Милая Эва

Милая Эва, это место невероятно красиво: ребристые горы, покрытые шубой из снега, восходят ввысь, намереваясь дотянуться до самого неба, чтобы пронзить его своей вершиной. Эта долина давно уже была покинута человеком. Заброшенность этого места отражает мою пустоту, которая давно живет внутри меня. Милая Эва, ради тебя я готов подняться на вершину этой горы. Мой путь не будет легким, но я сдержу свое обещание. Я стоял в этой ледяной долине, расположенной среди Норвежских гор. За спиной моей был рюкзак, с вещами, необходимыми мне, чтобы пройти этот дальний путь. Помню, как еще несколько дней назад я вышел из машины на трассе 91. Водитель тогда удивился, что я буду делать в этом столь безлюдном месте. И я рассказал ему о том, то хочу попасть в эту снежную долину. Норвежец тогда вздохнул и попытался отговорить меня, предложив бесплатно довести до ближайшего поселка. «Там пропало немало людей, это все из-за снежных лавин, которые были вызваны местной сейсмической активностью» Я тогда отказался, и он вздохнул, пожелал мне удачи и уехал, оставив меня одного на трассе смотреть, как его грузовик исчезает за холмом. Сейчас морозный ветер недружелюбно бросал мне в лицо мелкий снежок, словно прогоняя меня. Это место явно не жаловало людей. Мой путь так же осложняло оборудование для восхождения в гору, которое немало весило. Меня окружают горы, мрачно нависая надо мной в своих одеяниях. У местных жителей ходили поверья, что утром ангелы слетаются на вершину горы, где до восхода танцуют и поют песни, эхо от которых разносится по всей долине. А когда солнце поднимается над вершинами – они растворяются в его теплом свете, становясь вновь единым. Неподалеку я видел обледеневшее озеро, наполненное двумя ныне уже замершими водопадами, похожими на колонны. Солнце только готовилось встать из-за гор. Оно было единственным моим помощником в этом путешествии, дарящим крупицы тепла и освещающим мне путь. Я медленно шел, разгребая ногами снег, доходивший мне до колена и мешавший мне быстро идти. Но если я не успею добраться до горы, боюсь, снег сможет накрыть меня с головой. Мысли о ней и воспоминания помогают мне продолжать идти. Когда ты родилась, тебя окружала пустота. Напуганная, ты закричала, чтобы наполнить ее своим криком. По прошествии множества лет ты всегда кричала, дабы заполнить им пустоту, которая росла между нами. Я чувствую, как голод наполняет меня изнутри. Мне необходимо найти в этом богом забытом месте укрытие, где я мог бы скрыться от пронизывающих ветров и разогреть себе обед. Еще несколько лет назад, когда здесь еще не было настолько холодно, здесь жил Джоэл Веренди, вместе со своей семьей. Он был фермером еще в те времена, когда здесь не было этой погодной аномалии, когда здесь росли луга. Джоэл писал книгу: что-то связанное с геологией северных широт. Он из числа тех ученых-отшельников, которым для счастливой жизни необходимо лишь жилье вдали от цивилизации и возможность заниматься любимым делом. Все, что теперь от него осталось – это пара некрологов на колонках пожелтевших газет. Иногда мне кажется, что его тень бродит в этой снежной долине. Я иногда вижу смутные его очертания, сквозь снежную вьюгу, что заполнила эту долину, слышу скрип снега под его ногами. Я приближался сейчас к его ферме. Когда дом стал мне виден, я сумел разглядеть, что деревянная крыша на втором этаже провалилась, а некоторые окна были разбиты. Чувствовалась заброшенность этого места. Двери амбара, в котором раньше держали животных, были выбиты и лежали на земле, почти полностью сокрытые снегом. Была сломана и дверь дома. Я вошел внутрь. Мне стало чуть лучше – по крайней мере, здесь не так сильно дула вьюга, свирепствующая снаружи. Пол был полностью засыпан снегом, как попавшим через дверь, так и из дыры в потолке на втором этаже. Я услышал, как снаружи лает собака. Снаружи нет собаки, но я ее слышу. Нужно осмотреть дом. Кухня так же несла в себе следы запустения… и борьбы. На полу были осколки от разбитых тарелок. Холодильник уже давно не работал – он стоял с раскрытой дверцей морозильника, покрытой тонким слоем льда. На полу лежали кастрюли. Ничего интересного. Лай собаки сменился испуганным скулением. А затем я услышал пронзительный визг, наполненный болью. У меня тяжело сдавило грудь, я прижался к стене, едва дыша. Прикоснулся ладонями к вискам, потер их. Пульсирующая боль стала покидать мою голову. Снаружи никого нет. Это лишь тень собаки, которая жила здесь раньше. Призрак. Проекция моего сознания, морок. Я услышал удар, как будто что-то твердое входит в тело с отвратительным звуком. Визг собаки утих. Стараюсь унять дрожь в руках. Эта собака умерла несколько лет назад. У этого места скверные воспоминания. Прошлое живет в тенях, которые скрылись в углах комнат этого дома. Я стал подниматься по лестнице, слушая, как лед хрустит под ногами. Поскольку пролом в потолке был над лестницей, то я ощущал потоки воздуха, обдувающие меня сверху. От пролома распространялись сосульки, многие из них доросли до пола, образовав слой льда на нем. Они переливались под слабым светом, идущим снаружи. Здесь был довольно высокий потолок, поэтому я мог идти прямо, не опасаясь зацепить головой одну из них. Надеюсь только, что они не упадут мне на голову от одного моего неудачного движения. На большей части второго этажа было темно – свет снаружи освещал лишь небольшую площадки, а потому я достал из сумки фонарь и включил его. Я шел по темному коридору, справа и слева от меня были двери – спальня и кладовая. Прямо передо мной должна была быть детская. Мой фонарь высветил на двери вдали странное пятно. Ведомый болезненным любопытством, я ускорил шаг. Я понял, что это кровь. Голову мою повело, я оперся о стену, борясь с головокружением и тошнотой. Мрак сгустился, и я услышал напуганный женский голос: - Прошу тебя, нет! Только не детей! Не трогай моих детей! Я бросился к двери, понимая, что вряд ли удалось бы уже что-либо изменить, но я не мог оставаться спокойным. Когда я схватился за ручку, я услышал голос, исполненный ужаса и ненависти: - НЕ ТРОГАЙ ИХ!! Звук удара и ломающихся костей. Я распахнул дверь и зашел в комнату, поскользнулся и упал. Испытав ужас я спешно поднялся на ноги и понял, что в комнате, кроме меня, никого не было. И повисла тишина, лишь ветер завывал снаружи. У стены стояли маленькие детские кровати, слева был шкаф, забитый старой одеждой, у каждой кроватки стоял ящичек. Один из них был открыт, и я увидел в нем разнообразные деревянные игрушки – лошади, машинки, мечи… Никаких следов насилия. А затем я посмотрел в левый угол комнаты и увидел скелет. Это взрослый человек, судя по размерам. К сожалению, его невозможно было нормально разглядеть. По иронии судьбы, в потолке над ним образовались трещины. За прошедшие годы через эту щель просочилось немало воды. Она скрыла под толщей льда мертвеца. Из-за нее я и поскользнулся. Приглядевшись к мертвому, я понял, что многие кости у него или нее поломаны. Что же тут произошло? Что-то громко упало на пол в коридоре возле лестницы. Я вздрогнул – звук был настоящий. Кто там? Я взял в руки стул, стоявший в углу комнаты, и вышел в коридор. Но никого там не было. Это одна из сосулек отвалилась от потолка и с грохотом свалилась на пол. Я унял дрожь в руках и отпустил стул. Всего лишь сосулька… Спустился вниз и заперся в кухне, закрыв дверь на засов и приперев стулом. Не, чтобы я ожидал, что меня кто-то мог посетить этой ночью. Просто так мне будет спокойнее. Поужинав, я расстелил спальный мешок и нырнул в него. Пусть он и был синтетическим, но от холода спасал исправно, а все потому, что специально разрабатывали его для полярников. Я закрыл глаза и заснул. Этой ночью я спал плохо. Помимо того, что меня терзали тревожные сновидения, пару раз я слышал сквозь сон, как на втором этаже кричат дети. Дом жил своим прошлым и стремился им поделиться со мной. Не чувствую желания углубиться в секреты этого места. Милая Эва, должно быть, я рассказывал тебе раньше об ангелах, что живут в этих местах, о песнях, которыми они чаруют окружающих. Но когда я проснулся этим утром, я не слышал их пения. Ангелы покинули это место, они больше не возвращаются на вершину горы, чтобы спеть свои песни. Признаюсь, я рад, что утро вообще наступило. Я испытал большое облегчение, когда покинул дом Веренди. Восход мой будет продолжаться. Мое обещание, данное тебе, будет выполнено. Покинутая ферма медленно отдалялась во время моего восхождения на небольшую возвышенность. Это утро было холодным. Радует, что вьюга успокоилась, а потому вокруг была прекрасная видимость. Жаль, что ненадолго. Когда уходил, обернулся, кинув прощальный взгляд на ферму. В снежной пустыне, которую я только вчера проходил, я увидел три силуэта – один женский и два детских. Они спешно удалялись от дома. Знаю, что это невозможно, но я слышал их тяжелое дыхание, слышал, как дети плачут, но мать продолжала их уводить. Возможно, именно в тот день ангелы покинули это место. Иногда я боюсь, что эти видения не проявления моего дара, а проявления надвигающегося безумия, которое вскоре может затопить мой рассудок. Я продолжал стоять, наблюдая за ними. Дети иногда оглядывались назад, на ферму. Перед моими глазами поплыли заголовки газет на английском языке, рассказывающих об овдовевшей женщине с двумя детьми. Я не читал эту статью. Вскоре они скрылись за снежным холмом. Я продолжал так стоять еще десть минут, ожидая их снова их увидеть на следующем холме, но они так не появились. Тогда я развернулся и продолжил путь. Спустя час я поднялся на очередное плато. Теперь гора, на которую мне нужно взойти, возвышалась передо мной. До нее оставалось всего каких-то два километра. Но мой путь осложняла вновь поднявшаяся вьюга. Как бы не замерзнуть раньше, чем я доберусь до горы. Вдали я увидел обломки самолета. Это был пассажирский самолет Боинг 737, пролетавший здесь несколько лет назад. Пилоты этого самолета пытались совершить аварийную посадку, если бы здесь не было снега, возможно, был бы виден след, который остался на этой земле, когда самолет упал на землю и проехал до самого основания горы. Пилоты попытались обойтись наименьшими жертвами, но по иронии судьбы при аварии выжил лишь один человек, наименее достойный из всех. Лучше бы он умер, как и все остальные. Я шел к самолету, надеясь там найти убежище от вьюги, согреться и поесть. Снег под моими ногами сильно замедлял мое продвижение. С момента моего первого письма, адресованного тебе, прошло немало времени. На моем подоконнике уже завяли цветы, а на столе образовалась пачка написанных мною белых листочков, которые я бережно хранил все это время, надеясь, что однажды ты ответишь на мои мольбы, возьмешь их в руки и прочтешь. И сможешь простить меня. Нога неожиданно провалилась. Я буквально рухнул в снег. Оказалось, что под ним была скрыта небольшая расщелина. Опираясь на локти, вылез из расщелины и продолжил свой путь, стараясь быть осторожнее. Но как быть осторожным, если ты даже предположить не можешь, куда на этот раз вступит твоя нога. Очень скоро я приблизился к обломкам самолета. Он довольно неплохо сохранился. Если нос самолета попросту расплющило о скалу, то вот пассажирское отделение уцелело после катастрофы. На месте, где находилось правое крыло – зияла дыра. Я зашел через эту дыру в самолет. Внутри уровень снега достигал мне до колена. В пассажирском отделении был сильно погнут пол, многие кресла были выбиты, погнуты, некоторые лежали поперек коридора, преграждая мне путь к месту, где раньше находилась кабина пилотов. Я начал чувствовать пульсирующую боль в голове. Снова прорыв. Я оперся о стену и медленно стал сползать на пол. Голову мою заполонили звуки и видения. - Внимание, просим всех сохранять спокойствие! – вещали динамики в самолете железным голосом, - не покидайте свои места, пристегните ремни, ни в коем случае не вставайте. - Боже! Что происходит! – выкрикнул кто-то из пассажиров. В дальнем краю самолета заплакала маленькая девочка. У одной из женщин началась истерика. - Возьмите кислородные маски, которые выпали из верхней полки. Был слышен топот ног, кто-то из пассажиров встал и бросился к выходу из самолета, надеясь там найти парашюты. Но в следующую секунду самолет ощутимо тряхнуло, и беглецы подлетели и сильно ударились об потолок. Но это было только начало. Самолет резко накренился, и не пристёгнутых пассажиров кинуло в нос самолета. Многие из них умерли в момент столкновения с железной стенкой, разграничивающей отделения самолета. - … прислоните маску к лицу и закрепите ее, затем … - продолжал спокойно вещать голос. Но то что он говорил, уже не было слышно – практически все люди в салоне кричали. - Вы все сдохнете – неожиданно сквозь общий шум зарычал динамик. А самолет все так же стремительно падал… Лица людей застыли в ужасе. Их глаза были широко раскрыты, рот распахнут в бесконечном крике. Я открыл глаза и увидел, что кабина заполнена скелетами погибших при крушении. Очень много времени прошло с той авиакатастрофы – климат тогда здесь был другой, и тела за это время успели полностью истлеть. - Все сдохнут – произнес голос в пустоте. Я пробрался в глубь пассажирского отсека, в хвост самолета, который лучше всего сохранился. Там на порядок было меньше снега. Я начал осматривать самолет в поисках топлива. Ничего лучше, чем ободрать поверхность кресел самолета с помощью ножа, я не придумал. Собрав достаточно топлива, я кое-как развел пламя. Самолет летевший рейсом из самой Канады, упал здесь не случайно. Джей Серптен. Убийца, садист, психопат. Он разыскивался в Канаде за ряд серийных преступлений. Неизвестно, как он умудрился попасть на борт самолета, несмотря на все предосторожности службы безопасности аэропорта. Но уже спустя полчаса после взлета самолета его присутствие на борту было раскрыто. И тогда он взял все под свой контроль. Неизвестно, чем это все закончилось бы, но когда самолет пролетал над Норвегией, пилоты попытались оказать ему сопротивление. И были убиты. Я не считаю, что он был единственным выжившим в этой катастрофе. Я думаю, что он убил всех остальных выживших пассажиров. Джей был очень силен. Я разогревал еду у костра. Снял котелок и вывалил консервированное мясо себе в тарелку. Консервов мне должно хватить еще дня на два-три. Они здорово осложняли мне путь своим весом, но и без них невозможно было обойтись. - Иди во тьму, – шепнул кто-то. Шепот шел со стороны кабины пилотов. Там было довольно темно. Формально, в тех темных углах было где спрятаться так, чтобы я никого не заметил. Но зачем? Зачем такие сложности? Впрочем, психопаты любят играть со своими жертвами. Но это невозможно. Джей должен был либо покинуть эти места, либо погибнуть. Тут практически отсутствуют растения или какая-либо другая живность. Это мертвые, холодные земли. Здесь не место живым. - Тебя нет, – негромко сказал я. Тебя нет. Эва, Это место наказывает меня. За холод, который по моей вине воцарился в наших отношениях. Теперь я об этом сожалею. Мой личный ад находится не снаружи, не в этой долине вечного льда. Мой ад, мое наказание живет внутри меня. Как же я мог не заметить надвигающуюся беду? Твой взгляд отражал не только душевную боль. Он значил больше. Но я этого не видел. Даже когда я закончил есть, я оставался у костра, у источника тепла и света. Мне не хотелось уходить, даже не смотря на то, что здесь погибло множество людей. Этот самолет не сумел сберечь их жизнь, но возможно, он еще сумеет сохранить мою жизнь. Здесь было гораздо теплее. Просидев так еще некоторое время, я в конце концов затушил костер, и вышел из самолета. Снаружи я увидел небольшую тропу, которая под небольшим уклонам поднималась в гору. В голове моей наконец сложилась картина произошедшего. В той комнате, обросшей льдом. лежало тело Джоэла. Вероятно, он заступился за свою семью, когда Джей напал на них. Произошла борьба, которая позволила женщине увести детей, как можно дальше. Джоэл спас своих детей, но сам выжить не смог. Его противник был сильнее. Пока я шел по этой тропе, передо мной раскрывалась вся красота ледяной долины. Я видел перед собой ледяную пустыню, которую прошел всего пару часов назад, со всеми ее барханами; горную гряду, что окружала это место. Эва, после того, как ты исчезла из моей жизни, я долго не мог прийти в себя. Я обошел немало врачей, все они говорили со мной, выписывали рецепты. Белые круглые таблетки с кислым привкусом, прозрачные капсулы с красными гранулами, какие-то микстуры со сладостно-приторным запахом. Сколько их было? Я уже не помню. Горная тропа медленно огибала гору. Вскоре скрылся от моего взгляда разбитый самолет. Ветер усиливался, из-за поднявшейся снежной вьюги снова ухудшилась видимость. Холод начал пробирать до костей. Солнце уже скрылось за горизонтом, и ее место на небосводе заняла луна, ознаменовав приход ночи. Вдали я видел пещеру. А на небе засияли яркие звезды. Словно безучастные зрители, они наблюдали за мной. Я сложу из всех непрочитанных тобой писем крылья и воспарю к тебе на небо. Мы станем двумя белыми линиями, стремящимся в ночном небосклоне друг к другу. И когда они наконец сойдутся, мы снова будем вместе. Спустя некоторое время я приблизился к пещере, и она раскрыла мне свои тайны. В последние дни своей жизни Джей провел в этой пещере. Я зашел в нее, чтобы согреться пред своим главным подъемом. Пещера была природного происхождения – об этом свидетельствовали сталагмиты и сталактиты, растущие из пола и потолка пещеры. В пещере явно раньше тек небольшой ручеек – но сейчас он замерз. Я достал из сумки фонарик и включил его. Луч света был довольно тусклым – садилась батарейка. Порылся в сумке, но запасных не нашел. По моим расчетам фонаря должно хватить где-то еще на полчаса. Но мне слишком глубоко заходить не нужно – лишь было бы чуть теплее, лишь бы не доставал туда ветер. Луч света неожиданно начал высвечивать рисунки на стенах пещеры – лица людей, животные. Странная серо-зеленая краска необычно переливалась под лучом света. Мои шаги гулко отзывались, эхом возвращаясь ко мне. Но чем глубже я заходил в пещеру, тем менее понятными становились эти изображения. Вскоре они стали похожи на странные механизмы с неизвестным назначением. Рисунки становились все безумнее – какие-то перекрещенные линии, непонятные узоры, иногда напоминающие лица или причудливых созданий. А под конец, я нашел тело, которое было почти невозможно опознать. Оно лежало на изодранном пожелтевшем матраце, рядом с ним располагались поломанные коробки с железными банками из-под консервов и другим хламом. Перед телом было пепелище, огороженное камнями – место для костра. Там даже были наполовину обгоревшие доски. А над телом мертвеца возвышалась надпись, выведенная все той же темно-зеленой краской: «Все мы – свиньи» Я снял рюкзак, затем, схватив края матраца, оттащил тело подальше от моей новой стоянки. Достал из рюкзака газовую горелку – которую хранил до последнего – теперь без нее не обойдется. Развел костер и стал разогревать себе поздний ужин. Я сделал все, чтобы ты осталась со мной! Я объездил пол Европы, в поисках того, что нам поможет! От Парижа, до Берлина! От Рима до Праги! Моим главным соперником было время. Болезнь тела брало свое. Все не могу решиться покинуть это место, снова вернуться в холод. Но осталось совсем немного. Неожиданно я понял, что в этой пещере не один. Посмотрел на матрац, на котором лежало тело, но понял, что дело не в нем. Неужели, Джей? Нет, этого быть не может, ведь он лежит рядом, мертвый. В глубине пещеры, за пределами освещаемого костром круга, вижу едва различимые очертания человеческой фигуры. Он стоит и смотрит на меня. Тут не может быть никого живого! Я достал фонарь и попытался посветить, но обнаружил, что батарея полностью села. Костер медленно затухал, сужая круг света, и вскоре на его месте останутся лишь угли - Тебя нет – тихо шепнул я – ты не можешь существовать, ты умер. - Почему тебя так волнует вопрос: жив ли я, – так же тихо, едва различимо, шепнул мужской голос из тьмы пещеры – почему ты не задаешься вопросом - являешься ли живым ты? Что он имеет ввиду? Где-то вдали, слева от себя, я слышу хруст и треск. Это лед трещит? Я почувствовал, как у меня участился пульс. - Я видел твое тело, ты не можешь быть живым. – мой голос дрогнул. - Ты уверен, что это мое тело? – донеслось из глубин. У меня не хватило духу встать и пойти проверить, что он такое. Я все оставался сидеть у огня, который гас. Рано или поздно он погаснет и тогда тьма накроет меня. - День изо дня ты рассказываешь свою сказку сам себе. На самом деле, их убил ты – голос из темноты приближался. Это место пытается свести меня с ума. Я закрыл глаза, приложил руки к вискам и стал тереть их, повторяя: - Тебя нет. Тебя нет! Тебя нет! - Не лги себе! – сказал кто-то прямо перед мои лицом. Я вздрогнул и открыл глаза. Никого передо мной не было. Я достал из рюкзака пачку квазипама, трясущимися руками выдавил последнюю таблетку из ячейки и заглотил ее. Надеюсь, этот ужас прекратится. Огонь скоро погаснет, потому я не собирался больше терять времени. Желание оставаться в этой пещере исчезло. Я пока не видел света с поверхности, но помнил, откуда пришел. Я нырнул во тьму, надеясь, что все это мне лишь привиделось. Идти было сложно – приходилось выставлять впереди руки дабы не натыкаться на препятствия. Временами было скользко. Ничего не видно. И я постоянно натыкался на сталактиты со сталагмитами. Один раз успел ушибить плечо. Неожиданно у меня возникло пренеприятное ощущение, что за мной кто-то идет. Я оглянулся, и увидел лишь костер – тлеющий вдали. Никого. Вновь продолжил двигать к выходу. Мои шаги гулким эхом разносились по пещере и возвращались назад. Я продолжал идти и вдруг почувствовал неладное – ощущение, будто сзади тоже кто-то идет, и мне слышен звук его шагов. Я остановился и шаги позади притихли тоже. Я же выпил таблетку! Неужели она еще не подействовала. Или он… настоящий? Я почувствовал, как по спине побежали мурашки. Что хуже? Играть в догонялки с настоящим маньяком или вымышленным? Я ускорил шаг. И вновь стал слышен отзвук моих шагов, словно кто-то идет сзади. Резко остановился. И отчетливо услышал два шага, которые не были эхом. И вот на этом моменте у меня сдали нервы. Я побежал. Бежал, задыхаясь от панического ужаса, то и дело натыкаясь руками на выступы. Преследователь явно больше уже не скрывался – пещера наполнилась какофонией звуков. Вдали стал видеться дребезжащий свет. Неожиданно я поскользнулся на льду, и сильно ударившись плечом о сталагмит, со звоном в рюкзаке упал на заледеневший каменный пол. Рыдая от ужаса, я попытался встать, но руки и ноги соскальзывали. Он меня скоро догонит! Скоро догонит! – била в голове бешеная мысль. Попытки встать становились все лихорадочнее, наконец, оперевшись об один из сталагмитов, мне удалось встать на ноги и снова броситься в бега. Выход приближался, света становилось больше и лавировать между наростами стало проще. Я чувствовал, как ноги избиваются до мозолей, истираются до крови. Но продолжал бежать без оглядки. Лишь бы выбраться из этого места! Когда я выбежал из пещеры, мне пришлось резко затормозить, чтобы не слететь с горной тропы. Я обернулся, наблюдая за пещерой, ожидая своего преследователя. Но оттуда так никто и не вышел. На поверхности по-прежнему была ночь. Луна повисла в небе, роняя слабый свет на землю. Когда отдышался, подошел к основанию горы и достал инструменты альпиниста: Ледоруб, молоток альпинистский с головкой из мягкой стали, ледовые и скальные крючья, две веревки из тончайших капроновых нитей. Все так же дул ветер, который, казалось, никогда не прекратится. Я начал свой подъем. Я помню тот день, когда узнал правду. Полутемный коридор приемной, занавешенные окна, тусклый блеск стеклянных очков человека, стоящего напротив меня. Он говорил мне слова, а я не хотел верить, не хотел слышать их. Его слова, словно плеть, истязали меня. Твои головные боли, которые я считал простой мигренью, свойственной многим женщинам, оказались предвестником куда более серьезной болезни. Нанес несколько ударов по скальному крюку, вбивая его в скальную трещину. Уже прошло около получаса с того момента, как я начал подъем. Снял веревку с нижнего крюка и вдел в верхний, закрепил, затем снял нижний крюк. И все по новой. Все это время меня сопровождал сильный ветер, который буквально норовил скинуть со скалы. Мороз подступал. Надеюсь, меня не покинут силы до того, как я смогу забраться на вершину. Нужно продолжать, медленно, шаг за шагом продвигаться вверх. Назад пути нет. Мосты сожжены. Милая, любимая Эва! Ты единственная, кого я полюбил по-настоящему! Я ни на секунду не переставал думать о тебе! Как же я был слеп! Я помню больничную палату. Ты лежала в кровати, кожа твоя посерела, а из глаз уходила жизнь. Я держал тебя за руку. Помню ночи, что проводил я с тобой. Ты много спала, и скоро твой сон стал непрерывным. Но в последний раз, когда ты еще могла говорить со мной, ты загадала желание, которое я поклялся выполнить. А потом болезнь забрала тебя у меня. Иногда я повисал на канатах, давая своему телу возможность отдохнуть перед очередным восхождением. Прошло уже около часа – хотя я медленно начинаю терять счет времени. Наконец гора сменила уклон. Я схватился за выступ и подтянулся. А затем снял крюки с веревками. Уклон был все еще сильный, но по крайней мере, у меня появилась возможность передвигаться на четвереньках не прибегая к помощи крючьев. НА горной породе было немало горизонтальных ребристых выступов, так что движение мое вверх стало значительно быстрее. К моей радости, чем выше я поднимался, тем слабее становился ветер. Он стал уже не настолько опасен. До вершины осталось уже совсем немного Эва! Когда ты ушла, из моей жизни исчез всякий смысл. Я понял, что любая минута, которую я провел не с тобой, была потрачена впустую! Я жалею о том, как мало внимания уделял тебе! Я множество раз проклинал себя за ту холодную стену между нами, которой я позволил возникнуть. Ты мой единственный луч света! Ангелы покинули меня, когда ты умерла! Они больше не поют для меня по утрам. И вот я здесь! Эва! Я добрался! Я преодолел последние метры и взошел на вершину. Ты всегда была рядом! Память о тебе придавала мне сил! Ты помогла мне в этом, разделив этот путь со мной. Я достал запечатанную урну В тот день, когда ты последний раз вернулась в сознание, тобой было загадано желание. Ты хотела, чтобы я развеял твой прах на одной из самых высоких гор, чтобы ты могла облететь весь мир. И я поклялся выполнить его. Я распечатал урну с прахом. Посмотри, как здесь красиво, Эва! Как высокого! Взгляни на ту гряду гор! Взгляни на снежную долину у меня под ногами! Это все для тебя, милая Эва! Только для тебя! Вскоре зайдет солнце, и первые рассветные лучи осветят начало твоего странствия! Я опрокинул урну и развеял прах. Порыв ветра тут же подхватил его. А затем взошло солнце, и мне казалось, что под его лучами пылинки стали серебриться. Лети, милая моя! Лети! Облети всю Европу, всю Азию! Несись к Гавайским островам, побывай на вершине Гималаев! Облети весь контент Африки, пронесись над Мадагаскаром! Пусть ангелы споют тебе песню, что играет в моей голове! Лети и будь свободна, Эва! Будь счастлива! Я всегда буду помнить о тебе! Я стоял на вершине горы и смотрел, как ветер уносит ее прах в сторону восходящего солнца. Так закончилось мое странствие и началось ее. Впервые за долгие месяцы я улыбался.