клиники, и пусть дроу был уверен, что без необходимых документов его лечение влетит им в копеечку, на тот момент никого, кроме него самого, это не волновало. Пару часов на осмотр, и ему прописали больничный режим, записав в карточке переломы нескольких рёбер, множественные ушибы и сотрясение. Ничего серьёзного, по мнению эльфа, но пару дней ему велели отлежаться в палате, обмотав торс бинтами. Зантел настоял, чтобы осмотрели и Лея, но тот, словно назло, отделался исключительно внешними повреждениями, которые никто даже не захотел лечить — кровь дракона должна была сделать своё дело в течение нескольких часов. А вот с переломами рёбер у неудавшегося спасителя всё было куда как сложнее. Впрочем, парень всё равно считал, что отделался довольно легко.       Как бы дракон ни упрашивал, никто не позволил ему остаться в клинике на ночь. И его, и Розалию выгнали из палаты, как только озвучили состояние больного и объяснили, как будет проходить процедура лечения. На такую мелочь, как лёгкий перелом, никто не собирался тратить магию, поэтому обходились варварскими методами — дроу просто замотали бинтами и оставили дожидаться, когда кости срастутся сами. Хоть голову подлатали, напоив его каким-то зельем, чтобы обезопасить от болей и недомогания в дальнейшем, и на том спасибо. В их время медицина представляла собой смесь древней магии и прогрессивной науки. Приверженцев последнего направления с каждым годом становилось всё больше, ведь, выбрав этот путь, врачом мог стать абсолютно любой, кто достаточно хорошо учился, и не нужно было рождаться с магическим даром изначально. В зависимости от степени и сложности повреждений, врачи выбирали, чем именно лечить больного: зельями, что всё ещё готовились с применением магии и заклинаний (и стоили дико дорого), или же более современными методами, порой включающими в себя операции. Лишь в храмах некоторые священнослужители ещё обладали даром излечивать от любых недугов при помощи искренней веры и обращения к богам. Языческим богам (в существование многих из них уже просто никто не верил), ведь у них никогда не было единого бога. И постепенно эта разрозненность привела к тому, что веру начали отвергать. Такие жрецы, что ещё получали силу (изнутри ли или действительно её даровали им высшие силы — этого так никто и не знал до сих пор), были настолько большой редкостью, что к ним обычно выстраивались очереди из тяжелобольных. И немудрено — они могли поднять на ноги даже обречённого, но всё равно были не всесильны. А ещё, чтобы получить помощь жреца, ты должен был обратиться в его веру… и выложить из кармана очень крупную сумму. Ничто не давалось в этом мире задаром, особенно чудо. Магия в их время была настолько редким и дорогим товаром, что позволить её себе могли очень и очень немногие.       Девушка навестила его уже на следующее утро, объяснив свой ранний приход тем, что специально взяла выходной. Её спокойно пропустили в неприёмные часы, пусть и пришлось ради этого обмануть, что тёмный эльф — её будущий жених, Зантел был только рад этому. Ему было несколько одиноко в больничной палате, и такая компания не могла прийтись некстати. Тем более, что Розалия вполне могла позволить себе провести с ним весь день, согласившись скоротать его время до прихода Лея.       Дракона же пустили лишь вечером, когда часы отбили ровно пять часов. Только близкие родственники и члены семьи могли навещать больных, и единственная причина, по которой для него сделали исключение, — он оплачивал лечение дроу, да и последний не считался тяжелобольным. Его должны были выписать уже через пару дней, но Лейкос не хотел и не мог столько ждать, не имея возможности даже поговорить с парнем. Он сходил с ума от беспокойства, а ещё от мысли, что девушка сейчас была с ним, в палате, в то время как он сидел в коридоре и прожигал взглядом часы, жалея, что не может сжечь их. Теперь, когда первое волнение улеглось и в сознание медленно закрадывалась вера, что всё будет, как и прежде (разве что Зантелу запретили появляться на пороге клуба Венедикта), на первый план пробиралась ревность. Он ведь прекрасно видел и понимал, что Розалия питает к его дроу далеко не дружеские чувства. И пусть вчера даже полный идиот понял бы, что его с Зантелом тоже связывает далеко не просто крепкая мужская дружба, когда он увидел рыжую в холле больницы на следующее утро, захотелось едва ли не порвать её в клочья. Какую бы благодарность он к ней ни испытывал, он готов был быть дружелюбным, только пока она не касалась своими тонкими изящными пальчиками его эльфа. Тогда он сдержался. Проглотил все свои мысли и ощущения, улыбнувшись девушке и попросив её позаботиться о Зантеле, пока он сам ожидает приёма, но чем дольше она не выходила из палаты, тем хуже ему становилось. Воображение так и подкидывало картинки того, как можно заботиться о падком до любой ласки дроу, и внутри всё начинало сводить от боли и досады. Часы тянулись вечностью.       Но всё это показалось детским лепетом на фоне тех ощущений, что он испытал, когда был уже в шаге от двери, что разделяла коридор и палату. Внутренности словно свело от боли — ноющей, тянущей, но какой-то отдалённой. Это была не физическая боль, но болело что-то в груди, сжимая сердце холодом. Никогда прежде ему не доводилось испытывать ничего подобного, но больше пугали причины. Он действительно не понимал, что с ним, почему без причин стало так тоскливо, что хотелось выть от боли и отчаяния. Пальцы сами с собой сжались на ручке двери, но дракон искренне надеялся, что Зантел сможет прогнать от него это ощущение. Внутри жила странная вера, что дроу для этого будет достаточно только улыбнуться ему.       Но за дверью его не ждало ничего, кроме разочарования и новой боли, чуть притуплённой оцепенением. Как поражённый, он наблюдал за тем, как руки его эльфа гладят и сжимают тонкие плечи девушки. Розалия сидела на краю кровати больного, повернувшись к нему спиной, и, чуть приспустив белую блузу с плеч, едва ли не млела под чужими руками. Зантел с лёгкой улыбкой на губах растирал и массировал её обнажённые плечи, и пусть это пока что был невинный массаж, в горле дракона зарождался озлобленный рык. Хотелось немедленно оторвать чьи-то слишком наглые руки, если бы только не было так больно. Он и раньше ревновал дроу, и раньше попадались моменты, которые он трактовал как намёки на измену, но никогда ещё не испытывал при этом почти физические муки.       — Что здесь происходит? — как бы он ни пытался сдерживаться, голос всё равно был похож на животное рычание. Девушка вздрогнула и тут же отпрянула от эльфа, натягивая блузку обратно и даже пряча плечи под копной рыжих волос. Парень даже не дёрнулся, только расплылся в счастливой улыбке, как ни в чём не бывало.       — Лей, как же я рад тебя видеть.       — Что это было, ты объяснишь мне? — снова рык, ещё более озлобленный — его почему-то раздражала излишне счастливая улыбка дроу. Но он не мог не отметить, что едва Розалия отошла от него, как ощущения притупились, постепенно сглаживаясь.       — Я всего лишь сделал девушке массаж, она просидела со мной весь день. Розалия, не бойся его, он только выглядит опасным, на самом деле он мягкий и пушистый, — Зантел явно пребывал в хорошем настроении, но оттого смотреть на него было только больнее. Девушка тихо засмеялась на такую характеристику в адрес дракона и явно расслабилась. Уже более уверенно она подошла к кровати больного, наклоняясь к нему, и провела рукой по белым волосам, чуть зарываясь в них пальцами. Парень тут же растаял, даже прикрывая глаза от удовольствия, ещё больше подставляясь под руку и ласку. А душу дракона вновь скрутило от боли. Постепенно приходило понимание, что это за ощущения и почему ему так плохо сейчас. И он обязательно обдумал бы их лучше, если бы в нём так не кипела ярость при виде этой картины.       — Спасибо за массаж, Зантел. Лейкос, раз тебя пропустили, я, пожалуй, пойду. Выздоравливайте, — девушка улыбалась до тошнотворного искренне, явно будучи безмерно счастлива от возможности немного приласкать столь симпатичного парня. Но как бы дракону ни хотелось оторвать ей руки, он только кивнул на прощание, тут же переводя полный обиды и злости взгляд на дроу. Боль уходила слишком медленно, но чувства всё же вытесняли её.       — Чем вы тут занимались несколько часов?       — Разговаривали. Я попросил её посидеть со мной до твоего прихода.       — Я пришёл, доволен?!       На секунду тёмный эльф замер, вмиг становясь серьёзным и только внимательно разглядывая рычащего на него дракона. Но осознание ситуации постепенно приходило в его светлую голову.       — Да, ибо я соскучился. И очень сильно. Может, ты подойдёшь ко мне? — Зантел говорил спокойным, но уверенным тоном, даже протягивая любовнику свою ладонь, словно приглашая его. Похоже, это подействовало, потому что, пусть и неохотно, но дракон подошёл к нему, опускаясь рядом на край кровати. И воспользовавшись положением, эльф тут же прильнул к нему, обнимая его за талию и зарывшись носом в белую ткань рубашки.       — Я, правда, скучал…       Это подействовало уже лучше. Лей медленно, по крупицам, но успокаивался, пусть в голове всё никак не хотела укладываться мысль, как Зантел мог так поступить.       — Тебе нравилось, как она тебя трогала. Слишком нравилось, — тихо, всё ещё рыча, выдавил он из себя, пока не спеша обнимать в ответ.       — Если тебя погладить по голове, тебе тоже понравится, и не важно, кто это сделает, — всё так же спокойно произнёс дроу, но всё же добавил после небольшой паузы: — Если тебе это не нравится, просто скажи — и больше такого не повторится.       Дракон только возмущённо фыркнул, не особо раздумывая:       — Я предпочту, чтобы по голове меня гладил ты. — Прежде чем ответить на вторую часть, он всё же сделал паузу, скорее пытаясь разобраться, что же в действительности он чувствовал. В голове сами собой всплыли воспоминания о проведённом обряде и якобы иллюзорных метках. В это было сложно поверить, а от мысли, что он добровольно и на всю жизнь привязал себя к этому дроу и что теперь всегда будет испытывать подобную боль, даже когда парня нет рядом, в груди всё похолодело от ужаса. В итоге он только медленно кивнул, протягивая руки и обнимая того за талию, прижимая чуть ближе к себе.       — Да, не нравится.       — Я учту.

***

      Лейкос так и не смог признаться в том, что почувствовал тогда. Он пытался найти вновь те старинные книги, но доступ домой был закрыт, а в городских библиотеках или даже книжных магазинах не было ничего столь древнего или отдалённо близкого к теме. Он встречал легенды, истории, но никогда — книги, где бы описывались сами обряды и то, что чувствовалось при них.       Но в то же время и другого объяснения он не смог найти. Обоняние драконов достаточно сильное, чтобы улавливать малейшие запахи, и он постоянно улавливал, даже сквозь запах лекарств, свой собственный запах, исходящий от тела дроу. Пусть даже теперь они виделись лишь пару часов в день, и ни о какой близости, заходящей дальше объятий, и речи быть не могло. Страх и осознание произошедшего наваливались на дракона всё сильнее каким-то тяжелым отчаянием. Но чем чаще он думал о возможных последствиях, тем больше мирился с ними. Постепенно всё казалось не таким уж и ужасным. Ведь они были вместе, даже пережив едва ли не смерть, стали только ближе друг к другу, и он не видел причин, по которым Зантел мог бы уйти от него. Тем более он больше и не представлял своей жизни без этого тёмного комочка, что по ночам так трогательно жался к нему, ища тепла и защиты.       Но дроу он так и не сказал ни слова. Казалось, что древняя магия действовала только на него, а эльф так и оставался свободным, даже излишне пользуясь этим. Через два дня, когда его должны были выписать, Лейкос почему-то не застал любовника в больнице. Тот ушёл раньше, не дождавшись его, и даже сестра в кабинке регистрации не могла ответить ему, куда именно.

***

      В дверь квартиры дракона постучали крайне внезапно и очень громко, заставив его даже невольно вздрогнуть от неожиданности. Не то чтобы он не ждал гостей — как раз наоборот, он буквально изводил себя на протяжении всего дня, ожидая, когда к нему придёт Зантел, но этот настойчивый стук пугал его своей нетерпеливостью. Словно кто-то ломился к нему, не в силах ждать снаружи. Лейкос даже не стал заглядывать в глазок, поспешно пропуская гостя, но, к его сожалению и, одновременно, шоку, на пороге стоял вовсе не тёмный эльф. Это был Мейлин — взлохмаченный, бледный, он никак не мог отдышаться, упираясь ручками в колени и будучи не в силах даже говорить — настолько ему не хватало дыхания.       — Лейкос… Прости, это я виноват… Я не знал, что так будет… — бормотал полуэльф, едва не хныча сквозь каждое слово и тут же кидаясь в квартиру дракона.       — Да в чём дело, в чём ты виноват? — мужчина искренне не понимал, что происходит, но едва прозвучало знакомое имя, как в его груди похолодело.       — Зантел… Они схватили его! Они расспрашивали меня, кто это, что за дроу с тобой общается, я, правда, не знал, я не хотел, чтобы так вышло! Если бы я знал, зачем он им, то никогда бы не сказал! — мальчишка едва не перешёл к истерике, он даже схватил дракона за полы рубашки, испуганно заглядывая в глаза. Но когда он понял, что там нет и капли ненависти, то тут же отпустил его, отпрянув и снова начиная хныкать, словно ребёнок.       — Кто, кто схватил, Мейлин, что произошло?! — всё же сорвался на рык дракон, начиная пугаться всё сильнее.       — Это был полудемон. Ему не понравилось, что Зантел вмешался в тот бой. Ты не должен был тогда победить, Лейкос! Они притащили его в клуб и держат там, я не знаю, что они хотят с ним сделать, но точно ничего хорошего! Я не знал, к кому ещё пойти. Венедикт с ними, и я не решился идти в полицию.       Парень так и дрожал, то и дело вытирая глаза рукавом, не давая себе заплакать, но его явно трясло в истерике. Дракон же тяжело дышал, пытаясь обдумать услышанное. Всё слишком быстро встало на свои места, не нужно было даже разбираться, в чём дело, — они отобрали у кого-то важного слишком большой куш, сорвав заранее подстроенный бой. Или, скорее, Зантелу решили отомстить за потерянные деньги. Больше он не медлил, обувшись и накинув на себя куртку меньше чем за минуту.       — Плевать я хотел на Венедикта, звони в полицию, ты понял меня?! — бросил он напоследок и без того перепуганному мальчишке-гному уже на бегу, спеша как можно быстрее добраться до места.

***

      Сегодня был один из немногих поистине уникальных дней, когда после захода солнца клуб, в котором на протяжении вот уже почти двух сотен лет проводились подпольные бои, был закрыт для посетителей. Здание бывшего завода, заставленное столиками и рядами стульев, а также огромной металлической клеткой в самом центре, пустовало, если не считать нескольких фигур в самом центре открытого пространства, где обычно собирались зрители. Высокий и крепкий мужчина, с короткими (всего лишь до плеч), собранными в хвост чёрными волосами и тёмно-розовой, почти алой, кожей, как всегда, восседал на мягком стуле, сейчас покуривая дорогую сигару. Длинный и очень гибкий хвост обвился вокруг ножки стула, что всегда демонстрировало напряжённость его хозяина. И пусть полудемон, казалось, был напряжён всегда, сейчас был особый случай. Ему стоило неимоверных усилий просто наблюдать за пытками, когда до белого каления хотелось самолично схватить жертву за волосы и бить её лицом об пол. Но какими бы сильными ни были инстинкты, подобное поведение не подобало успешному предпринимателю и известному политику.       На коленях перед ним, связанный по рукам и ногам, сидел оголённый по пояс тёмный эльф, которого один из помощников демона держал за волосы, задрав его голову и не давая тем самым упасть на пол, потеряв сознание, или даже просто опустить взгляд. Рядом стоял ещё один, такой же крепкий и сильный, но всё же Терриала Лина раздражало, что его подчинённые не обладают и толикой той жестокости, которую бы ему так хотелось видеть сейчас. По левую руку от него стоял хозяин этого заведения и, как всегда, недовольно хмурился, но молчал. Он всем своим видом демонстрировал, как ему противно и неприятно происходящее сейчас, но продолжал вести себя как можно тише, демонстрируя своё безучастие. Политик даже и не вспоминал о нём, лишь раздражённо скалился, глядя на мальчишку-эльфа. Теперь он нашёл новый источник для раздражения, а именно тот факт, что никакие кровоподтёки не проявлялись на и без того тёмной коже дроу, сколько бы его ни били и ни истязали. А ещё он отказывался кричать и умолять об избавлении, что только подливало масла в огонь. Уже как-то лениво, скорее ведомый любопытством, демон поднёс зажжённую сигарету к плечу эльфа и прижал горящий кончик к его коже. Парень тут же взвыл сквозь стиснутые зубы, но это даже отдалённо не напоминало мольбы о пощаде. Наоборот, он ещё и оскалился, когда пытка прекратилась, а Терриал невольно залюбовался оставленным ожогом.       — Просто убей меня, ублюдок! — зло прорычал дроу, скалясь от боли и ярости, но всего один рывок за волосы вновь заставил его замолчать.       — Ну уж нет. Ты лишил меня удовольствия от любования муками молодого дракона перед смертью. Так что теперь я намерен насладиться твоими муками, — спокойно ответил ему полудемон, возвращая сигарету к своим губам.       — У тебя что, стоит только от вида крови?!       Зантел прекрасно понимал, что нарывается. И поэтому нисколько не удивился, когда за подобное высказывание получил носком ботинка по зубам, едва не лишившись их. Причём в этот раз демон опустился до того, чтобы самолично ударить его. Во рту сразу же появился солёный металлический привкус, но парень только сглотнул скопившуюся кровь, нисколько не жалея о своих словах. Уж слишком хотелось выпустить пар и отвести душу, раз уж всё равно ему не давали вырваться и защититься.       — Тебя плохо воспитали, уличная крыса, — как ни в чём не бывало продолжил разговор Терриал, уже примеряя, какое слабое место ударить следующим. — Жить надо не высовываясь, чтобы потом не пришлось умирать.       — Да я лучше помру без парочки передних зубов, чем лишу себя удовольствия плюнуть в тебя словом, — только фыркнул в ответ дроу, уже даже не реагируя на очередное натяжение волос. — Или тебя гнобит мысль, что мой язык не вылизывает тебе задницу?       — Раз уж ты заговорил про язык, почему бы не отрезать его тебе?       В этот раз Зантел таки замолчал, ощущая бегущий под кожей холодок страха. Он не боялся побоев и смерти, не боялся даже унижения, которому его сейчас подвергали. Но что-то подсказывало, что отрезание языка — это не та боль, что он привык терпеть и которую перенести будет так уж просто. До сих пор всё казалось какой-то шуткой, неправдоподобной игрой, и лишь теперь в полной мере начало приходить осознание, что его действительно собираются убить. И, скорее всего, далеко не быстро, а вдоволь надругавшись над телом, перед этим изувечив его. Демон прекрасно уловил заминку, тут же расплываясь в самодовольной, но оттого дико пугающей улыбке.       — Отлично. Ребятки, принесите-ка щипцы с бара, а если откажется размыкать челюсти — сломайте их.       Дроу было дёрнулся, предприняв попытку вырваться, но никто не позволил ему этого сделать. Его длинные волосы уже давно намотали на кулак, и при малейшем движении он ощущал режущую боль в затылке. Сейчас же и вовсе его наградили пинком в бок, заставив согнуться пополам, и тут же пригвоздили голову обратно к полу. Крайне унизительная и болезненная поза, но что бы ни пытался сделать Зантел, его противник был явно сильнее и просто больше по массе.       Спасение, или, скорее, отсрочка, пришло из ниоткуда в виде громкого стука в железную дверь. Все находящиеся в здании тут же напряглись, а Терриал резко обернулся на шум, морщась, словно его мучила головная боль. Гостей явно не ждали, и дроу даже стало интересно, что ждёт того несчастного, что решил всё же пробиться в закрытые двери клуба.       — Прогоните гостя. Если крики этого куска мяса кто-нибудь услышит, у нас будут неприятности, — отдал распоряжение полудемон, и его помощник, что как раз уже подготовил нож для нарезки того самого «мяса», направился к двери.       У Зантела ещё было возникла мысль о том, что стоило бы закричать, попросить вызвать полицию, но сомнения, что в таком случае он не успеет дожить до её прибытия, оказались сильнее. Да и не было уверенности, что его голос будет услышан на таком расстоянии, особенно сквозь закрытую дверь. Здравый смысл и какое-то отчаяние взяли верх. Он не стал кричать. Лишь прикрыл глаза и, ощущая, как внутри всё опустошается только сильнее, слушал, как прогоняют какого-то местного алкаша, что хотел купить выпивки. Наверное, в этот момент он пытался смириться со своей участью. В конце концов, его успокаивала мысль, что пострадает он за, возможно, единственное праведное дело в своей жизни. Эльф уже был готов полностью отдать себя во власть смирения, когда в пустом помещёнии эхом раздался до боли знакомый голос.       — Терриал Лин, отпусти его немедленно. Я сам пришёл к тебе.       Лейкос шёл по пустому залу спокойно, с гордо поднятой головой взирая на демона, что сидел в кресле по центру. Даже в его голосе звучала самоуверенность, настолько яркая, что буквально бесила политика, привыкшего быть хозяином положения. Хотя в то же время со стороны это выглядело довольно забавно. Одинокая фигура, спокойно шагающая меж столов и стульев, приближаясь к нему. По сути, он мог бы прямо сейчас выхватить пистолет и выстрелить, разом покончив с надоедливым мальчишкой, что так глупо пришёл к нему в лапы. Пальцы даже зудели от нетерпения, так ярко стояла перед глазами эта картина. Но желание поиграть ещё немного, насладиться чужими муками было сильнее. Поэтому он только хищно улыбнулся, стараясь выглядеть добродушным, и махнул рукой, словно приглашая дракона присоединиться к празднику.       — Лейкос, мальчик мой, как давно не виделись! Я помню тебя ещё совсем маленьким, когда твой отец только учил тебя ходить. Давно это было, много воды утекло с тех пор, — каким бы елейным ни был голос демона, в конце он будто сорвался, начиная зло смеяться. Зантел не мог видеть происходящего — его всё ещё прижимали к полу, — но всё равно ему хотелось взвыть от отчаяния. Меньше всего он желал видеть сейчас Лея. Только не сейчас. Лучше бы он и в самом деле сдох ещё час назад, когда его только приволокли сюда и когда он пришёл в сознание. И разговор, что сейчас проходил между драконом и этим ненормальным, пугал его, заставляя подозревать, что всё куда сложнее обыкновенной жажды денег.       — Отпусти его, он здесь не при чём. Так значит, это тебе понадобилась моя смерть? Мог бы догадаться и раньше, — уже рычал дракон, наконец-то подходя вплотную, но всеми силами стараясь не смотреть на тёмного эльфа. Так было легче.       — Ты никогда не отличался блестящим умом, — уже без улыбки, словно устало выдавил из себя Лин, затушив сигарету. Теперь он сложил пальцы в замок перед собой, глядя на собеседника уже сквозь них. — Ну и зачем ты пришёл?       — Предложить сделку. Если ты так хочешь убить меня, так сделай это и отпусти парня.       — Лей, что ты творишь?.. — Зантел попытался зашипеть на любовника, но его только сильнее вжали в пол, теперь не давая поднять даже взгляда.       — Не слишком ли благородно с твоей стороны, молодой дракон? Ты жертвуешь своей жизнью, процветающим бизнесом твоего отца и просто собственным будущим ради какого-то безродного дроу? Но скажи, что мешает мне схватить тебя сейчас и убить вас обоих, не согласившись на твои условия?       — Так и знал, что ты прежде спросишь это, — дракон ухмыльнулся собственным словам, продолжая уже более уверенно и бодро. — Прежде чем прийти сюда, я оповестил отца о случившемся. И вы ведь открыли дверь человеку, которого я подослал, так что теперь у меня есть ещё и свидетели. Подумай хорошенько, при каком решении ты потеряешь больше: сохранив жизнь сыну своего бизнес-соперника или став участником скандала с обвинением в двойном убийстве? У прессы даже не возникнет сомнений, что тебе была выгодна моя смерть.       Лин сжал пальцы так крепко, что они начали белеть прямо на глазах, и даже он сам пожалел, что сейчас у него в руках нет ничего, что он мог бы сломать. Ему не представлялось такое возможным. Как вышло так, что этот ещё, по сути, ребёнок обхитрил его, оказался на шаг впереди? А ещё его доводила до бешенства мысль, что он боится его отца — какого-то жалкого предпринимателя, что, пусть и держал в своих руках почти треть города, и вполовину не был так силён, как он сам. Всё это доводило его, злость застилала глаза, хотелось убить кого-нибудь голыми руками, наплевав на последствия. Почему он, один из политических лидеров этого города, должен бояться какого-то мальчишки?! Он прекрасно понимал все последствия, прекрасно понимал, что оказался в ловушке, знал, чем всё это будет ему грозить, но стало плевать.       — Схватить его, дроу убить немедленно.       Лей не мог поверить в услышанное. Он даже не успел предпринять что-либо, как его уже схватили из-за спины, удерживая в захвате, но это была уже охрана клуба, а не самого демона. Тёмный эльф всё же дрогнул от ужаса, когда его вновь потянули за волосы, на этот раз заставляя подняться на ноги и задрать голову вверх, в то время как спереди к нему приближались с острым ножом в руках. Силы вырваться не хватало даже у более сильного дракона, но и просто наблюдать, как у него на глазах убивают того, кто так дорог ему, он не собирался. Отчаянно он продолжал рваться из чужих рук, не замечая, как удлиняются когти, а глаза застилает пелена. Что-то животное брало в нём верх, обычно всегда спящее, оно просыпалось, и голос сам собой сорвался на звериный рык.       Трансформация прошла слишком быстро, чтобы кто-либо успел осознать, что произошло. Рычащая белая тень увеличивалась в размерах, заполняя собой помещение завода, извиваясь и круша под своим массивным телом столы и стулья, просто разбивая их в щепки. Все, кто был поблизости в этот момент, бросились врассыпную, стремясь уйти от столкновения с метровыми когтями или всё удлиняющимся хвостом, что бесновался, ударяя по стенам, грозя разрушить всё, что попадётся ему на пути. Ящер не контролировал себя, он извивался всем телом, лёжа на боку, пока не превратился полностью, заполнив собой едва ли не всё здание. Только тогда он попытался подняться на лапы, яростно рыча и ища взглядом тех, кто разбудил его. Первая же бегущая под лапами фигура (он даже не разбирал, кто это) привлекла его внимание, и жёлтые глаза зажглись хищным блеском. Дракон выпустил струю пламени вдогонку убегавшим, поджигая и испепеляя всё на своём пути. Движущиеся точки скрылись, и он начал искать взглядом новые, но тут ему уже помог чуткий слух. Любое движение, любой шорох и крики привлекали его, и, яростно рыча, ящер вновь и вновь выпускал пламя, пока не закашлялся, словно что-то попало ему в горло.       Запас сил был мал, пища разбежалась, кто куда мог, но голод затапливал разум, брал его под контроль, требуя найти что-то, что может утолить его. Родной огонь грел и успокаивал, но давящие стены, что упирали по бокам и нависали над головой, нервировали. Ему немедленно захотелось вырваться на свободу. Дракон попытался расправить кожистые крылья, но те едва слушались, будучи слишком слабыми. Пытаясь разработать их, он делал взмахи один за другим, но это вызывало только усталость и дрожь в теле самого зверя и потоки ветра вокруг. Осознание того, что он не мог летать, приходило постепенно, и зверь отчаянно взвыл, из последних сил пытаясь заставить свои ослабевшие крылья подчиниться ему.       — Лей! Чёрт, Лей, ты слышишь меня?!       Голос зазвучал откуда-то снизу, привлекая внимание ящера и заставляя его прерваться. Ему показалось, что что-то зашевелилось внутри при звуках этого голоса, но голодный зверь быстро взял верх. Дракон резко обернулся на звук, ища взглядом тёмную точку, что пыталась докричаться до него.       — Лей, приди в себя! Ты должен очнуться, нам надо выбираться! — дроу закашлялся, задыхаясь от скопившегося вокруг дыма, но и не думал уходить. На мгновение, увидев голодный взгляд дракона, направленный на него, Зантел испытал нечто вроде панического страха, но так и не сдвинулся с места. Зверь уже собирался напасть, но почему-то медлил, замирая, пока огромные ноздри сжимались и разжимались вновь и вновь, выпуская клубы дыма. Он принюхивался, глядя на него, и всего на мгновение, но в глазах хищника отразилось что-то знакомое ему. Во что бы то ни стало парень решил докричаться до него.       — Лей, это я, Зантел, очнись же! — эльф снова закашлялся, на этот раз более серьёзно, ибо едкий дым попал прямо в горло, но продолжил стоять на ногах. Дракон будто гипнотизировал его, готовясь напасть, но не решаясь сделать этого. Всё это ему казалось знакомым. Голос казался знакомым и трогал что-то внутри, заставляя оживать нечто тёплое. А ещё… даже с такой высоты он ощущал родной, близкий ему запах.       — Лей, я не уйду без тебя! И не оставлю тебя здесь, ты нужен мне!       Когти дракона непроизвольно сжались, царапая каменный пол, но из глаз окончательно ушла злоба. Взгляд становился всё более осмысленным, спокойным и… почему-то виноватым. Послышалось тихое, утробное и словно извиняющееся рычание. Ящер склонил голову к тёмному эльфу и, прикрыв глаза, осторожно ткнулся мордой в его руку, после прижимаясь к ней. Зантел не смог сдержать улыбку, пока гладил белые, почти серебристые чешуйки, прислушиваясь к тихому урчанию зверя.       — Возвращайся в своё тело, нужно выбираться отсюда.       Им повезло выбраться из здания, но то, словно назло, и не собиралось обрушиваться, медленно догорая даже после прибытия пожарной службы и медицинской помощи, что подобрала их спустя какое-то время. Врачи только мотали головами, обследуя многочисленные ожоги дроу, но предсказывали ему достаточно быстрое излечение. Лейкос же не пострадал вовсе и только кутался в предоставленное ему одеяло, так как во время превращения полностью лишился своей одежды. Полиция приехала в самую последнюю очередь, когда спасать уже было некого, и обоим парням оставалось только гадать, все ли успели выбраться живыми.       — Эй, Зантел, — тихо, словно боясь перебить суматоху, царящую вокруг, позвал дракон, что сейчас положил голову на плечо тёмного эльфа, плотно кутаясь в одеяло. — Там, перед Терриалом… я блефовал. Я до последнего не знал, кто стоит за всем этим и, естественно, не успел сообщить кому-либо.       — То-то я подумал, почему ты несёшь столь глупую чушь, — только усмехнулся дроу, обнимая парня за плечи и крепче прижимая его к себе.       Он уже представлял, как будет лежать дома в постели, заставляя Лея ухаживать за ним в отместку за полученные ожоги, и внутри всё приятно плавилось от этих картинок. Ради них стоило пережить и ночь в больнице, и противные лечебные мази, и даже разборки с полицией относительно того, что произошло этой ночью в здании бывшего завода. Но именно на последнем пункте всё и пошло не так, как хотелось бы.

***

      Никому не было дела до покушения на убийства и обвинения в адрес политика, которому в здравом уме никто бы не рискнул переходить дорогу в этом городе. Правоохранительные органы, пусть и неохотно, но завели дело, которое тут же было закрыто. Для них всё было понятно и так.       Лейкоса обвинили в нарушении закона о трансформации в пределах города. Затем последовал городской иск об обвинении в поджоге, и пусть Венедикт по каким-то причинам отказался свидетельствовать по этому делу (хотя пострадало именно его имущество), суд всё равно состоялся. Никто так и не поверил в байку о том, что кто-то пытался убить их, все доказательства, что ещё можно было найти, были сожжены той ночью в пламени, созданном драконом. Никто так и не нашёл смягчающих обстоятельств, и закон был приведён в исполнение. Юношу ждало пожизненное заключение без возможности обжаловать приговор. Слишком много доказательств было против него, и единственное, чего удалось добиться, — история каким-то чудом не была предана огласке.       Последний раз тёмному эльфу удалось увидеть любовника на суде. После его увели без возможности поговорить с кем-либо. Дроу так и не дали навестить заключённого или сделать хоть что-нибудь для него. По закону посещёние заключённых разрешалось лишь членам семьи и близким родственникам, но по документам он оставался для дракона никем, и стражи порядка так ни разу и не пропустили его. Не помогало ничего: он опускался до уговоров, копил деньги и пытался дать взятку, приносил передачки, надеясь связаться с Леем хотя бы при помощи писем, но всё оказывалось бесполезным. Всё обрывалось на стадии документации, даже письма от него не пропускали, требуя подтвердить родство с заключённым. Спустя несколько недель бесплодных попыток сделать хоть что-нибудь над ним стали уже откровенно смеяться. Если сначала стражи порядка и закона просто отказывали ему, вскоре они начали посмеиваться, отпуская шуточки по поводу его ориентации, недвусмысленно намекая на новых любовников дракона в стенах тюрьмы. За каждую такую шутку дроу готов был переломать руки каждому, кто находился в стенах здания, но не мог ничего сделать. Ему хотелось только увидеться с Леем, связаться с ним, хотя бы просто узнать, как он. Ничего не выходило, и он прекрасно понимал почему — их отношения оставались аморальными для этого общества.       Постепенно насмешки сменились угрозами. Его уже не пытались уколоть или унизить, а в открытую угрожали, когда тёмный эльф снова и снова появлялся в приёмные часы у порога тюрьмы. Он очень быстро им надоел, как и его попытки переступить через гражданские правила. Парню вполне хватило упрямства, чтобы продолжать биться в течение почти двух месяцев.       Потом к нему подошёл мужчина, которого дроу не мог не узнать. Он уже видел его на суде и ещё тогда внимательно разглядывал, стараясь одновременно запомнить новые и узнать уже знакомые черты. Внешне он чем-то напоминал Лея, вот только одежда была не столь белая, а больше сероватая, кроме единственной вещи — ярко-белого галстука, украшенного зажимом с гербом рода. Белые волосы, уже щедро осыпанные сединой, и жёлтые глаза, которые, пусть и смотрели на мир дерзко и властно, но словно уже начали выцветать. Старик уже опирался на трость, украшенную резной фигурой в виде головы белоснежного дракона.       — Вы ведь Зантел, не так ли? — обратился к нему отец Лея, и дроу не оставалось ничего, кроме как поклониться существу, одетому даже в слишком дорогую одежду для этих мест. — Думаю, мне нет смысла представляться?       — Да, я узнал вас, — покорно ответил ему эльф.       — Замечательно, тогда приступим сразу к делу. Я могу вытащить своего сына из тюрьмы, заплатив достаточно крупную сумму залога, и намерен сделать это, но при одном условии. Вы обязаны оставить его в покое. Исключить встречи, любое общение и даже возможность на корню. Мой сын должен забыть вас и думать, что вы забыли его.       — А если я откажусь, вы что, оставите гнить своего родного сына в тюрьме? — дроу оскалился, не веря, что этот дракон способен пойти на подобный поступок, но уже заранее начиная презирать его.       — А какой смысл доставать его оттуда, если, не прекратив общение с вами, он вскоре снова окажется за решёткой? — твёрдо и довольно жёстко ответил ему мужчина, продолжая тем же ровным, надменным тоном. — Я не слепой и прекрасно вижу, какие отношения связывают вас, как и вижу, что вы приходите сюда каждый день на протяжении вот уже двух месяцев. Прекратите мучить и себя, и его. У вас всё равно нет будущего, и вы это знаете.       Дроу молчал, обдумывая услышанное или, скорее, пытаясь представить, чем может грозить отказ. Он не хотел терять Лея, не был готов к этому, но что-то подсказывало, что дракон перед ним не был склонен шутить. У него самого не было ни денег, ни влияния, чтобы вытащить любимого на свободу, а обрекать его на заточение он хотел ещё меньше. Не мог он и оспорить сказанное старым драконом, и постепенно в сознание всё же пробивались мысли и понимание того, что у Лейкоса уже была своя жизнь до него и без него. Оставалось лишь согласиться.

***

      Начать новую жизнь оказалось даже легче, чем он предполагал, по крайней мере, некоторые вопросы удалось решить удивительно легко. Уже на следующий день дроу начал искать новую квартиру и новую же постоянную работу. Он даже специально выбрал себе жильё подальше от старого района, чтобы не пересечься с Леем даже случайно в случае, если тот вздумает искать его. Благо никаких старых друзей или даже контактов тёмный эльф не сохранил. Было немного жаль расставаться с Розалией, фактически бросать её, пропадая без вести, но Зантел был уверен, что так будет лучше. Пару недель поисков и ему даже удалось найти неплохую и вполне прилично оплачиваемую работу.       Нанял его владелец пекарни, крупный мужчина, больше напоминающий человека, но с россыпью острых наростов по плечам и спине, что отлично демонстрировались, стоило тому надеть футболку или рабочую майку. Звали его Нортон, и, несмотря на грозный нрав, был он весьма добродушным и даже мягкосердечным хозяином, что совершенно не вязалось с его внешним видом. Старик Нортон любил хвастаться тем, что он наполовину орк, очень хорошо знал историю своего народа и часто живо и красочно рассказывал о ней, так что даже местная ребятня прибегала к его лавке послушать. Дело в том, что в то время, как их город считался частью прогрессирующей цивилизации, за его пределами ещё оставалось много стран так называемого третьего мира. Чаще всего это были народы, чьё скопление племён даже страной назвать-то было нельзя: гоблины, тролли, великаны, что ещё жили в горах, и различные разновидности бесов. Они не просто не могли, но даже, скорее, отказывались развиваться и раньше часто использовались в качестве рабов. Любой уважающий себя дом обязан был иметь пару бесов в услужении, пользуясь их ещё сохранившейся магией. До тех пор, пока орки (тогда их ставили с ними на один уровень развития) не подняли восстание. Было это почти пять тысяч лет назад, но тогда к восставшим оркам присоединились ещё и другие народы, которые активно боролись за права, равные и одинаковые для всех рас. Большей частью это почему-то были люди, но тогда развязалась настоящая гражданская война, по завершению которой многие народы смогли получить ряд поправок в законы, приравнивающих их к остальным.       И Нортон очень гордился тем, что именно его прадед был одним из активистов восстания. Он, правда, никогда не уточнял, прадед с какой именно стороны, но всё же его излишне мягкий нрав никак не годился для орка, и именно это и радовало в нём дроу. Работа была не пыльная. Сначала его наняли младшим помощником, и, большей частью, он служил в качестве дворника или уборщика, следя за чистотой заведения. Хозяин пытался заставить его заниматься тяжелой работой, для которой, как сам считал, был уже слишком стар, но быстро понял, что даже молодой эльф едва осиливает грузы, которые ему казались лёгкими. Чем дольше работал на него Зантел, тем больше ему доверяли. Его жёнушка, миссис Нортон, даже частенько опекала молодого парня, будто родного сына, и поэтому эльф не видел смысла отказываться, когда ему предложили снимать комнату в их доме, прямо над булочной, где они все вместе и работали день и ночь. Жизнь входила в своё степенное мирное русло, и эльф даже начинал привыкать к ней. Десять лет пролетели почти незаметно. Днём работа занимала все силы, и только ночью тоска и одиночество съедали изнутри.       Он не раз пытался найти себе кого-нибудь, желая скорее найти утешение и забыться. Но ни один роман так и не продлился больше трёх дней, и вскоре он забросил все попытки. Жила надежда, что время поможет ему куда как лучше. Вот только он не знал, сколько именно ему нужно времени, чтобы забыть.

***

      Колокольчик, размещённый над дверью булочной мистера Нортона, что должен был оповещать хозяина о посетителях, весело зазвонил, и эльф уже привычно натянул на себя добродушную улыбку, оборачиваясь к гостю, чтобы поприветствовать его. Почти стандартный ритуал, но, как ни странно, с годами это превратилось не в привычку, а в добровольное желание приветствовать каждого посетителя, тем более, что многих он и хозяева знали уже много лет и обедали с ними по воскресеньям. Но на пороге стояла не почтенная мать семейства или работяга, что заходит ровно в шесть вечера, чтобы купить хлеб по дороге домой. Зантел так и обомлел, когда увидел Лея, который так и не изменился за прошедшие годы. Вот только новая и явно дорогая одежда меняли его до неузнаваемости, заставляя дроу теряться ещё больше. Ему казалось, что это просто какая-то обманка глаз и именно из-за неё в груди всё так предательски пускается в перепуганный пляс. Наверное, он бы и дальше пялился на неожиданного гостя, позабыв поздороваться с ним, если бы последний сам не заметил его.       Правда, никакого «привет» от дракона тоже ждать не приходилось. Словно сдерживаясь, парень сделал глубокий вдох, тем самым полностью выдавая, что тёмный эльф был узнан. А затем за пару шагов преодолел расстояние между ними, заключая растерянного дроу в объятия. Зантел так и подавился воздухом, когда последовал поцелуй, но останавливать или отталкивать парня было выше его сил. Как и прежде, все мысли и принципы полетели к чертям, и он уже не просто целовал, а жадно пытался перенять инициативу на себя, разве что не срываясь на стон. Всё это было похоже на те сны, что обычно мучили его по ночам и от которых на утро приходилось плестись в душ смывать холодный пот и снимать напряжение. Только сейчас дракон под его руками был реален и, казалось, был вовсе не против того, что его обнимают.       — Эй, мальчики, а ну кыш отсюда, клиентов распугаете! — совершенно беззлобно ударил кулаком по столу полуорк, заставив парней резко отпрянуть друг от друга. — Зантел, мальчик мой, у тебя есть своя комната, а ну свалили отсюда! Ведите себя прилично хотя бы на людях.       Дроу не мог сдержать весёлую улыбку, взглядом поблагодарив владельца дома. И всё равно руки дрожали, пока он уводил дракона за собой, в любую минуту боясь, что тот может отказать или рассыпаться немедленно. Но ничего подобного не происходило, сон не сменился жестокой реальностью, даже когда они остались наедине. Прикосновения, горячий шёпот, поцелуи, стоны сменяли друг друга по кругу. И бесполезно было просить Лея быть хоть немного тише. Будто он сам был лучше. И потребовался далеко не один час, чтобы успокоиться и хоть немного насытиться после прошедших лет.

***

      — Как ты нашёл меня? — Зантелу не давал покоя этот вопрос с первой минуты, когда он только увидел дракона в дверях, и теперь он наконец-то решил озвучить его. Они таки сделали небольшой перерыв в ласках, да и то скорее ради того, чтобы на дроу зажили раны, оставленные когтями дракона. Едва только они поменялись ролями, как Лейкос тут же сорвался, украсив чужую спину кровавыми отметинами. Зато это позволило им остановиться, ведь требовалось некоторое время, чтобы обработать порезы, а именно этим парень сейчас и занимался, сидя на краю кровати тёмного эльфа.       — Это довольно просто, когда у тебя есть связи и деньги.       — Хорошо, но зачем?       На этот раз ответ последовал не настолько быстро.       — Помнишь обряд, что мы проводили шутки ради? Брачная клятва драконов.       — Припоминаю что-то…       — Считай, что мы доигрались. Я действительно привязан к тебе.       — Что?.. — Зантел не мог поверить своим ушам и даже попытался подняться, чтобы увидеть лицо собеседника. Вот только спина отозвалась болью, и стоило ему поморщиться, сильные руки пригвоздили его обратно к кровати. — Я думал, оно не имело силы. Как ты понял это?       — Ещё когда ты заигрывал с той рыжей из клуба, я уже чувствовал что-то. Не хотел говорить тебе, боялся, что это будет слишком сильным шантажом. Что тогда ты, даже когда захочешь этого, не уйдёшь, если будешь думать, что это убьёт меня.       — Конечно же, не ушёл бы! — дроу был просто вне себя от ярости и, едва ощутил, что чужие руки перестали наносить мазь, резко поднялся, всё же разворачиваясь к дракону и прожигая его полным ярости взглядом. Лей же оставался спокойным. Более того, эльфу показалось, что губы парня тронула едва заметная ухмылка, когда он заметил, с какой яростью на него смотрят сейчас.       — Это не может быть правдой, я ведь бросил тебя. Почему ты тогда?..       — Потому что ты не знаешь всех правил, — спокойно и как ни в чём не бывало продолжил Лейкос, только ещё более явно улыбаясь. — Имеется в виду не просто уход куда-то. Ты должен был разлюбить меня, забыть, я должен был стать безразличен тебе. Признаться, когда я понял, что ты не придёшь навестить меня в тюрьме, то уже начал ждать смерти. Но годы шли, а я оставался всё таким же здоровым, хотя и здорово истосковался по тебе.       Неспешно он наклонился к всё ещё обескураженному дроу и лизнул его губы кончиком языка, тут же выдыхая в них мысль, которую и хотел донести до любимого с самого начала своей речи.       — Ты всё ещё любишь меня.       — Люблю… — Зантел и не думал спорить. Да и не мог — приятные мурашки, что бежали по коже, превращая его в таящий кусок масла от подобной близости, выдавали с головой. Взгляд дроу медленно становился всё более томным, но он не спешил тянуться к губам за ответным поцелуем. Его беспокоило ещё кое-что. — Тогда почему появился сейчас? Почему не раньше?       — Я наконец-то выполнил клятву, что дал отцу ещё перед тем, как сбежал из дома и устроился работать в тот чёртов клуб, — раздражённо фыркнули ему в ответ, но всё же дракон продолжил свой рассказ, пусть даже тот был ему весьма неприятен: — Нашел женщину, что согласилась на фиктивный брак, перенял дело отца и подарил ему внука. Теперь я полностью свободен от обязательств перед ним, а моя жёнушка прекрасно знает, что была нужна мне только для рождения сына. Сказать по правде, ей такой расклад даже больше по душе, ведь я вполне в состоянии обеспечить ей безбедную жизнь.       — А я тут при чём? — всё же не выдержал и перешёл на рык дроу, просто не желая слышать о женщине, что явно не один раз побывала в постели Лея. Но тот лишь ещё более довольно ухмыльнулся, придвигаясь ещё ближе, чтобы заключить любовника в объятия.       — При том, что теперь я полностью свободен, чтобы забрать тебя с собой, мой дроу.       Одного только подобного обращения было достаточно, чтобы Зантел согласился на что угодно. Он не мог и не собирался отказываться от предложения, но всё же его смущало, что всё было решено за него. Хотя бы для приличия вяло возмутиться стоило.       — А меня спросить?..       — Я сказал — ты мой! — привычный собственнический рык в ответ, и эльфу ничего не оставалось, кроме как рассмеяться, прежде чем увлечь дракона в поцелуй.