Исцеление от воспоминаний

Я просыпаюсь от того, что в комнате слишком светло. Так непривычно. Обычно я встаю, когда солнце еще не успевает подняться. Но сегодня в те два места, где я периодически бываю, кроме дома – университет и библиотеку – я не попаду, потому что сегодня никто не работает. Ведь сегодня особенный день — ровно год со дня победы во Второй Магической Войне, в войне с Волдемортом. Однако едва ли можно назвать этот день праздником: еще не забыт весь ужас тех дней, многие волшебники еще не оправились от пережитых утрат. Постоянное недосыпание дает о себе знать: глаза слипаются, но я привычно не обращаю на это внимания. Несколько минут я просто лежу и наблюдаю за солнечными зайчиками на потолке, а потом, сделав над собой усилие, всё-таки поднимаюсь. После ванны я спускаюсь вниз, в столовую. Родители уже там. Что-то обсуждают, сидя за столом. Увидев меня, почему-то сразу замолчали. — Драко, — говорит мать. Её бледные худые руки уже держат тяжёлый чайник. Она наливает горячую жидкость в мою кружку, от неё тут же начинает подниматься пар, рассеиваясь в воздухе. Отец наблюдает за мной, и на его лицо ложится тень беспокойства. Странно видеть его таким, хотя я мог бы уже и привыкнуть — в последнее время это выражение почему-то появляется у него всё чаще и чаще. — Мы не хотели тебя будить, ты и так не высыпаешься. — Всё нормально, — я сажусь за стол и пытаюсь вспомнить, когда в последний раз мы сидели вот так, вместе, как семья. На ум ничего не приходит. — Ты немного бледный. Как ты себя чувствуешь? — Мама волнуется за меня, но со мной ведь всё в порядке. — Всё хорошо, — отвечаю, почему-то не решаясь смотреть ей в глаза. Мы завтракаем молча, и я задумываюсь о сегодняшнем дне. Сегодня я увижу его, если точнее, мы всей семьей собираемся его навестить. — Во сколько мы пойдем к Северусу? — спрашиваю я. Они смотрят друг на друга, потом на меня. Отец не спеша отставляет кружку в сторону, словно раздумывая над ответом. — Когда ты будешь готов, — говорит он, пристально вглядываясь в мое лицо. Я искренне улыбаюсь, что бывает нечасто в последнее время. Единственный человек, который еще может заставить меня улыбнуться — это Северус. Папин лучший друг, мой крестный и наставник. Да, он мрачный, нелюдимый затворник, с далеко не самым приятным характером, но он лучший человек из всех, кого я знаю. Он всегда меня поддерживал и защищал, даже если его об этом не просили, и я очень многим ему обязан. Он ведь теперь не только мой герой. Его полностью оправдали и присвоили статус национального героя Британии, когда стал известен его вклад в победу в этой войне. Но, видимо, он был слишком горд, чтобы прийти на церемонию вручения. К слову, нас тоже оправдали. И тут, конечно же, не обошлось без Поттера, главного борца за справедливость: он заручился за нас перед Министерством Магии, уверив их, что во время Битвы за Хогвартс мы были на "светлой" стороне. Папе пришлось наступить на свою гордость и подтвердить его слова, иначе мы все оказались бы в Азкабане, где сейчас и находится большая часть выживших Пожирателей Смерти. Правда, у нас отобрали немалую часть имущества, которое, по заявлению властей, пойдёт на благо общества. Нам даже пришлось переехать в дом поменьше, но нельзя сказать, что мы бедствуем. Отец был готов к такому повороту событий, поэтому подстраховался. Сейчас он работает в Министерстве и занимает довольно высокую должность исключительно благодаря своему уму и способностям. Именно он помог наиболее оптимально спланировать бюджет на послевоенный период, и всем пришлось признать, что у него необычайный талант в таких делах. Первые месяцы после войны в стране был хаос. Много сил потрачено на восстановление разрушенных зданий и поимку преступников, а также на поддержание порядка. Но постепенно всё вернулось в прежнее русло. Жизнь продолжилась. Как и всем моим однокурсникам, участвовавшим в последней битве, мне разрешили досрочно сдать экзамены за седьмой курс в Хогвартсе, и я поступил в Лондонский Университет Высшей Магии на специальность "Алхимия и зельеварение". Здесь учатся лучшие волшебники со всей Британии. И я даже горжусь, что сейчас мой средний балл высший среди первокурсников, даже выше, чем у Грейнджер. Да, она тоже тут учится. Иногда я встречаю ее в университетских коридорах. В такие моменты я просто отвожу взгляд и делаю вид, что мы не знакомы. А однажды она поздоровалась со мной, сказала: "Привет, Драко", как будто не было тех шести лет, полных ненависти друг к другу. Надо признаться, я даже растерялся и не знал, что ответить, поэтому получилось что-то невнятное. Я думал, она меня ненавидит, но теперь сомневаюсь. Война нас всех изменила, может, это и к лучшему? Но есть один человек, который остался собой, несмотря ни на что. Северус. Он заперся у себя дома и практически никуда не выходит. Варит в своей лаборатории экспериментальные зелья и наконец-то может насладиться спокойной затворнической жизнью без постоянных интриг, которые так его утомляли. Иногда в выходные я прихожу к нему домой и пропадаю там на полдня. Помогаю ему с экспериментами. С таким учителем неудивительно, что я лучший на потоке по Зельям. Я ловлю себя на том, что, увлекшись мыслями, на некоторое время выпал из реальности и теперь разглядываю причудливый узор на кружке застывшим взглядом. Интересно, сколько я так уже сижу? Судя по тому, как на меня смотрят родители, уже довольно долго. Я улыбаюсь им. Не хочу, чтобы они беспокоились из-за меня. Допиваю чай и возвращаюсь в свою комнату. В глаза сразу бросается стопка учебников, и я мысленно говорю им: "Не сегодня". Сейчас я с ними практически не расстаюсь, проводя за книгами почти всё свободное время. Около получаса я провожу, пытаясь привести в порядок свой внешний вид. Волосы уже отросли до плеч, и я собираю их в хвост, тем самым становясь еще более похожим на своего отца. В итоге, смотря в зеркало, не узнаю себя. Нет, конечно, узнаю, но я больше похож на того Драко Малфоя, который был до войны. Того самовлюбленного и надменного слизеринского принца. Сейчас я не чувствую себя таким. Родители уже ждут меня. — Ты такой красивый, Драко, — мама обнимает меня, видимо, тоже увидела своего прежнего сына, а мне становится неловко. Отец только слегка похлопывает меня по плечу, улыбаясь уголками губ. Определенно, на него война подействовала положительным образом. Больше нет того холодного и расчётливого Люциуса, есть Люциус — глава рода Малфоев, который всё сделает ради своей семьи и вовсе не из-за стремления сохранить род и чистоту крови. Потом мы вместе выходим на улицу и аппарируем, взявшись за руки. Несколько не самых приятных секунд, и вот, под ногами вновь твердая земля. Солнце светит ярко, заставляя щуриться. Но на улице совсем не жарко. Холодный ветер не позволяет согреться, хотя я и закутался в мантию, насколько только это возможно. Я оглядываюсь по сторонам — хочу увидеть Северуса. Нахожу его сидящим на скамейке в тени раскидистого дуба. Я подхожу и сажусь рядом. В детстве мы часто сидели с ним вот так, просто разговаривали, он рассказывал мне обо всём на свете, а я каждый раз с интересом слушал очередную невымышленную историю. Сейчас кажется, что это было в прошлой жизни. — Здравствуй, Северус, — улыбаюсь я. — Рад тебя видеть. На самом деле я сдерживаюсь, чтобы не улыбнуться еще шире. Рассматриваю его лицо. Оно всё такое же, как раньше, он совсем не изменился за год. Его черные волосы падают на плечи, а не менее черные глаза смотрят прямо на меня, и я могу увидеть в них свое отражение. Сегодня он не хмурится, а слегка улыбается мне. Его лицо спокойно и даже расслаблено. Я редко вижу его таким. — Привет, Драко, как ты поживаешь? — его голос такой непривычно умиротворенный. — Отлично, — я отвечаю, наверно, слишком быстро. Он недоверчиво смотрит на меня, а я думаю о том, что в его извечной черной мантии, должно быть, совсем не холодно. Наверно, даже ветер не может пробраться сквозь толщу материи, в которую так старательно укутал себя мой бывший декан. — Как дела в университете? — спрашивает не просто из вежливости, это заметно, всегда было заметно, даже если он пытался это скрыть. — О, я лучший на курсе. Даже лучше Грейнджер, — говорю не без гордости. Его брови удивленно ползут вверх. Я смотрю на его пальцы. Они белым пятном выделяются на фоне черной мантии. Его кожа такая светлая, и я не могу удержаться от замечания: — Тебе надо чаще бывать на солнце. — Кто бы говорил, — беззлобно усмехается он. — Мне кажется, ты вообще не гуляешь. У тебя хоть друзья есть? Что за глупости? — Зачем мне друзья, у меня же есть ты, — недоумеваю я. Он смотрит на меня как-то странно. Мой ответ его почему-то не удовлетворил. — Драко, я не хочу, чтобы ты повторял мои ошибки, — он ненадолго задумывается. — Ты можешь пообещать мне кое-что? — Что? — Я настораживаюсь, ожидая чего-то неприятного для меня. — Обещай, что найдешь друзей. А меня отпусти. Я не совсем понимаю, зачем ему говорить это мне, но он серьёзно смотрит на меня, ожидая ответа. От этого пристального взгляда мурашки пробегают по коже. Не желая портить такой редкий момент глупыми спорами, я утвердительно киваю. — Ты ведь понимаешь, что это всё не по-настоящему? — О чём ты говоришь? — смеюсь я. — Драко, ты осознаёшь, где мы находимся? — голос Северуса плавно меняется, превращаясь в голос отца. Он выжидающе смотрит на меня, его лицо прямо перед моим. Мама стоит чуть позади, скрестив руки на груди. Вид у нее не радостный, отмечаю я. — Мы с Северусом просто разговариваем, — отвечаю я и оборачиваюсь к нему, чтобы он подтвердил мои слова. Сейчас они с отцом опять обменяются колкими фразами и примут нарочито неприязненный вид, а потом папа первый не выдержит и улыбнется, а за ним и все остальные. Так было всегда. Должно быть и сейчас, но... Я поворачиваю голову и не верю своим глазам: Северуса нет. Куда же он мог деться? Осматриваюсь по сторонам, но не нахожу его. И я начинаю узнавать это место. Место, скрытое от привычной городской суеты долгими рядами деревьев. Здесь нет лишнего шума, нет толпы прохожих, спешащих по своим делам или просто прогуливающихся, коих можно встретить практически в любой части Лондона. Есть лишь непривычная для городского жителя тишина и длинные ряды каменных надгробий. Как я мог их не заметить? — Идем, Драко. Мы не спеша проходим мимо десятков или сотен памятных плит. Все они разных форм и размеров, но все одинаково унылы и печальны. Это боль, застывшая в камне. Обрывки фраз, высеченных руками умелых мастеров, врываются в мое сознание. Для меня — ничего не значащие имена и даты, а для кого-то — огромная утрата и чувство пустоты внутри, где-то, где должно быть сердце. Мы останавливаемся перед одним из них. Я читаю: "Северус Тобиас Снейп 9.01.1960-2.05.1998" Я отказываюсь верить, но понимаю, что это правда. Я достаточно долго убегал от реальности, и теперь, наконец, настало время столкнуться с ней. Воспоминания, от которых я так старательно пытался избавиться, теперь возвращаются одно за другим, и меня бросает в дрожь. Я вспоминаю, как мы после войны стоим возле тела Северуса. По-моему я тогда что-то кричал, и меня пришлось успокаивать. Потом я поступаю в университет и с головой погружаюсь в учебу. Постепенно стройные ряды новых знаний вытесняют болезненные воспоминания, и пустота внутри уже не такая всепоглощающая. Вспоминаю, как я прихожу в его пустой дом, который теперь по праву наследства принадлежит мне. Один экспериментирую с различными составами зелий в сохранившейся лаборатории, листая его рабочий журнал, исписанный мелким ровным почерком. Я вдруг осознаю, что сам придумал себе реальность и прожил в ней целый год. Стоит полагать, я ненормален и схожу с ума. И вот я стою на улице перед могилой такого дорогого мне человека. В небе всё так же беспощадно светит солнце, а ветер продувает чуть ли не насквозь, но меня трясёт вовсе не из-за него. Мокро. Прикасаюсь к щеке и чувствую влагу. Что это? Слёзы? Торопливо вытираю лицо рукавом. Взгляд проясняется, и теперь я вижу, что мы здесь уже не одни: рядом с могилой учителя стоят еще четверо его бывших учеников. Я сразу же узнаю их, узнал бы даже через десять лет, не то, что через год. Поттер почти такой же, как был, стоит в своих неизменных очках, но одет хотя бы не в обноски. По нему не скажешь, что это человек, о котором говорит весь мир — спаситель магической Британии, герой и всеобщий любимец. Нет, на его лице я не вижу надменности или презрения, сейчас на нем только неподдельная грусть. Он крепко держит за руку младшую Уизли, ее рыжие волосы ярко переливаются на солнце, и я нехотя признаюсь сам себе, что она даже симпатичная. Рядом стоит еще одна пара: Грейнджер со своим Уизли. Я не понимаю, что она в нем нашла, но это и не мое дело. Они искренне скорбят о своем бывшем учителе, которого так ненавидели в школьные годы, не зная всей правды. Наверняка сейчас они жалеют об этом. Поттер кладет рядом с памятником цветы — большую охапку гвоздик. Я ухмыляюсь про себя, потому что знаю, что Северус не любил цветы, если, конечно, они не использовались как компонент для зелья. — Привет, Драко, — негромко говорит Поттер, не отрывая глаз от могилы Северуса. Удивленно смотрю на него, потом на остальных: в их взглядах нет ни капли былой неприязни, они улыбаются мне, хотя улыбки эти и получились грустными. — Вы не ненавидите меня? — слова сами вырываются, и я смущенно отвожу глаза. Осознаю, что сказал сентиментальную глупость, но именно сейчас я не в силах контролировать свои эмоции. Слишком больно. Через несколько секунд чувствую, как чья-то рука ложится мне на плечи, слегка сжимает пальцы. Оборачиваюсь и вижу Поттера, он улыбается и смотрит на меня своими яркими зелеными глазами. — Ну что ты, — говорит, слегка усмехаясь, — это всё детские обиды. А детство давно закончилось, не согласен? И я согласен. — Если хочешь, пойдем с нами, посидим где-нибудь, выпьем чего-нибудь горяченького, полегчает. Я не хочу отказываться. Отчего-то я хочу сделать так, как он сказал, мне кажется, я вижу понимание в их глазах. Оборачиваюсь к родителям, и они одобрительно кивают. Мы уходим вместе. Ведь сегодня особенный день. Северус, ты снова помог мне, даже после смерти. Помог выбраться из своей норы, и, возможно, теперь я обрету то, чего у меня никогда не было — друзей. Я постараюсь выполнить обещание.