«Беленький цветочек, рос в горах Скайрима. Глазу был не виден, прятался в снегу. Но кровь лилась, и шла война И алым стал цветок тогда! Впитал он кровь сторон конфликта, Её в себе объединив. Но алым стал он и заметным, Чего никак не обратить. Аленький цветочек рос себе и рос. Но пришёл злой бандит и его сорвал, А затем любимой девушке принёс, Только быстро тот цветок завял. И за это атаманша дала бандиту в нос».
Остатки здравомыслия требовали немедленно перестать сочинять на ходу несуразные и нескладные песенки на детский мотив. Но безумный прилив вдохновения преобладал над всеми чувствами. И Юлиана продолжала своё дело даже тогда, когда люди уже начали возмущаться. Мало того, что её выступление затянулось, так она ещё начала по ходу переходить к другим ритмам, словно пела другие песни. Это начинало даже пугать зрителей. Но альтмерка всё продолжала петь, игнорируя претензии. И это продолжалось до тех пор, пока Виармо насильно не увёл её со сцены и не отвесил ей пощёчину. — Ты в порядке? Что на тебя нашло? — взволнованно вопрошал эльф, придерживая девушку за плечи. — Не трогай меня! — резко оттолкнула мужчину альтмерка, глядя на него со страхом. — Да что с тобой происходит? Юлиана, ты, что, с ума сошла? — откровенно ничего не понимал директор Коллегии и уже забеспокоился за свою жизнь, заметив блестящий кинжал в её руке. — Стража! — завопил он, изо всех сил пытаясь избежать смерти. Это заставило Виармо отступить назад. Но, увы, отойдя лишь на несколько шагов, мужчина упёрся спиной в стену. — Остановись! — буквально закрыла собой директора та самая бездарная певица, что раздражала его тонкий слух. А Эсканор не слушала и не слышала, словно была мыслями не здесь, а очень далеко, где-то на островах. Она лишь смотрела на них и не понимала что происходит. Казалось, этот мир лишился звука. Единственное, что хоть как-то отрезвило альтмерку, это неприятное чувство, когда её кинжал проломил рёбра и вошёл в сердце бездарной певицы. — Так ты не мой отец? — с ужасом осознавая совершённое преступление, блондинка уставилась на испуганного Виармо, который только сильнее вжался в стену, если такое возможно. — Я не хотела… — Именем ярла, ты арестована! — заявил один из стражников, которые всё-таки явились за Юлианой. У них у обоих были мечи и щиты наготове. — Бросай оружие. — Я не хотела этого, — тихо и неуверенно произнесла Эсканор, глядя то на труп перед собой, то на окровавленный кинжал в своих руках. В конце концов, она отбросила кинжал и сдалась властям. — Ааа! — громко застонала девушка от боли, хватаясь за голову, как только её вывели из здания коллегии и направились с ней к тюрьме. Стражники насторожились, так как считали это действие возможной уловкой. А она пала на колени, продолжая держаться за голову и стонать. — Моя голова! Как больно… — последнее альтмерка уже еле прошептала, из последних сил стараясь отогнать мысли, что она видела своего отца. Такого до боли ненавистного. Юлиана помнит до сих пор, сколько боли он ей причинил в своё время. Но она была уверена, что Виармо не её отец. А ей почему-то привиделся жестокий пронизывающий взгляд и подлая ухмылка отца, когда директор коллегии всего-то беспокоился за неё. Та попытка привести девушку в чувства, чуть не оборвала жизнь ни в чём не повинного мужчины. Всего-то пощёчина, хотя он с ней слегка переборщил. Но это же не повод пытаться его убить. Отец с ней был куда более жесток. Эсканор скоро потеряла сознание, а очнулась лишь в тюремной камере, без своих пожитков, в каком-то рванье. Стоило ей только сесть, как она снова застонала и схватилась за голову. Образ отца так и стоял перед глазами, как только блондинка не жмурилась и не распахивала резко глаза, этот силуэт не исчезал, а проявлялся лишь ярче. — Ты жалкое ничтожество, становись на колени передо мной, — заявил весьма красивый, но бессердечный мужчина в талморском одеянии. На мгновение ей показалось, что это её отец, но это было не так. Просто очень похожий альтмер, кроме того, её отец тоже талморец. Это сбивало с толку, и уже не было похоже на видение. — Где я? — испуганно озираясь, вопрошала Юлиана. До неё всё-таки дошло, что это не тюрьма в Солитьюде, а какое-то другое место. — Вопросы здесь задавать буду я, а ты будешь подчиняться и отвечать на них, — строго и холодно произнёс эльф, больно хватая её за волосы и насильно ставя перед собой на колени, затем надавливает на голову, заставляя склониться, и приказывает. — Целуй мои сапоги. Она харкнула на его сапоги, после чего закатила глазки и с видом невинной скромницы заявила: — Я не умею целоваться. — Ты за это дорого заплатишь, — зашипел альтмер на неё змеёй, того и гляди, бросится коброй или задушит, как удав. Но он яростно ударил девушку ногой в грудь, из-за чего она упала на спину и сжалась от боли, стараясь скрыть эмоции. Но стон боли всё-таки слетел с её губ. Ей остро захотелось применить магию, так как оружия с собой никакого не было. Но тут Юлиана осознала ужасающую вещь — она не чувствовала в себе магии, словно кто-то её отнял и было настолько пусто, что даже восполняться было нечему. — Как глупо. Даже не пытайся использовать магию. Пока ты лежала без чувств, я напоил тебя крепким зельем, которое опустошает и полностью останавливает процесс восстановления магии, — нагло усмехнулся талморец, взглядом, будто прожигая её насквозь. В этот момент она почувствовала себя такой же беззащитной, как в детстве, перед отцом. Даже слёзы на глаза навернулись. Отец был с ней очень жесток. Он не просто её избивал, он издевался и получал от этого какое-то садистское удовольствие. Знал куда надавить, чтобы было как можно больнее, как физически, так и морально. И он причинял, таким образом, своей дочери двойные мучения. Разумеется, она была очень рада покинуть острова и отправиться в Скайрим, хотя и была наслышана о суровых условиях жизни. Но хуже тех издевательств с ней точно ничего не могло произойти. Даже когда её привезли в Хелген и пытались казнить, ей было не так страшно. Эсканор смирилась со своей участью и уже была готова попрощаться с жизнью, даже не закрыла глаза, наблюдая, как на неё замахивается палач. Драконы круто повернули судьбу девушки. Но сейчас она думала, что всё идёт по новому кругу. И если её опять попытаются казнить, то вряд ли ей снова так повезёт. — Это Талморское посольство? — догадалась альтмерка. Она уже была здесь, помогая Дельфине. Только тогда Юлиана была снаружи этих камер, и незаметно похитив необходимые документы, направлялась к люку, холодно закрывая глаза на то, как талморцы жестоко пытали какого-то пленника. — Да и нам известно о твоих преступлениях против Талмора. Ты ответишь за всё сполна, — мучительно растягивая слова, сообщил ей эльф и, крепко ухватив девушку за запястье, резко потянул вверх, заставляя её подняться на ноги. — Вставай. Блондинке ничего не оставалось, кроме как подчиниться, но ей совсем это не нравилось. Хотелось как можно скорее и как можно дальше убежать и спрятаться. Вот только перед ней всё ещё стоял вопрос: куда бежать? Ни брони, ни оружия, ни магии, одним только криком с талморцами не справишься. Тем более их много, а она одна. Драконорожденная была крайне недовольна ситуацией и готова была загрызть своих врагов, порвать им глотки, задушить голыми руками, всё что угодно, лишь бы вернуть себе свободу. Но это всё казалось ей бесполезным. Даже если Эсканор каким-то чудом удастся тут всех перебить и сбежать, её снова поймают и примутся мучить куда сильнее. А этому мучителю было плевать, о чём она думает. Его стремление состояло в том, чтобы издеваться и не давать ей придумывать план побега. Как только она поднялась по его велению, он взял в руки палку и со всей силы ударил по рёбрам, а после того как блондинка согнулась, ещё добавил по спине. — Кха-кха, — никак не могла Юлиана откашляться, упав на пол и держась за рёбра. Ей не хотелось верить своим ощущениям, но, судя по ним, у неё было сломано ребро и, возможно, не одно. — О, Молаг Бал, за что? Поди, наслаждаешься, козёл! — Что ты сказала? — неожиданно прорезал ей слух какой-то голос в голове. Очень низкий и властный мужской голос. Девушка догадалась, что это Молаг Бал и почему-то усмехнулась. Она знала, что его помощь может ей стоить очень дорого, но самой ей было никак не справиться в такой ситуации. — Молаг Бал, помоги мне, пожалуйста. Я очень прошу, я умоляю. Я всё, что угодно, для тебя сделаю, только помоги мне сбежать отсюда, — шептала альтмерка, делая вид, что бредит. У неё был достаточно болезненный вид, чтобы талморец поверил в это. Эльф бросил в её сторону брезгливый взгляд и собирался уже оставить одну в камере, а продолжить мучить как-нибудь потом. — «Всё, что угодно», — процитировал поработитель её слова, словно пытаясь распробовать их на вкус. Кажется, для него это звучало весьма вкусно. — В пределах разумного! — ответила ему уже в своих мыслях драконорожденная и, так же, мысленно, погрозила ему кулаком. А то мало ли, до какой степени этот наглец раскатает губу. — Что ж, я помогу тебе, раб. А после скажу, что ты должна будешь для меня сделать, — властно рассмеялся Молаг Бал. — Сейчас ты сможешь рвать своих врагов на части. Удачи. Ха-ха-ха! Его смех отгремел, как раскаты грома и Юлиана стала менять свою форму. Она превращалась в нечто подобное драконо-человеку. У неё даже хвост появился, а так же острые когти и зубы. Её несколько пугали эти изменения, но ничего не оставалось, кроме как использовать то, что было так любезно подарено Молагом Балом. Девушка, которая ныне выглядела как нечто ужасное, легонько дёрнула за подол талморца, тот обернулся и, ужаснувшись, стал направлять на неё молнии. — Это тебя не спасёт, — резко и хрипло произнесла Эсканор, проламывая ему рёбра и вырывая сердце. — Ну, что? Нравится, когда тебе рёбра ломают? На происходящие весьма оперативно отреагировали и другие талморцы, которые тут присутствовали и пошли в атаку на «чудище». А альтмерка, покинув камеру, набросилась на них, совершенно не обращая внимания на их количество и мощность их атак. Только наступала и разрывала их тела на части. Конечно, один из них, почти удачно, ударил её мечом. Но она вцепилась в его руку зубами с такой силой, что оторвала её. «Круто. Мне даже страшно представить, что за это потребует Молаг Бал», — посетили девушку такие мысли, когда она ощутила себя очень крутой, разорвав на части с десяток талморцев. Ведь сделала это с завидной лёгкостью, будто рвала не живых существ, а бумажки или хлипкие тряпочки. Когда в помещении уже никого не осталось, Юлиана развоплотилась и, порыскав по сундукам, нашла все свои вещи и, в полной боевой готовности тихонечко проскользнула в люк и помчалась прочь от этого места.Глава 5. Концерт заказывали?
11 апреля 2014 г. в 21:39
«Ну и, какую же мне песню спеть?» — голова так и была пуста. Ни одной идеи не приходило, а до выступления оставались считанные минуты. Напряжение росло, пот выступал на лбу и руки начали трястись.
— Спокойствие, только спокойствие, — шептала блондинка, в очередной раз, заправляя локон волос за ухо и тяжело вздыхая. Всё ещё сидя в кресле за кулисами и дожидаясь своей очереди.
— Не волнуйся так, Юлиана, — доброжелательно улыбнулся Виармо, почёсывая свою козлиную бородку. — У тебя всё получится, если ты будешь верить в это. Ты точно готова?
— Да, спасибо, всё нормально, — девушка выдавила из себя улыбку, надо заметить, достаточно естественную. — Спасибо за поддержку. Правда, мне немного страшно.
— Не бойся. Это естественно, если кто-то раскритикует. Ты не звон монет, чтобы угодить каждому, — не унимался мужчина, будто ему платят, за успокоение артистов перед выступлением. А Эсканор была бы рада поскорее успокоиться, лишь бы он отстал.
— Вы мне очень помогли. Ещё раз спасибо. Думаю, уже скоро моя очередь, — снова улыбнулась альтмерка, отмахиваясь. После чего встала и начала крутиться перед зеркалом, а то мало ли что случится с платьем или причёской, которые ей так долго подбирали.
— Да, — подтвердил Виармо, на мгновение, зажмурившись и прикрыв руками уши, от пения одной барышни, которая всё ещё была на сцене. — И как они это ещё терпят?
— Думаю, у меня всё будет не столь ужасно, — рассмеялась блондинка. — Я больше беспокоюсь за слова своей песни. Они, скажем так, весьма своеобразны.
— Истинные ценители искусства поймут, — всё так же успокаивал он девушку. Это уже начинало её смущать. Но бард, ничего не дожидаясь, вышел на сцену, чтобы объявить выход Юлианы.
— А теперь выступит прекрасная девушка по имени Юлиана Эсканор с одной песней. Какая у тебя песня?
— Аленький цветочек, — ответила она самое первое, что взбрело ей в голову.
— И так, поприветствуйте Юлиану Эсканор с песней Аленький цветочек, — бодро объявил Виармо, приглашая её на сцену.
«Благослови меня, Шеогорат!» — набрала альтмерка как можно больше воздуха в лёгкие. Зелёно-голубые глаза Эсканор подёрнулись едва заметной серой дымкой и приобрели чуть больше стеклянной прозрачности. Будто бы она опьянела. Блондинка пела, но ей казалось, что поёт не она. Словно сам Шеогорат в неё вселился и запел её голосом, напрягая её лёгкие и голосовые связки.