Этюд в бело-розовых тонах

А вообще-то все началось с гололеда... Убегать по скользкой дороге от взбесившегося демона -- не самое безопасное занятие. В итоге после скорой расправы "пушками по воробьям", то есть Розовым Кристаллом по жалкой Нехелениной мелкой сошке Сейлор Чиби Мун обнаружила, что не может подняться с обледенелой земли... Несколько минут девушка терпеливо сидела на земле в надежде, что боль в вывихнутом колене поутихнет и появятся шансы добрести до дома. Однако "оставь надежду всяк сюда входящий"... вернее, всякий здесь сидящий. От холода нога разболелась еще больше, и Камилла чувствовала, что готова заплакать. Нет, мир положительно против нее ополчился. Все началось с нападения Мертвой Луны на Землю ХХ века. Иллюзион оказался взят без боя -- там никого не было, в том числе и Хранителя. Правда, к превеликому разочарованию Нехелении, Золотой Кристалл тоже исчез, и теперь подручные Цирконии вовсю рыскали по Токио в поисках местонахождения артефакта. Как выяснилось, человек, которого кристалл избирает своим стражем, имеет золотое зеркало мечты: вот на этом отличии и зиждилась вся "гениальная" теория Нехелении, сумевшей из своего зазеркалья хотя бы примерно очертить район поисков (а не то сейлор-воины задолбались бы спасать народ по всему белому свету). По какой уж причине Хранителя Иллюзиона списали со счетов и даже не думали искать -- Хаос их знает! А сейлор-воины с легкой руки Мамору не исключали возможности того, что Страж находится где-то среди людей (ну не мог же он исчезнуть бесследно, правильно?..). Правда, Сетцуна однажды обмолвилась, что шансы уничтожить окончательно Мертвую Луну очень малы -- вот если бы принц вызволил из Пустоты "четверку Сферального Креста", а в просторечье Террианских Лордов... вот тогда было бы другое дело. А так уж -- чего мечтать... -- Заныкать бы Нехению обратно в зеркало, аааа... -- мечтательно протянула принцесса. -- Я бы потом лично перемолола его в ступке и по ветру развеяла, да... Сладостные планы мести нестриженой тетке в зеркале ("Если ты смотришь в зеркало и видишь в нем кого-то другого -- значит либо Нехеления нападает, либо тебе не почудилось и грибы были какие-то не те" (с) Харука) были прерваны раздавшимся за спиной воительницы тихим голосом: -- Вам помочь? Камилла не успела ничего ответить, как незнакомец осторожно обогнул ее и опустился рядом на снег. Весь в белом, он немало напоминал какое-то дневное привидение... если, конечно, такие бывают ("Порядочные привидения днем по улице не ходят" (с) еще не сказано, но обязательно будет произнесено Зойсайтом). Девушка молча попыталась встать, но упала, и незнакомец еле успел подхватить ее. -- Осторожнее, -- все так же невыразительно произнес он и умолк. Камилла опять задумалась о своей судьбе-злодейке. Впрочем, злость сменилась улыбкой, едва девушка вспомнила, к а к и м взглядом встретила Сетцуна семнадцатилетнюю девчонку-сорванца... Впоследствии выяснилось, что прибыть в ХХ век должна была десятилетняя Камилла, а уж никак не взрослая девушка. Но все равно забавно. Удивить Сейлор Плутон -- дело не из легких. -- Что вы тут делаете? -- тихо спросил юноша. Принцесса невольно снова отвлеклась от своих мыслей и стала разглядывать незнакомца. Из-под капюшона белой куртки, отороченного сероватым мехом, выбивались пряди мягких волос цвета вечернего снега -- вроде бы серебристо-белые, но заметно отливающие голубым, даже на вид мягкие, словно перья какой-нибудь диковинной снежной птицы... Лицо юноши было скрыто тенью, и Камилла могла лишь догадываться о том, каковы его черты. -- Сижу, -- не без пафоса ответила девушка. -- Я вам мешаю... Чиби Мун?.. -- в голосе юноши прозвучало что-то такое, что Камилла поняла, что он привык, что ему никто не рад. -- Нет, почему же, -- улыбнулась девушка. -- Вовсе нет. Она видела лишь нижнюю часть лица незнакомца, но готова была поклясться, что его губы еле заметно дрогнули. И, кстати, эта самая нижняя часть почему-то обещала ну чрезвычайно красивую верхнюю... Девушку так и подмывало на правах национальной героини попросить юношу откинуть капюшон. Однако этот парень был настолько необычен, что ей не хотелось рисковать тоненькой ломкой ниточкой, связавшей их. Это так здорово -- чувствовать, как кто-то проникается симпатией и доверием к тебе. -- Я могу предложить вам свою помощь? -- юноша облизнул обветренные губы. -- Я живу совсем недалеко. Вот там. -- он показал на ближайший дом. -- Окно на первом этаже, с черно-белыми занавесками... Видите? -- Вижу, -- Камилла отыскала ладонь незнакомца и сжала. К своему удивлению, она не почувствовала сквозь пушистую ткань перчатки (естественно, белой...) живого тепла. Казалось, юноша состоял из снега -- скрутило, слепило его метелями -- и забросило к людям, жить в вечном одиночестве, источая ледяной холод... -- Пойдемте. Он встал и наклонился к девушке, подхватил на руки, а она обняла его за шею. Как ни странно, ощущение оказалось потрясающе приятным, несмотря на исходивший от юноши ощутимый холодок. Незнакомец без особого труда донес девушку до подъезда. После краткой и невыразительной битвы с ключами, не желавшими покидать карман, юноша наконец-то смог зайти в квартиру и осторожно опустить Камиллу на диван. Осмотревшись, девушка еле-еле сдержала зябкую дрожь, прокатившуюся по телу... Все в квартире было либо белым, либо голубоватых и сероватых тонов, с редкими вкраплениями черного. Одним из таких темных пятен были иссиня-черные занавески с узором из белых снежинок. Диван, на котором лежала девушка, несколько отличался от прочей обстановки своим сиреневатым оттенком, но в целом комната все равно производила удручающее впечатление: не то больничная палата, не то жилище какой-нибудь провинциальной снежной королевы... В углу ближе к окну стоял мольберт, а рядом с ним живописной стопой, умению держать равновесие которой могла бы позавидовать Пизанская башня, были сложены листы бумаги с рисунками. Воспользовавшись тем, что хозяин комнаты на минуту отвернулся, Камилла подняла и пролистала несколько картин. Что и следовало ожидать... Ничего оптимистичного. Либо какие-то заснеженные пейзажи под серым тоскливым небом, либо странные долины, глубокие, до края заполненные серым туманом, из которого остриями копий торчат растрескавшиеся, потускневшие кристаллы, в былом явно отливавшие всеми цветами радуги; запыленные зеркала -- из тех, в которых отражаешься не ты или твое отражение оказывается на редкость болтливым; луга, трава на которых осталась стоять так же, как и при жизни - но обугленной; обожженные деревья, причудливо искривленными черными ветвями-руками тянущиеся в серое небо... И везде -- паутина, метры, километры пыльной старой паутины, обматывающей остарые кристаллы, густой сеткой опутывающей обугленные травы, свисающей мохнатыми гирляндами с черных ветвей, лежащей на снегу и плывущей в затхлом воздухе склепообразных помещений, сплошь заставленных зеркалами... Девушка отложила листы, чувствуя, как ее бьет крупная дрожь. Здесь было холодно -- очень холодно, и узкое длинное зеркало на стене казалось сошедшим с этих картин-видений. Белизна комнаты давила, подчиняла себе, заставляла ощущать себя одинокой и оторванной от мира. Разбросанные тюбики с краской были единственными яркими пятнами. В воздухе чувствовалось напряжение, исходившее, казалось, из глубины бесчисленных рисунков и набросков, изображавших объекты, достойные одобрения Сальвадора Дали. Судорожно протянутые, силящиеся прорвать хрупкий бумажный плен и вырваться наружу конечности, лица -- если это можно было назвать лицами, -- искаженные предсмертным ужасом, обугленные кости и страшные кровавые раны, тяжелые цепи, съедающие кожу на запястьях до того, из-под железных колец течет кровь, обугленные крылья -- и паутина, паутина, душащая, оплетающая все вокруг, не пропускающая ни единого луча солнца, утягивающая хрупкое ангелоподобное создание с лицом-маской в пропасть, разверзнувшуюся за его спиной... тонкие пальцы с острыми птичьими коготками... мольба в белом лице с темными прорезями глаз и страшным, бездонным провалом рта... окровавленные перья, летящие по ветру... В этой квартире мир выдуманный причудливо мешался с реальным, галлюцинации хозяина пугающе отчетливо проступали на белых стенах, Камилле было страшно оглянуться назад -- а вдруг из-под двери медленно растекается лужа чьей-то крови?.. -- Ты в порядке?.. -- опять так же пусто прозвучал голос творца всего этого рисованого кошмара. -- Ага, -- ответила Камилла и только потом осознала, что юноша заговорил с ней на "ты". -- А как тебя зовут? -- Гелиос, -- он сел на пол рядом с диваном. -- А меня... -- Камилла не успела договорить: узкая прохладная рука осторожно прикрыла ей рот, заставляя замолчать. -- Не надо, Сейлор Чиби Мун, -- тихо произнес Гелиос. -- Я не хочу знать твоего имени. И только теперь Камилла увидела его лицо -- осунувшееся, с запавшими глазами, но при этом удивительно красивое. Тонкие светлые брови вразлет, красивая линия носа, чувственный рот -- и потрясающе глубокие и грустные глаза удивительно теплого светло-карего, почти янтарного цвета, так не подходившего к мертвенной белизне и окружавшему юношу холоду. Но выражение, застывшее на этом прекрасном лице, было выражением затравленного существа, привыкшего быть отверженным и одиноким. -- Не сочти за наглость, -- начала девушка, -- но могу я спросить у тебя кое-что? -- Что конкретно? -- Вот эти все существа, которые ты рисуешь, пейзажи -- ты это сам выдумал? Юноша еле заметно поморщился, словно вопрос Камиллы причинил ему боль. -- Нет, -- справившись наконец с собой, ответил Гелиос, -- я их вижу. -- Видишь? -- Да. Это мои видения. Давай я лучше посмотрю твою ногу, хорошо? -- вопрос прозвучал как мольба отойти от темы разговора, и Камилла подчинилась. Гелиос осторожно, чтобы не причинить боль девушке, стянул высокий розовый сапог и стал осматривать колено. -- Ты врач? -- спросила она. -- Нет, -- ответил Гелиос. -- У тебя растяжение. Ты сможешь залечить его магией? Камилла вздохнула: -- Попытаюсь, -- и положила ладонь на поврежденный сустав. Закрыв глаза, девушка начала шептать древние заклинания, которым ее учили, и через некоторое время боль утихла. -- Странно, -- проинесла воительница, задумчиво созерцая собственное колено, -- обычно у меня эти заклинания не действуют... Эй, ты чего? -- она наконец-то заметила, что Гелиос смотрит на нее со смешанным выражением ужаса, восхищения и радости. -- Значит, магия все-таки существует!.. -- воскликнул он. -- А... что?.. -- осторожно спросила Камилла. -- Я верю в то, что в мире существует магия, -- тихо ответил юноша. -- Надо мной всегда все смеялись, но теперь... теперь я вижу, что я прав. Теперь мне будет все равно, кто и что про меня говорит. -- Гелиос отошел к мольберту и стал рассеянно перебирать кисти. Камилла молчала, не зная, что ему ответить. -- Ты сейчас уйдешь, -- скорее утвердительно, чем спрашивая, произнес юноша через пару минут. Чиби Мун пожала плечами. -- Ну наверное да... -- и осеклась, увидев, как изменилось лицо Гелиоса. Словно у него отняли последнюю искру света и тепла. -- Нет, нет, я еще вернусь! Ну хочешь, я буду приходить к тебе каждый день?!.. Но юноша отвел взгляд и уставился в окно. И чего там только интересного? Серое небо, белый снег... -- Мне не нужно этого. Если ты будешь приходить, я узнаю тебя ближе, и тайна рассеется. Сейчас ты для меня -- загадка, я ничего не знаю о тебе, -- голос юноши креп, становясь все громче, -- а если я узнаю тебя -- я боюсь разочароваться, понимаешь?.. Потому что обычно все люди, с которыми я знакомился ближе, оказывались... скажем так, не очень честными. -- Тебе просто не повезло, -- начала Камилла, но Гелиос жестом остановил ее. -- Ничего не говори. Я не хочу знать ни твоих принципов, ни твоего мировоззрения. Я просто... -- в голосе юноши зазвучали ноты надтреснутого стекла, -- хотел, чтобы ты побыла со мной подольше... Он умолк, и, хотя Камилла не видела его лица, ей показалось, что он ждет ее ответа. И от нее зависит, разочаруется ли он в жизни окончательно -- или у него останется еще какая-то надежда... "Я не хочу, чтобы он после моего ухода выбросился из окна, -- подумала Чиби Мун, -- поэтому я останусь..." -- Ладно, тогда я останусь, -- она улыбнулась и устроилась на диване поудобнее, -- просто я думала, что мешаю тебе... Гелиос отрицательно покачал головой. -- Не мешаешь, -- он подошел к дивану, опустился на колени и в неожиданно интимном жесте прижался щекой к руке Камиллы. Девшка вздрогнула от прикосновения его холодных пальцев, и он мгновенно отпустил ее. -- Извини. -- Чиби Мун хотела было возразить, но юноша вдруг задал вопрос: -- Могу ли я нарисовать тебя?.. -- А почему нет?.. -- ответила девушка. -- Но разве ты успеешь? -- Я хочу сделать лишь набросок, чтобы не забыть. Память имеет свойство стираться, а рисунок останется со мной навсегда... -- Гелиос отошел к мольберту. -- Сядь, пожалуйста. -- он отдернул занавески, и в глаза Камилле ударил рассеянный зимний свет. Чиби Мун вздохнула. Странный какой-то парень... Никак не пытается познакомиться поближе, наоборот -- отвергает все возможности это сделать. Однако просит разрешения нарисовать ее, чтобы не забыть... Неужели одиночество может довести человека до такого состояния? Или ему кто-то причинил очень сильную боль и теперь Гелиос никому не верит?.. Буквально через какие-то сорок минут Камилла с удивлением увидела, что Гелиос складывает кисти. -- Что, все уже?! -- удивилась девушка. -- Да, -- последовал ответ. -- Единственное... знаешь, я ненавижу яркие цвета, поэтому, возможно, нарисовал не очень хорошо. Камилла подошла к мольберту и посмотрела на рисунок. Ничего себе... И это он еще "нехорошо" называет... Другое дело то, что на портрет это все походило меньше всего... Начнем с того, что Гелиос нарисовал Камиллу в абсолютно другой позе. Во-вторых, рисунок был почти весь нарисован одним лишь контуром, а раскрасил юноша только воротник, юбку, украшения на сейлор-фуку и волосы Чиби Мун -- и то каким-то приглушенными или очень бледными цветами. Самым ярким пятном в рисунке оказался Розовый Кристалл, который Камилла держала в руке, отбрасывавший причудливые отблески -- казалось, еще немного, и его лучи вырвутся из пространства картины на свободу... Интересно, откуда Гелиос знает, как выглядит расцветающий Розовый Кристалл?!.. И как сумел передать то ощущение пронизанности всего вокруг розовым светом и мощной энергией, которое возникает в этот момент?!.. Кто он такой, этот юноша с погасшими глазами, ушедший в мир своих пугающих фантазий и полностью отстранившийся от реальности?!.. Камилла с трудом оторвала взгляд от картины. -- Ну как, -- ей показалось или Гелиос действительно волнуется, ожидая ее ответа? -- Не волнуйся, классно, -- она попыталась вложить в эти слова все свое восхищение, и, кажется, получилось. Во всяком случае, во взгляде юноши впервые мелькнуло что-то похожее на оживление. -- Это хорошо, -- сдержанно ответил он, но Камилла чувствовала, что он рад ее похвале. Да что ж за ходячая ледышка, а... Вроде все чувствует, но никакой реакции из него не выбьешь. Хотя... "Да я же с ним больше никогда не встречусь, -- парировала Камилла в ответ на упреки здравого смысла, -- а парень, может быть, всю жизнь вспоминать будет..." Поколебавшись немного, девушка шагнула вперед и обняла Гелиоса за шею. К ее удивлению, юноша как-то заторможенно отреагировал на подобное действие. Только уставился на Чиби Мун во все глаза, словно пытаясь просчитать, что она будет с ним делать, но при этом натыкаясь на полное зависание стандартной логики, что-то вроде "программа выполнила недопустимую операцию и будет закрыта" или "не найдено элементов, удовлетворяющих условия поиска"... Мгновение полюбовавшись произведенным эффектом, Камилла закрыла глаза и прижалась губами к губам Гелиоса. Вот черт -- никакой реакции... А целовать его оказалось очень приятно... Чиби Мун крепче прижалась к груди юноши, углубляя поцелуй, с каким-то, как ей казалось, извращенным наслаждением ощущая вкус его губ... Оторваться на мгновение, вздохнуть -- и опять прильнуть к этим невыразимо податливым губам, вновь ощутить пьянящий вкус ледяной вишни, почувствовать холодок зубов, срывая взволнованный полувздох-полустон, заставляя ответить... Наконец девушка взяла себя в руки, отпустила юношу и посмотрела на результат своих стараний. М-дааа... стоило проделать все это и потерять над собой контроль, чтобы увидеть, как, казалось бы, непоправимо закрывшийся от всех эмоций и чувств Гелиос потихоньку заливается румянцем! -- Ты что... поцеловала меня?!.. -- почти вскрикнул юноша, и Камилле на миг показалось, что он сейчас обратится от нее в бегство. И почти не ошиблась... - Ага, -- ответила она, глядя на юношу невинным взглядом только что вылупившейся из яйца Годзиллочки. -- А ты что, еще никогда в жизни не целовался? Гелиос отвернулся к окну, пытаясь скрыть смущение, и (как подозревала Камилла) заливший его щеки яркий румянец. -- Нет, -- еле слышно прошептал он. -- Пожалуйста, уйди... -- Зачем? -- ошалела Чиби Мун, явно не ожидавшая подобной реакции. Она его расшевелить хотела, а не причинить ему боль... -- Ты что, обиделся? -- Нет, разочаровался. -- Гелиос оставался неподвижен, словно прекрасная ледяная статуя. -- Я не думал, что ты... что ты такая же, как все!.. -- почти выкрикнул он. -- Черт, мой замысел по захвату мира разоблачен, -- выдохнула Камилла. -- С чего ты решил, что я к тебе пристаю? Тебя что, уже кто-то пытался соблазнить? Гелиос кивнул. -- И, что самое постыдное... это был мужчина. -- Юноша как-то растерянно посмотрел на свои руки, словно не зная, что с ними делать. -- Я стараюсь этого никогда не вспоминать, но это было. И я не хочу иметь дело с той, которая ведет себя подобным образом... На это Камилле нечего было возразить. -- Извини, -- тихо произнесла она. -- Я не могла этого знать. -- Уходи... -- тихо прозвучал-прозвенел голос юноши. Камилла попыталась протестовать: -- Тогда хотя бы открой мне дверь, а то... -- Я не закрывал дверь, -- холодно ответил он, и Чиби Мун не осталось ничего, кроме как подчиниться. Выходя из подъезда, девушка подняла голову и увидела Гелиоса. Он все так же стоял у окна и смотрел куда-то вдаль. По лицу его текли слезы... *** Прошло целых две недели, но Камилла все еще не могла забыть случайную встречу. Хуже того -- она обостренно переживала все произошедшее, стыдясь собственного поступка. Ну и кто дернул ее так поступать?!.. Неужели она не понимала, что Гелиос может отреагировать... не совсем обычно? Да и как еще прикажете ему реагировать, когда девушка, с которой он знаком не больше часа, лезет целоваться? С каждым днем Камилла начинала ощущать себя все более одинокой и виновной. Ей казалось, что из-за ее поступка Гелиос потерял последнюю волю к жизни. Как она могла так поступать, зная, что стала для него последней зацепкой, священным идеалом девушки?.. Но однажды отчаянно запиликал передатчик, оповещая хозяйку о произошедшем нападении. М-да, обнаглели демоны -- даже в канун Рождества нападать... совсем, что ль, охренели?!.. Но, посмотрев на район нападения, Камилла передумала злиться на Мертвую Луну... Покончив с чудовищем, Камилла отыскала скамейку и села на нее. Уходить отсюда так просто, ничего не сделав, ей казалось просто подлостью по отношению к Гелиосу. Девушка долго раздумывала, что бы такое сделать, и тут ей в голову пришла потрясающая идея... Гелиос крайне не любил, когда его отрывали от работы. Для него ничто в этом мире не могло быть ценнее вдохновения. Все остальное может подождать... Именно поэтому юноша не отреагировал на короткий звонок в дверь, а продолжал как ни в чем не бывало рисовать и из-за этого оподошел к двери только через полчаса, когда данное действие было уже фактически бессмысленно. Впрочем, стоило Гелиосу выглянуть в подъезд, как он понял, что его присутствия и не требовалось. Около двери лежало письмо в аккуратно заклеенном конверте. Юноша подобрал его и, надорвав, вытащил саму записку. "Приходи сегодня в шесть часов вечера на пересечение Четвертой и Шестой улиц, к магазину сувениров "Фонарик". У меня есть что тебе сказать." Гелиос перечитал этот немудреный текст целых три раза в попытке хотя бы выяснить пол автора, но тщетно. Оставалось только задушить остатки инстинкта самосохранения и прийти на указанное место. -- Четвертой и Шестой, говоришь? -- хмыкнул юноша и стал рассматривать конверт. Там, где обычно пишут "от кого", красовалась целая гирлянда из пляшуших кроликов, а имя адресата заменяли аккуратно размеченные ромбики. Автору явно было нечего делать, кроме как расписывать конверт, хотя... Количество ромбиков совпадало с количеством букв в имени Helios. Сам же конверт был со всех сторон разрисован пугающими сюрреалистическими пейзажами, плавно переходившими в переплетения букв и иероглифов неизвестных языков. Общий вид завораживал и заставлял внимательно вглядываться в нанесенные шариковой ручкой черные линии в поисках смысла. Гелиос улыбнулся. Кто бы не написал это письмо -- этот человек начинал ему нравиться. Назначенное в письме место оказалось плохо освещенным тупичком, озаряемым лишь нервными вспышками неоновых ламп вывески магазина. Снег отражал и усиливал это неопределенного тона сияние, наполняя им искрящийся ночной воздух, и все вокруг уже не казалось таким пугающим и опасным. Гелиос подошел к магазинчику и оглянулся. Никого. Подождав еще минут пять и уже начиная склоняться к варианту, что кто-то решил разыграть нелюдимого парня, написав ему такое письмо, Гелиос тихо произнес в пустоту: -- Эй, кто здесь? Ночь мгновенно откликнулась, с видимым неудовольствием выплюнув на призрачный неоновый свет хрупкую девичью фигурку. В первый момент Гелиос не понял, почему на незнакомке нет ничего, кроме коротенького платья, но, увидев характерные остроконечные (а попросту -- неумело заплетенные) оданги, с отвращением отшатнулся от Сейлор Чиби Мун. -- Так это ты, -- в голосе юноши ясно прозвучала брезгливость. -- Да, я, -- покорно согласилась девушка. -- Только выслушай меня... пожалуйста. Выслушай, а потом решай! -- воскликнула она, видя, что Гелиос борется с неодолимым желанием уйти отсюда. Юноша остановился. -- Ну что ж, говори. -- Послушай, -- прижимая руки к груди, произнесла девушка, -- я знаю, что я виновата перед тобой. Но неужели ты не можешь простить? Я никак не могла знать твоего прошлого... -- Надо было думать, -- Гелиос отвернулся, скрестив руки на груди, и уставился на белую бетонную стену дома. Не исключено, что он видел там очередной жутковатый пейзаж... -- Прости меня. Ты ведь именно после... после того случая, о котором мне говорил... возненавидел людей? -- В проницательности тебе не отказать. -- Гелиос стремительно развернулся. -- А теперь слушай меня. Ты не знаешь и, надеюсь, никогда не узнаешь, что тогда конкретно произошло. Могу сказать лишь одно: у меня были все причины возненавидеть людей, а они еще и подлили масла в огонь, поскольку раз за разом оправдывали мое о них мнение. Ты примкнула ко всем остальным, и тебе нет прощения, ясно?! -- Мне кажется, ты выдаешь желаемое за действительное... Ты пользуешься малейшими промахами окружающих, чтобы подпитывать свою ненависть! -- Нет, -- глаза юноши, на какой-то миг зажегшиеся было живым пламенем, снова потускнели. -- Я... я был другим, Камилла. Я почти не тяготился тем, что еще ребенком остался без родителей, один... Знаешь, -- Гелиос почти неосознанно сделал шаг к Камилле, словно притягиваемый невидимой силой, -- я почти не помню своей семьи. Я был доверчив, и после того, как попался в руки извращенца, не мог найти себе места от отчаяния. Чуть не покончил с собой. А потом однажды я нашел этот камень, и у меня появился новый мир, -- в зрачках юноши вспыхнул безумный огонь, -- мир другой, непохожий на ваш! Мне стоило просто закрыть глаза, греясь в свете камня -- и я видел все то, что приводит тебя в ужас, а меня в экстаз. Я живу этим! Тебе никогда не понять меня, не понять той силы, которая дремлет во мне, ожидая часа, когда она сможет вырваться на свободу! Я -- Избранный! Я не знаю, откуда мне это известно -- наверное, мне это тоже поведал мой камень! Но я существую благодаря ему, я охраняю его, и ничто, никакая ваша человеческая любовь не заставит меня оставить свой пост, пока сияет этот золотой свет! -- Любовь?!.. Золотой свет?!.. -- Камилла смогла вычленить только эти два момента. -- В смысле?!.. -- Ну, ведь, кажется, это считается любовью, -- холодно-насмешливо произнес Гелиос, но почему-то сделал еще один шаг к Чиби Мун, -- когда, однажды узнав вкус губ девушки, ты мучаешься, видишь ее во сне, думаешь о ней... Я не знаю, чего я хочу больше -- унизить тебя так же, как унизили меня, или, наоборот, охранить тебя от всех бед, которые только могут грозить тебе... -- юноша ссутулился, сломленный и обессиленный собственным страстным порывом, и Чиби Мун с неожиданной ясностью поняла: в его сердце происходит последняя борьба между светом и тьмой, любовью и ненавистью, разумом и безумием. Но если он говорил правду о сияющем золотом камне и его необычной силе -- то значит... [Memories] -- Если бы мы смогли вернуть хотя бы Гелиоса!.. Пока он не найден, у нас нет шансов на победу. Больше всего я боюсь, что Тьма успеет захватить его сердце... -- Сетцуна отвернулась к окну, с тоской смотря в серую слякотно-снежную даль. -- Его будет очень трудно подчинить, -- с сомнением ответил Мамору. -- Он -- один из Изначальных, Фэйал'ар, созданный самой Гэа, а, следовательно, чище и неподвластнее внешним влияниям, чем все прочие расы. -- Но если он возродился среди людей, то он уже не так защищен. -- В таком случае он подобен Ллэнн'ар, а их тоже было непросто обратить во Тьму. -- Их можно было свести с ума, Эндимион... Он сам сойдет с ума, когда его память начнет постепенно пробуждаться. Спасение только в резком пробуждении, но это так маловероятно... [End of memories] Так, значит, этот полусумасшедший парень может быть Хранителем Иллюзиона?!.. Все верно, все складывалось... Имя, камень, охраняемый Гелиосом, видения фантастического мира... -- Гелиос, -- Чиби Мун протянула юноше руку. -- Я могу помочь тебе. -- Ты?!.. -- он дико расхохотался. -- Ты -- не можешь!.. Меня что-то точит изнутри, понимаешь? И если я не... -- вдруг юноша осекся, с ужасом глядя на Камиллу. Спустя мгновение девушка догадалась, что испугался Гелиос не ее, а того, кто стоял за ее спиной, и обернулась -- но уже было слишком поздно для того, чтобы предпринять что-то более умное, чем тупо заслонить юношу своим телом... Удар шара выбил воздух из легких и швырнул Камиллу на землю. Девушка вскрикнула -- ощущение было такое, будто из нее живьем вырывали сердце, -- и потеряла сознание... А потом пустоту наполнил мягкий золотой свет, могучей волной вырвавший Чиби Мун из небытия. Она открыла глаза и, щурясь от яркого света, спросила: -- Гелиос?.. Второй удар достиг цели: юноша стоял, пошатываясь и отчаянно цепляясь худыми длинными пальцами за раму Зеркала Мечты, сотканного, казалось, из живого света. -- Не может быть! -- закричала Пала-Пала, -- Золотое Зеркало Мечты! -- она совершенно по-детски захлопала в ладоши, радуясь тому, как ловко обогнала остальных. -- Госпожа Нехеления щедро наградит меня! -- Четыре стороны света, доли сферы, крылья сферы, Зов мой да отзовется в сердцах песнею птичьей и криком зверя, Заветное слово да отзовется Эхом могучим, земля содрогнется, И небо, разверзнув ребра свои, да отдаст мои крылья... Слова древнего заклинания гремели, как гром. И -- Камилла готова была поклясться, что ей не показалось, -- почва под нею вздрогнула, словно по ней прокатилась могучая силовая волна. -- Крылья Хранителя этой планеты -- сила его и мощь, Стороны света, четыре ветра, что в силах в беде помочь! Небо, отдай крылья Земли, Небо, отдай силы Земли, Небо, отдай ветры Земли! Гелиос поднял руки, и, почти срывая голос, прокричал: -- О Ветер Севера, лед и пространство, С высот небесных к земле устремись! Подувший почти ураганный ледяной ветер заставил Камиллу сжаться в комочек в тщетной попытке сберечь остатки тепла. -- О Ветер Запада, звездой осиянный, С высот небесных к земле устремись! Еще один порыв ветра -- по сравнению с предыдущим он показался почти горячим. -- Ветер Востока, иллюзии сила, С высот небесных к земле устремись! Только теперь Камилла заметила, что перед Гелиосом постепенно формируется воздушный кокон, наподобие маленького такого смерча, но не приносящий ни малейшего вреда. -- Ветер Юга, пламя пустыни, С высот небесных к земле устремись! Этот ветер обжигал кожу, неся с собой знойное дыхание пустыни. Воздушный кокон стал непрозрачным и почти материальным. -- Четыре крыла, четыре ветра, четыре силы, Зов мой услышав, в сей мир вернитесь, Четыре опоры Сферального Креста! В следующий миг смерч раскололся на четыре части, оформившихся в человеческие фигуры, в которых Чиби Мун не без удивления узнала четырех Лордов Терры. А потом все они, не сговариваясь, атаковали Пала-Пала, так что та с диким визгом бросилась в наспех созданный портал -- и Камилла от всей души пожелала ей промахнуться в координатах и попасть куда-нибудь на необитаемый остров. А Гелиос, обессилев, пошатнулся и осел на снег. Золотое Зеркало вплавилось в тело юноши, разошлось волной золотого света, раскрывая облик, прежде таившийся от мира -- облик последнего из Фэйал'ар, Хранителя Иллюзиона... Тем временем из портала, в который только что прыгнула амазонка, резво выбежал очередной демон: -- Чики-Чикиииии! -- это была первая и последняя фраза, которую произнес бедняга: Лорды запинали его не разбираясь, а в конце к ним присоединился Такседо Маск. В итоге их жертве не удалось даже толкнуть финальную речь, которая была гарантирована любому развеиваемому Сейлор Мун монстру... Но Камилла почти не замечала происходившего вокруг. Он склонилась к безжизненному телу Хранителя в попытке обнаружить хотя бы малейшие признаки жизни, однако спустя несколько минут была вынуждена признать свое поражение: дыхания она обнаружить так и не смогла, а пульс упорно не прощупывался... "Нет, нет, нет!" -- в отчаянии подумала Чиби Мун, не без удивления сознавая, что успела не просто привязаться к Гелиосу: в ее сердце тихо, тайно проклюнулось и расцвело что-то другое. И это что-то ни за что не позволит Хранителю умереть... Даже не успев толком подумать, что она делает, девушка склонилась к Гелиосу и прижалась губами к его губам. Опьяняющий вкус ледяной вишни заставил Камиллу окончательно потерять голову, и она не сразу осознала, что брошь с Розовым Кристаллом разогрелась до такой степени, что обжигает кожу, а почти ледяные губы Гелиоса становятся теплыми... В следующий момент юноша на мгновение оторвался от Камиллы -- только чтобы вздохнуть, -- и изо всех сил стиснул ее в объятиях. -- Ты спасла меня, -- шепнул он, -- сам бы я не выкарабкался... -- и поцеловал Камиллу. Потом девушка ощутила, что проваливается куда-то в стремительную пустоту и... Встреча с полом была весьма болезненной и, что немаловажно, громкой. Впрочем, Гелиос в последний момент успел смягчить падение. -- Извини, не совсем верно создал портал, -- улыбнулся он, и Чиби Мун почувствовала, как от этой улыбки ее сердце подскочило куда-то к горлу и отчаянно забилось... -- Да ничего, -- она подумала-подумала и развоплотилась. Золотистые глаза Хранителя изумленно расширились: -- Я же тебя просил... -- Все, что ты мне говорил до пробуждения, для меня теперь силы не имеет, -- ответила девушка. -- Мое настоящее имя -- Камилла. -- Камилла, -- мягко повторил Хранитель и коснулся кончиками пальцев щеки девушки. Стоит ли говорить о том, как ей это понравилось... -- Кто там? -- раздалось в дверях, и Камилла не без удивления увидела Сейлор Венеру, небрежно покручивавшую своей Цепью Любви ("Пять кило чистого золота... нифига себе хрупкие борцы за справедливость!.." (с) у Гелиоса будет еще куча времени это сказать...). -- Кто ты такой?! -- Ты явился за Золотым Кристаллом?! -- нарисовалась позади Минако Сейлор Марс с огненной стрелой наготове. Гелиос, с неохотой отпустив Камиллу, сел, и, мотнув головой, невозмутимо ответил: -- Вообще-то я лучше всех вас знаю, что он здесь находится. В левом нижнем ящике стола, в жестяной коробке со сломанным замком... -- Э-эм... -- вымолвила Марс. -- Так он был сломанный?!.. -- дошло до нее наконец. Гелиос вздохнул: видимо, ходившие по всему Альянсу слухи о незадачливости защитниц Лунной Принцессы не были преувеличением. -- Только, пожалуйста, не говорите мне, что вы ее тупо расплавили...