Осада Темного Замка, или Нашествие фанаток Румпельштильцхена-2

Утро выдалось славное. За окном вовсю щебетали птички, светило солнышко, а взлохмаченная голова Белль уютно возлежала на груди у уже проснувшегося Румпельштильцхена. В соседней спальне Белфайер, наконец-то переставший именовать себя Нилом, сопел в подушку, не торопясь вставать — и трогательная отцовская улыбочка появилась на губах Румпельштильцхена, когда он припомнил, что любимый сын и в детстве любил поспать вовсю. Они жили в Темном Замке уже третий месяц, мир без магии благополучно перекочевал в воспоминания, сказочные жители позабыли о Нетландии и прочих неприятностях. Только одно обстоятельство огорчало дружную семью — Эмма, ныне наследная принцесса, никак не могла определиться, кого она больше любит — однорукого капитана Киллиана Джонса или Белфайера, носившего гордый титул «сын Темного». Но Румпельштильцхен был уверен, что Бэй одержит победу над жалким пиратишкой, который, похоже, счел своим хобби уводить женщин из этой семьи. В общем, все было относительно прекрасно. Белль сонно пошевелилась, поудобнее зарылась в узкую грудь любимого и сонным же голосом поинтересовалась, не пора ли вставать. Только Румпельштильцхен собрался объявить, что нет, можно еще поваляться чуток, как в дверь замка постучали так громко, что было слышно даже в спальне. — Кто это в такую рань? — недовольно пробормотал Темный. — Может, заблудившийся путник, которому нужен кров и завтрак? — Белль уже села было на кровати, но Румпельштильцхен потянул ее обратно: — Ложись, милая, я сам открою. — Пупсичек! — донеслось снизу, и маг облегченно вздохнул — по крайней мере, не желающие заключить сделку. Сделки Бэй отцу строго запретил, и даже фирменный взгляд недобитой лани не помог. — Интересно, кого ищут? По-моему, это чешское имя, — предположила Белль, усердно читавшая книжки в мире без магии. — Или фамилия. — Няшик! — стук в дверь усилился, и Румпельштильцхен, уже сидевший на кровати и торопливо натягивавший штаны, сердито пробурчал: — Уже двоих кличут. Белль, передай мне с кресла вон ту рубашку. Еще разбудят Бэя своими воплями! — Усипуленька! — завопил девичий голос, исполненный крайнего, почти истеричного умиления. — Русское уменьшительное? — гадала Белль. — Вроде «Настенька»? Сапоги надевать Румпельштильцхен не стал — еще морока их шнуровать! Он нашарил под кроватью тапочки, утащенные из мира без магии, сунул в них ноги и потопал к лестнице, мысленно жалея, что нельзя спуститься при помощи магии. Но увы — волшебством сейчас Темный не обладал. Точнее, обладал лишь в той степени, чтобы сохранять чешуйчатый облик монстра, но и только (на всякий случай — вдруг понадобится попугать бродяг, решивших бесплатно пожить в замке под опекой сердобольной Белль). Дело в том, что тру лав киссы почти начисто вышибали из Темного магию на целую неделю, поэтому поцелуи в семействе Штильцхенов были исключительно дозированными. Прошлой ночью как раз была очередная их серия вкупе со страстными объятиями, и в преддверии всего этого Темный прикупил запасов на неделю, чтобы не пришлось без особой нужды покидать замок. За дверями тем временем продолжали дружно взывать к неким Пупсичекам, Няшикам и Усипуленькам, пока недовольный Румпельштильцхен не повозился ключом в замочной скважине и не открыл — заспанный, с взъерошенными кудрями, в желтоватой шелковой рубашке и коричневых кожаных штанах. В общем, зрелище довольно милое. Если так поразмыслить. (И заодно вынуть перышко, застрявшее в волосах Темного.) На хозяина мгновенно воззрились аж десять особ чуть младше Белль — с точным определением возраста Темный затруднялся, главное, что намного моложе его самого. Девицы были одеты, как молодежь из мира без магии, и все как одна сверлили широко раскрытыми глазищами смутившегося от такого внимания Румпельштильцхена. Что-то в этих дамах насторожило нашего героя. Поэтому, когда все десятеро шагнули вперед и синхронно протянули к нему руки, испустив душераздирающий визг, сообразительный Румпельштильцхен нырнул обратно в замок и поспешно захлопнул дверь. Он попытался тут же повернуть в замке ключ, но вопящие девки налегли на дверь, не давая ему этого сделать, и угрожающе приоткрывая щель. — Няшичек!! Пусьхен!! Открой!! — кричали одновременно семь голосов, оглушая и без того перепуганного Румпельштильцхена. Он даже не расслышал топот ног у себя за спиной и оглянулся только тогда, когда Бэй решительным толчком вернул дверь в исходное положение. Ключ, ведомый судорожно стиснутыми пальцами Румпельштильцхена, повернулся в замке. Девицы истошно визжали за дверями, требуя в ультимативном порядке, чтобы к ним вышел неведомый Няшик. С лестницы свесилась встревоженная Белль в голубой ночной сорочке, интересуясь, кто там припожаловал. — Ничего особенного, Белль, сейчас разберемся! — Бэй проворно подтащил к двери тяжелое кресло и подпер — на всякий случай. — Папа, ты в порядке? — Да… кажется, — Темный медленно приходил в себя и с ужасом поглядывал на дверь, попутно тер уши, в которых так и стоял звон. — Кто… кто это такие? Я подумал, они убить меня хотят! — Подожди-ка, — Бэй внимательно прислушался к доносившимся из-за двери воплям. — Подожди… Белль была уже рядом и заботливо обняла свое чудовище, полная решимости выйти с метлой и накостылять по шеям этим мерзким бабам! — Пап, это, похоже, твои фанатки, — ситуация не располагала, но похоже, что Белфайер с трудом сдерживал смех. — Мои — кто? — подозрительно прищурился Румпельштильцхен. Все свои предметы он знал наперечет, и шумных особ с таким названием среди них не имелось. — Фанатки, — повторил Бэй и снисходительно пояснил: — В общем, поклонницы. Сторибрук был отрезан от нашего мира, поэтому неудивительно, что ты… — Нашего мира?! — возмутился Темный, которого все еще поглаживала, как кота, Белль. — Бэй, мы уже говорили с тобой об этом; твой мир и твой дом здесь, и ты… — …Бэй, а не Нил! — Белфайер подумал и потащил к двери еще одно кресло. Пыхтя, он недовольно продолжал: — Вот еще с утра силовыми упражнениями заниматься! Папа, ты мог как-то поумерить свои старания изображать яркого и крутого Темного мага?.. Похоже, у тебя завелась целая куча поклонниц! В голосе Бэя, пристраивавшего у дверей замка второе кресло, промелькнула некая доля обиды — мол, почему не у меня — но, вслушавшись еще раз в дикие вопли долбившихся в дверь девиц, он благоразумно решил, что лучше порадоваться. Румпельштильцхен хотел схватиться за голову, но передумал и вместо этого вцепился в Белль: — Ты хочешь сказать, что Няшик — это я? Пупсичек — это тоже я? Улипусенька — это тоже я? — Усипуленька! — педантично поправила Белль. — А еще Пусьхен, — хмыкнул Бэй, и последние три буквы имени прозвучали, как решающий фактор. Румпельштильцхен тоскливо уставился на дверь. Он не хотел никаких фанаток! Выглядели они весьма угрожающе. А Бэй еще уверяет, что они в восторге от Темного! — И что нам теперь делать? Магии-то у меня неделю не предвидится, — скривился Румпельштильцхен и задумчиво добавил: — А то б я оранжерею организовал. Белль негодующе пронзила его взглядом: — Румпи! Так нельзя! Они… в них же тоже, наверное, есть что-то хорошее, — она вслушалась в неистовые визги фанаток, требовавших, чтобы хозяин замка вышел к ним, и с сомнением пробормотала: — Наверное. — Так, давайте не будем о том, чего не будет, — неуклюже вмешался Белфайер, подавив желание прочесть отцу лекцию. — Что же нам теперь делать? — всплеснула руками Белль. Румпельштильцхен нервно передернул плечами и предположил самое худшее: — Скорее всего… выдерживать осаду.