While I'm Still Here

Нет ничего похожего на летние каникулы. Лето – самое жаркое время года, и я ненавидел необходимость выходить наружу, покидая комфортный дом. Летние каникулы в то же время означали то, что все, кого я знал из школы, активно начинали скитаться по улицам, поэтому я сильно рисковал случайно с кем-нибудь столкнуться. Вместо этого я всегда предпочитал запираться дома и умирать от скуки, потому что мне было совершенно нечем заняться. Но к черту все, этим каникулам суждено стать самыми крутыми. С вновь возникшим чувством свободы и спокойствия я прилип к своему окну, восхищаясь видом множества острых крыш в нашем районе, залитых солнечным светом. Я продрал глаза около одиннадцати утра и сразу же улыбнулся, осознав, что мне никуда не нужно идти. Я не должен был тащиться в огромное серое здание, наполненное сотнями людей, присутствие которых я не мог выносить. Я больше никогда не увижу никого из них. Сейчас день уже медленно перетекал в вечер, и я с абсолютно чистой совестью прожигал свое время. Это так расслабляло. Никаких тестов, домашних заданий, контрольных, которые всегда держали в напряжении… Никаких раздражающих сверстников, постоянно пытающихся пробиться вперед. Может быть, если бы у меня было больше друзей, то я бы не чувствовал себя таким одиноким, но какая к черту разница – я такой, какой есть, и я ненавижу всех вокруг. Я больше никогда не вернусь в школу. Я бы хотел, чтобы моя жизнь была похожа на нынешнюю погоду – теплая и солнечная. Черри-Хилл сегодня выглядел почти привлекательно. Я чувствовал себя хорошо и спокойно, зная, что в моем распоряжении было все время этого мира, которое мне совершенно не на что тратить. В конце концов, наступили летние каникулы, и хоть я проживал этот сезон не первый год, я все равно с нетерпением ждал их, заранее зная, что именно эти каникулы не будут похожи на предыдущие. Раньше я бодрствовал до самого рассвета – бессмысленно слонялся по дому, смотрел телевизор или читал. Потом я ложился спать, просыпался далеко за полдень и снова находил какой-нибудь способ, чтобы занять себя до поздней ночи. Ночь была моей любимой частью суток. В это время на улице было не жарко и не холодно, а прохладно, в самый раз, чтобы позволить себе носить обычную футболку и тонкие штаны. Мне нравились летние ночи, я действительно наслаждался ими. Я не должен был отправляться в постель, когда город накрывали сумерки, и мог свободно гулять столько, сколько хотелось, потому что на следующий день мне никуда не нужно было вставать. Я находил огромный плюс в этом – само осознание того, что я не обязан ложиться спать в определенно строгое время, словно придавало мне сил. Лишь идея о том, что мне нужно просыпаться утром и идти в школу заставляла меня нервничать, поэтому обычно всю ночь я ворочался в постели. К счастью, теперь все это закончилось. И самое главное – этим летом у меня есть тот, с кем я могу проводить каждую минуту своего времени. Я был чертовски рад, что мне не придется весь июль тухнуть на уроках, как это было в прошлом году. Боже, кому только в голову могло такое прийти. Я подобрал с пола обувь, быстро обулся и открыл входную дверь, делая шаг навстречу все еще яркому солнцу и душному воздуху. Идя по улице, я слышал, как у кого-то вдалеке звонит телефон, а где-то на противоположной стороне работает газонокосилка, из-за чего сладковатый аромат скошенных цветов и травы наполнял воздух вокруг. Я не шел куда-то конкретно, я просто двигался вперед. Я позволил ногам нести меня вниз по улице. Пиная мелкие камушки, я смотрел, как они откатываются на небольшое расстояние, оставляя после себя облачка пыли. Как же здорово чувствовать себя таким беззаботным. Периодически мне на пути кто-нибудь попадался, но я переходил на другую сторону улицы еще до того, как мы сталкивались. Не из-за того, что мне было сложно поздороваться, тем более по большей части люди слишком грубы, чтобы приветствовать незнакомца. Я просто на самом деле ни с кем не хотел разговаривать, потому что, во-первых, мой голос звучал слишком хрипло от долгого молчания, а во-вторых, меньше всего на свете я нуждался в людях, пялящихся на меня. Я действительно уже устал от этого места. Здесь не было ничего, что могло бы побудить меня к действиям. Не было ничего, за что можно бороться, никаких возможностей и перспектив. Немалое количество районов города считалось бедными, в том числе и тот, в котором я жил, а это значит, что у такого молодого и амбициозного парня не было ни одного шанса чего-то добиться. Я, конечно же, ценил комфортные стены родного дома, но рано или поздно я должен буду выбраться из своего панциря, чтобы продолжить разумное существование. Как только я завернул за угол, я понял, что невольно приближаюсь к дому Колина. Вот черт. Ну, я сомневался, что он вдруг выйдет на улицу именно в этот момент, а даже если и выйдет, то вряд ли заговорит со мной, поэтому я по-быстрому убедил себя, что нет никакой необходимости волноваться. Я просто прохожу мимо… Ничего страшного… Еще несколько шагов, и все снова будет в порядке… Я начинал слишком нервничать. Почему-то стало тяжело дышать, а голову как будто сдавило тисками. Он не дома. А если и дома, то он все равно не будет с тобой разговаривать. Он проигнорирует тебя так же, как это делают все остальные. Воспоминания захлестывали с каждым сделанным шагом. Я боролся с желанием остановиться и резко развернуться, потому что тогда уже точно буду похож на параноика. Таким образом, я просто шел прямо, добивая себя той мыслью, что прямо сейчас он может увидеть меня, проходящего мимо его дома. Он был моим лучшим другом на протяжении четырех лет. Мы встретились в пятом классе, когда он только перевелся в нашу школу и был новичком. Оказавшись за одной партой, мы довольно быстро нашли общий язык. Было что-то в Колине, что привлекало меня. Он никогда не имел проблем с высказыванием и проявлением личного мнения, несмотря на свой юный возраст. Сколько раз он оставался после уроков за то, что слишком упорно спорил с учителями. Мне нравилась его позиция. А еще он постоянно клеился к девчонкам. Понятно, мы были всего лишь детьми, и, черт возьми, именно поэтому его попытки закадрить кого-нибудь казались еще более забавными. Мне действительно нравилось то, что он мог заставить меня смеяться, и я думаю, что я тоже нравился ему, поэтому он никогда не издевался надо мной. По мере того, как шли годы, мы сближались все больше: постоянно гуляли вместе, отпускали глупые шутки или дерзили учителям, из-за чего потом несли наказание в виде отработок после занятий. К седьмому классу мы уже заработали репутацию маленьких вредных заноз в заднице. Мне нравилось строить из себя жестокого, непослушного подростка, хотя в глубине души я знал, что все то дерьмо, которое я творил, казалось забавным и веселым лишь в присутствии Колина. Мы могли блуждать в самых дальних районах города и разрушать вещи ради острых ощущений, демонстрируя всем вокруг своеобразный протест. Мы скидывали столы для пикника в пруды, писали маркерами всякие гадости о других людях на любой пригодной поверхности, даже разбивали гирлянды во время рождественских праздников. Мы чувствовали власть в своих руках. Несмотря на то, что мы постоянно что-то вытворяли, нас никогда не ловили на месте преступления. И какими бы агрессивными мы ни были, нам никогда не приходило в голову что-нибудь типа поджогов или причинения физического вреда окружающим, должно быть из-за того, что в первую очередь мы преследовали идею разрушения того места, которое ненавидели. Колин также ненавидел округ Камден. Рядом с ним все казалось таким естественным и правильным. Я ощущал себя нормальным подростком, ведь жаловаться на одиночество и выплескивать наружу гнев – это так типично для них, разве нет? Мне нравилось чувствовать себя обычным в то время, когда я не был таким. Мне нравилось притворяться и врать самому себе. Я мог выпустить всю злость только по ночам, когда мы рушили и наносили ущерб всему, что раздражало нас. Бушующая в моем молодом теле энергия губила, но в то же время спасала меня. Однако по своей природе я никогда не был жестоким человеком. Иногда, когда я оглядываюсь на свою прошлую жизнь, мне становится искренне стыдно за все те поступки, которые я тогда творил, но это, наверное, вполне естественно – совершать ошибки, ведь именно так люди учатся и познают самих себя… Единственный, по кому я скучал, был Колин, заставляющий меня чувствовать себя нормальным. Несколько раз мы сильно спорили из-за каких-то мелочей, но уже на следующий день снова были лучшими друзьями. На какую-то жалкую секунду я вдруг ощутил чувство тоски, но тут же поспешил прогнать его из своей головы, мысленно называя себя глупым идиотом. Сейчас я ненавидел его. Я ненавидел их всех. Это больше не имело значения. Независимо от того, как хорошо мы проводили время, это осталось в прошлом, а у прошлого нет свойства возвращаться. Я не нуждался в их дружбе… Я отлично мог прожить в одиночестве. Постепенно желание Колина постоянно что-то разрушать вокруг себя стало раздражать меня. Наверное, он слишком бурно переживал этап полового созревания или нечто подобное, но моя совесть все сильнее давала о себе знать, поэтому я чувствовал, что должен был прекратить творить все это дерьмо. Я только и делал, что уничтожал вещи. Но я больше не испытывал желания этим заниматься, черт возьми, я банально не хотел быть пойманным. Я понимал, что поступал как самый последний слабак, но, тем не менее, как можно незаметнее я начал уклоняться от любого общества в целом. Все они только и делали, что унижали меня… Причина, по которой я так хотел избежать дома Колина, была в том, что этот парень когда-то слишком много для меня значил. Я никогда не чувствовал к Колину что-то большее, чем обычную дружбу, но в то же время мне иногда не хватало его. Я скучал по нашим глупым выходкам. Нам было так комфортно друг с другом, мы не заботились о том, что говорили или делали. Мы просто дурачились. Мы веселились и бесились, мы чувствовали себя совершенно свободными. Теперь я потерял все это. В целом он был нормальным парнем, таким же, как и я когда-то, но в отличие от него я чувствовал себя взрослее, сваливая свое идиотское поведение на играющие гормоны, и надеялся, что однажды я перерасту этот период. У него были светло-русые волосы и большие карие глаза. Он был выше меня и имел довольно симпатичную внешность, но его нельзя было назвать горячим или сексуальным. Он просто был моим другом. И я скучал по нему. Раньше в школе я мог пялиться на него во время всего ланча, жалея, что когда-то я поступил именно так. - Эй, Фрэнк. Давай сегодня вечером куда-нибудь завалимся, мы не виделись сто лет. - Оу, я не могу. Давай завтра, хорошо? - Привет, Фрэнк. Прогуляем сегодня школу, чувак? - Нет, извини, мне правда очень нужно быть на уроках. Мне было легче обвинять своих друзей и говорить, что я перестал с ними общаться только потому, что они использовали меня. Но в то же время я снова и снова копошился в себе и своей голове, пытаясь понять, почему я не могу быть такими, как все они… Окей, возможно дело в том, что я был геем и именно по этой причине никто не хотел воспринимать меня всерьез. Они с легкостью меняли подружек раз в две недели, а я постоянно слонялся один, все еще думая о том парне, в которого я трескался еще в третьем классе на уроке истории. А потом в какой-то момент я вдруг подумал, что если начну игнорировать людей, то они перестанут бросать мне в след нелицеприятные комментарии. Я просто стал притворяться, что их не существует, а значит, и их слова не могут причинить мне боль. Но ирония состояла в том, что мои друзья фактически никогда меня не высмеивали. Ну, по крайней мере, уж точно не Ривер, Колин и Мэтт. Наверное, я мог бы похвалиться тем, что так мастерски смог огородиться от всего окружающего мира. Да, именно так – я защитил себя от возможной боли. Просто в этом городе было что-то, что всегда раздражало меня, и через какое-то время люди, которые жили здесь, тоже начинали выводить меня из себя. Я уставал от одной и той же картины перед глазами, от порядка и правил, от одинаковых людей, встречающихся на пути. Я лишь хотел чего-то нового, другого. Поэтому последнее время я жил мыслью, что когда-нибудь я уеду отсюда и познакомлюсь с новыми людьми, которые станут моими друзьями. Я мог бы встретить их в колледже, например, и у нас было бы больше общих черт, что в скором времени привело бы к общению, а затем и к дружбе. Я провел хорошую работу, день изо дня, из года в год убеждая себя, что я не должен подстраиваться под общепринятые рамки и заводить связи со своими сверстниками в школе. Все мы общались друг с другом только из-за того, что это было удобно. Мы больше никого не знали, мы не знали ничего, что творилось за пределами нашего маленького несчастного мирка, под названием Черри-Хилл. Но в этом городе я встретил Колина, а также Мэтта и Ривера, хотя большую часть времени я болтался именно с Колином. Периодически к нам присоединялись Мэтт и Ривер, но они были еще более буйными и неуправляемыми, чем мы. В конечном счете я просто не смог выносить этого дальше. Я не хотел опускаться на дно. Я не хотел проваливаться на занятиях. Они постоянно болтали на уроках и отвлекали меня, и все это приводило к серьезным проблемам в учебе. Я был зол и раздражен. Существовало так много причин, по которым я отстранился от своего окружения, однако теперь я с удивлением отмечал, что если бы я не сделал этого тогда, то сейчас моя жизнь была бы совсем другой. Сбежать от своих так называемых друзей мне удалось не с первого раза, потому что им всегда удавалось как-то задобрить меня и уговорить снова стать частью их компании. Я ненавидел свою покорность и продолжал пытаться избегать их. Это происходило примерно три или четыре раза, прежде чем они, наконец, поняли гребаный намек. Я перестал отвечать на телефонные звонки и не перезванивал сам. Я просто хотел остаться один. Я понимал, что они были просто чертовыми безалаберными неудачниками, которых устраивала однообразная жизнь типичного подростка со всеми вытекающими из нее последствиями. Я не хотел становиться частью системы. Более того я мог сказать, что хоть все мы и были подогнаны под одни рамки и правила, я все равно был не в состоянии вести обычный образ жизни. С каждым днем я все меньше и меньше был доволен собой, и почти не сомневался, что мои друзья вот-вот разглядят во мне мою истинную сущность и в итоге просто пошлют меня. Если я ни с кем не буду связываться, то тогда никто не причинит мне боль. Я приближался к дому Колина. Я был у него в гостях так много раз, что знал его дом как свой собственный. Правда большую часть времени мы проводили на улице, но иногда мы могли завалиться к кому-нибудь из нас, чтобы посмотреть телевизор или заказать пиццу. Я скучал по этому. Я скучал по нашим отношениям, никогда не забывая, что именно Колин всегда звонил мне первым. Но сейчас я должен был думать только о том, что у меня есть Джерард, хотя, черт возьми, он скоро уедет, так что какая вообще разница. Я сам виноват, это моя ошибка, я создан для одиночества. Это не может быть правдой, наверное, мне просто кажется. В то время как я переходил дорогу напротив дома Колина, погрузившись в свои мысли и надеясь проскользнуть незамеченным, я увидел его, стоящего около крыльца. Сейчас его волосы были длиннее, чем раньше – тонкими прямыми прядями они свисали по бокам головы, закрывая уши. Думаю, он выглядел неплохо. Я не любил отвешивать комплименты людям, которые заставляли меня кипеть от злости, хотя был уверен, что не ненавидел Колина. Теперь я относился к нему равнодушно, как и ко всем остальным; не было никакой ненависти. Он не смотрел на меня, чему я был очень рад, потому что единственное, чего я сейчас хотел – это миновать его дом и продолжить свой путь. Но я не мог так просто пройти мимо. Я был не в состоянии прекратить пялиться на него, попутно с этим задаваясь вопросом, кем он был теперь. Я хотел знать, чем он сейчас занимается, что происходит в его жизни, как он проводит лето. Я хотел снова стать его другом. Черт возьми, я такой тюфяк. Мне действительно уже нужно было научиться выстраивать вокруг себя непроходимый барьер и никому не позволять подбираться ко мне слишком быстро. Колин почувствовал, что за ним кто-то наблюдает. Он повернул голову, чтобы осмотреться, и его мимолетный взгляд зацепился прямо за меня. Мы пристально смотрели друг на друга в течение нескольких секунд, а потом я неловко улыбнулся, когда мои ноги сами по себе понесли меня еще быстрее, чем прежде. Разорвав зрительный контакт, я глубоко вздохнул, стараясь не обращать внимания на волну жара, пробежавшую по моей спине. - Эй, Фрэнк! – позвал он. Нет. Нет-нет-нет. Блять, нет. Он не может захотеть разговаривать со мной снова, особенно после двух с половиной лет, за которые мы не обмолвились ни одним словом. Я продолжил идти, делая вид, что не услышал его. - Фрэнк, подожди! – прокричал он еще раз. Вот дерьмо. Почему я решил прогуляться как раз сегодня? Какого хрена я вышел из дома? Именно в этот гребаный день, когда я захотел просто побродить по улицам, со мной должно было произойти это дерьмо. Не могу поверить. Услышав его шаги за спиной, я остановился и обернулся. Жаль, что нельзя было просто рвануть с места и убежать, это бы выглядело слишком глупо. Когда-то мы были лучшими друзьями, так почему же теперь случайное столкновение на улице казалось таким неправильным? Все будет хорошо… - О, Колин, привет, - произнес я как можно бодрее. Не знаю, почему я вдруг решил изобразить радость, пусть я и скучал по нему, но это совсем не значит, что я хотел с ним встретиться. - Привет, чувак! Куда ты блять пропал? Какими судьбами? Он улыбался мне; его немного кривые зубы проглядывались между тонкими бледными губами. У Джерарда зубы были ровными и белыми… Черт, я не хочу разговаривать с этим парнем, его даже симпатичным не назовешь… Хотя кого я обманываю – Колин выглядел хорошо. И я соскучился по нему. - О, эм… - начал я, по привычке сложив руки на груди – так я чувствовал себя увереннее. – Ну, я просто решил прогуляться. - Круто. Не возражаешь, если я присоединюсь? А то я помираю от скуки. Я не мог даже представить, что все происходящее сейчас было правдой. Наверно на меня просто что-то накатило, я ушел в себя, а через несколько секунд опомнюсь, и окажется, что я стою в центре продуктового магазина, и вокруг меня никого нет. - Да, конечно, - согласился я, с готовностью принимая его предложение. Где-то в глубине я, возможно, надеялся, что мы можем снова начать дружить. Я понимал, что мне придется опять пройти через все это, но в то же время, я хотел дать ему еще один шанс… Может, на этот раз все будет по-другому… - Итак, чем занимаешься? Тебя больше нигде не видно. Он не казался рассерженным, чего я ожидал от него, если честно. На самом деле он даже очень дружелюбно был настроен по отношению ко мне, как будто это не я упорно игнорировал его с десятого класса. Его вопрос больше походил на проявление приличия, когда вы ради поддержания разговора спрашиваете «как поживаешь?» и получаете в ответ стандартный ответ «хорошо, спасибо». Я никуда не пропал, Колин. Я сижу в своей комнате в ожидании друга. - Да так, знаешь… Фигней всякой, ничего серьезного. Несмотря на то, что было очень неловко общаться с ним спустя столько лет молчания, я все равно почувствовал, что будто возвращаюсь к себе прошлому; даже моя речь в момент скатилась куда-то вниз. С Колином мы всегда разговаривали подобным образом. Понижали голоса, проглатывали часть слов, иногда до такой степени, что окружающие не могли нас понять. Однако между нами двумя никогда не возникало проблем понимания. Я думаю, это из-за того, что мы буквально выросли вместе, невольно перенимая друг у друга привычки и манеру общения, в итоге становясь копиями друг друга. - Ясно. Слушай, дружище… Ты знаешь, я реально очень сильно по тебе скучал. Не хочу показаться сопляком, но когда-то мы блять были очень близки… Я с раскаянным видом кивнул головой. - Я знаю. Мне тоже тебя не хватало. Я чувствовал себя так, как будто собирался расплакаться. Мы словно когда-то очень давно потеряли друг друга, а теперь нашли, будучи уже в средней школе, которую мы закончили только на прошлой неделе. Только сейчас я понял, как скучал по нему. Признаться самому себе в этом было еще сложнее, чем просто так думать. Было так здорово снова находиться рядом с ним. Как будто все сразу встало на свои места. Конечно, у Колина имелись некоторые недостатки, но у кого их не было? Я знал, что не смогу удержаться, стоя напротив него… Я хотел вернуть его назад. Мне нравились наши отношения. Я хотел опять стать его лучшим другом. Я хотел чувствовать себя нормальным. - Мы должны снова начать зависать вместе, чувак. Был ли у меня шанс вернуть дружбу или нет, но как выяснилось, Колин в первую очередь предлагал мне просто воссоединиться. Даже при том, что я хотел этого, я знал, что он собирался просто в очередной раз притянуть меня к себе. Я не сомневался, что он и два его других дружка до сих пор прожигали свою жизнь на вечеринках и творили всякое дерьмо, типичное для подростков, а я не горел желанием напиваться до беспамятства и до поздней ночи шататься у кого-нибудь дома, наполненным людьми. - Ну, я не знаю… Я буду занят этим летом, - каждый шаг давался мне все с большим трудом, возможно из-за нервов и неуверенности, сковывавшей мое тело. Если честно, я действительно не хотел снова болтаться с ним. Это внезапное открытие поразило меня до глубины души. Да, все это время мне не хватало его, и иногда я мечтал просто поговорить с ним, но теперь, когда это случилось, и он предложил вернуться к прошлому, я понял, что это было не для меня. - Да ладно? И чем же ты будешь занят? - Ну, у меня кое-какие планы с Джерардом… Я хотел вызвать у него ревность. Я хотел, чтобы он сожалел, что когда-то потерял меня как друга, даже если я никогда не объяснял причину своего отдаления. Я хотел, чтобы он сам потянулся ко мне, борясь за мое внимание. - Кто это? - Мой друг. - О, это тот фрик-педик, с которым ты всегда таскаешься? Он видел меня? Он знал, что я делал? Он заметил, что я провожу время с Джерардом? - Джерард не фрик! – возразил я, моментально выходя из себя. - Не спорь. Все его ненавидят. А Мэтт вообще собирается устроить ему темную. - Что? Зачем? - Затем, что он настоящий придурок, чувак. Он конченый неудачник. И очень странный. - Он не такой! – я уже чуть ли не орал, не в силах перестать злиться на Колина за то, что он говорил все эти вещи о моем лучшем друге. – Он классный. Он увлекается комиксами, он взял меня с собой на концерт. Я психовал и проклинал себя, потому что был не в состоянии на ходу придумать еще что-нибудь, что могло бы переубедить Колина, что заставило бы его поверить в то, насколько Джерард удивительный. Он так многому меня научил, так часто помогал и спасал меня, не то, что эти три придурка. - Оу, он взял тебя на концерт… Ну да, это так мило с его стороны. Нет, серьезно, Фрэнк. Ты должен вернуться в нашу компанию. Мы реально скучаем по тебе, дружище. Мы до сих пор не можем понять, что с тобой, блять, случилось, и почему ты бросил нас. А потом связался с гребаным готом. Я уже не говорю о том, что он гомик. И тут я вдруг вспомнил, почему так ненавидел этого парня. Воспитанный на одних стереотипах, он имел слишком ограниченное мышление и не собирался как-то его расширять, продолжая упорно гнуть свою линию. Я не возражал, когда он поливал дерьмом других людей, но если он будет продолжать оскорблять Джерарда… Я обошел Колина по дуге, потому что дальше дорога вела к холмам, и развернулся лицом по направлению к моему дому, продолжая идти. Я хотел отвязаться от него как можно быстрее и оставить его далеко позади. И если еще недавно я нервничал из-за столь неожиданной встречи, то теперь просто кипел от злости. Он не имел никакого права говорить про Джерарда все эти вещи… Он просто ничего не понимал. - Не знаю, я считаю его крутым. Поначалу я тоже думал, что он немного странный, но на самом деле он очень интересный и спокойный, да. Его нужно только получше узнать, - быстро проговорил я. - Но он же педик! – с отвращением прошипел Колин. - И? Какое это имеет значение? - Фрэнк, с каких пор тебе начали нравиться педики? Я помню, как ты раньше всегда опускал Джейсона… - Я не знаю. Я просто больше не хочу быть тем, кем был раньше… И я не… Меня это не волнует. Нет ничего плохого или неправильного в том, чтобы… быть геем. Колин резко остановился на месте и устремил на меня прожигающий взгляд. - Ох, блять, чувак. Черт возьми, ты что, гей? Я запнулся, открывая и закрывая рот, собираясь что-то ответить, но мне удалось лишь выдавить из себя пару неразборчивых звуков. Я не хотел, чтобы он знал об этом. Я не сомневался, что и так выдавал себя с потрохами, даже Джерард как-то говорил, что меня слишком легко раскусить, но то было мнение другого гея. Действительно ли это было настолько очевидно для таких натуралов, как Колин? - Ну, чувак, это дерьмово. Это же так… Мерзко. Блять, чувак… Ты реально гей? Он говорил резко, не выказывая ни капли понимания, хотя всего пару минут назад с большим энтузиазмом уговаривал меня вернуться. Ну, мне все равно уже плевать, я не собираюсь под него подстраиваться. - Да, я гей. Извини. - Оу, это так… Чувак. И как долго? - Что, блять, значит «как долго?» - Ты поэтому ушел от нас? - Не совсем. Хотя может в какой-то степени и из-за этого. И что теперь? Ты вдруг стал гомофобом? - Э-эм, нет, старик, это твое дело, я думаю. Просто… Не прикасайся ко мне. - О, да ты, блять, издеваешься? Это не заразно! - Знаю-знаю, ну, просто… У меня ведь есть член, а тебе как бы нравятся члены, так что… Я был зол. Он серьезно думал, что только из-за того, что я гей, а он парень – я захочу его? Я не мог поверить, что когда-то дружил с этим человеком. Почему он даже не пытается понять меня? Разве он забыл, как весело мы раньше проводили время? Разве для него это ничего не значит? - Ты лапаешь каждую гребаную девчонку, которую видишь? - Ну, нет… - Тогда отвяжись. - Держу пари, ты уже облапал своего уродливого дружка с ног до головы. За секунду до того, как я мог окончательно сорваться, я просто закрыл глаза и глубоко вздохнул. Я не хотел давать Колину еще больше оснований для того, чтобы избить Джерарда. Я знал, каким неконтролируемым придурком он иногда может быть. И хотя мне было отвратительно признавать это, но я на самом деле боялся того, что он мог бы сделать. - Послушай, если теперь ты вдруг резко захотел врезать мне, то… Окутавший меня с головой гнев, напомнил мне, почему я когда-то давно разочаровался в нашей дружбе. Этот парень не подавал особых надежд. В какое-то время мы начали по-разному смотреть на вещи, и мне не нравилось то, что видел он. Я не хотел следовать за ним, поэтому однажды просто прекратил с ним общаться. Теперь, когда он вел себя со мной как полный придурок, я знал, что он совершенно безнадежный случай. Я был геем, он – гомофобом. Он ненавидел меня. Ну, блять, отлично, потому что сейчас я тоже стал его ненавидеть. Я чуть не рассмеялся от осознания того, как быстро я устаю от людей. - Эй, старик, я же не знал, что ты педик. Мне просто было интересно узнать, что с тобой случилось, потому что в один момент ты вдруг так резко испарился, хотя раньше мы каждый день зависали вместе. - Ладно, но теперь я думаю, ты больше не захочешь со мной связываться. Ты наверно боишься, что я захочу трахнуть тебя или еще что-нибудь в этом духе. Я хотел выместить на него всю злость, донести до его маленького мозга, что я не собираюсь делать с ним ничего подобного, потому что он, для начала, совершенно меня не привлекал. Это выводило меня из себя, бесило до чертиков. Колин считал, что я должен был кидаться на всех парней только потому, что был геем. Это полная ерунда. Абсолютная гребаная бессмыслица. Наоборот, у меня был слишком избирательный вкус. Я больше не испытывал желания разговаривать с ним и злить его еще сильнее; меньше всего я хотел ввязываться в драку. Я уже почти не сомневался, что после сегодняшней стычки Колин может натравить Мэтта на нас с Джерардом. А мне этого было не нужно, поэтому еще раз глубоко вздохнув, я постарался успокоиться и взять себя в руки. Колин был намного сильнее и увереннее меня, я знал, что он мог и самостоятельно справиться со мной. Ему не нужен был Мэтт, чтобы избить меня. - Ладно, хватит. Мы выяснили, что у нас в дальнейшем не может быть ничего общего, поэтому теперь я пойду домой. - Фрэнк, подожди секунду. Я должен спросить у тебя кое-что. Прежде чем уйти, я все же остановился и с нетерпением посмотрел на него. У меня не было времени на это дерьмо. - Почему ты перестал с нами общаться? Это из-за того, что ты гей, а мы нормальные? Типа ты знал, что ты не сможешь замутить с нами? - Знаешь, Колин, когда-то мы действительно были лучшими друзьями. Но ты гребаный идиот с завышенной самооценкой, я больше не хочу слушать от тебя подобную чушь. Я снова проклинал себя за то, что не смог сдержаться, произнося все слова, которые, возможно, не должен был говорить. Теперь он разозлится на меня… - О, я не знал, что педики бывают такими резкими. Ты можешь сколько угодно строить из себя мачо с острым языком, симпатичный мальчик. Но я знаю, что ты чертов гей, и больше сам не хочу иметь с тобой ничего общего, потому что ты больной псих и тебе нужно лечиться. Поэтому иди и трахай своего бойфренда. Или подставляй ему свой зад. Разница небольшая. - Мы не бойфренды. - Хах, тогда кто он? Твоя подружка? Знаешь, чувак, ты можешь бросить эту херню и вернуться к нам, если захочешь. Этот фрик выглядит как девчонка. Серьезно, ты можешь сказать, что это твоя подружка. Я клянусь, что не расскажу парням, кто он на самом деле. - Иди нахуй, придурок. Какого черта ты вообще заговорил со мной? - Какого черта ты стал геем? Почему ты вдруг захотел трахать других парней, а не горячих податливых девчонок, старик? Знаешь, тебя даже парнем нельзя назвать, если ты кому-то позволяешь себя трахать. Ты должен найти девчонку, сравнишь и увидишь, как это круто. Я не должен переспать с девушкой, чтобы доказать, что у меня есть член. - Нет, мне это не нужно, - резко ответил я. – И я не знаю, почему я такой… Но этого не отнять. Так что иди ты к черту, я ухожу домой. Я действительно больше не хотел слушать это дерьмо. Внутри себя я знал, что был не очень мужественным, но блять, меня это ни капли не волновало. Я позволил Джерарду трахнуть меня, потому что я хотел его. И это не имело никакого отношения к уровню тестостерона в моем теле. - Эй, подожди, - снова остановил меня Колин. – Я могу тебе помочь. Познакомлю с какой-нибудь девчонкой и прослежу, чтобы она тебе дала. Чувак, серьезно, я очень, очень хочу тебе помочь. - Блять, лучше заткнись. – Мне не нравились девчонки, они мне не нужны. - Просто послушай. Ты подкатишь к ней, сделаешь парочку стандартных комплиментов о том, что она хорошо выглядит и все в этом духе, поверь, она растает уже через пять минут и позволит тебе делать с ней все, что захочешь. Ты не можешь путаться с парнями, это просто не правильно, друг. Тебе нужна девчонка, чтобы быть настоящим мужиком. Поэтому ты должен… - Хватит, заткнись! – раздраженно прокричал я. – Закрой свой рот! Я уже сказал тебе, что не собираюсь делать то, чего не хочу! - Фрэнк, просто поверь мне. С девчонками все не так сложно. Тебе всего лишь нужно знать, что им говорить и прочую ерунду. Давай, чувак, я помогу тебе. - Просто, блять, прими меня таким, какой я есть! Я резко развернулся в сторону дома и пошел прочь, чуть ли не закипая от злости. Какого черта он ко мне привязался? В этот момент я как никогда был рад, что порвал со своими старыми друзьями, потому что если бы я этого не сделал, то моя жизнь превратилась бы в сущий ад. - Тогда иди трахать своего дружка и больше никогда ко мне не подходи, - прокричал Колин мне в след, когда я отошел от его дома на приличное расстояние. – Только развлекитесь от души, потому что Мэтт собирается прибить твоего гребаного педика! _____________________________ В следующей главе: - Джерард, я должен тебе кое-что сказать. Я совсем не горел желанием нарушать ту мирную тишину, повисшую между нами, но к моему удивлению, он отозвался. - Мне тоже есть, что тебе сказать. Ну вот и все. Он наконец собирался признаться мне, какие дела он имел с Мэттом, собирался объяснить, что связывало их в прошлом и что произошло между ними в настоящем. Он, вероятно, уже знал, что Мэтт объявил на него охоту. У меня больше не было необходимости говорить что-то еще, я мог просто расслабиться и слушать его историю. - Хорошо, начинай ты, - с готовностью предложил я. - Я не могу. - Почему? - Потому что я не думаю, что ты действительно хочешь это услышать...