Булочки с корицей

-Джим! Я вошел в полутемную квартиру, погруженную в сон и убийственную тишину. Все как в плохих фильмах, вот-вот кто-нибудь выскочит из-за угла или на полу обнаружится труп. Для меня это обычная картина. - Уже явно пора просыпаться, Джим,- раздраженно говорю я, заходя в мрачную комнату, половину которой занимает огромная кровать, на которой где-то в ворохе подушек, закутавшись в одеяло, спит мой босс. Я отдергиваю тяжелые шторы, мешающие солнцу проникнуть в комнату. Непонятная куча на кровати издает недовольный стон. С особым наслаждением открываю окно, чтобы поскорее вдохнуть кислород. Я не провел здесь и минуты, но спертый воздух уже давил на легкие. Оборачиваюсь и наблюдаю, как тонкая рука исчезает под одеялом. Так происходит всегда. Почти каждое утро. Уже много лет. Я привык просыпаться ранним утром, улицы в это время еще не переполнены суетящимися людьми, воздух кажется намного более чистым, не использованным, если можно так выразиться. Джим любит спать до упора. Разбудить его тяжело, но возможно. Чтобы облегчить его утренние страдания, я покупаю ему крепкий кофе и булочки с корицей. Сам он бы не заставил себя есть, только если принести все готовое. Он очень любит булочки с корицей. Он злится, когда я прихожу без них. Я срываю одеяло и презрительно взираю на распластанное по кровати тело. Босс моментально вскакивает. -Еще раз ты так сделаешь и я…-он, в одних трусах, моментально оказывается напротив меня, почти вплотную. В почерневших от возмущения глазах пылает ярость и я усмехаюсь, довольный результатом. Его легко разозлить. Правда. Стоит только сделать то, что ему не по нраву. -Пошел к черту,- выплевывает он, видя мою равнодушную улыбку. Пара секунд, и я уже слышу как хлопает дверь ванной. Миссия номер один этого дня выполнена успешно. Иногда я чувствую себя его нянькой. Хотя, это сравнение было бы по меньшей мере странным. Наши взаимоотношения не поддаются никаким канонам. С точки зрения работы, он- мой босс, правда, я слишком часто превышаю должностные полномочия. Я слишком привязан к Джиму Мориарти. Я не его друг, у него нет друзей. Я не его любовник, для нас любви не существует, да и к тому же ни Джим, ни я, не собираемся ступить на скользкую дорожку «голубиных страстей». Какие еще есть варианты толкования того, что происходит между нами? Я напоминаю себе щенка, которого нашли на улице и вырастили для того, чтобы охранять хозяев и дом. Этот щенок ни о чем не думает, он просто благодарен и с радостью выполняет свои обязанности. Благодарен ли я? Не хочу думать об этом. Уже несколько минут я слушаю, как из ванной раздается негромкое пение под аккомпанемент душа. В такие моменты начинаешь задумываться, как в человеке может умещаться такое ребячество и такая дьявольская сила. Эта сила распространяется на все, она как яд проникает в тело, медленно убивая клетку за клеткой, разрушая, растягивая удовольствие от приторможенного убийства, давая жертве насладиться процессом гниения собственного тела. Я стараюсь не думать об этом, я не думаю о завтрашнем дне. Для меня есть только здесь, сейчас и Джим. -Себ, ты сделал то, что я просил?- раздается голос из ванной. Он прекрасно знает, что я выполнил его приказ. У него нет, и никогда не было, причин усомниться в этом. Тем не менее, он всегда спрашивает, всегда. Он хочет слышать мое признание его власти. И я каждый раз подтверждаю свой статус, каждый раз даю ему то, что он хочет. -Да,- коротко отвечаю я, усаживаюсь на стул в кухне и закидывая на стол ноги. Кофе начинает остывать, пакет с булочками покоится на столе, ожидая Джима. Ему так трудно отказать. Его тихая ярость страшнее войны, ты не знаешь, чего ожидать. В его гениальном мозгу, кажется, скрыты тысячи микросхем. Он просто не может быть человеком. В его бездонных глаза кричит сама вселенная. -Ты ни о чем не хочешь меня спросить?- босс появляется в дверном проеме, уже одетый,как всегда безупречен. Он небрежно бросает на стул пиджак и хватает пакет со сдобой. -Ты мне все равно не ответишь, не так ли?- я лениво достаю сигареты и начинаю курить. Я не знаю, как относится ко мне мой босс. Он просто дает приказы, спрашивает о деталях, рассказывает. Он любит, когда его слушают. Он говорит и говорит. Обо всем. Особенно он любит рассуждать о том, как заурядны люди, но как интересен окружающий мир. Он любит говорить о Шерлоке Холмсе. Его любовь, его страсть. Его тело бьет мелкая дрожь, в то время как с губ срываются заветные слова, он слишком возбужден, он становится похож на одержимого. Впрочем Джим таковым и является. Его грудь тяжело вздымается и кажется, будто ему не хватает воздуха, а мысли бегут впереди языка. А когда я приставляю к его груди пистолет он маниакально улыбается, он видит как я злюсь, как меня бесит этот чертов Холмс. Все возбуждение снимает как рукой, он наклоняется вперед так, будто бы хочет, чтобы дуло пушки проткнуло его грудную клетку. Я снимаю пистолет с предохранителя, и в жгущей тишине раздается нервный смешок. Он знает, что я не выстрелю. Это меня бесит еще больше,и я резко разворачиваюсь и ухожу. Так происходит всегда. По одному и тому же сценарию. И, кажется, нам не надоедает. -Да,- беззаботно отвечает он, поглощая булочки, на его губах довольная улыбка. Он доволен. Его длинные тонкие пальцы перепачканы карамелью, он даже не думает взять салфетку, он словно ребенок облизывает пальцы, щурясь от удовольствия. Он поворачивает ко мне голову и жмурится от солнца, светящего прямо в глаза. Сегодня необычайно хорошая погода. -В следующий раз купи больше,- это не вопрос, не просьба. Но в его глазах я вижу немую мольбу, наивную и искреннюю, как у ребенка, который просит у матери сладость. Он приказывает с лицом невинного мальчика. Я киваю. Конечно. Конечно, я куплю больше. Я не забуду. *** Две недели спустя я сижу в этой кухне один. Странно, сегодня такая же прекрасная погода. Солнце. Не теплое, но чуть греющее. На столе снова кофе и пакет с булочками. Я жду, когда Джим наконец-таки войдет сюда и примется за завтрак. Я курю. Сигарета за сигаретой. Стрелки часов бегут вперед, не нарушая поток моих мыслей. Для меня все застыло, я жду его. Я не хочу выбираться из своей застывшей реальности, я не хочу видеть как моя вселенная покрывается мелкими трещинами, а потом рассыпается на глазах. Часы подсказывают мне, что я ошибаюсь. Кофе давно остыл. Я ошибаюсь, потому что моя вселенная уже рассыпалась и Джим не зайдет сюда. Я один в квартире. Я знал это все это время, пока старательно создавал свою новую искусственную вселенную.Я знал это, когда покупал булочки и кофе. Когда заходил в квартиру. Я знал, что Джима здесь нет. Его теперь нет вообще. И не будет. Треск. Раз, два, три. Секунды до того момента, как мое детище рассохнется, словно пересохшая глина, секунды до того момента как докуренная до фильтра сигарета обожжет губы. Я встаю и шагаю к выходу. Я оставлю булочки и кофе на столе. Я закрываю дверь. Он ведь их так любил. Я, наверное, больше не приду сюда.