Лучше людей

Из ресторана я ушел, даже ни с кем не попрощавшись; просто молча, стараясь не привлекать к себе внимание, оставил этот одуревший сброд с претензией на интеллигентность наслаждаться вечером. Раздражало все: режущая слух музыка, помпезная мебель, а особенно – тупые полупьяные люди с маленькими свиными глазками, через фразу пропускавшие то похабный смешок, то неистовое ржание. Омерзительно. Я и сам к тому моменту немало выпил и чувствовал, что если сейчас из этого гадюшника не уйду, то непременно с кем-нибудь поругаюсь. Был конец октября, шел холодный осенний дождь. Уже на улице я вспомнил, что забыл забрать пальто, но возвращаться обратно не стал. К черту. Лучше замерзну. Домой я идти тоже не собирался, поскольку делать там было решительно нечего. Никто меня не ждал, да и спать совсем не хотелось. Я свернул с придорожной улицы куда-то во дворы, не задумываясь, куда я иду и зачем. Сигарета, которую я по дурости достал из кармана и попытался закурить, моментально намокла, и я, выругавшись, выкинул ее к чертовой матери куда-то в темноту, слева и справа подступавшую к дороге. Была поздняя ночь, и на улице не было ни души. Через какое-то время я оказался между двумя пятиэтажками. Здесь был только один горящий фонарь, и я просто пошел на яркий желто-оранжевый свет, который он излучал. Я уже все равно был насквозь мокрый, так что просто уселся на тротуар прямо под этим фонарем. Так и сидел, рассуждая сам уже не помню о чем и смотря на лужи. Это было красиво: дорога живо и почти празднично искрилась рыжим светом, отражавшимся от воды, и больше не было ничего, кроме иссиня-черной пустоты там, куда свет фонаря уже не доходил. Вдруг боковым зрением я заметил какое-то движение. Оглянувшись, я увидел собаку, выходящую из темноты. Это был самый обыкновенный дворовый пес: непонятной породы, большой, и потрепанный. Сначала он изучающе смотрел на меня, наклонив голову набок и виляя хвостом. Потом подошел и сел рядом. Глядя на него, я невольно улыбнулся: весь грязный, промокший насквозь от проливного дождя, явно обделенный всеми прелестями земной жизни, он казался мне таким же усталым и пропащим, как я. Мы оба сидели и смотрели друг на друга: он – с искренней, непонятно откуда взявшейся радостью, я – с недоумением и улыбкой. Этот пес в тот момент мне стал самым родным, самым близким существом на всем белом свете, по-настоящему родственной душой. "Может быть, взять его к себе? – подумал я. – Работы много, да и без нее я часто где-то пропадаю, но ведь все лучше чем на улице." С этой мыслью я встал и жестом велел псу следовать за мной. Дважды просить не пришлось: он со свойственным ему энтузиазмом подбежал ко мне, и мы вместе отправились на поиски моего дома. Это было непросто: особенно долго мы выбирались из дворов, в которые я забрел, не запоминая дороги. Прошлялись до самого утра: когда добрели до подъезда, уже светало. Однако, на протяжении всего пути пес не отставал и, видимо, свято верил, что куда-нибудь я его да приведу. Оказавшись в квартире, я понял, что смертельно устал. А еще я понял, что пса надо бы чем-то покормить. Так что первым делом я подошел к холодильнику, достал оттуда пару сосисок и дал их ему. Мгновенно изничтожив их, он посмотрел на меня глазами, полными самого настоящего счастья. С тех пор этот пес живет у меня. И знаете что? Сопоставив пару картинок с той ночи, я понял одну вещь: собаки лучше людей. Добрее, искренней, проще... И даже человечней, как бы странно это ни звучало.