Roommates

Курт Хаммел в очередной раз прошелся взглядом по комнате, в которой прожил последние пять лет в гордом и, несомненно, счастливом одиночестве. И на секунду, признаться, даже задался вопросом о том, почему он вообще до сих пор здесь живет. Уже когда Курт въезжал сюда пять с лишним лет назад старые обои, усыпанные неровно прорисованными цветами, сотнями рассыпающиеся по желтоватому от старости материалу, понемногу отклеивались. А уж как появился его пушистый любимец Майло, так от обоев вообще одно название осталось. В дополнение к жутким стенам шло старое окно, со скрипящей деревянной рамой — сейчас оно было спрятано под более-менее аккуратными коричневыми занавесками, о которые все тот же Майло периодически точил когти. Правда, письменный стол с одной поломанной ножкой, который ему советовали сразу выбросить, все еще сиротливо стоял в углу, едва не прогибаясь от всех журналов, вырезок и эскизов, которые Курт складывал на него. Любой нормальный человек, оказавшись в подобном месте дольше, чем на час времени, впал бы в депрессию. Но Курта вдохновляла эта маленькая квартирка, полная чужих воспоминаний, чувств и эмоций. Он был уверен, что стоит ему съехать, и он потеряет все свое вдохновение, а без него в его работе было не выжить. Курт работал в «Vogue» помощником редактора с некоторыми дополнительными опциями. Причем эти самые дополнительные опции менялись изо дня в день. Изабелль, его босс, могла потребовать от него изучить все коллекции за последние показы, устроить пробный показ в два ночи или принести ей три вида кофе, на случай, если ей не понравятся первые два. Но при всем этом она совершенно серьезно спрашивала его мнение и искренне интересовалась, есть ли у него предложения по улучшению ее статей или ее собственного вида. Мисс Райт доверяла ему на сто процентов. И Курт до сих пор лелеял мечту о карьере дизайнера. Он нередко сидел до самого утра на ковре, раскидав вокруг себя журналы, и рисовал различные вариации цветовых сочетаний платьев, жакетов, юбок, кардиганов и галстуков. Хозяйка квартиры, женщина лет семидесяти, позвонила ему неожиданно. Буквально за час до приезда. И теперь Хаммел носился по небольшой однокомнатной квартирке, как угорелый, стараясь ликвидировать весь беспорядок, что они с Майло устроили за эту неделю. Миссис Шефилд, являющаяся хозяйкой жилплощади, появлялась довольно редко, но предупреждала обычно заранее, поэтому парню всегда хватало времени, чтобы вымыть посуду, смахнуть месячную пыль с подоконника, отмыть пол от пятен кофе и поменять наполнитель в кошачьем туалете. На самом деле Хаммел не был таким уж и неряхой, в работе, например, он был совершенным педантом, как и в том, как он одевался и выглядел. Он бы никогда не вышел на улицу, не будучи одетым с иголочки и причесанным так, как ему нравится. Просто наводить порядок дома ему редко хотелось из-за нехватки сил и времени. Когда он приползал с работы поздно вечером, уставший, но все же вдохновленный всем увиденным и услышанным за день, у Курта было два варианта: он шел в душ, где громко пел «Donʼt cry for me Argentina» или же садился за рисование эскизов, едва не захлебываясь кофе. Уборка исключалась из его графика до выходных, а иногда даже и до самого приезда миссис Шефилд, как сейчас. Убедившись, что комната выглядит чистой и ухоженной, Хаммел довольно улыбнулся, мысленно похвалив себя. Подумав еще несколько секунд, он заглянул на кухню за стаканом холодной воды, чтобы дать последний шанс уже почти засохшему кактусу на подоконнике. Майло уже несколько раз опрокидывал его, и Курт, чертыхаясь, послушно собирал черепки глиняных горшков за нахальным котом, пока не догадался купить пластмассовый. Звонок в дверь заставил его вздрогнуть и, конечно же, пролить немного ледяной воды на любимые светлые брюки. По тонкой ткани некрасиво расползлась мокрая клякса, и Хаммел пробурчал себе под нос что-то про несправедливость Вселенной. Подойдя к обшарпанной входной двери, он сильно прижал ее предплечьем, чтобы замок повернулся и открылся, и широко распахнул. На пороге вместо миссис Шеффилд стоял незнакомый кудрявый парень, который, широко улыбаясь, протягивал ему букет маргариток. Курт точно знал, на какой клумбе тот их сорвал, и это даже на мгновение вызвало короткую улыбку. — Привет, я принес цветы, — радостно заявил незнакомец в потертой джинсовой куртке, сверкая белозубой улыбкой. Так и ослепнуть недолго. — Можно войти? — Почему ты принес цветы? — растерянно уточнил Курт, приподнимая одну бровь в недоумении. Он рассматривал парня с немного маниакальным интересом — не каждый же день к нему приходят с букетами цветов. Его внешность нельзя было назвать утонченной, но отрицать его природную привлекательность было бы глупо. Смуглая кожа, болотисто-зеленые глаза и крупный нос, который его совсем не портил. — И с какой стати я должен впустить тебя? Красивые глазки за аргумент не считаются. — Тетушка Роуз не предупредила тебя? — парня, похоже, не смущало недружелюбное поведение Хаммела, поскольку он продолжал излучать несколько раздражающее счастье и радость. Курт даже подумал, что тот вполне мог бы быть под наркотиками. Уж слишком редко можно встретить в Нью-Йорке людей с действительно хорошим настроением. — Я — Блейн Андерсон и буду жить здесь с тобой. *** — Миссис Шефилд, — Курт старался говорить как можно более тихо, чтобы внезапный новый сосед не услышал, но это было сложно, учитывая проблемы со слухом у старушки — вы что шутите? Я пять лет живу здесь один, и все ведь в порядке! Ни разу на меня не жаловались соседи, да и вы никогда не возмущались из-за того, что я не вовремя оплачиваю счета, — он почти шипел от возмущения. — Я ответственный и справляюсь с квартирой и ее оплатой сам. К тому же мы изначально договаривались, что я буду жить один. Да и в конце концов, здесь просто не хватит места на двоих! — Курт, дорогой, я тысячу раз просила тебя называть меня Роуз. Послушай, малыш Блейни — внук моей старой знакомой, и я просто не могу оставить его одного в большом городе, когда ему действительно негде жить, — Хаммел бросил взгляд на Блейна, который задумчиво склонился над столом с рисунками и рассматривал их. — Ты всегда можешь съехать, конечно, я пойму, но я уверена, что Би не принесет тебе никаких неприятностей. — Я уже привык к этой квартире и тому, что я всегда один, — капризно и совсем жалобно произнес Курт, снова поглядывая в сторону нежеланного знакомого, который уже развалился на диване и теперь шарил обеими руками в своем огромном рюкзаке, в который, наверное, сам парень мог бы поместиться. — К тому же, миссис Шефилд, крхм, — он быстро поправил себя, — Роуз, он разве согласится спать на диване? — О, он рад уже и тому, что у него есть крыша над головой, дорогой, — усмехнулась женщина, поправляя высокую прическу, и ткнула пальцем в Блейна, который и впрямь выглядел так, словно его только что забрали с перехода метро, пообещав горячей еды. — Вы поладите, я уверена. — А что, если он гомофоб, Роуз? — занервничал Хаммел, внезапно задумавшись об этом. — Мне хватило проблем с этим типом людей в школе. Или не любит мюзиклы? Вдруг он считает, что петь в душе — неприемлемо или начнет приводить сюда своих многочисленных девушек. Судя по внешности, отбоя у него от них нет. А может, он вообще наркоман? Вы видели, как он лыбится все время? — Ох, Курт, ты дашь ему шанс или нет? — вздохнула Роуз, закатывая глаза, и недовольно поджала ярко накрашенные губы. Курт поморщился, чувствуя себя несколько виноватым перед Андерсоном, которого он еще совсем не знал, а уже считал едва ли не худшим человеком из всех. — Ладно, — сцепив зубы, кивнул он. — Обещаю быть милым, пока он мил со мной. — Отлично, мальчик мой, — довольно улыбнулась миссис Шефилд и подхватила свое пальто, позволяя Курту помочь ей одеться. — Вообще, мог бы и порадоваться, ведь платить придется в два раза меньше. Надеюсь, ты мне еще спасибо скажешь! «Ох, ну вот это вряд ли». *** Хаммел закрыл дверь за хозяйкой квартиры и потер переносицу большим и указательным пальцами. Честно говоря, он был раздражен из-за того, что его поставили перед фактом: либо уезжай, либо живи с совершенно незнакомым тебе человеком и будь благодарен. В конце концов, все еще есть вероятность того, что этот парень окажется маньяком, лидером криминальной группировки или там наркодиллером. — Ты будешь ромашковый чай? — раздался совершенно беззаботный голос с кухни, и Курт даже мысленно засмеялся над своей паранойей. Он зашел в крохотную комнатку и, привалившись к стене плечом, уставился на Андерсона, который преспокойно разливал чай по ярким цветным кружкам.  — Мой любимый, кстати. Извини, я не запомнил твое имя, а это немного сложно дружить с человеком, чьего имени не помнишь, согласись. Когда я был в школе, мой сосед неразборчиво произнес свое имя. И мне, представь себе, несколько недель пришлось называть его по фамилии! Пока я случайно не услышал его имя в классе, — кудряшка, а именно так окрестил его Хаммел мысленно, продолжал рассказывать что-то совершенно ненавязчивое, пытаясь завести дружелюбную беседу, но Курт только молчаливо наблюдал за ним. Излишняя болтовня всегда напрягала и утомляла его. Одно из главных правил их отношений с его бывшим Адамом гласило: меньше слов — больше дела. — Держи чай, но осторожно: он довольно горячий. — Как и ты, — нахально сообщил Хаммел, и треугольные брови Блейна поднялись вверх в легком изумлении. — А что? Я бы тебя трахнул. Прямо так и вижу, как сжимаю твои кудряшки, натягивая на свой член, — мечтательно протянул он, с трудом сдерживая смех. — Или ты не гей? Ох, надеюсь, тебя это не смущает. Обожаю говорить о своих сексуальных предпочтениях и фантазиях. — Я, конечно, гей, — слегка смутился Блейн, и у Курта отпала челюсть от неожиданности. Не совсем такой реакции он ждал на свою провокацию, — но не привык прыгать в постель к незнакомцам. Может, все-таки начнем с чая? Заодно и познакомимся. Хочешь, я расскажу о себе? — Валяй, — буркнул Курт, понимая, что от этого ему не сбежать, и обхватил ладонями горячую кружку. Знал бы он, что миссис Шеффилд приедет с такой новостью, не стал бы убирать вообще. Тогда бы Блейн сам сбежал. — Меня зовут Блейн Андерсон, — Курт очень красноречивым взглядом попытался дать парню понять, что запомнил сочетание его имени и фамилии, но тот просто проигнорировал. — Мне двадцать четыре года, и я ушел из родительского дома, когда мне было шестнадцать. Я обожаю играть на гитаре и фортепиано, хотя на последнем я в последний раз играл еще дома, так что даже не уверен, что еще помню, каково это. Что же еще? Ну, зарабатываю я, играя в переходах и на улице для туристов. Немного, конечно, — он как-то стыдливо отвел взгляд. — но на жизнь мне хватает. Тетушка Роуз разрешила мне бесплатно жить здесь, потеснив тебя. Обещаю, что буду хорошим соседом, и я уверен, что любую проблему мы сможем разрешить без вмешательства миссис Шеффилд. Что ты скажешь о себе? — Ты играешь в переходах? — переспросил Курт и тут же нахмурился. — А ты проверялся? Вдруг у тебя паразиты какие-нибудь? Раньше ведь явно в ночлежках спал! — Я до сих пор не знаю твоего имени, — голос Блейна немного обиженный, но он все еще выглядит дружелюбнее плюшевого медведя, — но мне кажется, что ты ведешь себя грубо. Не переживай, я сходил к врачу и, к счастью, я совершенно чист. У меня есть справка, могу продемонстрировать, так что не стоит волноваться. — Меня зовут Курт Хаммел, — представился Курт, немного сбавляя обороты, но даже не пытаясь быть хоть немного вежливым. — Я всегда грубый, резкий и, возможно, покажусь тебе невоспитанным и невыносимым ублюдком. — Сначала ты не показался мне таким, — несогласно качнул головой Андерсон, и Курт фыркнул. — Это только сначала, — словно пообещал он. — Мне двадцать пять, я закончил НЙАДИ, а сейчас работаю в« Вог» — это модный журнал. Ко всему прочему, мне очень не нравится, что ты живешь здесь, и я собираюсь превратить твою жизнь в этой квартире в полный кошмар. Блейн от неожиданности закашлялся, поперхнувшись горячим чаем, и посмотрел на него в растерянности. Большие карие глаза с медовым оттенком расширились от удивления, а длинные ресницы едва заметно задрожали. Хаммел невольно залюбовался его красивым лицом. — Я планировал, что мы подружимся, — поделился Андерсон, откашлявшись. — Ну, знаешь, соседи ведь часто отлично ладят. — У меня нет друзей, и мне они не нужны, — отрезал Курт немного неуверенно. В эту секунду его одиночество показалось ему более болезненным, чем обычно, и он еще сильнее завелся. — И мы с тобой точно не поладим. — Всем нужны друзья, — уверенно заявил Блейн, глядя на него, как на умалишенного. — Слушай, Блейни, — насмешливо протянул имя парня Хаммел, — мне нужна эта квартира, я к ней привык, и мне нравится жить здесь в полном одиночестве, хорошо? Поэтому, раз ты сказал, что все проблемы будут решаться без миссис Шеффилд, поверь, я сделаю все возможное, чтобы ты сбежал отсюда меньше, чем через месяц. — А не боишься, что в итоге сам сбежишь? — неожиданно весело уточнил Андерсон. Курт непонимающе посмотрел на него. — Почему ты не предполагаешь вариант, в котором я выживаю тебя из квартиры? — Потому что ты бесхитростен и наивно очарователен, словно одуванчик, — фыркнул Курт. — А я живу здесь давно, и сучка из меня отменная. — Понятно, — важно кивнул Блейн. — Что ж, посмотрим, у кого из нас выдержка побольше, верно? — Я убью за эту квартиру, — процедил Хаммел, отодвигая от себя чашку. — Я ночевал с бездомными почти год, — рассмеялся Блейн, качая головой, — думаешь, я позволю тебе отобрать у меня такую роскошь, как крыша над головой? И кто из нас наивен? — Ты принес сюда цветы и предложил своему главному врагу чай, — напомнил Курт, слегка напрягшись. Ему настрой Андерсона не понравился. — Ты определенно положительный персонаж из нас двоих. — Во-первых, цветы были не для тебя, а для миссис Шеффилд. Она просто их забыла, — загнул палец Блейн. — Во-вторых, я пытался быть дружелюбным и не считал тебя своим главным врагом до этой самой минуты. Ну и в-третьих, не бывает полностью положительных персонажей. Да, мистер Хаммел, Вы намного наивнее, чем я предполагал. — Я выгоню тебя отсюда, — рявкнул Курт, встав из-за стола и выйдя из кухни, проклиная отсутствие двери, которой можно было бы хлопнуть. Блейн только засмеялся ему вслед и занялся тем, что начал мыть посуду. — Это мы еще посмотрим, кто кого, Курт.