В то злополучное утро он твердо собирался изменить свою жизнь

В то злополучное утро он твердо собирался изменить свою жизнь. С самого утра его заботило только то, что он распланировал за месяц до этого. Даже в календаре сегодняшнее число было обведено красным карандашом и подписано «время перемен». За все время, что он успел прожить, он зарекомендовал себя как усердный и послушный работник. В школе – отличник, на всех олимпиадах – первый, в университете – красный диплом, на работе – просто умница и правая рука руководства. Всегда подчинялся всем указаниям и требованиям стоящих выше него людей. Будь то начальник, учитель, или человек на остановке, одетый лучше него, выпрашивающий у него телефон, позвонить жене. Он не мог отказать. Такой человек. Всю свою короткую жизнь он посвятил служению. Народу, Богу, родителям… Не важно. Он служил. И никакое другое слово не подходит. Чего бы ни хотелось ему самому, он бережно откладывал на другую сторону своего сознания, желая сохранить это до лучших времен, и сделать то, что нужно. Что приказано. На себя он плевал. Забил на то, что обычный человек превозносит выше всего: свое человеческое достоинство. И он верил, что так и надо жить. Отдавать себя полностью во служение другим. И его мало заботило то, что думают о нем окружающие. Он их презирал. Люто. Но служил им. Ведь так правильно. На всей этой шаткой философии и был построен его мирок, где все планеты кружились вокруг пылающей звезды его принципов. Он осознавал все последствия своего решения. У него никогда не было друзей или даже близких приятелей, девушки, каких бы то ни было отношений. Простых человеческих отношений. Он был полностью асоциален. Даже став взрослым и успокоившись, приняв мир таким, какой он есть, не пытавшись больше его изменить, он оставался особняком ото всех. Его мать всегда говорила ему: «Что же ты, дурында такая, делаешь? Тебе ничего не изменить. Ты слишком слаб, мой мальчик. Успокойся. Тебе станет легче. Поверь мне.» Но она никогда даже и не подозревала, что сама морочит мальчику голову рассказами о герое-отце. Пожарник, герой, спасатель, добрая душа, любящий муж и заботливый отец. Именно так описывала сыну его отца беспокойная вдова. На самом же деле это был отвратительнейший тип, всегда пьян, неухожен, не признавал никого и был сам себе на уме. Он правда был пожарником, но на вызовах предпочитал отсиживаться у машины, вяло крутить вентили на кране, а когда его спрашивала, почему он не работает, он отвечал: «Не дождетесь! Еще такая красота пропадет ни за что!», и смеялся присущим только ему отвратительным смехом, выставляя напоказ, свои желтые, сплошь пораженные кариесом, зубы. Жизнь же пострадавших его не интересовала. И даже если он входил в дом, то спасал мужчин. Остальных же он не признавал, и считал детей и женщин отбросами и людьми второсортными. Надо полагать, что начальство им было недовольно, и ему приходилось менять места работы довольно часто, в частности благодаря своему крутому нраву. Благодаря ему же, он избивал первую жену, вторую жену, и третью, ту самую, которая и является матерью нашего героя. Но она любила его. Любила той самой любовью, которой только и может любить женщина, всю жизнь прожившая в нищете и с придурками-родителями. Всегда ему все прощала и все разрешала, знала, что он «ходит на лево», но не имела ничего против. Но герой умер. Сгорел на работе. В буквальном смысле. Это был редкий случай, когда он вошел на свое место работы. Но не вернулся. Его похоронили как героя. На самом же деле просто его мозг и сердце не выдержали того количества алкоголя и наркотиков, которое он принимал. Да и угарный газ сыграл свою роль. Как бы то ни было, мир мог радоваться уходу этого человека. Как бы лицемерно это ни звучало. А потом умерла его вдова. Не смогла выдержать расставания. Но надо отдать должное, она довела сына до зрелого возраста, и через день после его восемнадцатилетия скончалась. Рак. Бывает. На похоронах он не пролил не слезинки. И все вокруг шептали: «Вот же ирод. И глаза-то смотри! Ишь, какие сухие. Небось, он ее и уговорил, мелкое отродье.» И самое ужасное, что ведь они были правы. После похорон он ни разу не пришел к ней на могилу. И даже не вспоминал о ней. Ведь она обычный человек. Чем она лучше прохожего или собаки? А вот отец… герой. Но вернемся к тому утру, когда он решил изменить свою жизнь. Каждый его день проходил по давно спланированному сценарию: подъем за два часа до начала рабочего дня, завтрак, кропотливая работа без перерыва, похвала от начальства, ужин, сон. Все это повторялось изо дня и в день. Однако его все устраивало. До сегодняшнего дня. Одному Богу известно, зачем он решил измениться. Но уж точно не из-за чувства неудовлетворения. Проснувшись тем самым утром, он первым делом посмотрел в потолок. Просто лежал и улыбался, довольный тем, что все идет по его сценарию. Посмотрев на часы, он улыбнулся еще шире: он уже опоздал на 20 минут (будильник он не заводил). Встав, почесав немытую голову, он вяло прошелся по всем комнатам квартиры, небрежно оделся, и долго, минуты 4, смотрел на хомячка в клетке, мирно посапывающего где-то в уголке. Решив внести новый пункт в план дня, не покормив хомячка, он захлопнул за собой дверь. Пока спускался, разглядывал ровные строки на странице блокнота: план. Выйдя на улицу и подождав автобуса, он его сознательно пропустил: если уж меняться, то полностью. Сев на следующий, который подошел не меньше чем полчаса спустя, он еще раз посмотрел на план. На работу он сегодня не собирался. Приехав в офис и выслушав гневную тираду параллельно с успокаивающими репликами и вопросами о самочувствии, он со всего маху ударил начальника по такой ненавистной в тот момент морде. - Да что с тобой такое?! Вон! Вернешься через месяц. Я понимаю, ты устал, мы совсем не уделяли внимания твоему здоровью. Ну прости нас, ***. Отдохни и возвращайся через месяц. Мы перечислим твои отп… Он не успел договорить: герой нашей повести зарядил неудачливому парламентеру ногой в пах. О смысле последующего визга говорить смысла нет: он уже был уволен. Двери лифта уже начали было закрываться, но чья-то рука протиснулась между ними. В лифт вошел раскрасневшийся сотрудник младшего ранга. - Я тоже уволился, - сказал он нашему герою с улыбкой, тяжело дыша. Молчание. - Ты в курсе, что ты герой?! Молчание. - Ты даже не представляешь, что сделал для всех тех людей! Теперь тебя запомнят все крупные корпорации, тебя никуда не возьмут на работу! Ты молодец, что пожертвовал карьерой ради близких тебе людей! Я горжусь тобой. Правда. Наивный. - Давай сходим в бар. Я угощаю, - сказал он и полез в карман, вытащил бумажник… - Да, угощаю, -подтвердил он с улыбкой. Наш герой злился: в его планах не было ни бара, ни слишком болтливого спутника. Это всегда странно. Как бы ты ни спланировал день, как бы ни был забит он делами, всегда найдутся дела помимо него. Это внушает людям страх. Если уж они не могут спланировать один день, то стоит ли говорить о жизни вообще? Стоит ли вообще делать планы? Может быть, стоит жить, как хочется, каждым днем как последним? Такие мысли, я уверен, приходили в голову каждому, но они не слушают. Все равно строят свои планы дальше и плачут, когда они рушатся, словно замок из песка во время прилива, построенный слишком близко к морю. Они несчастны. Но если уж говорить о счастье, то не стоит ныть. Никто не может сказать, что полностью счастлив и всем доволен. Пусть даже ваше окружение полно примерами, кладущими мою теорию на лопатки, не верьте им: они лгут. Лгут не за тем, чтобы скрыть от вас что-то, не за тем, чтобы не показывать своей слабости, а потому, что они просто привыкли. Привычка лгать – самая вредная из всех и, к сожалению, попав в зависимость, от нее уже никогда от нее не избавиться. Нет абсолютного счастья, как и абсолютного несчастья, есть что-то среднее, и мы в этом среднем живем. В этом тесном мирке, тесно зажатом тисками Рая и Ада, подталкивающими нас со всех сторон к смерти, чтобы ты освободил место следующим поколениям, которое будет лучше и счастливее чем ты, папаша. Заблуждение. Ты уже пожил. Баста. Так или иначе, в плане нашего героя больше не было пунктов. Значит бар. Никогда прежде у нашего героя не было друзей, а теперь их целых… полный бар! Они играли в покер, выпивали на спор, толкали полупьяным стриптизершам сомнительной красоты деньги в трусы и смачно смеялись, когда им удавалось засунуть руку куда дальше резинки и почувствовать мокрое тепло возбужденных дамочек. Часов этак за 9 следующего дня приятели, держась друг за друга, выходили из бара на окраине, располагавшегося в подвале многоэтажного жилого дома. Жаль, что их успехам в покере не только радовались, но и завидовали. Двое молодых парней подкараулили их за углом и, угрожая пистолетом-зажигалкой, потребовали выигрыш. Друзья были настолько пьяны, что даже не заметили, что пистолет не настоящий. Глаза грабителей болезненно сверкали в полумраке задворок. Любой бы соображающий человек, увидев их, сразу бы понял, зачем им нужны деньги. Наркотики превратили их в недолюдей. Безмозглых кадавров. Зачем нужны деньги полутрупам? А хотя зачем они нужны конченным людям? Таким, как наши приятели? Деньги свои они получили и убежали. Пришлось обыскивать, но сделать это было легко: количество выпитого алкоголя давало свои плоды. Друзья заковыляли дальше. Недолго. Бывший коллега нашего героя моего произведения упал. Хрустнуло. Он жалобно взвыл. Трезвость пришла незамедлительно. Пару минут оставшийся на ногах смотрел на приятеля, а затем вспомнил, что пора бы бежать за помощью. Оглянувшись, он побежал, на ходу запоминая ходы хитроумно построенного лабиринта из домов большого города. Он слишком поздно заметил свет фар в предрассветной дымке и слишком поздно услышал короткий свист гудка… Жить ему оставалось пару секунд. И за эти две секунды он успел подумать, что так и не покормил хомячка дома, и что он скоро встретится с отцом. Он этого так ждал. Что же… хомячка ждет ветеринар и неприятный укол, после которого он уснет навсегда (может он этого и хотел… кто знает, что на уме у хомяков), а нашего героя… Разочарование. И к кому идти потом? К мамочке. Нет. Мамочка уже устала от безответной любви. Дайте женщине отдохнуть, мужчины. Мамочки больше нет. Смирись.