Сладость грёз...

      Авель с нескрываемым удовольствием смотрел на девушек, которые, сидя рядом с ним на постели, слились в поцелуе.       Надо отдать должное Астароше. Она знала, что делала. Эстер, которую мафусаилка своим порывом застала врасплох, отбиваться все же не стала. Потом маркиза Киевская как-то очень уж рьяно прижала к себе обнаженную Бланшетт.       — Девушки, вы не увлекайтесь! Вообще-то тут еще и я есть! — напомнил о себе падре Найтроуд.       Астароше фыркнула.       — Мы для тебя и стараемся, дурак. Правда, меня терзают скрытые сомнения, справишься ли ты с нами двумя?       Эстер, выглянув из-за плеча мафусаилки, кивнула.       — А то мы можем и сами, если что… — сказала она.       — Вот этого не надо. — сразу возразил Найтроуд. — Сейчас, подождите… Я тут подумаю…       — Священник, ты еще в эти моменты думаешь? — округлила глаза герцогиня Одесская. — Ты меня поражаешь. Что тут думать-то!       — Согласна с Аста, о чем тут думать? Мы тут с тобой голые не для того, чтобы ты думал! — кивнула Эстер.       Авель закашлялся.       — Вы меня в краску вогнали. — сообщил он. — И вообще, не отвлекайте меня. Я тут решаю.       — Всё понятно, он решает. — передразнила его Астароше и повернулась к Эстер. — Терранка, у тебя ничего так грудь, но моей уступает.       — Всё, я решил! Прости, Эстер, но Аста будет первой, у нее грудь больше! — нашелся радостно Авель. — А ты… ты… будешь на десерт!       — Учись, терранка. — Астароше обвила руками шею Найтроуда, сладко целуя его лицо, шею и грудь, опускаясь своими поцелуями все ниже...       Внезапный толчок в бок заставил Найтроуда подскочить. Лицо Профессора Вордсворта ничего особо не выражало, а вот увидев выражение лица Эстер, Авелю захотелось выскочить из «Железной Девы» независимо от того, где они сейчас находились.       Эстер отвернулась, и Авель тоже старался не смотреть на нее. Профессор молчал, о чем-то размышляя, но когда они спустя полчаса прибыли в пункт назначения, и Эстер пулей вылетела с палубы воздушного корабля, Авель осторожно сказал:       — Я мечтал и как-то неожиданно для себя задремал… Что я такого сделал, что Бланшетт на меня если и смотрит, то как на законченного извращенца?       — Ну, то что ты мечтал, это в принципе не страшно. — произнес глубокомысленно Вордсворт. — Мечты – это естественно. И твои мечты - они нормальны, беда в том что ты … Ну, в общем, когда ты задремал, замечтавшись, ты … Короче говоря, ты разговариваешь во сне, мой друг!       — Что именно я сказал?       — Ну, что у Астароше грудь больше, и потому она первое блюдо, а Эстер ты оставляешь на десерт… На сладкое, так сказать. Видимо у мисс Бланшетт на этот счет было другое мнение. — пояснил Профессор. — О вкусах не спорят. Кому грудь, кому талия, кому стройные ноги… У всех свои эротические фетиши, но у Эстер теперь явно комплекс будет… Учитывая, что ты потом недвусмысленно застонал…       — Всё понятно. — помрачнел Авель. — Видимо теперь в присутствии Эстер мой удел - мечты о мармеладе. Это безопасней… Мне надо поговорить с ней! Я ведь совсем не то имел в виду. Она не поняла. Дело не в груди.       — Нет. — Профессор удержал Авеля, схватив его за руку. — Пусть девочка успокоится, остынет. Вот тогда и поговоришь. А сейчас она такого извращенца, как тебя, близко к себе не подпустит. Она так и сказала в тот момент, когда я тебя толкнул в бок. — Вордсворт усмехнулся. — Я честно пытался ее убедить в том, что ты во сне дегустируешь блюда, даже что-то из психологии вспомнил, но всех моих талантов не хватило ее убедить в том, что ты о тортах размечтался. — Тут Профессор достал трубку. — Кстати, у Астароше вправду грудь больше, чем у Эстер? Любопытно. Вот бы никогда не подумал.