Mr formidable

- Триста восемьдесят пять, триста восемьдесят шесть, - Луи смотрит на номера табличек прикрепленных к дверям, но ни как не может найти нужной. – Триста восемьде… - поток его мыслей сбивается, когда чьи-то крепкие руки хватают его и затягивают в номер. Конечно, это не чьи-то руки. Это Руки его Гарри такого любимого и родного, от которого как всегда пахнет клубничным эскимо. Шатен поднимает голову наверх и тут же сталкивается с зелеными глазами, в которых отражаются яркие солнечные лучики. Так они кажутся еще более красивыми, теперь сердце парня медленно бьется где-то в зоне желудка. Гарри уже около двух минут изучает его лицо, не отводя взгляда, пытаясь насладиться каждой черточкой: недельная щетина, морщинки в уголках глаз и такие красивые глаза. Тонкие пальцы крепче сжимают талию и не хотят отпускать. Он так отвык от ощущения Луи рядом, отвык от тепла его тела, отвык от его нежного голоса, отвык от его сладких губ. Но теперь он тут, стоит прямо перед ним и Стайлс еще все не может поверить в то, что это происходит на самом деле. До тех пор пока Луи не шепчет тихое «привет» эхом расходящееся в голове Гарри, заставляющее сердце биться чаще, а коленки трястись. - Привет, - и сладкая улыбка озаряет лицо младшего парня, от чего на щеках появляются ямочки, которые Луи так любит. – Я безумно скучал, - брюнет наклоняется так, что теперь их лица находятся на одном уровне, не дожидаясь ответа, он впивается в губы парня напротив. Причем впивается в прямом смысле, терзая мягкие губы, кусая их и тут же проводя языком по поврежденному месту. Язык бессовестно преодолевает барьер из ровных белых зубов и описывает круги по небу старшего. Их языки развратно соприкасаются, и между ними начинается борьба. Впрочем, как всегда. Томлинсон обвивает руками шею своего мальчика и притягивает его еще ближе не давая никакой возможности отстраниться, вкладывая в этот поцелуй всю тоску, через которую он прошел, всю страсть, с которой он любит Гарри, всю нежность, с которой он думает о нем. - Ты не представляешь, как скучал я, - наконец отвечает он и смотрит на кудрявого, его глаза по-прежнему закрыты, а пушистые реснички слегка подрагивают. Он поджимает губы, когда их взгляды, наконец, сталкиваются, посылая по телу электрические разряды. Голубые и зеленые. Словно небо и земля, словно зима и лето, словно вода и суша. Такие разные, но такие прекрасные, существующие для того что бы дополнять друг друга, быть двумя неразделимыми частями одного целого – это невозможно отрицать. - Это моя фишка, - Гарри щурит глаз, глядя на шатена, чьи волосы забавно подняты наверх повязкой. Он должен признать, что это выглядит сексуально. Пальцы соскальзывают с талии Луи и сжимают его руки. - Я украл ее у тебя, - отвечает тот, затягивая Гарри вглубь комнаты, какого же его удивление, когда он видит там зажженные свечи. Днем. Этот парень неисправим. – Чертов романтик, - хохочет голубоглазый, усаживая Стайлса на кровать и заползая на его колени. - А ты маленькая шлюшка, крадущая мои идеи, - кудрявый по-детски хмурится, спихивая второго с колен. Он любит изображать из себя обиженного мальчика. В особенности ему нравится то, как Луи заглаживает свою вину. - Гарри, еще полстраны ходит так. Почему ты не говоришь им о том, что эта штука запатентована тобой? - Томлинсон немного сердится, ведь они только встретились, а Гарри снова начинает этот странный спектакль. Конечно, он понимает, что малыш хочет поиграть, но ведь не так сразу, даже не поговорив нормально. - Потому что они не мой парень, - зеленоглазый бросает на него мимолетный взгляд через плечо и встает на ноги для того что бы затушить маленькие огоньки расставленные по всей комнате. Луи не понравилось. Все напрасно. Обида действительно начинает захватывать его изнутри, тошнотворным комком подкатывая к горлу. Он минут сорок зажигал все эти свечи и еще дольше искал их по ближайшим магазинчикам. С запахом ванили. - Хазз, ну не надо. Не будь ребенком, - голубоглазый встает следом, мысленно надавав себе подзатыльников. Гарри же старался для него, а он вновь несет какой-то бред, совсем не думая о чувствительности Стайлса. - Не будь ребенком? – брюнет все еще стоит спиной к нему, закусив край нижней губы, а потом губы расплываются в улыбке. Луи знает эту улыбку, и она точно не означает ничего хорошего, но ведь пока он этого не видит. – Снимай свою чертову майку, - хрипит младший, резко развернувшись на сто восемьдесят градусов. - Ч-что? – брови шатена взмывают вверх. - Я говорю, снимай майку! – голос более настойчивый и Томлинсон стягивает ее через голову, бросая на кровать. Через секунду он уже оказывается прижатым к шкафу, а ловкие пальцы зеленоглазого обвязывают его запястья эластичной резинкой, до этого находившейся на его голове. Непослушные пряди теперь лезут в глаза, а ткань впивается в кожу, создавая некий дискомфорт. - Гарри, - Луи пытается освободить руки. - Ты узнаешь, что случается, когда ты без спроса пользуешься моими фишками, - он грубо толкает старшего на ковер. Колени Луи неприятно трутся о жесткий ворс ковра, но, похоже – придется терпеть. – Дети так делают, м? – Стайлс сжимает подбородок большим и указательным пальцами заставляя шатена посмотреть на него. - Нет, не делают, а теперь отпусти меня, – это, скорее, звучит не как утверждение, а как вопрос, потому что ухмылка расплывается по лицу кудрявого парня. Луи знает, как он любит власть, как он любит жесткий секс, как он любит порой перегибать палку, оставляя на бедрах фиолетовые синяки. - Нет, я слишком сильно скучал по тебе. Слишком долго ждал и слишком хорошо готовился, - младший парень шире улыбается своей самой сладкой и красивой улыбкой, а в следующую секунду Томлинсон ощущает звонкий шлепок по щеке. Кожа неприятно саднит, он понимает, что сегодня Гарри открывает бал, но парень еще и не предполагает, что имел в виду зеленоглазый под «слишком хорошо готовился». Он даже представить не может, что в верхней тумбочке у кровати лежат анальные шарики, те, что брюнет купил в сексшопе недалеко от отеля, он даже представить не может, что его ожидает. Красный след от ладони все еще горит на коже, а Гарри быстро избавляется от своей рубашки, аккуратно укладывая ее на кровать, а затем возвращаясь обратно к предмету своего обожания. В паху уже приятно тянет от вида Томлинсона стоящего перед ним на коленях со связанными руками. Длинные пальцы быстро расстегивают ремень, а следом пару пуговиц и молнию. Зеленоглазый зажимает в кулаке свой ремень из бежевой кожи, что так незамысловато переплетена, и стягивает узкие черные джинсы до щиколоток вместе с боксерами. Когда старший видит перед глазами эрекцию Гарри, то непроизвольно охает и закусывает губу, он просто любуется им до тех пор, пока рука зеленоглазого не оказывается на его затылке, притягивая ближе к сочащемуся члену. Да, не так Луи себе это представлял, но какая к черту разница, он действительно хочет прикоснуться к нему, доставляя неимоверное удовольствие своему мальчику. Все иллюзии снова рушатся, когда он слышит голос Гарри, разрывающий тишину комнаты. Хриплый и низкий. Его тембр бывает таким красивым и завораживающе звучащим только тогда когда Стайлс возбужден. Сильно возбужден. - Спрячь зубки, милый, - Гарри проводит розовой гладкой головкой по губам голубоглазого, от чего тот прикрывает глаза и выполняет то, о чем его попросили. Нет, неверная формулировка. Это была не просьба, а приказ. Томлинсон прячет нижний ряд белоснежных зубов, чуть выставляя язык и закрывает верхние губой, поджимая ее. Далее снова следует удар, но в этот раз по подбородку от чего губа трескается и из нее начинает сочиться кровь, она чуть опухает. Луи терпит, ему больно, но хорошо. Стайлс сильнее сжимает волосы на затылке и проталкивает свой член в горячий плен рта. Он ощущает этот шершавый язык, это тепло от дыхания и сдавленно стонет. Он толкается глубже в узкое горло парня, чувствует, как судорожно голубоглазый втягивает воздух через нос. Брюнет начинает двигать рукой, насаживая Луи все глубже и глубже на свой орган. Воздуха уже не хватает, но Гарри не собирается останавливаться. Он видит, как старший широко распахивает глаза и часто моргает, пытаясь отодвинуть голову, на это зеленоглазый еще сильнее притягивает его. На этот раз до основания, слышится шлепок яичек о подбородок. Желудок Томлинсона сводит и ему с трудом удается побороть рвотный рефлекс, давно он не делал глубокий минет, он совсем отвык от этого. Его уже начинает отключать от недостатка кислорода, но он чувствует, как воздух снова несется по его горлу, заполняя сжавшиеся легкие и пощечина. - Я не разрешал падать в обморок, - кудрявый садится рядом и гладит его лицо, целуя опухшие губы. В этот раз поцелуй нежный и успокаивающий, Луи видит в нем некую благодарность. Гарри никогда не умел быть грубым до конца, всегда присутствовала эта толика нежности и любви. Он целует его около трех минут, давая прийти в норму, а затем укладывает парня на лопатки и стягивает оставшуюся одежду. - Так значит, тебе не нравится романтика? – Стайлс берет в руки свечку, глядя на танцующие языки оранжевого пламени. - Нет, мне нравится, - голубоглазый мотает головой, глядя на кудрявого, который завороженно смотрит на огонь. - Ты должен молчать. Кто позволил тебе говорить? - брюнет переводит взгляд со свечи на торс Томлинсона. Прекрасный торс, он чуть наклоняет свечку, и горячий воск капает прямо на живот Луи. Парень стонет от боли смешанной с наслаждением. Он всегда любил экстрим. Младший улыбается и капает еще немного шипящего воска на грудь недалеко от соска. Спина шатена прогибается красивой дугой, подобно кошке, а из груди вылетают сдавленные стоны. В следующий раз горячая капля падает прямо на сосок и Луи шипит и громко материться, елозя по ковру. На коже остаются красные пятна и ужасно жжет. Гарри задувает свечу и ставит ее на пол, вновь наклоняясь к шатену и целуя его. Теперь он точно будет любить романтику. В его голубых глазах немой укор и немного злости, кудрявый улыбается уголками губ и поднимает его на ноги, толкая в сторону большого кресла. Луи залазит на него, утыкаясь лицом в спинку, а Стайлс все еще стоит на прежнем месте, любуясь своим бойфрендом. Идеальные линии спины, тонкая почти девичья талия, а самое главное – шикарный зад. Ох, эта задница и сегодня она полностью в распоряжении Гарри. Он быстро преодолевает расстояние от центра комнаты до тумбочки и вытаскивает оттуда металлические шарики, соединённые между собой цепочкой. - Сейчас будет хорошо, малыш, - брюнет опаляет горячим дыханием нежную кожу у ушка и проводит по ней языком, вызывая стон и волну мурашек у Луи. Гарри знает его чувствительные места. Горячие влажные губы оставляют нежные поцелуи на шее Томлинсона, заставляя его стонать и кусать и без того опухшие губы. Но затем он снова чувствует этот контраст нежного и властного Стайлса. Поцелуи сменяются укусами. Больными и сильными укусами. Брюнет буквально грызет его кожу своими белоснежными зубами, оставляя темно синие синяки, а затем проводит языком по поврежденным местам. Томлинсон вжимает шею в плечи не в силах терпеть это больше. Его тело мелко дрожит, а на лбу выступает испарина. Но за это он получает сильный шлепок по спине тем самым бежевым плетеным ремнем. Поврежденный участок кожи горит и он отчаянно хочет почувствовать там поцелуй Гарри, поэтому дергается, но вместо этого получает еще один шлепок. На спине остаются ярко-красные полосы, кожа слезла в некоторых местах, Луи вновь кусает губы, но на сей раз для того чтобы не закричать. Соленые слезы скапливаются в уголках глаз, но он ощущает теплую ладонь зеленоглазого, мягко оглаживающую бока, и с облегчением выдыхает. - Замечательный, - шепчет Гарри, закусывая нижнюю губу и глядя на раскрасневшуюся от ударов спину Луи. – Замечательный, – снова повторяет он, мягкими губами касаясь повреждённых участков кожи. И Томлинсон улыбается, сильнее выпячивая свою попу. Он хочет большего. Он хочет Гарри. - Пожалуйста, - жалобно срывается с его губ и зеленоглазый улыбается, опускаясь на пол. - Я сделаю тебе хорошо, - шепчет он, целуя половинки ягодиц, и голубоглазый и охнуть не успевает, как ощущает развратный язык парня на своей дырочке. Кудрявый обильно смачивает вход слюной, обводя языком каждую складочку, заставляя хриплые стоны вырываться из груди старшего. Он водит своим длинным языком вдоль раскрасневшейся дырочки и сжимает ягодицы, сжимает до синяков, вновь заставляя Луи прогибаться в спине и поджимать пальчики на ногах. Решив, что он достаточно подготовил его Стайлс приставляет первый шарик к отверстию и немного надавливает на него. Холодный металл поначалу пугает шатена, и он напрягается всем телом, не давая инородному телу пройти внутрь. - Расслабься, пожалуйста, - снова успокаивающий шепот Гарри и он ослабляет мышцы, позволяя закончить начатое. Шарик без проблем проходит внутрь, доставляя немало удовольствия. Томлинсон стонет вперемешку с матами себе под нос, отчего брюнет улыбается, вводя внутрь еще один шарик и еще один. Шатен царапает свои запасться и стонет, ощущая эту наполненность, но это еще все не то чего он хочет. Шарики холодные, а член Гарри теплый, даже горячий. И он такой, черт возьми, большой. Голубоглазый стонет от предвкушения и кусает обивку кресла, ставя одну ногу на подлокотник. Младший парень тихо хрипит, наблюдая за тем, как игрушки пропадают внутри его парня и появляются обратно. Он дразнит не только Томлинсона, он дразнит сам себя. Потому что внутри живота болезненно тянет, а члену просто необходимо внимание. Не думаю, что стоит говорить что-то о Луи, который вот-вот кончит. Кудрявый дергает за кольцо на конце цепочки и извлекает все шарики, слыша разочарованный вздох голубоглазого. - Прости, прости, - шепчет он, быстро освобождая руки из плена эластичной резинки. На запястьях видны красные следы, и он целует их по всему периметру, разворачивая шатена лицом к себе. - Боже, Гарри, трахни меня уже! – хрипит старший, впиваясь в губы Гарри. Поцелуй требовательный страстный и горячий. Это борьба двух разгорячённых языков могла бы длиться вечно, если бы Стайлс не стянул его за лодыжки ниже и резко не вошел в парня. Удовлетворенные стоны слетели с губ обоих. Глаза в глаза, полуулыбка Моны Лизы застыла на губах. Зеленоглазый делает первый толчок, срывая новую порцию стонов с истерзанных губ. Томлинсон сжимает плечи парня, царапая их и заставляя двигаться еще быстрее. Бешеный темп. В комнате слышен лишь характерный хлюпающий звук и громкие стоны – прекрасная мелодия. Член Луи трется между их животами и у него сносит крышу, когда он чувствует как Гарри обхватывает ствол, начиная грубо дрочить. Набирая еще более быстрый темп. Казалось куда бы больше, но все невозможное возможно. Мокрые кудри прилипли ко лбу, а глаза закрыты. - Сейчас! – кричит брюнет и кончает внутрь Томлинсона, который в этот момент заливает вязкой белой жидкостью его живот, дрожа всем телом. Их губы снова сталкиваются, но на этот раз в нежном поцелуе, который говорит обо всех «люблю». Несомненно, они любят друг друга и будут доказывать это еще много раз, а сейчас они просто продолжают целоваться, растворяясь в своих чувствах вновь и вновь. Не нужно слов для того что бы понять, что это любовь.