Порно

Лука со злостью смотрел в синие глаза напротив. Он ненавидел их, хотел выцарапать их пальцами, воткнуть в глазницы Перси по кинжалу. Сделать что угодно, но только не видеть больше этого ультрамарина, превосходящего по цвету все синие оттенки. Джексон же доверчиво улыбался, не подозревая о мыслях лидера лагеря полукровок. Кастеллан заставил себя в ответ навесить на лицо дружелюбную улыбку, скрыв ярость в глазах прищуром. Паутинки морщинок, залегших в уголках глаз, придали Луке беспечный вид. Сын Гермеса разомкнул губы, готовясь поприветствовать зашедшего к нему в уголок цивилизации Джексона, но тот опередил юношу, шагнув вперед. Кастеллан шокированно распахнул глаза, джойстик выпал из разжавшихся пальцев парня. Джексон же, с виду всегда непутевый и зашуганный, неожиданно усмехнулся едва ли не столь же надменно, как профессионально умел лидер лагеря, и продолжил в упор смотреть своими синими глазами на него, неверяще проведшего длинными тонкими пальцами по щеке, которой сейчас едва ощутимо коснулись губы Перси, после подобия поцелуя отошедшего на пару шагов как ни в чем не бывало. Через несколько томительных секунд молчаливой переглядки Кастеллан все же среагировал более понятно и прямо. Кулак Луки почти припечатал Перси в один из ненавистных сыном Гермеса глаз, но Джексон умудрился увернуться; да не просто, а так, что оказался прижавшимся вплотную к полубогу. Кастеллан отчаянно уперся взглядом в ультрамарин глаз Перси, находящихся так близко к его, не став предпринимать попытку повторить удар. Джексон улыбался. По-прежнему доверчиво, что вызывало у Луки испуг, непонимание и дрожь во всем теле. Что знает племянник Аида? Почему он так уверен в себе? Что он вытворяет? Лука задавал вопросы самому себе, продолжая молчать. Джексон тоже не спешил разрывать тишину. И, даже наоборот, дал понять, что помолчать еще немного совсем не против. Когда теплые губы Джексона осторожно коснулись его губ, Кастеллан не выдержал: томно выдохнув, схватил его за плечи и принялся жадно целовать. Сын Посейдона страстно отвечал на поцелуй. Влажные языки боролись друг с другом, в то время как их обладатели грубо сжимали друг друга в хватке, не особо похожей на объятия. Джексон вцепился в футболку полубога, приникая к все так же до боли сжимающему его плечи Луке. Поцелуй Кастеллана перешел на шею, когда Джексон был усажен в кресло, а сам лидер полукровок залез к сыну Посейдона на колени. Перси зарывался пальцами в светлые волосы Кастеллана, закинув голову и закусив губу от удовольствия. Лука же терзал нежную кожу лагерного новичка, не закаленного еще боевыми тренировками и больно натягивающего пряди сына Гермеса в ответ на его действия. Перси наконец-то проиграл неофициальное соревнование, разорвав тишину комнаты Кастеллана тихим стоном, когда ладони полубога скользнули под футболку — черт ее подери, тоже синюю. Лука улыбнулся своей победе, лаская чувствительного обладателя ненавистных глаз и радуясь тому, что тот их не демонстрирует, закрыв в наслаждении. Пройдясь подушечками пальцев по торсу Джексона, Лука сжал пальцами его соски, принимаясь массировать и ерзая на коленях громко стонущего и едва ли не вырывающего его волосы Перси. — Пусти, — требовательно прошипел Лука, когда Джексон особенно больно дернул его за блондинистые пряди в ответ на не менее болезненные щипки. Перси улыбнулся, и Лука осознал, что счет сравнялся. Решив больше не допускать подобных ошибок, а вот сына Посейдона заставить изойтись стонами, Кастеллан решительно принялся расстегивать брюки отпустившего его волосы и снова растягивающего синюю командную футболку Джексона. Когда пальцы Кастеллана, скользнув под резинку трусов, обхватили член Перси, юноша рванул сына Гермеса на себя, добровольно затыкая себе рот языком полубога. Лука принялся мучительно медленно водить рукой по уже возбужденному члену хитрого Джексона, грубо целуя сына Посейдона и позволяя продолжить их принципиальное молчание. Отпустив губы Перси, сын Гермеса рискнул еще раз взглянуть в бездонные глаза племянника Аида. «Даже море не такое синее, как эти глаза…» — Кастеллан нежно провел по щеке улыбающегося Джексона, приоткрывшего рот в попытке восстановить дыхание. Лука переместил пальцы на раскрасневшиеся от поцелуев-укусов губы Перси, тот в ответ лизнул один из пальцев командира синего отряда. На этом моменте Кастеллан очнулся. Прищурившись, приложил не ожидавшего такого поворота событий Джексона кулаком в скулу, а затем слез с зашипевшего от боли сына Посейдона и потащил его к лежанке, со сбитым покрывалом, заваленной дисками с играми. Диски были скинуты на пол — сын бога, покровительствующего ворам, не был особо бережлив; Кастеллан пользовался своим положением в лагере, и игрушки, привезенные из-за его пределов, не были тем, о чем стоит сильно беспокоиться. Кастеллан с куда большим удовольствием «побеспокоился» бы о Перси, понятливо улегшемся на серую мятую ткань и нагло смотрящем на Луку, откровенно поглаживая себя по низу живота. Сын Посейдона смотрелся среди всего этого скопища наворованного хлама неуместно. Перси напоминал Ангела, навестившего Преисподнюю. И Лука послушно взял на себя роль Дьявола; заставить визитера пусть не задержаться, но хотя бы запомнить обстоятельства их встречи, стало целью. Синяя футболка Джексона отправилась на пол, к дискам, джойстику и прочим прелестям цивилизации. Сам же хозяин «места, позволяющего отдохнуть от здешней атмосферы исторической реконструкции» вновь прильнул к торсу Перси, на этот раз губами. Джексон снова проиграл раунд, со стоном вцепившись сперва в светлые волосы Луки, обхватившего губами его сосок, а потом, вспомнив прецедент, переместил руки на серое покрывало, сминая его еще сильнее. Возбужденным пахом сын Посейдона упирался в живот лидеру лагеря, ерзая и откровенно давая понять, что не против, если Лука ускорится. Сын Гермеса же упрямо игнорировал недвусмысленные жесты, делая все по-своему. Прикусывая и облизывая чувствительную кожу на груди племянника самого Зевса, Лука добивался признания поражения. И Перси сдался. — Лука… сделай это… быстрее, — просьба была произнесена тоном, каким обычно требуют, но все равно была просьбой. Любовник племянника мужа Персефоны выпустил из плена губ искусанный сосок и, приподнявшись на локтях, посмотрел в лицо лежащего под ним Перси. Темные волосы того растрепались, челка прилипла ко лбу, зрачки были возбужденно расширены, почти закрывая синюю радужку. Чертов синий цвет глаз сына Посейдона действовал на Луку как красная тряпка на Минотавра. Кастеллан был готов сделать все, лишь бы этих глаз не существовало вовсе или чтобы они принадлежали только ему. Но пока полубог делал лишь то, что заставляло Перси смотреть на него полным желания взглядом, тяжело вздымать грудь и шептать: «Аид тебя подери… Лука… быстрее…» И Лука смиловался, ускоряясь. Перси ахнул, выгнувшись на постели, и обхватил ногами талию Луки, введшего член до середины. Сын Гермеса в ответ на действия обладателя ненавистных синих глаз толкнулся сильнее. Член вошел легко, что говорило о том, что Перси подготовился к акту заранее. Терзая простату Джексона, Кастеллан с улыбкой считал его вскрики томного удовольствия, и лишь по истечении десяти вскриков он позволил лагерному новичку кончить, сжав его эрегированный член у основания. — Лука… — Перси нарушил тишину, прерываемую лишь обоюдным тяжелым дыханием юношей, пытающихся восстановить дыхание. — Лука, скажи, в честь чего ты? Ты ведь мог отказаться. Ты меня лю… — Ничего подобного! — резко отринул предположение Перси Кастеллан. — Просто… глаза у тебя красивые! — Глаза? — Перси утер сперму Луки с живота, пару раз в задумчивости моргнул молча, а затем выдал: — А у тебя… у тебя уши! — Второй заход! — взревел Кастеллан, заваливая смеющегося, приподнявшегося на постели Джексона обратно. Синие глаза Перси заискрились счастьем. Он прильнул губами к пунцовому уху Луки, облизал ушную раковину. Кастеллан из напрягшегося состояния перешел к расслабленности, выдавая эрогенную зону. — Глаза красивые, говоришь… — шепнул Перси. — Ну, что же, пусть так. Я сочту за признание, ведь ты не скажешь прямо, да? — Вторым заходом! — подтвердил Кастеллан. Обоюдные улыбки диалог завершили, подтверждая правоту Перси. Да, сын бога обмана не умел говорить прямо о своих чувствах. Но тем не менее да, любит. И не только за глаза.