***
Мэтью носился, как заведённый. Но не потому, что Иван заставлял его бегать больше обычного, а потому что обожаемый дядюшка решил проинспектировать жилище племянника и его окружение. Сам Брагинский наблюдал за происходящим с олимпийским спокойствием. - Ну ещё бы, дядюшка же не твой, - пропыхтел Мэтью, рыская по дому в поисках чистой одежды. - Ну да, щеголей и аристократов дома не держим. Мы сословия крестьянского, что нам строить из себя, - согласился Иван. - Я вообще не об этом. - А я о том. Скучаешь без улиток и дорогого вина? Мэтью замер, надевая свитер. - Нет… К чему такие вопросы? - Твой дядя не найдёт здесь того, к чему привык. Изысканностью и элитарностью здесь не пахло и пахнуть не будет. Мэтью рассмеялся и подошёл ближе к Ивану. - Если бы ты знал, как пахнет в комнате у Альфреда, ты бы даже не заикнулся о таком. Мой братец вешает грязные носки на люстру, расставляет по углам сноуборды, а в центре бросает штаны… И не одни. У меня бардак чуть поменьше, но тоже присутствует. Франциск говорит, что это творческий беспорядок, и закрывает на всё глаза. -Весёлая семейка, - констатировал Брагинский. - От кого я это слышу? – прищурился Мэтью. Раздался дверной звонок. «Ну вот, не успели…» - прошептал Уильямс и одёрнул не до конца надетый свитер. Франциск озарил своей улыбкой небольшую прихожую квартиры Брагинского. Артур своим хмурым видом весь распространившийся свет втянул обратно. «Идеальная пара», - подумал Иван, но ничего не сказал и только дружелюбно (как ему казалось) улыбнулся. Бонфуа долго тряс руки Брагинского, благодарил за работу с «милым Матьё», трещал и смеялся и вообще нёс много всякой милой чуши, пока… не увидел Наташу. Вот тут уж даже скорый на язык Франциск онемел. «Славянки так удивительны», - промурчал он и отправился наводить мосты. К счастью, Наташа была сегодня не так зла, как обычно, поэтому не с пощёчины начала разговор (хотя и не начинала), а просто молча удалилась. Азамат пригласил всех за стол, в течение трапезы он, как мог, наводил мосты, и выходило не так уж плохо. После обеда все попытались заняться своими делами, насколько это вообще возможно в чужой стране и чужом доме. Франциск и Иван остались один на один. Великий дядюшка двух сверхзвуковых племянников поманил Брагинского пальцем. - Вы говорите по-французски? – поинтересовался Бонфуа. – Мне так значительно проще. - Говорю, - отозвался Брагинский. – Я полиглот. - Отлично! В таком случае я желал бы с вами поговорить. - По-моему, вы уже это делаете. - Справедливо, - согласился Франциск. – Что происходит между вами и Матьё? - Мы вместе работаем. - Да неужели? – Бонфуа поправил свои идеальные волосы. – Может быть, не стоит пытаться запутать старого больного дядюшку? - Нарываетесь на комплимент, что ли? Я моложе вас, но такого лоска во мне нет и не будет, на вашем фоне я выгляжу не очень. - Я ведь не о том спрашиваю, - проницательно напомнил Франциск. – Не уходите от ответа, уважаемый русский. - А я думал, что психоаналитик здесь тот бровастый, - холодно заметил Иван. - Он самый. Только Артур теоретик, а я практик. Желаю ясности. Что происходит между тобой и моим племянником? Не можешь не думать о нём? - Я о нём забочусь. Это главное. - А ты видишь, как он замирает, внимая каждому твоему слову? Как осторожно подходит и чуть ли не на цыпочки привстаёт, чтобы быть выше и ближе к тебе; как в присутствии красивейшей женщины, которую я когда-либо видел, смотрит в твою сторону, не обращая внимания на неё? Скажи, это взаимно? Или стоит ожидать того, что после олимпиады Артур снова будет очень-очень нужен? - К чему всё это? Франциск, если позволите вас так называть, это всё глупости, не думаю, что ваши наблюдения хоть сколько-то связаны с отношениями большими, чем «тренер-спортсмен». - Разве не может быть так: то, на что смотришь, и есть то, что ты видишь? Я бы посоветовал быть внимательнее, - грустно улыбнулся Бонфуа. – И ещё: я тебя закопаю, если сделаешь ему больно морально или физически. - Хорошие родственники на вес золота, - сказал Иван. – Будем считать, что каждый вынес из этого разговора то, что хотел. - Ты прав. Я выяснил, что мне было нужно. И ты не так плох, - Франциск ущипнул Ивана за щёку и задорно подмигнул. «А потом я удивляюсь, что у Матюхи ум за разум заходит. Есть в кого», - ошеломлённо подумал Брагинский.***
Результаты Мэтью росли. - Выдвигаемся на чемпионат России, - заявил Иван. - И мне разрешат участвовать? – поинтересовался Уильямс, памятуя неудачу с Кубком мира. - А то. Олимпиада не за горами, тебе нужно заявлять о себе. На том и порешили. На чемпионате изголодавшийся до побед и результатов Уильямс показал несколько рекордов России и без проблем победил в своих забегах. Обескураженные лица соперников говорили о многом, а Мэтью только счастливо улыбался. Личные тренеры, стоявшие вдоль бортиков, шептались между собой. Как оказалось, многие из них сомневались, что можно так бежать, не применяя допинга. Впрочем, это не уменьшало бурной радости, разыгравшейся в штабе Брагинского. Мэтью со спокойным сердцем висел на шее Ивана и перебрасывал свои медали на него. «А вот теперь пойдёт игра по-крупному, - торжественно заявил Иван, до боли сжимая руку Мэтью. – Вместе мы сила, всё получится». Уильямс не спорил, ему просто было хорошо.