Strange birds.

Я знал, что ты меня любишь, и я ждал. Я всегда верил, что терпеливый, в конце концов, непременно побеждает. Колин Маккалоу. «Поющие в терновнике»

Она была необычайно красива, но это была какая-то не знакомая мне ранее красота. Она постоянно сутулилась, шаги её были короткими и неспешными, - в такие моменты она казалась еще меньше и слабее, чем есть на самом деле. Её непослушные длинные волосы, о которых она даже не думала заботиться, придавать им блеск и лоск, служили ей защитной броней. Она втягивала шею, обнимала себя за плечи и пряталась за прядями волос земельного цвета всякий раз, когда ей хотелось одиночества. Она словно хохлилась и закрывалась крыльями от внешнего мира в каждый из подобных моментов. Она была моей пташкой. С раненными крыльями, что так отчаянно желали вырваться из созданного мною гнезда. Со всей своей силой и гордостью, она старалась, правда старалась, уйти от меня. Но каждый раз ей что-то мешало: то ли тот факт, что я был готов вечно лечить её раны и давать такое необходимое тепло; то ли осознание того, что она действительно нуждается во мне. Бесконечно, даже когда крылья окрепнут и будут готовы к длительным полетам на дальние расстояния, нуждается во мне. Я верил в то, что она меня любит, и я ждал. Ждал её даже тогда, когда она была рядом. Ждал, потому что любил. Любил эту незнакомку в ней, уродливо-красивую. - Чай? – проходя мимо меня на кухню, спросила Флоренс. - Да, спасибо, - я поджал губы, наблюдая за девушкой. Каждое её движение было едва слышным в шуме дождя, что лил стеной уже который час. Фло постоянно закатывала рукава моего темно-синего свитера, оголяя тонкие запястья. Не смотря на её сутулость и какую-то неловкость и осторожность движений, она казалась мне очаровательно-изящной. Она была маленькой Элинор Пауэлл*, и можете называть меня глупцом, но она действительно ею была. Для меня. Лишь для меня. - Гарри, – Флоренс, доставая с полки ярко-красный стакан, очень тихо позвала меня. Я глубоко вздохнул в ожидании её голоса, но встретил лишь шум дождя. Я наблюдал за девушкой, что пыталась удержать в своих хрупкых руках наполненный до краев горячей водой чайник, рассматривал каждый открытый участок её тела; я ждал. - Флоренс? – она тут же подняла голову и, приподняв брови, уставилась на меня своими большими зелеными глазами. – Ты что-то хотела сказать, так? - Разве? – чайник был с шумом поставлен на плиту, что Фло даже в испуге отскочила и зажмурилась. Схватив красную кружку с горячим чаем, девушка покачала головой, словно убеждая меня в ошибочности моих суждений. - Ты звала меня, - даже я начал сомневаться в том, что я слышал, а что нет. Я чувствовал себя потерянным и найденным одновременно, находясь рядом с ней. Я ощущал себя невидимкой, что снует по коридорам и взбирается на стены, но его никто не видит. Это порой пугало, но что-то в глубине души говорило, что это нормально. Все так, как и должно быть. - Возможно, - Флоренс лишь пожала плечами и вручила мне кружку чая. – Порой мысли вырываются, и я не могу это контролировать. Я нахмурился и понимающе кивнул, так ничего и не ответив. Фло не была большой любительницей длинных разговоров, чаще всего она обходилась короткими фразами, которые больше всего напоминали отрывки из каких-то фильмов или книг. Но тем не менее, она заполняла пустоту в моей жизни, которую не могли заполнить миллионы фанатов и светские рауты, потому что она любила, как-то тайно и скрытно, но любила. Я знал это. Флоренс осторожно присела рядом, пряча голые ступни под моими ногами, и прижалась щекой к моей ключице. Положив ладонь на мои пальцы, девушка поднесла к своим губам кружку, которую я до сих пор держал в своей руке. Сделав большой глоток, Фло отпустила мою руку и ухватилась пальцами за край моей рубашки. - Рядом. И ты такой теплый, - её взгляд был устремлен на большое панорамное окно, по которому стекали капли дождя. Я не мог понять: очередной ли это прорыв её мыслей или это была фраза, которая действительно должна быть услышана мною. Флоренс коснулась холодными пальцами моего подбородка, привлекая к себе внимание. Одни её глаза, зеленые, полные света глаза, у них была невероятная власть над моим сердцем. Я терялся во времени и пространстве и ничего уж не видел – только глаза, её прекрасные глаза. Она смотрела на меня, почти не моргая, и едва ощутимо касалась подушечками пальцев моих ключиц. Ненадолго задержавшись на моей серебряной цепочке, она отодвинула ворот рубашки и остановилась на одной из ласточек, что были изображены на моей груди. - Ты знаешь, - её голос был тихим, как никогда ранее. – Я хоть и по-своему, невероятно странно и, может показаться, что как-то холодно, люблю тебя. - Я всегда любил странных птиц, - я оставил короткий поцелуй на щеке и крепко обнял её за плечи, позволяя ей уткнуться носом в изгиб моей шеи. _____________________ *Элинор Пауэлл - американская актриса и танцовщица 1930—1940-х годов.