Катастрофа

— Катастрофа! — проорал Скотт с порога и, запутавшись в собственных ногах, рухнул на пол. Уоллес посмотрел на него поверх газеты и вернулся к увлекательному чтению последних новостей. — Наконец-то ты понял свою суть, — лениво протянул он, боковым зрением наблюдая, как его нерадивый сосед по комнате пытается стянуть кеды, но вместо этого только сильнее затягивает шнурки. — Представляешь, у Рамоны завтра день рождения! — Представляю. Она говорила тебе об этом. Неделю назад, — напомнил Уоллес. — Так давно?! Как она могла! — Коварная женщина, ты прав. — Нет, ну правда. Это так неожиданно. Что мне делать, что ей подарить? Может, устроить романтическое свидание? Ну, знаешь, например, мы пойдём гулять, и я как бы невзначай предложу ей зайти в самый дорогой ресторан, закажу потрясающие блюда, типа пиццы с осьминогом, и ещё там будет играть на скрипке усатый дядька, а потом нам подадут самое дорогое вино… — У тебя не хватит денег даже чтобы в закусочную её сводить, — вернул его с небес на землю Уоллес. — И я тебе одолжить не смогу, потому что собираюсь проделать всё то же самое со своим другом. — Голубым другом? — зачем-то уточнил Скотт. — Голубее не бывает. — Да это же просто отлично! Ты же в курсе, что твои друзья — это мои друзья, да? Уоллес ответил ему взглядом, полным скептицизма. — Нет, ну правда! Слушай, у меня потрясающая идея. Раз мы все такие друзья, ты же наверняка не будешь против, если мы с Рамоной присоединимся к вашей вечеринке? К той части, где вы ужинаете в шикарном ресторане, ага? А потом мы все займёмся своими делами. — У меня есть идея получше. Сейчас ты идёшь спать, потом просыпаешься, идёшь к Рамоне и честно признаёшься, что про день рождения забыл, денег нет, очень раскаиваешься и готов стать даже мистером Флауэрс, чтобы загладить свою вину. Скотт задумался на пару секунд, тряхнул головой. — Это значит, в ресторан с вами нельзя? — уточнил он на всякий случай. — Абсолютно верно, — улыбнулся Уоллес и вернулся к газете. Скотт понуро дополз до кровати и уткнулся в подушку лицом. Он изо всех сил выглядел как побитая собачка и разве что не скулил. А если бы у него был хвост, он бы настолько искренне махал им из стороны в сторону, что у самого чёрствого сухаря Канады сердце бы заплакало от умиления. Но Скотт имел дело с Уоллесом Уэллсом, а это совершенно другое дело, знаете ли. — Можешь надеть завтра мою синюю куртку и взять невскрытую пачку жасминового чая, — обронил Уоллес через газету. — За это ты останешься ночевать у неё, лады? Скотт усиленно закивал в подушку и радостно рассказал ей, что у него самый лучший на свете друг. Подушка ничего не ответила, но Уоллесу всё равно было приятно.