Ничего не меняется

Он стоит вполоборота, не торопясь выуживая пуговицы из петель на манжетах. Пальцы поддевают ткань, очерчивают выделяющиеся сухожилия. На расслабленном лице - тень улыбки, а под глазами - горькая усталость, залегающая сеткой ранних морщин. Если у тебя была возможность, ты бы продал несколько лет своей жизни, чтобы от них избавиться. Не у него, нет. На висках - редкая седина, которую ты заметил только несколько дней назад. Взглядом обводишь разворот плеч, проводишь уползающую ткань, которую стягивают с рук, а потом складывают аккуратным возвышением на кресло. Он опускается к пряжке, выуживая кожаный ремень из захвата застежки. Длинные пальцы с аккуратными ногтями и четкими костяшками поглаживают разгоряченную кожу рядом с логотипом. Ты видишь, как в замедленной раскадровке, с добавлением дополнительных секунд, на брюках расстегивается первая пуговица, затем вторая. Никогда не понимал, почему именно классика: без молний, со стрелками, - но тебе это нравится. Терпение лопается, глухим рокотом проскальзывая по глотке. Вдыхаешь полной грудью, зрачки расширяются. Ведешь носом, втягивая яркий и тяжелый запах, сгущающий кислород в комнате до липкой субстанции, облепляющий голую кожу. Напряжение, смешиваясь с предвкушением, поддергивает; на бедрах сокращаются мышцы, а нога, как и весь ты, не может остановиться, медленно, но с равным ритмом, двигаясь вверх-вниз, разрезая умиротворенную атмосферу лишним мельтешением. Он подходит к тебе, пальцем поддевая подбородок. Ведет твою голову сначала в одну сторону, а затем в другую. Наклоняется, носом проводя от подбородка к шее. Затягивает воздух вперемешку с твоим запахом; замираешь, растягивая рот в напряженном и плотном "о". Тебя трясет, а кожа горит под взглядом и случайными прикосновениями. Открываешься, когда он тянется губами к твоей ключице, подставляясь. И тебя срывает. Раз за разом. Дерганные пальцы вплетаются в волосы, путаются; поддаешься на встречу, разводя ноги. Его ладонь проезжается по внутренней стороне бедра, а ты закусываешь щеку, шире раскрывая глаза, судорожно заглатывая воздух. Он почти тебя не касается, а тебе кажется, что стоит ему произнести твоё имя, и всё, ты кончишь. Сдавливает легкие, когда обычные ногти заменяются когтями. Так легко вспарывает кожу. Качнувшись, заваливаешься на спину, а он прижимает тебя рукой к постели. Меняется положение тел, рук, губ. И вот уже пальцы обхватывают щиколотку, а ногу поднимают все выше и выше, надавливая. Мышцы тянет. Скулишь, когда позволяют ногу согнуть, устроив на чужом плече. Кровь на бедре смешивает со слюной, тонкой и прерывистой дорожкой скатываясь к заднице. Дергаешься, пытаясь зажаться и отползти, сходя с ума от собственного помешательства. Когда вы вместе - вот так, наедине, - ты снова маленький мальчик, который страшно боится разочаровать кого-то из взрослых. Прилежно выполняешь молчаливые приказы, повинуешься. Никто тебя не накажет, но ты живешь по собственной системе, где правила играют не малую роль. Только с ним, только в этом мире. Он говорит, чтобы ты держал ногу, не соскальзывая. Ступней на плечо, когда его язык касается ссадин. Задираешь бедра выше, принимая упор на локтях. Вылизывает под аккомпанемент пальцев, которые вводит в тебя. Их только два, а ты течешь. Проскальзывают легко, плавно разъезжаясь в стороны. Прогибаешься в спине, а ладони потеют. Как и весь ты. К спине липнет простынь, а от виска вниз съезжает капля. Ты знаешь, что он не позволит тебе дотронуться до твоего же члена. Даже если будешь просить, изнывать и вертляво подставляться. Поэтому выдыхаешь громко и облегченно, когда пальцы выходят из задницы, а тебя, подхватив, переворачивают на живот, наваливаясь сверху. Проезжаешься членом по кровати, надорвано вскрикивая. А он уже разводит ягодицы, надавливая головкой на покрасневшее колечко, сочащееся от смазки. Резкий толчок, а ты, закусывая основание большого пальца, проезжаешься щекой по кровати. Еще один. Горит поясница, низ живота, а по телу - волна огня, колющими вспышками раскатываясь по рукам. Ритм меняется. От рваному к более плавному и обратно. Срываешь голос, давишься слезами и удовольствием. Он наклоняется, зажимая тебя под собой. Отросшими клыками вдавливается немногими выше шейного позвонка, прокусывая кожу. Ты слышишь, как бьется его сердце. Как дыхание становится тяжелее и скованнее. И от одного осознания, что он до безумия доволен, тебя опрокидывает с головой в ощущения. Резким и ужасающими спазмом, выкручивающими мышцы, разрывая и уничтожая. Кончаешь, а перед глазами все плывет. Задыхаешься, глупо хватаешь ртом воздух, но не приходишь в себя, теряя грани реальности. Ему требуется еще несколько минут, чтобы добиться своей разрядки. И тебе кажется, что ты переживаешь переход от смерти к возрождению. Тело ненадолго расслабляется. Но возбуждение накатывает слабыми волнами. Когда он кончает тебе в задницу, ты всхлипываешь, прекрасно понимая, что дальше будет. Узел набухает, ощутимо распирая изнутри. Он съезжает на бок, помогая тебе перевернуться. Целует шею и плечо, вылизывает родинки около лопатки. Рукой оглаживает живот, смазывая сперму. Спускается к члену, большим пальцем надавливая на голову. Обхватывая вокруг основания, надрачивает, позволяя тебе кончить во второй раз. Тебя выкручивает под невероятным углом, а задница сжимается вокруг узла. И ты всё-таки теряешь сознание. Когда ты приходишь в себя, то в комнате темно, в ней только ты и одинокая записка: До новых встреч, мой юный друг. Питер. Усмехнувшись, закидываешься таблетками и закручиваешься в одеяло, засыпая. Ничего не меняется в этой чертовой жизни.