Скорпион

Глупость – самый дорогой из всех человеческих пороков. Именно за глупость приходится платить дороже всего. И нам с Гариком пришлось расплатиться по полной. Точнее, мы платим до сих пор, и будем платить, пока не сдохнем. Потому, что человек, отправивший нас сюда, имеет к нам неподъёмный счёт. С чего всё началось? Как обычно, с того, что мы в ночном клубе углядели очередной подходящий «объект»… Нет, не так… Попробую начать с самого начала, в последнее время мне очень трудно думать, мысли путаются, окружающий мир воспринимается размыто и зыбко, как сквозь мутную линзу в древнем телевизоре. Но я ещё ощущаю реальность… А вот Гарик… Похоже, ему осталось платить совсем недолго, и даже рад этому. Мёртвому не стыдно, не страшно, не больно. Ему всё равно. А Гарик уже мёртв, хотя ещё дышит, двигается, исполняет приказы. Но он больше не разговаривает со мной. Он вообще больше не разговаривает и не реагирует на любую боль. Его глаза пусты и мертвы, они прозрачны, как у дорогой немецкой куклы. Хотел бы я так же. Но я оказался крепче. И я всё ещё плачу по полной. Так вот. Сначала. Мы с детства ни в чём не нуждались – Гарик и я. Мы родились, как говорят англичане «с серебряной ложкой во рту», наши отцы сумели выжить в лихие девяностые, и не только выжить, но и сколотить себе такие состояния, что обычному человеку даже и не снились подобные запредельные цифры. В десятке богатейших людей России. В первой двадцатке в списке «Форбс». У нас действительно было ВСЁ. И можно нам было ВСЁ. Мы же были краса и гордость, наследники империй. Мы учились за границей, само собой. Сначала дорогой престижный колледж, затем не менее престижный университет. Мы умели носить маски хороших богатых мальчиков, истинных сливок общества, будущей элиты. Отцы поставили нам два условия: хорошая учёба и отсутствие проблем с полицией. В остальном они не ограничивали нас, в том числе и в деньгах. И мы отрывались, приезжая на Родину во время каникул, за деньги можно купить всё, мы это поняли слишком рано. Почему мы не позволяли себе такого за границей? Ну, мы ж не идиоты. Деньгопровод наши папашки могли перекрыть конкретно, а английскую полицию далеко не так легко купить, как нашу родную, российскую. Так что приходилось изображать пай-мальчиков и держаться в обычных рамках обычной студенческой жизни, где помимо учёбы есть и вечеринки, и потрахушки, ночные клубы. Другие довольствовались этим и на Родине. Нам этого было мало. Мы с Гариком давно поняли, что самые интересные игрушки – живые. Нам нравилось играть чужими судьбами, изображая Богов. Это так здорово – ломать человека… такой кайф, такое сознание абсолютной власти… с этим ничто не сравнится. Обычно мы действовали так: одевались попроще и ехали в какой-нибудь дешёвый и популярный ночной клуб… И искали там подходящую жертву… чаще всего парня. Нет, мы не геи, даже бисексуалами нас можно было назвать с большой натяжкой. Но в таких играх всегда интереснее иметь дело с парнем. Девчонки быстро гнутся, стараются приспособиться, выжить, становятся послушными и неинтересными. А вот играть с натуралом… Гнуть, по капле выдавливать гордость… Превращать в послушную, готовую на всё шлюху… Вот это чистый кайф. Нас не волновало тогда, что мы ломаем чьи-то конкретные судьбы, мы были просто парочкой богатых избалованных подонков, охуевших от собственной безнаказанности в погоне за острыми ощущениями. И мы называли этих парнишек «объектами» или «дичью», гордо именуя себя Охотниками. Глупые-глупые неопытные мальчишки, летевшие на наше обаяние и остроумие, на нашу щедрость и наигранное веселье, как мотыльки… Как им потом приходилось жестоко платить за свою доверчивость… Только вот один из них оказался не мотыльком. Он оказался скорпионом, умело скрывавшим до поры до времени своё жало. И именно он заставил нас платить. Мы действовали по обычному сценарию – зацепили парнишку в ночном клубе, он нам обоим понравился тогда – наивный провинциал, оказавшийся в большом городе, студент-первокурсник, выбравшийся в клуб с более продвинутым другом. От его поношенных, но аккуратных джинсов и потёртых кроссовок, производства трудолюбивых китайцев, так разило бедностью, маленькой зарплатой матери-учительницы, запоями отца-тракториста и вечными макаронами с маслом на ужин. Но он был красив. Действительно красив – не девчачьей красотой андрогина, а нормальной юношеской красотой, которую так любили воспевать древние греки. И мы, переглянувшись с Гариком, поняли – «объект» определён. А дальше всё прошло, как по писаному – мы это проделывали не раз. Случайное знакомство, весёлый пьяный разговор, убойная доза снотворного, подсыпанная в выпивку… Его приятеля мы оставили дрыхнуть в туалете ночного клуба, а самого мальчишку вытащили на улицу – якобы проветрить и привести в порядок мозги, загрузили в тачку и отвезли в купленную специально для таких художеств квартиру. Квартиру в доме с толстыми стенами сталинской постройки, квартиру, в которой была комната без окон, со стенами, обитыми специальным материалом, поглощающим звук, и кафельным полом. В ней было очень много всяких интересных предметов, с которыми нашему «объекту» вскоре предстояло познакомиться по полной программе. Нам было весело щекотать себе нервы – ведь в этом доме жили самые обычные люди, не подозревающие даже о наших забавах. Да, весело, иногда мы живём своей жизнью, даже не подозреваем, что за соседней дверью для кого-то разверзся его личный персональный Ад. И глупый мальчишка пришёл в себя в Аду. Да, с ним мы оторвались по полной, ему пришлось испытать всё. Нас даже разочаровало тогда, что он быстро сломался, смирился, принял правила игры и безропотно проделывал самые мерзкие и унизительные вещи. Но эта его безропотность завела нас настолько, что весёлая ночь растянулась на три дня. Если бы не звонки родителей, требовавших нашего присутствия на важных семейных встречах, мы бы и неделю не оторвались от своего увлекательного занятия и, пожалуй, замучили бы и затрахали его до смерти. Но нам пришлось покинуть квартиру и у этой поганой сучки было время оклематься и прийти в себя. Мы оставили его в комнате без окон, прикованного к стене, на тонкой собачьей подстилке, голого, затраханного и избитого, воняющего потом, мочой и спермой, оставив бутылку воды и пакет собачьего корма. Нам казалось, что это прикольно – собачий корм для сучки, которую мы имели во все дырки во всех позах, используя все игрушки из нашего богатого арсенала. В его растраханную дырку можно было кулак после нас засунуть, как жаль, что тогда мы не порвали её в лоскуты… Как жаль, что не сдох за те два дня, что мы отсутствовали… Но парнишка оказался живучим на редкость. И он сумел оклематься и талантливо изобразить полную покорность и сломленность, так что мы в это поверили. Он всё ещё был красив, даже такой, каким мы его сделали, а Гарик приволок с собой кокс, и мы удолбались в ноль. И вновь измывались над парнишкой так, как только позволяла нам больная обдолбанная фантазия. К утру мы угомонились и уснули… оставив потерявшего сознание парня на холодном кафеле. Он выглядел ещё хуже, чем в первый раз, и мы даже подумать не могли, что у гадёныша ещё остались какие-то силы. И Гарик не проследил, чтобы дверь в комнату без окон была заперта. А пока мы оба дрыхли без задних ног, гадёныш сумел выбраться из этой комнаты. Он забрал нашу одежду, нашёл ключи от квартиры, а ещё забрал из сейфа за картиной в гостиной порядочную (даже для нас порядочную!) сумму денег. И как только нашёл? Так что, когда мы проснулись, птичка уже улетела. Почему он не прикончил нас тогда? Я не понял сразу, решил, что он боится нас, что он полностью сломлен, сейчас забьётся в какую-нибудь дыру и будет жалеть себя до конца своих дней, топя горе в дешёвой водке… так что мы не особо волновались на этот счёт. Проёбанных денег, конечно, было жалко, но родители исправно снабжали нас баблом, так что это было огорчительно, но не смертельно. И мы просто выкинули из головы этого щенка, полиции мы не боялись, какие могут быть связи у мухосранского нищеброда. На следующий день мы улетели в Англию навстречу прекрасному будущему и больше не думали об ускользнувшей от нас игрушке. Как потом оказалось – зря. Парень оказался поваром того сорта, что любит готовить холодные и острые блюда. Он не убил нас тогда только потому, что это было слишком мягкое наказание. А мы должны были заплатить по полной. Я не знаю, где он был эти четыре года, только вот, на наше несчастье, он не сдох, не спился, не сгнил в психушке. И все эти четыре года он готовил своё холодное блюдо. А мы, два глупца, продолжали жить в своё удовольствие, мы получили высшее образование, пришли работать в отцовские компании, нам нашли богатых невест из хороших семей. Мы не возражали. Тем более, что занятных местечек в Москве было много и оторваться по полной вдалеке от любопытных глаз нам никто не мешал. Правда, мы прекратили свои Охоты. Надоело. Разонравилось. Как отрезало. А потом был мальчишник перед свадьбой Гарика. Свадьбой, на которой он должен был надеть кольцо на палец красивой капризной дочке казахстанского миллиардера. Но, как вы догадываетесь, свадьбы не было. И не будет уже теперь, потому что Гарика больше нет, хотя он всё ещё жив физически. Скорпион нанёс свой удар. С мальчишника нас похитили. Похитили и увезли сюда. Хрен его знает, где это «сюда», вопросы нас отучили задавать быстро. Возможно, это Азия, возможно, Африка, хотя у меня даже прикидок нет, какая это может быть страна. Он появился перед нами только раз – перед тем, как начался наш персональный Ад. Как ни странно, мы узнали его сразу, он не слишком сильно изменился. Просто красивый мальчик превратился в красивого, уверенного в себе мужчину. И сейчас я невольно испытываю восхищение этим человеком. Как он сумел выжить, не сломаться, не сойти с ума, заставить себя жить дальше? Непостижимо. Я так не смогу, даже если он вдруг проявит милосердие и велит отпустить меня. А он не проявит. Только не к нам. Так вот… Он умудрился собрать досье обо всех наших художествах… Мальчишки, с которыми мы развлекались до него… те, кто покончил самоубийством, сдох в борделе, сжёг себе вены наркотой, оказался в психушке… Он узнал всё и про всех. И очень спокойно сказал нам, что мы приговорены. Приговорены им лично от имени всех этих мальчишек. Что даже богатым подонкам иногда приходится платить по счетам, что когда мы заплатим всё, наши отцы получат об этом подробный видеоотчёт, который убедит их, что к воспитанию сыновей следует подходить более серьёзно. Он был очень спокоен и собран – ни капли жалости, ни следа неуверенности. Гарик стал кричать, что нас будут искать, что наши родители его закопают, что он ещё пожалеет… А я молчал. Потому что понял, что от мести нас не спасёт ничто. Я не знаю, сколько прошло времени с момента его ухода – сутки, неделя, месяц? Время стало резиновым, в него вместилось всё наше отчаяние и унижение. Это больно – быть почти Богом, и вдруг оказаться на самом дне, в дешёвом борделе, где шлюх называют «мясом» и за хорошие деньги позволяют делать с ними всё. Действительно ВСЁ. Групповое изнасилование – это самое лёгкое и простое из того, что нам пришлось пережить. Честно, сейчас я был бы рад, если бы нам пришлось пережить только это. Но у здешних не менее богатая фантазия, чем у нас когда-то, и почему я до сих пор жив и относительно адекватен, не понятно и мне самому. Я завидую Гарику – он сломан, совсем сломан, ему уже безразлично, что вытворяют с ним озверевшие клиенты, ему действительно осталось платить недолго. А надеюсь только на одно – что когда-нибудь на пороге этой гнусной дыры вновь появится этот парень, которого я стал мысленно называть Скорпионом. Я не жду от него ни пощады, ни милости, я действительно богатый мудак, который сам нарвался на отмщение. Я просто хочу сказать ему всего два слова. Я раскаиваюсь. Не знаю, почему, но мне это очень важно. И я жду. И продолжаю платить.