Мария

Прощайте, Мария, мы не увидимся больше. Прощайте, несбыточные надежды. Вас больше нет — вы исчезли вместе с паром зимнего дыхания. Последние воспоминания все еще душат шею, острыми когтями впиваясь в кожу, оставляя красные гематомы. О чем же они? Ах, да, Мария, все о вас — о ваших прелестных карих глазах, покрытых пеленой меланхолии и грусти. И что же их делает такими особенными? Подобный взгляд я встречал у многих, но большинство из них уже разочаровалось в жизни, но вы всё верили в торжество добра и красоты — и так и не испачкали душу цинизмом. А что же я? Для чего я появился в вашей жизни? Чтобы лицезреть едва различимую красного цвета помаду на губах, белые зубы, обнажающиеся каждый раз, когда вы улыбались, и что-то еще, что скрыто за завесой непроницаемой гордости и недоступности. Предположу я, что вы еще сильнее, чем кажетесь. Предположу, что я влюблен в вас. Вот только любовь ли это? Или же, как говорили вы, — всего лишь мимолетный интерес перед неизвестностью. "Наверное, так — но какая разница?" — каждый раз говорю я, утешая себя. Уже апрель на дворе, а снег до сих пор не растаял. За окном все так светло, и белые сугробы блестят, как кристаллы, под светом солнца на бескрайнем голубом небе. Так странно — я никогда не обращал внимания на такое. Может ли это быть, что она изменила меня? Показала истинную красоту, которая меня окружала, и исчезла, оставшись непорочным образом в моей памяти? Но теперь я снова одинок. Одинок в этом прекрасном мире, в котором мне так не хочется жить. Как ни странно, а ведь мы и встретились, когда нас окружал снег. Это было рано утром, когда солнце только просыпалось на горизонте, а жаворонки чирикали свою мелодию. Она медленно шла по парку, рассеянно смотря куда-то вперед. Ее черное платье, отражающее траур по умершему мужу, было подобно крыльям ворона — тонким шлейфом оно тянулось по белоснежной дороге. И вдруг с ветки что-то упало, и мы одновременно посмотрели направо, а затем - друг на друга, после чего вежливо улыбнулись. - Сегодня действительно красивая погода, не находите ли? - Ваш голос ввел меня в исступление, столь противоречивое - грустное, смешанное с искренней радостью. Как же это могло быть?! - Возможно, - ответил я после нескольких секунд молчания. - Что вы делаете так рано здесь? - Бессонная ночь. - Вы писатель? - Нет, юрист, - почему ее глаза так манят меня, будто в них скрыта целая Вселенная? - Отчего вы так решили? - Ваши руки, - улыбнулась она. - Они испачканы в чернилах. А ведь отчасти женщина права - я всегда мечтал стать писателем - увы, родители были несогласны с моим мнением. Впрочем, это не заставляло меня жаловаться. - Думаю, когда-нибудь я напишу книгу, и вы будете первой, кто ее прочтет. Ее губы дернулись в улыбке и тут же превратились в тонкую линию. - Какие смелые обещания, - только произнесла она. Так и началась наша дружба, которая не смогла перерасти в любовь. Она не дала этому случиться. Мы виделись каждый раз в парке, а иногда вместе выезжали на природу, где красота этого человека раскрывалась подобно цветку на солнце. Ее волосы так красиво развевались, будто листья ивы, колыхаемые ветром, а ее руки были подобны крыльям птицы, рисующим невидимые узоры на краю обрыва. Она ничего не боялась, лишь только радовалась каждой секунде жизни. - Я счастлива, что ты рядом со мной, Рафаэль, - ее губы коснулись моего лба, а рыжие волосы упали мне на лицо; я глубоко вдохнул их лавандовый запах. - Вы не представляете, как счастлив я. Мы лежали на траве до самого утра, смотря на луну, горящую вместе с тысячью звезд на черном полотне ночи. Ее рука была в пару сантиметров от моей, но я так и не решился ее взять. Чего я боялся? До сих не знаю. Это был последний раз, когда я ее видел. На память Мария лишь оставила теплые воспоминания и записку, на которой было набросано аккуратным почерком: «Жаль, мы больше не сможем увидеться. Я благодарна тебе за все время, что мы были вместе». С тех пор прошло два года, и я узнал, что женщина встретила свои последние дни в Париже, где болезнь сломила ее. Жизнь действительно так скоротечна, а судьба - жестока. Две сестры, которые идут вместе по белой дороге, взявшись за руки. Безразличное лицо на одной - на другой же тысяча эмоций, которые сменяются каждую секунду, - а каждый год человеческой жизни для нее длится миллионы лет. Наверное, выглядит она совсем как Мария - бальзаковский возраст. А я - уже устал от жизни, пускай мне только двадцать пять. В мире, где не с кем поделиться своей радостью, жизнь идет гораздо медленнее. И каждый день становится для тебя вчерашним - таким же тривиальным и безнадежным. Вы научили меня многому, но нужно ли это знание мне? Ведь я хотел иного. Остаться лишь рядом с вами, держать за руку и встречать рассветы, но ваша душа отвернулась от людей, даже от меня, предпочтя лицезреть то, чего еще я не вижу. И я наконец дописал ее. Тяжело глотая холодный воздух, я побежал через парк, держа в руках в бумажном переплете свою первую книгу. Краски фонарей слились в единую линию, тянувшуюся по дороге к ее дому, но сколько бы я ни бежал, я не мог дойти. И наконец я увидел сияние, осветившее тьму моего отчаяния, и вышел на ту тропинку, где мы впервые встретились с Марией. Но как ни странно, я снова увидел ее, идущую навстречу ко мне. - Что вы здесь делаете, Рафаэль? - с радостью спросила она, когда мы подошли к друг другу. - Я шел к вам, - я не смог сдержать дрожь в голосе. Но не страх то был, а счастье. - Хотел показать кое-что. - Книгу? - спросила женщина, заметив ее в моих руках. Я кивнул: - Помните, я обещал, что покажу вам, когда напишу ее? Она на мгновение отвела глаза, а затем посмотрела на меня с озарением. - Да-да! - Ну вот. Вы первая ее прочтете,- сказал я, протянув ей свое творение. Но только попытавшись взять ее в руки, книга прошла сквозь тело Марии, и глаза её расстроенно опустились вниз - Ничего страшного! - тут же спохватился я, подняв книгу с земли. - Я прочту вам ее сам. - Да, было бы замечательно, - голос женщины был столь грустен, что я едва сдерживал слезы. - Вы ведь не уйдете? - Не волнуйтесь, я не уйду, пока вы не прочтете последнюю строчку, - уверила она меня, коснувшись моей руки будто холодным ветром. - Хорошо, глава первая, - шепотом начал я, и прочистил горло. - Мне всегда казался странным сей факт, что люди живут в иллюзиях, которые закрывают вид на то, что действительно является реальностью - настолько совершенной, что порой, глядя на нее, так хочется вознестись вверх к звездам. Но у людей нет крыльев, и боль этого осознания заставляет забыться в сером царстве. Взгляните наверх и протяните руки к небу, пытаясь схватить руку вашего ангела. Вот увидите, однажды вы поймаете ее. Я уверен.